После заката

Из груди вырвался нервный смех. Я почувствовала, как Сергей осторожно дотронулся до моей руки, лежащей на столе. Он нерешительно провел пальцами по предплечью, словно опасался, что я оттолкну его, и сжал мою ладонь.

Заливаясь смехом, я в упор смотрела на Свейдна. В его темных глазах плескалось беспокойство.

– Это было забавно, – тяжело дыша, высказалась я. – Почти поверила.

Отведя взгляд в сторону, Свейдн устало потер шею и с шумом выпустил воздух из легких.

– Джил, я не шутил.

Улыбка мгновенно померкла. В ушах зазвенело. Содрогнувшись всем телом, я несколько раз моргнула, стараясь избавиться от пелены слез.

– Думаю, не стоит спрашивать, знаешь ли ты свое настоящее имя? – голос Свейдна донесся будто издалека.

Тупая боль парализовала голову. Комната начала вращаться, и мне пришлось схватиться за край стола. Рука Сергея моментально переместилась на мою спину, поддерживая.

– Прекрати! – грозно воскликнул он. – Она сейчас в обморок упадет.

Вся моя жизнь – ложь. В одно мгновение рассказы родителей о моем детстве превратились в пыль. Все, что я когда-либо слышала, оказалось неправдой.

Я не знала своего отца. Не имела представления, как в действительности зовут мою мать. И самое главное, мне было неизвестно, кто я такая.

Внезапная волна обжигающей ярости накрыла с головой. Сжав руку в кулак, я настолько сильно ударила по столу, что по напиткам, в стоящих на нем бокалах, пошла рябь. Боль пронеслась по нервным окончаниям, вернув возможность трезво мыслить.

Вскочив на ноги, я бросилась к двери.

– Джил, постой! – закричал Сергей.

В следующую секунду он обхватил меня за талию и прижал спиной к своей груди.

– Сейчас же отпусти! – рявкнула я, пытаясь вырваться.

– Куда ты собралась?

– К отцу! Я хочу, чтобы он немедленно рассказал мне всю правду, – кричала я, отбиваясь от его рук.

– Прошу, подожди немного.

– Назови хотя бы одну причину, почему я не должна сделать это сейчас же.

Сердце неистово колотилось в груди. Тело дрожало от злости. В тот момент, когда я уже была готова ударить Сергея, чтобы он отпустил меня, его горячее дыхание коснулось моей щеки.

– Послезавтра я улетаю. Остался всего день, и я хочу провести его с тобой.

Звон в ушах исчез, оставив меня в пугающей, непривычной тишине. Ярость все еще бушевала в крови, но голос разума постепенно вытеснял ее.

Сергей прав. Если бы я поддалась эмоциям и приехала к отцу, он сразу бы догадался, где я пропадала последнюю неделю. Он сделал бы все, что в его силах, чтобы не я не смогла вернуться к Сергею.

– Отпусти, – прохрипела я. – Выйду покурить.

– Поклянись, что не поедешь домой.

– Не нужно, – раздался голос Свейдна. – Я принесу пепельницу.

Сергей коснулся губами моей щеки и разжал объятия.

Вернувшись на прежнее место у кухонного островка, я запустила пальцы в волосы и с силой стиснула голову. Мысли метались, как зверь в клетке, и мне никак не удавалось их усмирить. Тяжело принять, что вся твоя жизнь соткана из обмана.

– Рассказывай все, что знаешь, – произнес Сергей, обращаясь к брату.

Не поднимая головы, я достала из кармана толстовки пачку сигарет, вытащила одну и щелкнула зажигалкой. Дым наполнил легкие, и я закрыла глаза.

Закусив нижнюю губу, я сдавленно усмехнулась. С того момента, как Сергей появился на пороге моего дома пять дней назад, я не притрагивалась к сигаретам. Он не запрещал. Просто рядом с ним я не нуждалась в никотине. Его поцелуи и нежные касания заменяли сигареты в моменты волнений. Но сейчас, даже он, со своим теплом и спокойствием, не мог унять бурю, разразившуюся внутри. Мне было критически необходимо успокоиться, и я воспользовалась единственным известным способом. И все из-за отца.

