Нижнебург Академия Теней 12+

Ночь на 31 августа выдалась на редкость холодной, чувствовалось приближение осени. Хотелось закутаться в плед, заварить термос с кофе и никуда не вылезать из кровати. Тем не менее в эту промозглую ночь студенту 3-го курса Академии Теней грей Воронову, пришлось выбраться из постели.

Воронов прокрался по коридорам Академии, скрываясь от охранников (в столь поздний час появляться в коридорах запрещалось) и стараясь не попадать в зону видимости глаз и ушей. Академия, как и любое здание подземельного мира была огромным живым домом с желудком, мозгами, легкими и кровеносной системой — всё это было спрятано внутри стен, но что-то все-таки выходило наружу. У Академии даже было собственное имя — Зерцелла — стены её были сплошными зеркалами.

Спустя пятнадцать минут Воронов уже ходил по залу, как разъяренный тигр по клетке. Он то и дело поправлял очки в роговой оправе, хрустел костяшками пальцев, теребил галстук-бабочку. Парень мерил шагами комнату, на каждый четный шаг выдавая многоэтажное ругательство.

Зеркальные стены зала множили его отражение. Воронов был небольшого роста, метр семьдесят, не больше. Светлые серебристые волосы, короткая стрижка. Его зеленые глаза смотрели через очки в роговой оправе. Внешний вид был очень пантовый: кожаные штаны с цепями, подтяжки, галстук-бабочку. На правой скуле плавно обводя глаз красовалась татуировка полумесяц. Татуировки покрывали его шею, выступали из-под рукавов белой блузы, проступали темными силуэтами под одеждой на спине и на груди. Он весь был покрыт татуировками — не только из-за любви к рисункам.

В зале он был не один. Была еще и девушка, одетая в черные брюки, жилет и белую кружевную блузку с рукавами-фонариками. Её продолговатое с острым подбородком лицо делало её похожей на собаку-борзую. А кудрявые волосы, выкрашенные в неестественный мандариновый оттенок, были собраны на макушке. Она, игнорируя стулья, сидела прямо на стеклянном столе, скрестив ноги по-турецки и с опаской исподтишка косилась на Воронова.

— Нет, ну ты подумай! Уйму раз просил не предпринимать ничего без моего ведома. Так в два счета можно запороть всё. Я третий год планирую революцию в Академии Теней, а они без моего ведома расписывают памятник ректора из баллончиков цветной краской и сносят бейсбольной битой ему башку...

Воронов со всей силы стукнул кулаком по стеклянной поверхности. Стекло разбилось вдребезги на сотню маленьких осколков. Девушка-борзая и ухом не повела:

— Если тебя это успокоит, моё расследование показало, что они делали это не в здравом уме и рассудке. А выпив по шесть эспрессо каждый. Я удивлена, что им ума хватило одеть мантии ТОППа, так хотя бы не понятно, кто из них, кто.

— Мантии ТОППа... — взвыл Воронов, — я собственноручно расчленю Маркуса грей Сорокина.

— Кстати на счет грей Сорокина... Его следовало бы убрать из ТОППа... как-то деликатно. Или ты не видишь, что происходит? Ты же понимаешь, что все эти действия без твоего ведома неспроста.

— Вижу, но не могу убрать этого камнедолба. Первое, что он сделает, покинув ТОПП — отправиться докладывать ректору: «Господин Полуночник, я состоял в тайном студенческом обществе Академии Теней, которое собирается Вас свергнуть...», и назовёт имена всех участников, о которых знает.

— Ну на этот случай мы защищены. Большая часть наших не снимают на собраниях свои мантии.

— Мы? — выгнул бровь Воронов — Меня он знает в лицо, как лидера. Тебя как мою правую руку. И еще с десяток студентов. Он из тех, кто, утопая утащит на дно всех, кого сможет...

— А что на счет записных книжек ТОППа с полным перечнем планов, действий и расчетами? Ты же не прячешь их в камере хранения Академии?

