Влияние

Людям свойственно начинать новую жизнь с понедельника. Джек прекрасно знал этот стереотип, которым руководствуются безнадежно ленивые ребята, когда решил им воспользоваться. Он с неимоверным трудом слил последние остававшиеся таблетки в унитаз, разворошив все заначки что имелись в его съемной квартире. Гудвин встал по будильнику. По первому будильнику. Полдела сделано. Он приготовил себе достаточно сносный завтрак из яиц и хлеба. Перед выходом на работу Джек погладил рубашку, начистил кеды, даже постель заправил. Ему давалось это непросто. В один момент Джеку захотелось бросить свою затею. Но парень не терял надежду на то, что в один прекрасный момент ему понравится жить в покое и порядке.

Гудвин в спешке вышел из квартиры и направился на работу, чтобы успеть прийти пораньше. Погода благоволила пешим прогулкам. Солнце только вставало, а на небе не было ни тучки.

По пути на работу Джек вспомнил свой дом и семью Беллис, подумав о том, как могло бы быть прекрасно вновь вернутся назад, но уже не одному, а с девушкой. Возможно создать семью, завести ребенка. Но все заканчивалось тем, что он вспоминал Сэл и что она по этому поводу думала. Гудвин прекрасно знал, что ждет его сегодня. Вокруг него соберется толпа зевак, которые будут ему «сожалеть о кончине миссис Кингсли».

Джек ненадолго забежал в ту же закусочную, что и всегда. На этот раз он улыбнулся продавцу еды. Тот, как ему показалось, был не готов к столь приятному и неожиданному жесту, оставшись стоять за прилавком смущённым. Джек взял пару куриных сэндвичей. Один мистеру Каване. Гудвин вспомнил, что плохо обошёлся с ним в последний раз. И раз уж он решил жить по-другому, то, естественно, нужно было извиниться, наладить контакт с людьми, которые, по крайней мере, заговаривают с ним первыми. Закончив свои дела, Джек направился в Олд Дрим.

Прибыв на место, он обнаружил, что здание бывшего особняка выглядело по-другому. Джеку хватило недели, чтобы отвыкнуть от этого места. Ему казалось, что в некоторых местах стояли новые ставни для окон. Или их просто вымыли. Тонкие колонны выглядели более свежими, а двор обзавелся новыми кустами. Джек, решив оставить размышления на этот счет, уверенно продвинулся к дверям заведения.

На входе его встречал Дэниэл. Он выглядел сонным, и поначалу не заметил Джека, так как сидел на своем рабочем месте, уткнувшись в свой телефон. Только когда Гудвин подошел ближе, мистер Кавана ощутил его присутствие. В глазах Дэниэла мелькнула радость от вновь увиденного приятеля, но затем, видимо, вспомнив их последний разговор, он собрался и принял серьёзный вид.

— Доброе утро, Дэниэл, — скомкано произнес Джек.

— Здравствуй, Джек, — тот наконец отложил телефон в сторону.

— Я сразу хочу попросить прощения за тот случай. Я, наверное, был не в духе после случившегося, поэтому не ведал, что говорю.

Дэниэл улыбнулся. Это лучший исход, на который он мог рассчитывать.

— Да ничего. Я все прекрасно понимаю. Спасибо за доброту. Мы тут все переживали за тебя, знаешь ли.

«Настолько сильно переживали, что даже ни разу не позвонили. Но тебе это простительно. А остальным нет толка до меня».

— Я понимаю, спасибо, — Джек натянул улыбку, — я тут купил пару сэндвичей, можем перекусить пока никого нет.

— Это хорошая идея, Джек. Но мистер Морган уже на посту. Ты же знаешь, что будет, если он увидит нас за этим делом.

«В шесть утра? Похоже хочет уволить меня по-быстрому, чтобы никто из остальных меня здесь не видел».

— И да, еще. Я за тебя, если что. Тут много кто поддерживает тебя после того случая на похоронах. Ты, как нам всем кажется, повел себя достойно, по-мужски. Поэтому если тебя соберутся увольнять, то мы не будем сидеть сложа руки. Учти это.

В этот момент внутри Гудвина что-то колыхнулось. Всю жизнь осознавая свою ненужность, бессилие перед обществом, которое, в его случае, состояло из коллег по работе, он в один прием становится героем местного масштаба, ради которого сплотятся люди до этого презиравшие его. Джека смущало, что эта история посетила Олд Дрим. Его волновал человек, который поведал всем о той ситуации. Гудвин, замешкавшись, после нескольких секунд пребывания в себе, вновь обратил внимание на мистера Кавану.