Казалось, большинство моих проблем связаны с отцом. Его упрямство, нетерпеливость, вспыльчивость, его желания и тайны – все это на протяжении восемнадцати лет отравляло мою жизнь, вызывая нервные срывы и постоянное чувство вины. Последняя попытка угодить ему закончилась тем, что я едва не потеряла себя.

Свейдн, включив вытяжку над плитой, поставил передо мной пепельницу и сделал большой глоток глинтвейна. Он явно медлил, подбирая правильные слова. Его взгляд скользил по комнате, цепляясь за предметы, но не фокусируясь на них.

– Мне было шесть, когда Андре и Трикси впервые появились у нас дома, – наконец заговорил он, глядя на стакан в руках. Имя отца звонко отозвалось эхом в голове, и я поднесла сигарету к губам. – Они пришли, чтобы отпраздновать Новый год. Я хорошо помню тот вечер. Едва переступив порог, Андре вручил мне огромную коробку с металлическим конструктором, о котором я мечтал последние месяцы.

Взгляд Свейдна метнулся к Сергею, и я моментально напряглась. Свейдн словно спрашивал его, готов ли он услышать следующие слова. Сергей молчал, стойко смотря на брата.

– Той ночью присутствовали все члены нашей семьи, – произнес Свейдн, и я заметила, как Сергей тяжело сглотнул. – Включая Дмитрия, брата нашего отца.

Резко выдохнув, Сергей опустил голову. Его плечи напряглись, и я непроизвольно прикоснулась к нему. Короткий жест поддержки, хотя я и не понимала причин его реакции.

– Ты знаешь, что с ним произошло? – тихо спросил Свейдн.

– Он умер.

Слова прозвучали как приговор. Холодный и беспощадный. Моя рука, сжимавшая сигарету, предательски задрожала. Я глубоко затянулась в попытке успокоить нервы.

– Да, – выдохнул Свейдн. – Дядя Дмитрий трагически погиб в год нашего переезда в Рейкьявик. Мне было десять, и родители не рассказали подробности его смерти. Впрочем, этого не произошло и через года. Все, что осталось от дяди – фотографии в старом альбоме.

– Он умер до переезда или после? – вмешалась я.

– За несколько месяцев, – ответил Свейдн, печально взглянув на меня. – Не исключено, что его смерть стала одной из причин, по которой родители решили покинуть Россию.

– Другой причиной была болезнь Сережи? – уточнила я, прекрасно зная ответ.

Свейдн кивнул.

– В любом случае это нам никак не поможет, – подал голос Сергей. – Между смертью Дмитрия и конфликтом папы с Андре прошло много лет.

– Я лишь хотел рассказать, как познакомился с семьей Джил, – пожал плечами Свейдн. Он протянул руку, выхватил сигарету из моих пальцев и уверенно затянулся.

– Это ты называешь здоровым образом жизни? – усмехнулся Сергей.

– Я говорил про здоровое питание, – произнес он с улыбкой, не затронувшей глаз.

– С причинами переезда вашей семьи все относительно понятно, но зачем мои родители уехали из России? – я нахмурилась, раздумывая. – Ты сказал, что у меня было другое имя. С какой целью менять имя годовалому ребенку?

– Возможно, чтобы облегчить адаптацию в новой стране, – предположил Свейдн, затушив сигарету. – У твоих родителей тоже были другие имена. Как и у меня с мамой.

Сергей встрепенулся. Склонив голову на бок, он с прищуром посмотрел на брата.

– Ее звали Вера, – ответил Свейдн на его немой вопрос. Направив указательный палец на себя, он добавил: – Слава.

Я тяжело вздохнула, запустив пальцы в волосы.

– Звучит, как сюжет дешевого детектива.

– Представь, сколько стоил переезд, – возмутился Свейдн. – Так что детектив не такой уж дешевый.

