Глава 3: Душащие пиджаки
Илья и Мария Сергеевна смеялись и пили чай, сидя на диване и ожидая Майю. Глаза Ильи светились таким счастьем, будто на свете не было собеседника прекраснее чем заместитель ректора. Настроение Майи упало ещё ниже, она молча подошла и налила себе воды в стакан из хрустального графина в виде лебедя.
— Ну что? — Илья явно ждал, что Майя попала на тот же факультет что и он.
— Ноль — буркнула Майя.
— Что ноль? — не понял парень.
— Ноль баллов — проскрипела зубами Майя, ей не хотелось повторять всё снова — факультет свободных искусств.
— Да не может такого быть.
Мария Сергеевна, тоже удивлённая данным фактом, подошла к пульту управления и вывела на большой экран последние результаты. Майя крепко молча пила, глядя в пол. На экране светились буквы «Майя Л'Сазонова — 0/100 баллов». Мария Сергеевна даже залезла в мозги программы и посмотрела результаты всех характеристик Майи. Ум, конфликтность, смелость, хитрость, беспристрастность и т. д. — всё по нулям. Лишь напротив графы «креативность» стояли жалкие 0,05 балла.
— Как? — удивился Илья в непонимании глядя на Марию Сергеевну — Это ошибка? Она же не полная дурочка.
Майя поперхнулась водой. Мария Сергеевна лишь развела плечами: «мол, весы не ошибаются».
— У тебя очень редкая специальность — закивала головой Мария Сергеевна — направление чихающая музыка.
— Э... Зато есть куда расти — ободряюще повторил Илья слова Марии Сергеевны.
— Ну спасибо — буркнула Майя в стакан.
— Илья, есть еще одна важная вещь, — сказала напоследок Мария Сергеевна, Майю она не замечала, будто та была балластом или довеском к парню.
— Поскольку вы не истинные тени, а студенты в рамках проекта «Темный мир», то вам придется соблюдать некоторые особые правила. Например, — теневица открыла выдвижной ящик своего стола и вытащила две идентичные белые баночки для таблеток, — принимать это.
— Что это? — спросила Майя растерянно разглядывая белые таблетки.
— Это не важно, — сладким голосом пропела Мария Сергеевна — Просто нужно их принимать и пополнять баночку раз в неделю в лазарете. Вам всё понятно? Илья?
Мария Сергеевна так и наровилась в лишний раз назвать парня по имени и улыбнутся ему.
— Понятно — улыбнулся в ответ Илья, посмотрев на собеседницу своим фирменным взглядом — так будто на свете не было человека прекраснее. Он умел так смотреть.
Майе самой под взглядом Ильи хотелось сесть напротив, подперев руками подбородок и выложить ему все свои секреты. Такой эффект парень производил на всех окружающих без исключения. Но девушка всегда сдерживалась.
— Есть ещё кое-что... — сказала теневица, — еще один пункт договора с Академией. Вы же понимаете, что не можете ходить по ней вот так, цветными. Необходимо соответствовать.
Мария Сергеевна щелкнула пальцами, подзывая к себе свою помощницу. Та выдала им часть формы Академии, остальная черно-белая одежда уже ждала их в их комнатах. Кожу их покрыли толстым слоем белой пудры, волосы тоже перекрасили: локоны Майи цвета жженой корицы теперь стали черными как смоль, а русые волосы Ильи стали пепельно-белыми.
Кроме того, на левой руке Майи наконец-то появилось цветочное клеймо — незабудка. Цветочное клеймо было аналогом свидетельства о рождении или паспорта в Подземельном мире, и помогало перемещаться в пространстве при помощи особого минералистического кода — набора минералов, которые соответствовали чертам характера. Ни один код, ни один цветок никогда не повторялся. Однако в пределах Академии Теней оно было бесполезно — здесь было запрещено перемещаться, рассыпаясь на молекулы.
Илья с Майей вышли из Террариума, напоследок Илья бросил всем «пока». Сидящие на своих местах девушки-теневицы тут же оторвались от своей работы и расплылись в нежных улыбках. Кто-то даже тихо вздохнул.
— А здесь не так уж и плохо — заметил Илья, идя по зеркальному коридору — все такие вежливые, к себе располагают.
