1. Твое состояние - твой выбор
Двумя годами ранее.
Лос-Анджелес, Калифорния.
— Изи, — женщина лет сорока кончиками пальцев коснулась плеча своей дочери, — ты уже десять минут стоишь у холодильника. Почему нельзя просто взять лазанью? Она свежая и полезная, — перейдя почти на шепот, Лулу Флетчер грустно улыбнулась. Она до сих пор не могла понять, почему её дочь отвергает все, что она делает для неё. Протест? Она делает это, чтобы её позлить?
— Слишком калорийно, — громко цокнув, девушка схватила с полки обезжиренный творог.
Это был её безопасный продукт, после которого желудок не ныл, а Изабель не поправлялась ни на грамм. Около восьмидесяти пяти калорий на сто грамм. Полезно, относительно вкусно и заряжает энергией. Конечно, есть вечером не лучшая затея. Но отказывать маме в ужине равнялось подписанию приговора на вечную обиду.
— Ладно, ешь свое дерьмо сама. Я больше в жизни ничего для тебя не приготовлю. Неблагодарная, — процедив такие привычные слова сквозь зубы, женщина оставила дочь наедине со своими мыслями.
Изабель не была неблагодарной дочерью. Наоборот, она бесконечно любила свою мать, но, попав в костлявые лапы расстройств, чувства притупились. Ей было трудно выражать свои эмоции, думать о чем-то помимо еды, пищевой и энергетической ценности. Смирившись с полным непониманием со стороны самого близкого и, кажется, единственного человека в своей жизни, девушка всё глубже погружалась в свои проблемы.
Демонстративные недовольные вздохи мамы, собиравшейся куда-то (скорее всего, на очередное свидание с парнем, младше неё в два раза), раздражали Бель. Оставив свой ужин на столе, она ополоснула руки ледяной водой, умылась и вышла в коридор к входной двери.
Лулу красила не очень пухлые, но безумно красивые губы ярко-красной помадой. Светло-русые волосы, сухие то ли от неправильного ухода, то ли от чрезмерного количества краски, аккуратными локонами слегка касались плеч. Мисс Флетчер любила себя больше, чем кого-либо. После развода с отцом Изабель, она стала уделять себе еще больше внимания.
Возможно, отчасти из-за этого у её дочери начались проблемы с принятием себя. Дефицит материнской заботы и любви. Конечно, главная причина – слова горячо любимого отца, которые он почти выплюнул в лицо Изабель во время очередной ссоры.
— Ты опять на свидание? — вытирая руки полотенцем, Бель облокотилась о дверной косяк. — Я скучаю по папе.
— Изи, — тепло улыбнувшись, женщина осторожно погладила дочь по голове, — так было нужно. Я не видела в тех отношениях продолжения, поэтому...
— Изменила ему, — перебила девушка, отведя взгляд в сторону. Так трудно было принять тот факт, что единственный человек, который любил и понимал её, полтора года назад покинул семью. Она скучала. Ужасно скучала по нему каждый день. В своем отце она видела только хорошее, а в его уходе винила только мать.
Его можно было понять – зачем оставаться там, где ты не нужен. Где тебя предали и, фактически, растоптали. Гораздо проще оборвать все связи с прошлым и не причинять себе боль, снова и снова прокручивая в голове воспоминания.
У папы получилось. У Изабель – нет.
— Его зовут Калеб, — проигнорировав очередное недовольство дочери, Лулу снова улыбнулась и указательным пальцем убрала прядь тонких темно-рыжих волос со лба Бель. — Ему двадцать три, — с её губ слетел смешок.
— Хорошего вечера, — образовавшийся ком в горле не позволил сказать что-то еще. В груди неприятно сдавило. Еле сдерживая слезы, девушка вернулась на кухню.
— Не забудь съесть свой низкокалорийный обезжиренный творог! — с насмешкой крикнула мисс Флетчер и хлопнула дверью.
Обидно, что никто не хочет воспринимать Изабель и её проблемы всерьез. Все вокруг (а её ближайшее окружение на последний год – мама) только и делают, что издеваются над ней. А сил бороться и противостоять внешнему миру просто не осталось. Даже явное истощение организма, клоками выпадающие волосы с головы, но интенсивно растущие на теле, не убедили Лулу, что что-то всё же происходит с её дочерью.
Чайное блюдце и ложечка – посуда, которая позволяла наесться глазами, ведь сто грамм творога в большой тарелке и те же сто грамм творога в блюдце выглядят абсолютно по-разному. Жизнь Бель буквально обросла ритуалами: взвешивать еду, взвешивать себя, постоянно разглядывать себя в зеркале, мыть руки, считать калории в уме, планировать свой рацион на месяц вперед – без этого жить было уже невозможно.
Постоянное раздражение и трясущиеся руки, ненависть, но в то же время жалость к себе. Жизнь вертелась не вокруг Изабель, а вокруг еды. На костлявом плече сидела такая же костлявая тварь, диктуя свои заповеди – не съешь, не разжирей, не сорвись. Диеты сменялись срывами, срывы – истериками, истерики – диетами. Это – порочный круг, а выбраться из него получалось у единиц.
Выкинув полюбившийся творог в мусор – ведь мама ушла, и теперь нет смысла нарушать запрет на приемы пищи после шести часов вечера – девушка поднялась в свою комнату. Опустившись на любимое бордовое кресло, Бель укрылась теплым вязаным пледом. Постоянный холод – еще один спутник её жизни. Прикрыв глаза, она сделала пару глубоких вдохов.
Конечно, Флетчер часто вспоминала свое беззаботное детство в родном Рочестере. Город, где она родилась и провела большую часть своей жизни. Город, из которого полтора года назад она уехала вместе с мамой, оставив там все свои вещи, дом и воспоминания. Город, где, наверное, до сих пор живет отец, но уже с новой семьей.
Изабель жила прошлым и воспоминаниями. Она скучала по своей старой жизни, и сейчас, возвращаясь в свои пятнадцать, она бы никогда не мечтала уехать из тихого городка. Если бы была возможность вернуться – она могла бы многое изменить. И, зная, что может ожидать её в будущем, никогда бы не позволила случиться многим вещам.
Но сейчас она смирилась со своей жизнью. Она больше не хотела бороться, ходить ко врачам, слушать крики мамы, которая окружала её мнимой заботой. Она мечтала однажды уснуть в своем кресле и больше никогда не проснуться. Слабачка?
Возможно. Выбираться из любых расстройств без какой-либо поддержки трудно. Люди начинают восстановление, чтобы доказать всем вокруг и, в первую очередь, себе, что они не слабаки. Изабель не хотела ничего доказывать. Она просто хотела вернуться назад и не начинать этот путь. А сейчас костлявая тварь на плече отобрала у нее все силы. С каждым днём девушке становилось всё тяжелее вставать с кровати, каждый шаг сопровождался потемнением в глазах и слабостью, а из-за болей в желудке она даже теряла сознание. Какое там восстановление?
В своём расстройстве Флетчер потеряла себя, и это – главная проблема.