– Давайте вернемся к тому, зачем мы с Джил здесь, – строго произнес Сергей, глядя на брата. – Что произошло между папой и Андре?

– Не думаю, что смогу сказать вам что-то новое.

– Сегодня ты сказал слишком много нового, – горько усмехнулась я, прокручивая жестяное кольцо на безымянном пальце. – По крайней мере, для меня.

Допив остатки глинтвейна, Свейдн остановил взгляд на Сергее и продолжил:

– Все случилось, когда я учился на втором курсе. Папе сообщили о смерти его отца, нашего деда. Не мешкая, он собрал вещи и улетел в Россию, чтобы организовать похороны. Я просил его взять меня с собой, но наткнулся на жесткий отказ без объяснений.

Сергей усмехнулся.

– Похоже на него.

– Разве ваши родственники не живут в пригороде Рейкьявика? – с удивлением спросила я.

– У нас большая семья, – пояснил Свейдн. – Кто-то переехал, кто-то остался. Родители папы были категоричны в этом вопросе.

– Он полетел один? – уточнил Сергей.

Свейдн кивнул.

– Насколько я помню, Андре собирался присоединиться к нему, но не смог. Причина мне неизвестна.

– Работа, – хмыкнула я, закатив глаза.

Для отца работа всегда была важнее всего, но я и представить не могла, что из-за нее он способен отказать другу в поддержке. С каждым словом Свейдна мне становилось все яснее, что я совершенно не знала своего отца.

– Из России папа вернулся будто другим человеком. Я никогда не видел его таким. Он нервничал, злился и не замечал ничего вокруг себя. Я слышал, как в день его приезда они ссорились с мамой.

С губ Сергея сорвался удивленный возглас, заставив меня взглянуть на него. Он был искренне поражен, с сомнением глядя на брата.

– Хотите сказать, ваши родители никогда не ругались?

Посмотрев на меня, Сергей покачал головой. Я вскинула брови в замешательстве. Семья Рей была поразительно необычной, что одновременно пугало и притягивало. Возможно, поэтому я и хотела стать ее частью.

– Я не замечал подобного ни до, ни после, – подтвердил Свейдн. – Вернувшись с лекций, я застал родителей на кухне, разъяренно кричащих друг на друга. Увидев меня, папа оборвал себя на полуслове и вышел из дома. На секунду мне показалось, что мама броситься за ним, но она, сухо поздоровавшись, обошла меня и заперлась в комнате.

– Почему они ссорились? – спросил Сергей.

Свейдн, до этого смотрящий на меня, внезапно опустил взгляд. Словно вид моего лица причинял ему нестерпимую боль. В горле образовался ком, и я попыталась избавиться от него большим глотком глинтвейна.

– Если я все правильно понял, то причиной был Андре, – тихо произнес Свейдн, руками разглаживая складки на футболке.

Я открыла рот, чтобы выдвинуть предположение, но тут же закрыла его, осознав, что собираюсь оправдывать отца. Никогда больше. Он не заслуживал моей защиты.

Сергей, будто прочитав мои мысли, высказался вместо меня.

– Может, он злился, что Андре не полетел с ним на похороны?

– Сомневаюсь, что это веская причина, чтобы ненавидеть человека, – бросил Свейдн, резко взглянув на брата.

Потянувшись, я непроизвольно дотронулась до руки Свейдна.

– Что ты услышал, когда пришел домой?

– Папа кричал, что напрасно доверился Андре. Уехав из России, он думал, что опасность миновала, – почти шептал Свейдн. – На самом же деле Андре и был опасностью.

Я резко отдернула руку.

– У меня скоро появится аллергия на это слово, – усмехнулся Сергей. Глядя в пустоту, он барабанил пальцами по гладкой поверхности стола.

– Я предупреждал, что ничего нового вы не услышите, – произнес Свейдн, пожав плечами.

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Каждый погрузился в собственные мысли, и я с уверенностью могла утверждать, что они были полны тревоги.