— Я, наверное, тогда пойду. Мне нужно к директору.

— Конечно. Ни пуха, ни пера, Джек.

— Ага... — Гудвин оставил пакет с сэндвичами на столе у мистера Каваны и побрел в сторону лестницы.

Дом продолжал видеть сны. Джек поднялся на второй этаж и оглянулся по сторонам. Коридоры пустовали. Ему в голову сразу пришли воспоминания с прошлой недели. Когда все случилось, в этих ветхих проходах было не протолкнуться. А сейчас здесь никого и все как всегда. Тот же запах, тот же свет. Минуя этажи, Джек добрался до офисов заведующих. Дверь была отворена.

Войдя, он обнаружил, что Роуз еще не появлялась. Он понял это по отсутствию верхней одежды в углу на вешалке. Вместо этого на крюке висел черный хомбур мистера Моргана. Джек неслышно подошел к двери и постучал.

— Входите.

Гудвин медленно открыл дверь. Перед тем как зайти, он по привычке вытер ноги, но коврика там не оказалось.

— Джек. Вытирать ноги следовало перед крыльцом, а не в прихожей моего кабинета.

— Простите, сэр. Доброе утро.

— Да уж, да уж... — мистер Морган пристально посмотрел на Джека, — присаживайся.

Он указал пальцем на кресло, стоящее перед рабочим столом, за которым сидел мистер Морган. Директор тщательно изучал какие-то документы, пока Джек справлялся с задачей. Он присел напротив. Морган не реагировал на него. У Гудвина появилось время осмотреться по сторонам. Внешне кабинет не сильно отличался от кабинета мисс Смит. Такие же стеллажи, куча ненужных книг по экономике, бизнесу. Лишь мягкий кожаный диван в углу служил особым дополнением к интерьеру, отличавшим его от соседних кабинетов.

— Как твое самочувствие? — мистер Морган отложил свои дела в сторону и принялся за Джека.

— Все хорошо, спасибо.

— Как прошла твоя неделя отдыха? Чем занимался?

— Ну... — Джек нахмурил брови, — я много спал. Прогуливался по паркам, смотрел телевизор, много думал.

— Какие передачи ты смотрел по телевидению?

— Эм... разные. Больше, конечно, сериалы.

— Конкретнее.

— ... Роковой матч, — Джек вспомнил этот сериал из детства. Ситком про школьную футбольную команду, где главный тренер постоянно гонял ребят на тренировках, а те были раздолбаями и вечно попадали в смешные ситуации.

— Да? Сколько этому сериалу лет? Я что-то не слышал, что его вновь транслируют.

— У меня спутниковое телевидение. Как-то щелкал пульт и наткнулся. Уже и не помню, как назывался тот канал, — он догадался, что его проверяют.

— Хорошо. Ты еще сказал, что много думал. О чем?

— Мистер Морган. Я понимаю, что очень сильно виноват перед вами. Я прошу у вас прощения за тот инцидент на кладбище...

— Нет, — прервал его Генри, — это все понятно. Ты, в каком-то смысле, правильно поступил. Храбро. Но с другой стороны, конечно же, мы живем не в пятнадцатом веке и должны соблюдать нормы приличия. Хотя бы на таких мероприятиях, где установлены особые правила и порядки. Как и в нашем заведении. Встает один важный вопрос — могу ли я тебе доверять? Если ты выкидываешь такие номера на похоронах, то ни эти стены, ни наш свод правил не будут тебе помехой. Так что, могу ли я тебе доверять?

— Да, мистер Морган. Можете. Я осознал свои ошибки и готов вновь приступить к работе.

— Рад это слышать, Джек. Но мне нужны гарантии. Мистер Ливс, конечно же вы с ним знакомы, посоветовал мне одну вещь. Джон бывший психолог и у него большой стаж работы. Мы обсудили некоторые моменты после всего того, что случилось. На прошлой неделе он провел открытый семинар с нашими жильцами. Они разговаривали насчет кончины миссис Кингсли. Нужно было успокоить народ, чтобы жильцы не повалили толпами отсюда. И Джону это удалось. Поскольку он тоже клиент нашего заведения наравне с другими, остальные послушались его. После успешного семинара я и Джон договорились открыть клуб по интересам. Каждый день они собираются в комнате 32 на втором этаже в левом крыле и разговаривают на совершенно разные темы. Небольшая терапия никому еще не помешала, — Генри взял в руки карандаш и стал крутить его, — Джек, к чему это я. У меня есть условия твоего дальнейшего присутствия здесь — ты становишься опекуном мистера Ливса и посещаешь его семинары до тех пор, пока он не будет уверен, что они больше тебе не требуются.

