Глава 23
Стоя спиной к спуску, я крепко держалась за железное ограждение, предназначенное для того, чтобы какой-нибудь бедолага случайно не перелетел горку и не свалился на землю, сломав при этом шею. Я осторожно перебирала ногами, стараясь почувствовать каждое колесо роликовых коньков и сконцентрироваться на предстоящем спуске. Я пыталась убедить себя, что ехать с рампы задним ходом не сложнее, чем лицом вперед. На самом деле все, что мне нужно было сделать - это разжать пальцы, немного наклониться и покатиться вниз.
Сделав глубокий вдох, я слегка согнула ноги в коленях и опустила руку. Тело по инерции покатилось назад. Колеса роликов закрутились, и я поехала с горки, обернувшись через плечо. Приближаясь к краю, где поверхность рампы соприкасалась с асфальтом, я вдруг почувствовала, как теряю равновесие. Молниеносно среагировав, я развернулась, чтобы завершить спуск лицом вперед.
Внутри вспыхнула искра раздражения, и я выругалась, резко затормозив. Очередной провал. Возможно, я не могла завершить трюк, потому что слишком сильно боялась упасть. Вчера мы с Моникой выпили столько коктейлей, что голова гудела от похмелья. Совершенно не хотелось добавлять к этому еще боль от падения на асфальт.
Медленно докатившись до противоположного конца скейт-парка, я развернулась и, собравшись с силами, начала активно двигать ногами. На приличной скорости я влетела на горку, врезалась руками в перила, чтобы затормозить, и, подтянувшись, села на ограждение. Балансируя, я замотала ногой в воздухе. Тяжелые роликовые коньки значительно перевешивали, не позволяя мне упасть спиной назад.
Несколько часов безуспешных попыток съехать с рампы задним ходом изрядно вымотали меня. Этот чертов трюк я начала разучивать еще в прошлом году, но так и не смогла выполнить, каждый раз находясь на грани падения. Я с ранних лет каталась на роликах, и подобный опыт был у меня впервые. Злость от невозможности достичь желаемого накатывала волнами.
Я всегда приезжала в скейт-парк, чтобы привести в порядок нервы и мысли. Но сегодня он стал лишь дополнительным источником раздражения.
Утром Сергей вскользь упомянул, что ему предстоит важный экзамен в школе, и он будет недоступен первую половину дня. Внутри взорвалась граната, осыпав меня осколками обиды и непонимания. Почему он не сказал об этом раньше? Я так сильно рассердилась, что даже не удосужилась прочесть его последнее сообщение.
Едкий запах сигаретного дыма вырвал меня из омута негативных мыслей. Резко обернувшись, я едва не упала, в последний момент спрыгнув с перил на ровную поверхность рампы.
Внизу, у подножия горки стоял Фил. Мои глаза расширились от потрясения.
- Что ты сделал? - отчеканила я, постепенно повышая голос.
Последний раз я видела Фила на вечеринке у Сергея. С тех пор мы иногда переписывались, но он ни словом не обмолвился о кардинальной смене имиджа. Его длинные светлые волосы, которые он всегда собирал в аккуратный пучок на затылке, исчезли. Теперь на его голове были короткие, едва заметные волоски, словно он только вчера побрился наголо.
Фил ухмыльнулся, выбросил окурок в урну и в два широких шага поднялся на рампу. Бросив скейтборд, он подлетел ко мне и сжал в объятиях.
- Рад тебя видеть, - прошептал он мне на ухо.
- Нет, серьезно! - запротестовала я, вырываясь из объятий. - Где, черт возьми, твои волосы?
Я, все еще пораженная, невольно дотронулась до его головы. Короткие, колючие волоски царапнули кончики пальцев, оставив странное, щекочущее ощущение.
- Их украли, - отшутился Фил.
Я моментально отдернула руку и бросила на него сердитый взгляд.
- Мог бы и сказать, что собираешься подстричься.
- Твое удивленное лицо стоило молчания.
Обиженно сложив руки на груди, я откатилась назад, чем вызвала у Фила короткий смешок.
- Ладно, - сдалась я. - Так ты выглядишь брутальнее.
- То есть тебе нравится? - Фил с ухмылкой приподнял бровь, ожидая ответа.
- Ага, - пробормотала я, закатив глаза.
Фил не ответил. Он вдруг отвернулся, встал на скейтборд и скатился вниз. Однако я успела заметить его довольную улыбку, которую он пытался скрыть.
Сделав прыжок в кво́тере [1], Фил вернулся. Его лицо сияло, как рождественская елка. Кто-то со стороны решил бы, что он доволен удачно выполненным трюком. Но это было не совсем так. Блеск в его глазах зажгла я, сказав комплимент.