Не в силах усидеть на месте, я спрыгнула с барного стула и подошла к окну. Обхватив себя руками, я вдумчиво вглядывалась в бесконечную синеву океана, словно он был способен дать ответ на терзающие меня вопросы.

Сергей подошел почти бесшумно. Его теплые руки мягко легли на мою талию, заключив в объятия. Я не пошевелилась, продолжая смотреть на волны, разбивающиеся о песчаный берег. С высоты двенадцатого этажа они казались безобидными, хотя я прекрасно знала, какими могучими они являлись на самом деле.

– Что произошло потом? – спросил Сергей, обращаясь к брату.

– На следующий день мама позвонила мне во время лекций и строго велела ехать в наш загородный дом. Она старалась скрыть тревогу, но я слышал, как дрожал ее голос. На мои вопросы о случившемся она ответила, что нам одобрили электронные визы в США.

– Я помню тот день, – перебил Сергей. – Мама забрала меня из школы и сказала, что я больше не буду здесь учиться. Тогда я обрадовался.

Он горько усмехнулся, дотронувшись губами до моей шеи.

– Мне так не повезло, – продолжил Свейдн. – Я знал о планах полететь в Лос-Анджелес, но то, что мы не вернемся в Рейкьявик, родители сказали лишь когда самолет приземлился. Конечно, я мог вернуться самостоятельно, но отец не позволил. Он честно признался, что в Исландии у него возникли проблемы, которые могут затронуть меня.

– И ты так легко сдался? – удивился Сергей.

– Перспектива жить в солнечном городе пришлась мне по душе. Я решил не вникать в детали.

– Так почему ты вернулся? – спросила я, не оборачиваясь.

– Я думал, что попал в сказку, но на самом деле это оказался фильм ужасов, – мрачно ответил Свейдн. – Палящее солнце, от которого не скрыться, сводило с ума. Чтобы добраться до университета и обратно, я часами стоял в пробках. Каждый раз, выходя из дома, я сталкивался минимум с тремя бездомными. А постоянный запах гари от лесных пожаров вызвал у меня мигрени.

– Насколько я помню, ты переехал в Рейкьявик сразу после университета, – заметил Сергей.

– И ни разу не пожалел о своем решении.

– Как отец тебя отпустил?

– Я не спрашивал его разрешения.

Эти слова вызвали ядовитую ухмылку на моих губах. Мнимый контроль Александра рассыпался, и это чертовски позабавило меня.

– Можно просьбу? – внезапно спросил Свейдн.

Я почувствовала, как Сергей кивнул.

– Если вы узнаете...

– Когда, – строго поправила я, все еще глядя на океан.

Свейдн откашлялся, смущенный моей решимостью.

– Когда вы узнаете, что произошло, – исправился он, – расскажите мне. Я не задавался вопросом, какие проблемы заставили папу перевезти семью на другой континент, но, узнав его реакцию на ваши отношения...

Свейдн замялся, подбирая слова. Когда он вновь заговорил, его голос превратился в шепот.

– Это было на него не похоже.

Мне показалось, что он произнес эти слова скорее для самого себя, чем для нас. Резко обернувшись, я спросила:

– Не боишься, что правда изменит твое мнение об отце?

Не осознав всей серьезности вопроса, Свейдн улыбнулся. Набрав в легкие воздуха, я хотела сказать, что по заверениям папы, Александр пытался застрелить его, но Сергей не позволил мне этого сделать. Он строго посмотрел на меня, коротко качнул головой и произнес:

– Мы расскажем правду. Так ведь, Джил?

Не нужно копать слишком глубоко, чтобы понять подтекст. Сергей продолжал сомневаться в достоверности обвинений, брошенных против его отца. Я его не винила. Трудно осознать, что родной человек способен на такое. Однако рассказ Свейдна открыл мне глаза: папа, как и Александр, не лгали. Мой отец представлял угрозу, и Александр хотел избавиться от него. Причины мне были неизвестны, но в тот момент в роскошной гостиной Свейдна я пообещала себе, что не сдамся, пока не узнаю всей правды.

– Да, – кивнула я, подтвердив слова Сергея.