Джек пребывал в растерянности. Генри Морган только что открытым текстом заявил ему в лицо, что он не здоров. Гудвин не знал, что и думать, как реагировать на его слова. Все цивилизованное обращение мистера Моргана с ним складывалось из того, что тот считал его психически неуравновешенным.

— Джек, не думай об этом серьезно. Я в любом случае назначил тебе опекунство над Джоном Ливсом. Просто так совпало, что он отлично помогает людям. Пойми, ты многое пережил и нам бы не хотелось терять столь ценного сотрудника.

«Ты врешь».

Гудвин заводился. Его щеки приобретали багровый оттенок, а руки все сильнее сжимали ручки кресла. Джек на секунду ощутил чувство дежавю. Немного ранее он чувствовал тоже самое в кабинете напротив, когда неделю назад виделся с Оливией Смит.

«Видимо, эта часть здания напрочь пропитана ядом».

— Хорошо, мистер Морган. Я с удовольствием приму ваше предложение.

— Отлично, Джек. Я рад, что мы с тобой обо всем договорились, — Морган посмотрел на часы, — скоро подъем. Тебе пора поспешить.

Джек молча встал, отцепив свои руки от кресла и оставив на деревянных ручках следы пота. Гудвин посмотрел в глаза мистеру Моргану и кивнул головой. Затем он вышел и направился вниз. По пути ему встретилась парочка его знакомых коллег. Они тепло приветствовали Джека, хотя раньше за ними такого не замечалось. Попав в раздевалку, он обнаружил своих приятелей Фреда и Уэсли, а также того парнишку, Флинна, которого пытался спасти от Брэда и толпы на заднем дворе.

— Леди и джентльмены! В правом углу ринга, неповторимый боец с севера Дублина! Человек, который предпочитает нокаутировать людей на похоронах. Вы все его знаете под прозвищем «Няня из Олд Дрима». Итак! Встречайте! Джек Гудвин, — протянул его имя Уэсли как ведущий на боксерских поединках и побежал обнимать его, — качать его, парни!

За ним рванул Фред. Флинн оставался в стороне, приглаживая воротник рубашки. Джек засмеялся. Ему стало приятно, что хоть кто-то не счел его психом за тот инцидент.

— Давай рассказывай, черт тебя побери! Мы в курсе, что ты уложил парочку негодяев. Странно, что никто не снимал на телефон твою бойню. Мы-то знаем, что из тебя хреновый рассказчик, но ты уж постарайся, — таким нестандартным образом Фред поприветствовал Джека.

— Да идите вы, — Джек продолжал смеяться, отталкивая от себя Уэсли.

Затем Гудвин поведал коллегам историю. Те внимательно слушали. Даже Флинн не спешил уходить, долго завязывая шнурки на кедах. Джек рассказал им и о том, что теперь он работает с Джоном.

— Мы так и думали, — отвечал Уэсли, — он, за то короткое время, пока тебя не было, стал довольно заметной фигурой. В хорошем смысле. Отличный мужик. Тебе повезло.

— Да, я слышал. Посмотрим как выйдет.

— Обязательно сходи к нему на терапию. Мы с Фредом посещаем иногда. Ну, когда у нас возникают проблемы. Старик выслушивает и дает советы.

— Уэс, заканчивай. Мы уже опаздываем. Мы рады, Джек, что ты вернулся. Подтягивайся к завтраку.

— Спасибо парни, — Джек удовлетворенно проводил их взглядом и принялся открывать свой шкафчик. Провернув пару раз замок, он почувствовал, что сзади кто-то есть.

— Привет, Джек. Ты помнишь меня? Я Флинн, ты еще тогда на заднем дворе заступился за меня.

— Не заступился, а в прямом смысле ударил в грязь лицом.

— Ну да, было забавно вообще-то, — Флинн заметил, как Джек сменил милость на злобу, — но я не к тому клоню. В тот момент я повел себя немного глупо. Даже не отблагодарил тебя за твои намерения. Спасибо тебе за то, что пытался поступить по-мужски.

Джек раньше никогда не слышал, чтобы в его адрес так часто употребляли выражение «по-мужски». При этом он на глазах становился важнее. Грудь наполнялась воздухом, отчего увеличивалась и поднималась вверх, выпрямляя позвоночник до хруста костей. От этого Гудвин становился похож на императорского пингвина. Закончив приготовления, Джек и Флинн вышли из раздевалки вместе, каждый направившись по своим делам.