— Ну конечно — фыркнула Майя, — они из кожи вон лезли, глазки тебе строили, особенно эта... как там её... ну главная.
— Мария Сергеевна? — в интонации Ильи послышалось недоумение.
Майя аж остановилась и заглянула Илье в глаза — она не поверила, что парень не в курсе, какое магическое воздействие производит на окружающих. Илья растерянно хлопал глазами и явно этого не понимал.
— Она втюрилась в тебя после пяти минут разговора с тобой, — Майе казалось, что это шутка — Там весь Террариум в тебе души не чаял.
Илья мигом переменился в лице, его губы презрительно скривились.
— Все влюбленные — полные дуры. У них голова не работает, и они на глазах тупеют. Идиотки. Терпеть не могу отсутствие мозгов.
После посвящения пути назад не было — все студенты отправлялись в крыло-общежитие Студенческого Зоопарк, где начинали готовится к новому учебному году. Илье с Майей выпала особая честь — их пригласил в свой кабинет ректор-губернатор. Майя не хотела знать зачем и желала скорее закончить эту пытку.
Бурмашина губернатора располагалась в центре небольшой площади между корпусами Академии. Она была настоящим особняком на колёсах, который мог передвигаться даже по непроходимым подземельным туннелям при помощи колёс с гусеницами, или вовсе пробуривать новые ходы в каменных породах своим острым конусовидным резцом.
Внутри бурмашины было два этажа. На первом расположились: каюта управления, гостиная, кухня, кладовая с запасом еды на две недели, и винтовая лестница-спираль. На втором: три спальни, кабинет, гардеробная и закрытая терраса с противоударным стеклом.
Майя с Ильёй поднялись по ступенчатому трапу в бурмашину, по винтовой лестнице к кабинету ректора. Не успел Илья схватиться за круглую серебристую ручку, чтобы отворить дверь, как та сама распахнулась, чуть не размазав парня по стенке.
Из кабинета выскочила высокая почти двух метров роста девица с темной кожей и серебристой косой, конца которой не было края. Бездонные черные глаза девицы метали молнии, полные губы были гневно сжаты, ноздри широкого приплюснутого носа вздымались. Она была одета в белое платье до колен, украшенное перьямипавлина-альбиноса. Её стройные икры оплетали ленты высоких сандалий. Не смотря на атлетическое телосложение, она была величава и грациозна, точно амазонка.
— Лина! — прокричал ей вслед Полуночник, но девица не хотела его слушать, — вернись сейчас же! Мы ещё женаты!
Лина, не оборачиваясь, сложила пальцы левой руки в непристойный жест.
Говорят любовь живет три года. Но в случае Полуночника и Лины любовь жила 3 месяца. Узнав о феминистическо-настроенной натуре Лины, которая планировала строить карьеру, а не рожать маленьких Полуночников, губернатор решил сдать её отцу Полозу Сильвер-Голду обратно. Сдать обратно не вышло — Лина умела кусаться.
Кабинет губернатора представлял собой круглую комнату, стены которой были сплошными зеркалами. Слухи не врали, отсюда можно было увидеть любой уголок Академии посредством оптической иллюзии. Вдоль стен стопками лежали стопки бумаг и писем, законом и приказов, вес туго перемотанные бечёвками. Поверх них стояли узорчатые канделябры на шесть свечей, воск, стекавший с них, капал прямо на письма. В кабинете было единственное круглое окно в пол, металлические дуги которого складывались в пугающий узор, напоминавший глаз. В центре стоял письменный стол самого губернатора, и два кресла для посетителей.
Полуночник — рослый джентльмен за шестьдесят восседал на почетном ректорском месте облаченный в пиджак с наплечниками цвета растаявшего снега с рисунком из черных бесформенных спиралей. На носу его сидели хрупкие очки-ромбики — одна линза была молочной, другая черной. Полуночник был невысокого роста. Из-за этого губернатор комплексовал, тщательно скрывая это, а также яйцевидную форму головы и лысинуцилиндром с чучелом грозного орла.
Полуночник вскочил уже, чтобы догнать жену, но завидев посетителей плюхнулся на место. Он машинально улыбнулся вошедшим. Но улыбка на измятом бумажном лице была неприятная — неестественная.