— Нужно быть камнедолбом, чтобы хранить записи о тайной организации там, где каждую ночь проходят обыски. Их не найдут, с этим можно быть спокойным... Или я, по-твоему, полный камнедолб... извини, Вик — опомнился он, вспомнив что разговаривает с девушкой.

Воронов считал неприемлемым ругаться в присутствии девушек, но частенько забывал о том, с кем находится в данную минуту. Вика лишь отмахнулась. Она сама ругалась почаще и похлеще Воронова.

Воронов замолк, сверля взглядом вход в вентиляционную шахту — единственный способ попасть в этот секретный зал.

— И где их черти носят?

— В душе не костопыжу! Я раскидала наши перчатки-указатели везде, где можно... — все должны прийти.

Воронов с Викой находились в огромном зале с зеркальными стенами и потолком. Окон здесь не было, только выходы нескольких вентиляционных шахт. Зеркальным в зале было всё: квадратные столы и стулья с гнутыми спинками, барная стойка и плафоны для ламп.

Тут из вентиляции послышались голоса. Решетка отъехала в сторону и в зале оказалось по меньшей мере три дюжины студентов. На них были накинуты серые фланелевые плащи с фигурными пряжками на груди. Литые узоры пряжек причудливо извивались, складываясь в надпись: «ТОПП». Головы пришедших скрывали вытянутые колпаки-капюшоны, а лица были полностью закрыты пришитой к краям капюшона черной матовой вуалью. Из уважения к собравшимся Воронов и Вика тоже накинули свои мантии.

— И зачем ты нас вытащил сюда? — спросил чей-то дерзкий и заносчивый голос из-под капюшона.

— Хотел напомнить, чтобы вы сидели тихо и не рыпались в лишний раз. Участились случаи попадания студентов на факультет Воров. У меня уже восемнадцать дебютантов, я не знаю, что с ними делать... а приём в Академию еще не окончен. Кто знает, сколько их привалит сегодня днём.

— Так и пусть идут, — хмыкнул тот же заносчивый мальчишка — чем больше лишних рук...

— Тем больше у меня проблем, — прошипел Воронов, — каждого надо водить за ручку, объяснять, что нельзя высовываться и спасать, когда они вляпываются в неприятности.

— Тебе же это нравится... — хмыкнул его заносчивый собеседник.

Воронов проигнорировал сказанное.

— Короче, будьте аккуратны, — Воронов помедлил и добавил смягчившись, — пожалуйста.

— А как же ночная вылазка и взлом редакции студенческой газеты? — сказал чей-то расстроенный голос.

— В другой раз, — отрезал Воронов.

— Но...

— Я — говорю, ТЫ — делаешь!

— Это диктатура — скинул капюшон с головы Маркус грей Сорокин, обладатель того заносчивого голоса, который противоречил каждой фразе Воронова — ты заявлял, что ТОПП — демократичная организация, где каждый в праве высказывать свое мнение, где решения принимают подземельцы. А сейчас — ты не лучше Полуночника, отдаешь приказы и требуешь полного подчинения. Смысл нам за тобой идти, если ты нас не слушаешь?

— Если бы лидером был ты, то ТОПП бы давно рассекретили и разогнали.

— Ты просто боишься. Боишься, что я окажусь лидером лучшим, чем ты. И сдвину тебя с пьедестала.

— Говори, да не котопыжься — фыркнула Вика, закатывая рукава пиджака — а то я тебе...

— Вика, стоять! — вмешался Воронов.

Он знал, что вспыльчивая Мглинская — страшнее урагана. В первую встречу она ударила ему под нос ребром ладони. Этому трюку учил её отец. Будь удар половчее и удачливее, она сломала бы Воронову нос. С тех пор удары Вики стали точнее, а синяков у коллег прибавилось.

Вика шумно вздохнула, но осталась стоять на месте. Она редко кому-то подчинялась. Не будь здесь зрителей, она бы показала Воронову язык и делала бы всё, что сама посчитала бы нужным. Но подрыв авторитета лидера, закончился бы плачевно для самого ТОППа.

— Только посмей сделать что-то без моего ведома, — пригрозил Воронов Маркусу.

— Вот и посмею — фыркнул Маркус.

Воронов его не услышал.