Гудвин не знал комнату своего нового подопечного, поэтому для начала спустился к Дэниэлу на проходную, чтобы уточнить номер. Дэниэл обрадовался, что Джек остается. Толстяк сообщил, что старик размещен в мужском крыле в комнате 61, добавив, что сэндвич, который Джек вручил ему утром, оказался отменным на вкус. Джек поблагодарил Дэниэла и отправился к Джону.

Старики постепенно просыпались. Некоторых даже уже сопровождали их «личные телохранители». Джек разглядывал номера комнат перед тем как наткнуться на пожилого мужчину, одиноко стоящего у окна. Подойдя чуть поближе, Гудвин смог различить в нем Джона. Темнокожий старик, по всей видимости, сменил вкусы в одежде. На нем была надета светлая наглаженная рубашка в клетку и светло коричневые брюки. Джек немного удивился. Все остальные жители, за исключением некоторых женщин, обычно одеваются в халаты или пижамы на завтрак, но Джон выглядел свежо, как будто он начал день задолго до появления Джека на этаже. Джон тоже заприметил рассеянного Гудвина и безмолвно поприветствовал его кивком головы.

— Как ты начинаешь свое утро, Джек?

— Мое утро начинается в попытках отключить звенящий будильник, — Гудвин забыл поприветствовать собеседника.

— Когда-то и я в твои годы так просыпался. Сейчас же мне особо некуда спешить, поэтому, последние годы я первым делом иду к окну и смотрю на природу. Она просыпается вместе со мной, а я спешу ее поприветствовать. Она отвечает мне тем же, подсылая птиц, чтобы те спели утренний гимн.

— Я уверен, что это увлекательное занятие, — смутился Джек.

— Даже природа рада мне, а от тебя я не услышал хотя бы и скромного «привет».

— Извините, сэр, я не хотел, — Гудвин покраснел.

— Джек, я тебя умоляю. Или я хороший актер, или ты не различаешь юмора. Расслабься, я не такой зануда, как мистер Морган, — Джон усмехнулся, — Пойдем поедим, иначе ты так и не придешь в себя.

Джон похлопал собеседника по плечу. Гудвин оценил дружелюбный настрой мистера Ливса, но все еще продолжал держать дистанцию. Они направились в столовую.

— Джек, ты, наверное, уже разговаривал с мистером Морганом и он объяснил тебе что к чему? — двое вышли из комнаты и направились вниз по лестнице.

— Да, сэр.

— Давай забудем про «сэр». Ты просто будешь называть меня Джоном. Не нужно мне напоминать, что я стар. Расскажи мне, как ты отреагировал на его условия?

— Я знаю, что натворил дел, причем на его глазах, поэтому все справедливо.

— Ощутил что-то новое?

— Ну... я не знаю. Я просто согласился. Ведь он не накричал на меня, не уволил, даже ночных дежурств не подкинул.

— Хорошо. После завтрака в десять часов мы встречаемся в комнате 32. Перед этим ты должен будешь переодеться, чтобы не выглядеть как рабочий. Оденешь ту одежду, в которой сюда пришел. Это мои правила. Мистер Морган не против. Там мы и встретимся.

— Как скажете, Джон.

Парочка вошла в столовую и разбрелась по сторонам. Джек сел на пустое место возле выхода, а Джона позвала присоединиться группа пожилых дам. Джек смотрел на Джона, и не представлял, как ему дальше обращаться со стариком. Гудвин чувствовал, что этот человек подавлял его. Джон был статен, элегантен, начитан и умен. Человек из высшей лиги. Ко всему этому, Джек точно знал, что Ливс использует или будет использовать свои психологические приемы, от одной только мысли о которых ему становилось не по себе.

Сегодня понедельник, а это означало, что на завтрак придет кто-то из начальства и привычно пожелает приятного аппетита клиентам. Джек доедал свою кашу, когда в зал вошла Оливия Смит. Она что-то быстро произнесла окружающим с натянутой улыбкой и поспешила удалиться восвояси. На ее появление отреагировали только персонал. Старикам же она была неинтересна. Видимо, люди постарше за версту чувствуют подонков и блудниц.

Позавтракав, толпа потихоньку начала расходиться. Джек не торопился. Он хотел дождаться пока Джон закончит со своей тарелкой, чтобы не встретиться с ним в дверях. Поэтому Гудвин одиноко водил вилкой по дну тарелки из закаленного стекла, медленно попивая свой утренний чай. После короткого ожидания Джек снова спустился в комнату для персонала за одеждой, как и велел ему Джон.