Лина давно выскочила из бурмашины, а ее серебряная коса все еще прыгала по полу, не в силах поспевать за своей хозяйкой.
Полуночник сложил ладони домиком и внимательно посмотрел в лица Ильи и Майя. Оба новых студента вызывали у него недоверие, особенно Майя. Полуночник мечтал от неё избавится, но этого нельзя было делать на людях и лично — это намочило бы его репутацию беспристрастного правителя. Он фыркнул и взял из стопки досье своих дебютантов папки Майи и Ильи, желая иметь представление, кто перед ним.
— Обучался кристалловой алхимией в одной из государственных тайных лабораторий — задумчиво промолвил ректор, пробегая по характеристики Ильи, — знаком с основами подземельной медицины... А, ты тот самый внук...
Полуночник умолк, явно пытался вспомнить имя профессора Веромаха или как-то выкрутится.
— Профессора Мастерова.
— Да... Я помню тебя, тебе лет пять было, когда я приезжал во Временштерн-Виссеншафт в под-Антарктиду. Неприятный инцидент тогда произошёл в лаборатории. Машина вышла из-под контроля, двое погибли... Мужчина... и женщина...
— Мои родители, — в голосе Ильи слышался металл, парня коробило от того, как легко Полуночник говорит об этом.
— Соболезную. Они умерли за правое дело. Уверен, ты сможешь достичь в Академии таких успехов, и не опозоришь их фамилию. Ведь герой — самая подходящая профессия для того, чтобы войти в историю.
Майя физически чувствовала, что Илья еле сдерживался чтобы не взорваться. Напряжение между ним и ректором можно было резать ножом.
— Ну а ты, — Полуночник скользнул по специальности Майи и, озадаченно, выпучил глаза — чихающая музыкантка...
Илья еле подавил смешок, из-за чего Майя на него грозно зыркнула.
— Редкая. Редкая наука. Такой специальности у нас ещё не было — продолжал Полуночник — что ж ежегодно на факультет свободных искусств попадают новые таланты и дарования. Искусство безгранично, особенно если оно свободное. Уверен, твои родители ТОЖЕ будут гордится тобой.
Майя так и чувствовала, что он наслаждается своими издевками.
— Мои родители — Майя уперлась взглядом в Полуночника — Я с любой профессией буду лучше них. Хоть с чихающей музыкой, хоть с кашляющим танцем.
Ректор скептически выгнул брови.
— Однако, я дал слово — интонация ректора-губернатора приобрела мрачные тона — я дал слово сделать тебя своим агентом.
Полуночник подошёл к платяному шкафу и вынул оттуда черный, упакованный в хрустящий прозрачный пакет, плащ и кинул Майе. Та, дрожа разорвала пакет и развернула свою форму. На плече виднелась вышитая серебряная цифра.
— Восемь — её передёрнуло.
Номер, который ей выдали был номером Сонечки, агента, которая помогала Майе в особняке Л'Горностаевых. Единственный человек, который понимающе искренне относился к ней, который действительно нежно её полюбил и погиб из-за неё. Образ Сонечки с тех пор продолжал беспокоить Майю во снах, она частенько просыпалась в холодном поту, обливаясь слезами и переживая смерть агента вновь и вновь.
— Но для Вас, к сожалению, у меня пока нет свободного места в рядах агентов — ответил Полуночник Илье, — если вдруг — он заговорщически подмигнул парню — с кем-то из моих что-то случится. Я рассмотрю Вашу кандидатуру.
Тут в ногах под письменным столом ректора-губернатора что-то звякнуло. Этот звук был Майе знаком — звук почтовых холодильников, система связи между подземельцами. Полуночник наклонился, открывая дверь. Послышался смачный чмок — дверной хлопок. Полуночник выудил из холодильника, пришедший ему конверт. Прочёл и вышел прочь, никому ничего не объяснив. В глубине бурмашины Майя слышала губернаторские шаги по винтовой лестницы.
Илья нервно прошёлся по кабинету и взгляд его упал на узкую деревянную дверь, на поверхности которой красовались, выложенные из кусочков зеркала, пионы. Дверь была слегка приоткрыта и вела в гардеробную Полуночника. Илья не сдержал любопытство, заглянув во внутрь.