Запрыгнув обратно на ограждение, я поинтересовалась:
- Как проходят последние дни в школе?
- Как и все дни до этого, - Фил небрежно пожал плечами. - Я не придаю значение выпускному или экзаменам.
От последнего слова я невольно поморщилась. В мыслях тенью промелькнул образ Сергея. Я быстро отмахнулась от него, загнав обратно в подсознание.
- Уже знаешь, в какой университет пойдешь в сентябре? - настойчиво продолжала я, в надежде, что разговор с Филом поможет отвлечься.
- Ни в какой, - ответил он с улыбкой, полной легкости и свободы.
Вскинув брови в недоумении, я молчала, ожидая объяснений. Фил, скорее всего, по привычке провел рукой по остаткам некогда длинных волос и прислонился спиной к ограждению рядом со мной.
- Я собирался стать медиком, - напомнил он. - Но мне предложили должность помощника тренера в детской спортивной школе. Не смог отказаться.
- Такое ощущение, будто тебе все равно, чем заниматься, - нахмурилась я.
- В точку! - Фил щелкнул пальцами и игриво подмигнул мне.
Улыбнувшись, я покачала головой.
- Тогда зачем изначально ты выбрал медицину?
- Сама догадаешься или подсказать?
Улыбка померкла на моих губах. Я ошеломленно уставилась на Фила, отказываясь верить своим ушам. Он выглядел расслабленным, словно только что не признался, что собирался поступать на медицинский факультет из-за меня.
- Догадалась, - с трудом выговорила я, почувствовав, как пересохло в горле.
- Расслабься, - он усмехнулся и слегка толкнул меня в плечо. - Что было, то прошло.
Фил подхватил скейтборд и, ловко оттолкнувшись, скатился с рампы, недвусмысленно дав понять, что разговор окончен. Он взлетел на противоположную горку и замер, поймав мой взгляд.
- Ты будешь кататься или пялиться? - крикнул он, и в его голосе звучал смех.
Вздрогнув, я спрыгнула с ограждения.
- Кататься! - громко объявила я, разворачиваясь спиной к спуску.
В надежде на чудо я изменила положение ног, поставив ведущую немного позади. Я чувствовала, как Фил пристально следит за каждым моим движением, но старалась не думать об этом. Сделав глубокий вдох, я обернулась и, полная решимости, покатилась вниз.
Я не успела опомниться, как уже мчалась задним ходом по асфальту.
Невероятно! Я не потеряла контроль ни на мгновение и к своему удивлению, успешно съехала с рампы спиной вперед! Сердце бешено колотилось в груди, будто собиралось вырваться наружу от радости и адреналина. Победная улыбка расцвела на губах.
Я развернулась и заехала на горку к Филу. Остановившись всего в нескольких сантиметрах от него, я обвела взглядом скейт-парк и, все еще не веря в случившееся, удивленно выдохнула:
- Как я это сделала?
Фил замер в молчании, осмысливая мой вопрос. Внезапно на его лице появилась улыбка, и он разразился громким заразительным смехом. Не сдержавшись, я заулыбалась в ответ.
Время, проведенное с Филом, пролетело незаметно. Спустя примерно час интенсивного катания, я окончательно выдохлась. Договорившись о новой встрече, мы попрощались, и я медленно поехала в сторону дома.
Стоило свернуть на свою улицу, как взгляд тут же уловил фигуру человека, одиноко стоящего возле ворот нашего дома. Темный силуэт мгновенно вызвал мысли о Сергее. Сердце подскочило к горлу, и дыхание перехватило.
Предвкушая встречу, я ускорилась. Волнение переполнило меня до краев, заглушив ноющую боль в мышцах. Я активно двигала ногами, уже ощущая вкус губ Сергея на кончике языка.
Однако, приближаясь, я начала сомневаться. Фигура обрела более четкие очертания, и мои фантазии рухнули, как карточный домик.
У ворот действительно стоял мужчина, но кроме темной одежды ничего общего с Сергеем он не имел. Его фигура была плотнее, рост выше, а волосы короче.
Я резко затормозила. Скрип роликовых коньков разрезал дневную тишину, чем привлек внимание незнакомца. Он поднял голову и встретился со мной взглядом. Его глаза тоже отличались. Светлые против серых сияющих глаз Сергея.
Мужчина едва заметно улыбнулся, улыбка была скорее вежливой, чем дружелюбной.
- Вы здесь живете? - спросил он, кивком головы указав на наш дом.