Спустя какое-то время, он без труда отыскал нужную комнату. Дверь была немного приоткрыта, а рядом стоял Фред, который, по всей видимости, не решался зайти. Джон не спеша подошел к нему ожидая реакции на свое появление, но тот даже не думал замечать бледного ирландца.

Джеку ничего не оставалось, как неуверенно спросить его.

— Все хорошо, Фред?

— Ага, — без желания отозвался тот.

— А где Уэс?

— Сидит с мистером Найтли. У того обострился гайморит и кому-то нужно менять ему салфетки.

— Ладно... ты заходишь?

Фред посмотрел на Джека. В его глазах жила тревога, соседкой которой являлась грусть. Он молча открыл дверь и предоставил Джеку возможность первому пройти. Гудвин вяло побрел вперед, а за ним Фред.

Комната ничем не отличалась от других в здешнем крыле, разве что громоздкими стульями, которые были расставлены в круг и предназначались для местных членов клуба. Джон сидел вместе со всеми. Джек и Фред заняли свободные места друг напротив друга. Круг был настолько узким, что можно было разглядеть мельчайшие родинки на лицах у присутствующих. Джек осмотрелся по сторонам. Многих стариков он знал лично, с некоторыми никогда не заводил разговор. Они держались уверенно, с нетерпением ждали начала сеанса, боясь опоздать после на прогулку. И что самое удивительное — они все были опрятно одеты. По их виду не скажешь, что они доживают свой век. Они скорее были похожи на престарелых банкиров и бизнесменов в этих официально-деловых костюмах, которым было чуть меньше лет чем их хозяевам.

Заметив, что все места заняты, Джон быстро прошелся по списку присутствующих и удостоверился, что все на месте.

— Господа, я рад всех вас приветствовать сегодня здесь. Хочу пожелать вам хорошего настроения и помните, что мы не оскорбляем людей за их точку зрения и образ жизни.

Джек усмехнулся. Он представил как старик справа в порыве гнева из-за разногласий в том, какой нужно подавать шоколад по пятницам, белый или черный, кидается с криками «расист» на своего соседа. Он закончил мечтать, когда к нему обратился Джон.

— Джек, ты здесь первый раз, поэтому, думаю, никто не будет против, если тебе дадут право первому начать наше, так сказать, мероприятие.

— Эмм... — замешкался Гудвин. Он сразу словил взгляды окружающих, от которых ему стало некомфортно, — я, наверное, пас.

Джон на секунду внимательно посмотрел на Гудвина, после чего резко переключился на следующего.

— Фред, я вижу, что тебя что-то беспокоит.

Фред скривился, пытаясь выдавить из себя остатки смелости.

— На самом деле да, мистер Ливс.

— Помните, что здесь мы обращаемся друг к другу только по именам.

— Хорошо, Джон, — Фред выдохнул, — с чего бы мне начать... Вы наверняка помните, что на предыдущие собрания я приходил не один, а с моим партнером Уэсли.

Окружающие одобряюще забухтели.

— Так вот, мы с ним уже три года вместе бок о бок, — продолжал Фред, — мы вместе работаем, вместе живем, но в последнее время мне кажется, что я уже не чувствую его. Извините за пафосную речь, но, похоже, что я разлюбил его.

Джек не верил своим ушам. Он знал, что мужчины с нестандартной половой ориентацией часто склонны к сентиментальности, но не до такой же степени, чтобы обсуждать проблемы своей личной жизни со стариками, которые всю свою жизнь прожили в другом мире. К тому же, это Фред. Он всегда держался уверенно, защищая свои чувства в агрессивном ключе. Видимо их отношения действительно катились к чертям.

— Вчера вечером, после работы, мы, как обычно, зашли в местный супермаркет за продуктами. В отделе выпечки нам попалась семья с детьми. Я спросил Уэса, как он смотрит на то, чтобы мы когда-нибудь взяли под опеку малыша. Он ответил, что никогда в жизни. По его мнению, ребенок выращенный в однополой семье, автоматически заносится в категорию «белых ворон». Еще ему по уши хватает работы. Наверное, работа удовлетворяет его отцовские инстинкты.

— Стоп, — возмутился старик, одетый в белую рубаху с пожелтевшими от грязи манжетами, — я чего-то не понимаю. Зачем вам заводить ребенка с Уэсом? Вы же два здоровых мужика.

Неловкое молчание. Оглянувшись по сторонам, Джек заметил, что все остальные старики сидели в недоумении. Видимо, здесь новые течения в социуме доходили до них довольно долго.