— Ты куда? — строго шикнула на него Майя, косясь на дверь-кабинета, ожидая, что Полуночник вот-вот вернётся. Но Илья лишь отмахнулся, втискиваясь в гардеробную.
Это была небольшая овальная комната со встроенными в стены открытыми шкафами. В них висели одни пиджаки: всех оттенков серого (для роли ректора Академии) и всех оттенков цветного (для роли правителя Губернии Ночи). Пиджаков здесь было больше, чем дней в году — Полуночник никогда не появлялся на публике в одном пиджаке дважды. Все пиджаки были одинакового фасона, все с наплечниками, все на двух черных пуговицах. Различалась лишь расцветка, узоры и вышивка. В центре комнаты стояла высокая шестиугольная призма, поверхности которой заменяли в гардеробной зеркала.
Илья прошёлся вдоль шкафов, поглаживая рукава, словно они были корешками на книжной полке, и фыркнул. Он не был любителем пестрых кричащих вещей — а большинство пиджаков ректора-губернатора были на грани вульгарности. Однако один пиджак привлёк внимание парня. Черно-фиолетовый с яркими голубыми, словно звёзды вкраплениями. Издалека он смотрелся как частичка далёкой галактики.
Илья снял пиджак с плечиков вешалки, примерил на себя и посмотрел в одно из зеркал. В глубоком детстве он мечтал стать губернатором Подземельного мира, хоть и понимал, что это невозможно — губернаторами становились только теневики.
Внезапно горло Ильи сковала какая-то сухость. Парень закашлялся, но сухость не проходила. По рукам и спине его побежали мурашки, через секунду всё тело атаковал страшный зуд, а затем пиджак начал нагреваться, словно печка. Илья попытался скинуть его с себя, но не тут-то было. Пиджак будто прирос к телу. Ноги Ильи подкосились, и он упал, схватившись за горло и начиная задыхаться.
Услышав что-то неладное в гардеробной, Майя плюнула на приход Полуночника и распахнула узкую дверь с пионами. Илья бился в судорагах на ковре, а изо рта его шла пена.
Майя вскрикнула и бросилась к дверям за подмогой в коридоре
— Там Илье плохо,
— А мне какое дело? — пожал плечами ректор-губернатор, — убери его труп, когда захлебнется собственной пеной окончательно. Руки пачкать неохота.
Майя аж начала заикаться от страха и паники, подступивших к горлу, она понеслась обратно к Илье. У парня уже не осталось сил, чтобы бороться с пиджаком, его лицо побледнело, а шея пошла фиолетовыми пятнами. Девушка пыталась держать себя в руках — слезы здесь помочь не могли.
«Мудрус, помоги — мысленно обратилась Майя к своему изумрудному книжному червю — самому умному живому существу во всем Подземельном мире, который пару недель назад выбрался из вечного заточения в бабушкином изумруде и теперь поселился в голове Майи. Он мог жить веками, питаясь умными и не очень мыслями, а взамен мог поделиться с хозяйкой любой известной ему информацией. Выглядело это как голоса в голове.
«Ему так даже больше идёт. Благородная бледность так сказать. Лепота.»
«Мудрус!»
«Рыбий, рыбий, рыбий жир,
Он вкуснее, чем инжир... — завёл Мудрус свою любимую песню»
«Мудрус!»
«Что? — наиграно удивился червяк — ладно, спасу я твой стол дубовый, если скажешь, что Мудрус — самый умный, а Майя — дурище».
«Мудрус — самый умный, а Майя — дурище. Всё, доволен?»
«Трижды — настаивал червяк»
«Мудрус! Я тебя выкорчую из своей головы и уничтожу, если ты...»
«Ножницы возьми... — фыркнул червяк — тоже мне гроза всех изумрудных книжных червей»
Майя бросилась к письменному столу губернатора и схватила длинные серебряные ножницы с завитушками на кольцах.
«Что теперь?»
«Вознеси ножницы вверх, помолись богине Временики, перекувырнись через собственную голову семь раз, лизни свой левый локоть правой стороной языка и... и нади мне рыбий жир...»
«Мудрус!»
«Да, разрежь пиджак просто. А то этот стол дубовый задохнётся.»