- В чем дело? - резко спросила я, не желая отвечать на его вопрос.
- У меня заказное письмо, - он замялся и потянулся к сумке, висевшей на его плече. Незнакомец порылся в ней, извлек небольшой коричневый конверт и добавил: - Для Джил Хендерсон.
Сердце болезненно сжалось от неожиданного чувства тревоги. Я впилась горящими глазами в конверт, на котором красовалась печать университета Рейкьявика.
Прикусив губу, чтобы сохранить видимость спокойствия, я тихо произнесла:
- Это я.
Не колеблясь, мужчина протянул письмо, и я буквально выхватила конверт из его рук. Хотелось разорвать его прямо здесь, у ворот. Прочесть, наконец, заветные слова, которые решат мою судьбу на ближайшие годы.
Сдерживаясь из последних сил, я пробормотала что-то невнятное в знак благодарности и поспешила в дом.
В прихожей я стянула ролики, бросив их так небрежно, что любой, кто вошел бы в этот момент, непременно споткнулся бы. Убедившись, что дома никого нет, я взлетела по лестнице и заперлась в комнате.
Схватив телефон, я взглянула на время и, не раздумывая, набрала номер Сергея. Обида испарилась без следа. Сейчас больше всего на свете я хотела, чтобы он был со мной. Пусть и виртуально.
Долгие скрипучие гудки действовали на нервы. Каждая секунда ожидания казалась вечностью. Когда Сергей, наконец, принял вызов, сердце подпрыгнуло в груди.
- Я получила письмо из университета! - завопила я так громко, что, казалось, задрожали стекла.
- Уже читала? - поинтересовался Сергей.
Его голос немного успокоил меня, но напряжение все еще висело в воздухе.
- Хотела открыть с тобой, - тише призналась я. - У тебя закончился экзамен?
- Да, - выдохнул он. - Я писал тебе, но ты не отвечала.
- Прости, я была в скейт-парке, - прошептала я, закрыв глаза.
- Как Фил? - небрежно спросил Сергей.
Внутри промелькнуло раздражение. Я не говорила Сергею, что собиралась кататься с Филом. Впрочем, я вообще не говорила ему, чем планировала заниматься сегодня. Решив не портить момент, я приказала себе не обращать внимание и тихо напомнила:
- Письмо.
- Сейчас перезвоню, - ответил он и отключился.
Устроившись поудобнее на кровати, я прислонила телефон к изголовью, ожидая видеозвонка. Руки дрожали от волнения. С каждой секундой конверт будто накалялся, обжигая пальцы. Как же мне хотелось его открыть!
Восемь минут. Восемь бесконечно долгих минут потребовалось Сергею, чтобы перезвонить. Я ни за что не призналась бы ему, что считала. Цифры против воли безжалостно отстукивали ритм в голове.
Подняв трубку, я сразу заметила, что Сергей не в школе. Опять. В последнее время это случалось все чаще. Он звонил в разгар рабочего дня, сидя у океана или гуляя в Центральном парке. Глубоко внутри его поведение тревожило меня, но стоило заикнуться об этом, Сергей отмахивался, уверяя, что все в порядке. Я пыталась ему верить.
- Готова? - спросил он с улыбкой. Несмотря на плохое качество связи, я уловила озорной огонек в его глазах.
Вместо ответа я посмотрела на конверт. От прикосновений плотная бумага, приятно лаская слух, хрустела под пальцами. Местами виднелись следы от моих влажных ладоней. Логотип университета блестел в лучах заходящего солнца, проникавших сквозь окно.
Затаив дыхание, я принялась рвать конверт, пожалев, что не взяла нож для писем из гостиной. Острые края бумаги резали пальцы, но я не обращала на это внимания. Достав изнутри сложенный пополам лист, я перевела взволнованный взгляд на Сергея.
- Ненавижу Америку! - вырвалось у него с неожиданной злостью.
- Что? - растерянно переспросила я.
- Чертовски хочу сейчас быть рядом с тобой, - пояснил он.
Пульс застучал в висках, и на глаза навернулись слезы. Я бы отдала все на свете, чтобы Сергей был сейчас здесь.
- Я могу подождать, пока ты прилетишь, и мы прочитаем письмо вместе, - предложила я и тут же пожалела о сказанном. Слова сами сорвались с губ, навеянные чувствами. Вряд ли я выдержу столь долгое ожидание.
- А ты справишься? - спросил он, скептически приподняв бровь.
Я отрицательно покачала головой. Сергей усмехнулся, закатил глаза и скомандовал:
- Читай уже!