— Или я чего-то не знаю? Объясните мне, — не унимался старик.

— Да что ты можешь знать, Питер. Ты даже не помнишь, что ел на завтрак, — подключился другой обитатель. На нем был вязаный свитер и брюки от ночной пижамы. Скорее всего, он что-то перепутал в своем гардеробе, — их наверняка достали женщины и парни просто решили снять квартиру на двоих. Только зачем вам ребенок? Я этого понять не могу.

— Киган! Старый дурак! Я все помню. Мы сегодня ели как всегда кашу и чай. Здесь не нужно прилагать особого труда, чтобы запомнить. Кстати, Джон, могли бы вы записать в список предложений еще и еду? Хотелось бы, чтобы она была поразнообразней.

«Да у них здесь организовался небольшой профсоюз».

— С удовольствием. И чтобы разрешить ваш спор, я введу вас в курс дела, господа. Дело в том, что на дворе двадцать первый век и не секрет, что человечество любит открывать для себя новые границы. В нашем случае, Фред и Уэсли — гомосексуальная пара, которая не скрывает своих отношений. Одним из самых знаменитых приверженцев нетрадиционной сексуальной ориентации является наш с вами земляк, великий писатель Оскар Уайлд. Я уверен, что вы сталкивались с этим хоть раз в жизни, но, возможно, просто не придали значения или же запамятовали.

— Да, да, да... — шмыгнул носом Питер, — я что-то припоминаю. Был один случай из детства. В моей школе работал преподаватель по физкультуре. У него были длиннющие усы, он вечно ходил в облегающей одежде. Я замечал, что тот часто помогал мальчикам из моего класса преодолевать барьеры на занятиях, трогая их за разные места. Видишь, старый дурень, я все помню! — обратился он к своему оппоненту по дебатам.

Джек чуть не свалился со стула. Другой старик смеялся с хрипотой. Остальные тоже глотали большими порциями хорошее настроение, хотя некоторые так и не понимали о чем идет речь. Фред все еще сидел подавленный.

— Скорее всего, в вашем случае более применим термин «педофилия». Но с этим мы тоже попозже разберемся. Фред, можно тебя спросить? Ты понял, что разлюбил своего партнера только после его слов о детях или же в тебе давно закрадывалась эта мысль?

— Я не знаю. Он моложе меня, активнее. Из его рта постоянно лезут бессмысленные громкие слова, от которых временами начинает болеть голова. Проблем в сексе не наблюдается...

— В сексе? — оборвал его все тот же неугомонный старик, — так вы что, и спите вместе?

— Любые длительные отношения подразумевают секс. Поэтому, здесь нет ничего удивительного, — разъяснил Джон.

У старика чуть не выпала челюсть. Джек наслаждался своей ссылкой в кружок по интересам. Остальные старики продолжали таращить глаза.

— Но как вы это делаете, Фред? Я что-то не понимаю. Это вообще возможно? — Питер шел до конца.

В это время Фред сгорал от стыда. Он покраснел, словно летняя спелая вишня в здешнем саду. Щеки окрасились красными оттенками, тем самым лицо Фреда ярко выделялось среди бледных физиономий стариков. Джек решил поддержать коллегу, но Джон его опередил.

— Уважаемые, все просто. Для удовлетворения природных потребностей наши друзья иногда вызывают на дом девушку, у которой существуют свои интересы...

— Проститутка! — перебил его Питер, — я знал! Как будто это что-то плохое, Фред. В свое время я тоже пользовался услугами этих чаровниц. Эх, задавал я им, конечно...

— Опустим подробности. Своими впечатлениями можете поделиться со мной за обедом. Сейчас всем нам важнее выслушать Фреда, так как у него появились некоторые проблемы во взаимоотношениях с другом.

— Спасибо, Джон, — брякнул Фред, — в общем, я не знаю, что еще вам сказать. Я чувствую, что конец близок, но не хочу отпускать Уэса. С другой стороны, мы топчемся на месте и наши отношения не развиваются.

— Фред, а ты пробовал поговорить об этом с Уэсом? Вы рассказываете друг другу о своих чувствах, делитесь переживаниями?

— Да, иногда, но это обычно заканчивается тем, что он хлопает меня по плечу со словами «давай не сейчас» или что-то вроде того.

«Никогда бы не подумал, что Фред такой мягкотелый. В этом парне бурлят серьезные чувства. А что же Уэс... Он просто придурок, который еще не повзрослел».

— Фред, не новость, что Уэсли намного младше тебя...

— И сколько же тебе? — раздался вопрос от одного из стариков.