Майя не верила ушам. Просто разрезать пиджак. Тот пиджак, который Илья не смог с себя снять, разорвать или попросту выбраться. Его не могли взять простые ножницы. Мудрус или издевался над ней или... или она просто не знала.
Майя на удивление с легкостью просунула острое лезвие ножниц за воротник пиджака и разрезала его по спине. Лицо Ильи приняло нормальный оттенок, перестав быть пепельно-серым. Точно также Майя поступила с рукавами и манжетами, пока весь пиджак не превратился в лоскутья, разбросанные по полу.
«Жаль его, — горько сказал Мудрус.»
«Кого? Илью?»
«Да кому нужен твой стол дубовый. Я про пиджак. Он был таким хорошим. Никого не задирал. Получал только хорошие оценки.»
«Почему Илья — дубовый стол?»
Майя зыркнула на Илью, который сидя на полу никак не мог надышаться. Он, конечно, сейчас был не в лучшей форме, но не на столько, чтобы обзывать его предметом мебели.
«Да потому что ума у него как у деревянного, — пояснил червяк, — Нуль. Кто его лезть-то сюда просил. Задохнулся бы разок, может в следующей жизни поумнее бы стал»
— Ты как? — Майя наклонилась и заглянула в лицо Ильи.
— Н... нормально, — дрожащим голосом выговорил тот, — спасибо.
— Пожалуйста — выдохнула Майя.
— Нет, я серьезно. Спасибо.
Они оба вышли из кабинета ректора невредимыми на удивление Полуночника. Губернатор ненавистно посмотрел на Илью, перевел взгляд на Майю, громко шикнув.
— Лучше бы ты умерла от этого пиджака.
Илья растерянно проводил Полуночника взглядом и перевел глаза на Майю.
— Как ты это сделала? Разрезала пиджак. Он так впился в меня, будто... будто стал второй кожей.
— Не знаю — ответила Майя.
«Я знаю, — ответил за нее Мудрус, хоть Илья и не мог его услышать — они не нападают только на Полуночника, потому что он их сделал. И на тебя, потому что ты наполовину Полуночник. Жалко их. Не видят, ни слышат. Они лишь осязают. У них больше нет тел. А кожи без тела плохо, вот они и ищут себе новое тело. Так сильно его хотят, что убивают нового хозяина. Они и сами страдают.»
«Кто? — не поняла Майя»
«Пиджаки — простодушно пояснил Мудрус»
Если бы Майя не знала, что в любом бреду изумрудного червя есть доля правды — то посчитала бы Мудруса чокнутым. Но тот всегда говорил умные вещи пусть и глупыми словами.
Майя с Ильёй, решив, что на сегодня приключений и попыток убить достаточно, отправились в сторону корпуса Студенческого зоопарка — общежития студентов. Непростительно быть убитым до начала учебного года.
— Прости, что считал тебя проблемной, — сказал Илья, опустив глаза вниз, ему было стыдно, — Ты не проблемная. Я... Я недооценивал тебя.
— Мы все по-своему проблемные, — закатила глаза Майя, — я рада, что ты не умер.
— Боишься без меня не справится с поиском сердца губернатора Полуночника? — хитро прищурился парень.
— Боюсь, что со скуки умру, спасать будет некого.
Майя захотела обнять Илью напоследок, но тот её опередил, протянув руку для прощального пожатия. Они расстались. Илья отправился в сторону своей квартирки, Майя в сторону своей.
Лампочки в коридоре Студенческого зоопарка по очереди хронически икали. Все двери, выходившие в зеркальный коридор, были черными, на каждой висели одинаковые серебристые таблички с номерами и названиями: «Сонный удав», «Бешенный носорог», «Сумчатый питон», «Драчливый мангуст» и так далее и тому подобное.
Майя отсчитала нужную квартирку №8, на черной двери которой серебрилась табличка с названием: «Заблудившийся ёжик». И выдохнула с облегчением, хоть её квартирка была с терпимым названием, а то попался бы какой-нибудь «Лысый кролик» и живи с этим четыре года обучения.
Квартирки в Студенческом зоопарке состояли из небольшой уютной кухни с барной стойкой и обеденным столиком, узкого коридорчика, ванной, уборной и двух жилых комнат. Странным было то, что замков в Академии не было. По мнению ректора замки нужны лишь тем, кому есть что скрывать.