Дрожащими руками я развернула письмо. Первое, что бросилось в глаза - слово «поздравляем» выведенное жирными печатными буквами. Инстинктивно прикрыв рот рукой, я сдержала рвущийся наружу крик.
- Не пойму, - обронил Сергей. - Ты счастлива или безумно счастлива?
- Меня приняли в университет, - пробормотала я, не отрывая взгляда от текста.
- Не расслышал, - шутливо произнес Сергей. Разумеется, он услышал. Ему просто хотелось увидеть мою реакцию.
- Меня приняли в университет! - закричала я во весь голос и потянулась к телефону.
Письмо выскользнуло из пальцев и, спланировав, приземлилось на пол. Крепко сжимая телефон обеими руками, я прыгала на кровати, заливаясь счастливым смехом. Сергей тихо наблюдал за мной, и его улыбка становилась все шире.
Внезапно ногу свело судорогой, и я обессилено рухнула на кровать, все еще смеясь. Слишком много физической нагрузки для одного дня.
- Люблю тебя, малышка, - сказал Сергей.
- И я тебя люблю, - отозвалась я, заглянув в его теплые серые глаза сквозь экран телефона.
***
На улице давно стемнело. Сидя на крыльце в свете тусклого фонаря, я щелкала зажигалкой, наблюдая, как загорается и гаснет пламя. Вечер выдался довольно прохладным, поэтому я старательно куталась в толстый шерстяной плед, упорно отказываясь заходить в дом. Я боялась, что как только окажусь в комнате, сразу усну. Этим вечером сон мне был не нужен.
После разговора с Сергеем опьяняющая эйфория от поступления в университет схлынула, уступив место серьезным раздумьям. За последний год я практически в одиночку преодолела огромное количество препятствий. И сегодня я хотела справиться с еще одним: узнать правду о своих родителях, о себе самой. Я искренне надеялась, что новость о поступлении откроет отцу глаза на меня, как на взрослого, ответственного человека, заслуживающего правды.
Достав сигарету из помятой пачки, я подкурила и вдохнула резкий горький дым. За последние часы я выкурила столько, что плед, лежавший на плечах, скорее всего, придется выбросить. Даже самая лучшая химчистка не сможет избавить его от въевшегося запаха табака.
Ночь окутывала меня, проникая в глубины сознания. Я не смотрела на часы, но была уверена: гул мотора отцовской машины должен раздаться с минуты на минуту. Чтобы успокоиться, я затянулась так, что дым наполнил легкие под завязку, и закрыла глаза. Прислушавшись к ровному ритму сердца, отдававшемуся в ушах, я медленно выдохнула.
Шуршание шин по асфальту пронзило ночную тишину. Я резко распахнула глаза, ощутив во рту отвратительный кислый привкус. В панике я выбросила сигарету в темноту, стараясь глубокими вдохами успокоить бурлящий внутри страх. Внезапный приступ тошноты не должен был испортить, возможно, самый важный момент в моей жизни.
Ворота с лязгом начали открываться, и меня замутило сильнее. Желудок скрутило в тугой узел, и в голове промелькнула предательская мысль отступить. Отложить разговор на потом.
Собрав волю в кулак, я поднялась, придерживая плед.
Черный «Land Rover» медленно заехал во двор, ослепляя ярким светом фар. Сощурившись, я инстинктивно вытянула руку вперед и прикрыла глаза ладонью. Ворота закрылись, двигатель заглох, и вновь наступила тишина, показавшаяся мне зловещей.
Хлопнула дверь автомобиля. В ту же секунду в свете единственного фонаря я увидела маму. Ее лицо было напряжено. Брови взлетели вверх, глаза широко расширились, выражая неподдельное удивление.
- Джил? - раздался ее взволнованный голос. - Что ты здесь делаешь?
Окинув маму быстрым взглядом, я посмотрела на машину. Водительская дверь распахнулась, и из нее вышел отец. Внезапно воздух будто наэлектризовался, наполнившись тревогой.
- Нам нужно поговорить, - произнесла я с подчеркнутой уверенностью, которой на самом деле не ощущала.
Папа на мгновение замер, стоя ко мне спиной. Он словно почувствовал, о чем я собиралась вести диалог.
- Иди в дом, - мягко сказала мама. - Ты наверняка замерзла.
Ее слова были пропитаны заботой, но в них также слышалась явная попытка оттянуть неизбежное.
- Жду вас в гостиной.
Бросив последний взгляд на неподвижную фигуру отца, я развернулась и зашагала прочь.
Тепло дома обожгло щеки. Оказавшись в комнате, я небрежно бросила плед на диван, взяла со столика письмо из университета и, скрестив руки на груди, принялась ждать.