— Тридцать пять.

— Что? Да я в свои тридцать пять лет выглядел примерно также, как сейчас выглядит королева Британии, — не унимался Питер, — если бы мне пришлось в свое время приглашать с другом проститутку ради того, чтобы выглядеть как ты сейчас, я бы и глазом не моргнул, как перешел на вашу сторону.

— Поверьте, вы не знаете о чем говорите, — усмехнулся Джон, — Фред, ты старше своего партнера примерно на десять лет. Уэс просто еще сам не дошел до той черты, когда людям свойственно задумываться о детях. Это не значит, что он не хочет детей. Просто он еще не готов в силу своего возраста. Наверняка твой друг хочет делить все свое свободное время только с тобой. И ты, Фред, должен ценить его выбор.

Как ни странно, реплика веселого старика подняла настроение Фреду. Он внял словам Джона о том, что Уэсли всего лишь ребенок. И выхода два: либо ждать и в это время плавно подводить его к отношениям с большей ответственностью, либо заканчивать с ним. Об этом Джон рассказал окружающим. Джек заслушался. Он даже попробовал представить себя в такой же ситуации. Но все его мысли сводились к интимным картинкам с Уэсом, от которых ему хотелось блевать.

— Примерно так все и происходит, Фред. В своей практике я часто сталкивался с такими парами и восемьдесят процентов из них продолжали жить вместе счастливо, преодолевая все барьеры вместе. Теперь выбор за тобой. Если вам двоим понадобится помощь, то я буду рад обсудить ваши проблемы наедине. Просто попросите меня.

— Спасибо, Джон. Я обязательно обо все подумаю. И спасибо вам, ребята, за поддержку.

Компания пенсионеров захлопала в ладоши. Фред захлопал вместе с ними, чтобы оказать свое почтение окружающим. По окончании аплодисментов Джон подвел итоги.

— И помните, что истории рассказанные здесь, остаются в секрете. А не как в тот раз, когда весь дом узнал, что один из членов этого клуба подбрасывает свои экскременты к соседу в комнату. И еще раз повторяю, что это некультурно, аморально и просто некрасиво. На сегодня все. Следующая встреча состоится завтра в то же время. Всем спасибо.

Снова раздались хлопки, после которых старики направились вон из комнаты. В коридоре их уже ожидали опекуны, которые были не слишком рады тому, что их перерыв окончен. Джеку некуда было идти, ведь его подопечный остался в комнате, чтобы подвинуть стулья к стене.

— Как тебе мероприятие? — Джон оторвал свой взгляд от стульев и обратился к Гудвину.

— Немного странно, — ответил Джек, принявшись помогать ему, — и очень смешно.

— Не привык к картине, когда люди открывают свои секреты и переживания на публике? И да, с этими ребятами не соскучишься. Смех помогает многим раскрыться.

— Скорее всего. Не попадал в такие ситуации. Но, в любом случае, опыт интересный. Да и Фреду ваши советы должны помочь.

— Хочешь открою небольшой секрет?

— Наверное.

— Метод прост: подари человеку надежду. Подведи его к потенциальному выходу из сложившейся ситуации, добавь к своей речи несколько громких эпитетов и закончи все фразой «все зависит только от тебя» или что-то в этом роде. Он универсален.

— Получается, все так просто. Вы действуете по заданному алгоритму.

— Чаще всего так. Но знаешь без чего он не будет работать? Без правды. Я действительно в это верю и правда хочу, чтобы мои пациенты или же совсем посторонние люди чувствовали себя лучше. Я делаю это не для галочки или конверта, как множество моих коллег. Я так живу. И знаешь, если все это милосердие дано мне от природы, таким уж я родился, то любой другой человек может стать таким же как я. Любой человек может разделить мои цели, мою философию. Загвоздка лишь в том, что это под силу только по-настоящему сильным людям. Мир очень жесток, ты наверняка это и сам знаешь, поэтому, чтобы пробиться через всю эту мглу, нужно иметь, выражаясь молодежным лексиконом, «стальные яйца».

— А какой итог всего этого? Что ждет таких людей в конце? Вы, например, оказались здесь. Это не лучшая перспектива, как по мне.

— Я провел большую часть своей жизни с самой замечательной женщиной, которая полюбила меня именно за то, что я старался лечить души людей. Это того стоило, Джек.

Приплетите в любую ситуацию красивую женщину и мужчины будут готовы ради нее на подвиги. А если она, вдобавок, умная и прекрасно готовит, то за такую даму можно и убить. Так было раньше. Сейчас же, в большинстве случаев, мужчинам просто не хватает смелости.