В жилой комнате не было ничего примечательного. Платяной шкаф соседствовал с книжным. Прикроватная тумбочка стояла рядом с кроватью. У окошка расположился письменный стол с двумя стульями, а в углу — лампа для чтения и одно мягкое кресло. На котором даже лежала приготовленный комплект формы Академии — съёмный белый воротничок с вышитыми именем и фамилией студента и черный плащ с серебряной пряжкой-звездой. Количество звёзд соответствовало статусу факультета. На пряжке Майе значилась одна звезда.
Майя ради интереса заглянула во вторую комнату. Она оказалась идентична её, только там всё располагалось зеркально. Хозяйки не было. На кровати лежал раскрытый чемодан. Оттуда торчали футболки, блузки, расческа, брюки и юбки — всё в черно-белой гамме как было и принято.
Над кроватью висел на двух кнопках постер некого Ивана Л'Филинова. Это был парень лет двадцати пяти в костюме в серо-белую полоску с дерзко вздернутым носом и зачесанными назад взъерошенными пепельными вихрами. Он, боком сидя на высоком табурете, упирался одной ногой в стену и вызывающе смотрел прямо в объектив камеры через оправу черных очков. Всем своим видом он походил на воробья.
На прикроватном столике стояла стопка книг авторства того же Иван Л'Филинова: «Полная история Подземельного мира, том 1», «Мои исторические исследования», «Как стать крутым и успешным до 20-ти», а также стопка номером главной газеты Подземельного мира «Оттеняемый» с Иваном на первой полосе и пару глянцевых журналов опять-таки с Иваном на обложке. Все они были зачитаны до дыр.
Дверь в квартирку хлопнула, Майя обернулась в сторону дверного проёма.
На пороге стояла девушка. На вид она была не старше Майи. Белесая кожа, белоснежные волосы, светлые брови, даже ресницы, казалось, припорошило снегом — она походила на призрака. Такая же бледная, хилая и тонкая. Казалось, что кто-то закинул её в стиральную машинку и хорошенько простирал с отбеливателем. Только глаза её были яркие — глубокие и черные. Она была теневицей — жителем Подземельного мира, который по слухам не знает радости, горя, отчаяния — тем, которому чужды любые эмоции.
— Привет, — радостно замахала она рукой, — ты моя новая соседка?
Девушка кивнула, но не назвала себя.
— У тебя есть имя?
Теневица молчала.
— Тебе нельзя отвечать на этот вопрос? — Майя почти смеялась.
Теневица отрицательно замотала головой и положила руку на свое горло.
— Почему тогда молчишь?
Теневица вновь положила руку на горло и попыталась жестами что-то объяснить Майе. Но в блеклом свете канделябров Майя не могла четко разглядеть, что показывает девушка-призрак.
— Ладно... — это казалось Майе очень странным.
Теневица молчала, продолжая пальцами что-то чертить в воздухе.
«Если ты еще не поняла, дурище, твоя подружка немая — зевнул в голове Майи Мудрус.»
«Эм — Майя не знала, как ей на это реагировать, — ты понимаешь её?»
«Я понимаю даже камни!»
«Тогда переводи!»
«А что мне за енто будет? — Мудрус был существом вредным и корыстным, а если ничего не угрожало его жизни, то он превращался в страшного лентяя.»
«Мудрус, выселю на улицу!»
Мудрус тяжело вздохнул.
«Злая ты хозяйка, Майя Л'Сазонова. Как же ты без меня выживешь? Без мозгов-то... Всегда надо иметь запасной план, особенно, когда дело касается престола — Мудрус изменил голос до писклявой интонации шестилетней девочки и начал переводить: Меня зовут Мида блэк Найт»
«Мудрус — не смешно. Прекрати валять дурака»
«Тебе не стоит ей доверять, — сказал Мудрус, видя, что из кармана Миды высовывается зеленая бархатная ленточка — атрибут подземельной мафии ядоязыких.»
«Почему?»
Однако Мудрус не ответил. Он знал всё, но редко говорил об этом. Открывал он рот только когда его просили, да и то не всегда.