Услышав, как распахнулась входная дверь, я нервно вздрогнула. Пальцы судорожно сжались. Стараясь скрыть волнение, я сделала глубокий отрывистый вдох. Если родители заметят в моем поведении малейший намек на тревогу, то план рухнет.
Первой в гостиную вошла мама. Ее лицо казалось напряженным. За ней с некоторой задержкой появился отец. Он замер в дверном проеме, с интересом разглядывая меня. Каждой клеточкой тела я ощущала его пристальное внимание, словно находилась под микроскопом.
- О чем ты хотела поговорить? - в голосе мамы проскользнула легкая дрожь.
- Сперва я хочу показать вам это, - проговорила я и протянула ей сложенный лист.
Нахмурившись, мама приняла его и развернула. Отец, наконец, отвел от меня пристальный взгляд, и они вместе начали читать письмо.
Я напряженно наблюдала за ними, ловя каждую эмоцию. Я увидела, как на губах матери медленно расползлась улыбка. Заметив, как расширились глаза отца, я ненадолго обрадовалась, ошибочно приняв его реакцию за приятное удивление. Но когда его лицо исказила гримаса ярости, сердце рухнуло вниз. Сжав челюсть, он выплюнул с отвращением:
- Психолог?
Чувство уверенности пошатнулось, словно старый дом под напором землетрясения. Грудь сдавило.
- Более ужасного выбора ты сделать не могла, - резко бросил отец, посмотрев на меня с укором.
Внезапный гнев, будто огненный смерч, опалил меня изнутри.
- Мне плевать, что ты думаешь, - ответила я и сама поразилась тому, как решительно прозвучал мой голос. Это было не просто утверждение, а заявление о независимости.
Отец отшатнулся, словно от пощечины. Его глаза расширились, и в них я увидела смесь удивления и испуга.
- Тогда зачем ты позвала меня сюда? - спросил он, и спокойствие в его голосе поразило меня.
- Джил... - начала мама, но я оборвала ее, резко выбросив вперед руку.
- Затем, что я многое знаю, - выпалила я, чувствуя, как сгорает терпение.
Сердитый взгляд метался от отца к матери. Мама испуганно прикрыла рот ладонью.
- Недавно я выяснила, что родилась не в Шотландии, - прошипела я, наблюдая за их реакцией. - Я требую рассказать правду о моем происхождении, о России и о том, что заставило вас бежать оттуда.
Слова, произнесенные почти шепотом, но с ледяной уверенностью, повисли в тишине. Воздух в комнате сгустился до невыносимой тяжести. Лицо мамы застыло в маске шока. Отец казался потерянным. Взгляд его метался по комнате, будто пытаясь найти убежище от правды. Вдруг сквозь пелену напряжения я уловила, как отец едва заметно качнул головой.
- Нет, - отрезал он.
Я вздохнула, готовая к такому ответу.
- Тогда я сама полечу в Россию, - заявила я, стараясь звучать твердо. Разумеется, это был блеф. Отчаянная попытка вырвать правду.
На лице отца отразилась целая гамма эмоций: быстрый всплеск гнева, сменившийся глубоким сожалением, и, наконец, отчаяние. Я заметила, как дернулся его кадык - он с трудом сглотнул. Никогда прежде я не видела его таким растерянным.
В явной попытке убежать от правды и от меня, он резко развернулся и поспешил к лестнице. Я потрясенно захлопала глазами.
Мама, до этого момента молча наблюдавшая за нами, звонко выкрикнула его имя.
- Андре, - умоляюще повторила она. - Неужели ты хочешь, чтобы дочь ненавидела тебя до конца жизни?
Отец в нерешительности замер на ступенях. Его плечи вздымались и опускались от тяжелого дыхания. Несколько томительных секунд он стоял неподвижно, обдумывая слова матери. Затем медленно повернул голову, окинул нас печальным взглядом и быстро поднялся по лестнице. На втором этаже с глухим стуком закрылась дверь комнаты.
Я растерянно посмотрела на маму. В уголках ее глаз блестели слезы. С грустной полуулыбкой она положила письмо на кофейный столик и удалилась, последовав за отцом.
Я оцепенела, словно парализованная, не в силах пошевелиться. Ноги будто приросли к полу. Взгляд туманился от подступивших слез. Последняя надежда узнать правду ускользнула, больно ударив меня по протянутым к ней рукам.
[1] Квотер (также известен как квотерпайп (англ. Quarterpipe четверть трубы)) - фигура в скейт-парке, которая представляет собой четверть окружности и имеет специальный стол для приземления и остановки.