Слова Джона вызвали движение мыслей в голове Джека. Его интересовало, мог бы он похвастаться таким достижением, а именно, добропорядочной спутницей своей жизни, через продолжительное время. В голову сразу приходила Сэл, которая и в тридцать, и в сорок лет являлась бы домой пьяная после своих похождений. Джеку не нужны были ничьи рассказы о том, какой могла бы быть его жена. Он сам прекрасно знал характер идеальной женщины — берешь Сэльфию Уорнингтон, проходишь по всем ее качествам, привычкам и намерениям и просто подбираешь к этим словам антонимы. Вуаля — идеальная женщина готова. Главный вопрос стоял в другом — заслуживал ли Гудвин такое создание и хватило бы ему сил для того, чтобы измениться. Ведь сегодня всего лишь понедельник. Многие не доживают и до вторника в своих стремлениях что-то изменить. С этим пока у него не возникало проблем.

Закончив, пара последовала на выход. Джон запер дверь на ключ. Джек удивился тому, как сильно Генри Морган доверяет Ливсу, раз тот оставляет в его распоряжении целую комнату. В то же время, он прекрасно понимал, что Джон, хоть и немного странный пожилой человек, возможно, что-то недоговаривает, но, вопреки всему, он совершенно безобиден. Его поступки выставляют его в самом лучшем свете.

— Джек, мне нужно занести ключ на вахту. После, я собираюсь пообедать. Не нужно за мной ходить, как это делают другие работники, я в силах позаботиться о себе сам. Поэтому можем встретиться уже в самой столовой.

Джек кивнул головой. Ему нравилось, что Джон самостоятельно со всем справляется. Это давало ему больше свободного времени.

— И еще, Джек. Подумай о том, что я тебе сегодня сказал. Подумай, как отважно повел себя сегодня Фред, открыто поведав всем о своих проблемах. Потому что завтра настанет твоя очередь говорить — мистер Морган настоял, чтобы мы как можно быстрее... выяснили что у тебя на душе.

Джек сделал недовольную гримасу. В его планы не входило становится предметом для обсуждения окружающими. Он считал, что сможет легко отделаться просто присутствуя на местных заседаниях. Но, видимо, беды было не миновать.

— Я... подумаю.

— Спасибо, Джек. Помни, мы теперь друзья. Поэтому если возникнут какие-либо проблемы, я буду очень рад помочь.

Джон улыбнулся и направился к лестнице. Джек остался стоять.

«Друг?»

Проводив своего нового подопечного взглядом Джек остался наедине с собой. Он подошел к окну и, облокотившись на него, уставился в пол. Гудвин ощущал внутри себя новые порывы, вызовы, которые бросал ему этот старик своей болтовней. Джек знал, что в каком-то смысле это манипуляция, но, в тот же момент, он прекрасно понимал, что пора двигаться дальше и Джон этому способствует. Джеку была свойственна осторожность в отношениях с людьми, но с мистером Ливсом ему было куда легче, чем со всеми остальными в этом мире.

Его размышления прервали чьи-то шаги поблизости. Он нерешительно поднял голову, будто не желал знать кто там. Перед ним стояла растерянная Роуз Хитли. Она остановилась напротив Гудвина, вытащив край своей юбки в пол из-под подошвы сандалий. Джек на секунду заметил ее протез. Руки Роуз дрожали. Под глазами образовались небольшие припухлости. Джек сообразил, что это из-за слез. Роуз стояла перед ним и пыталась что-то сказать, но, очевидно, не могла подобрать слов. Через секунду от бессилия она уткнулась лбом в грудь Джека, а ее хрупкие руки обняли узкие плечи Джека.

— Мне так жаль, Джек! Мне так жаль...

Роуз заплакала навзрыд. Джек в мгновение проникся ее горем и обнял девушку в ответ. Его холодные руки проскользили по изящной спине Роуз, случайно задевая лямки ее нижнего белья на своем пути. Ему стало немного стыдно за эти телодвижения, но, видимо, Роуз находилась не в том состоянии, чтобы его пристыдить. Джек коснулся своим подбородком ее шеи. Будто в трансе, он закрыл глаза и принялся глубоко вдыхать запах Роуз. От нее пахло весной, пахло надеждой, про которую твердил Джон. Пока Роуз глотала слёзы, прижавшись к его плечу, Джек вспоминал миссис Кингсли. Вспоминал, как она ему твердила, что Роуз замечательная девушка, что ее нельзя ни в коем случае обижать.

«Моя надежда?»

Постепенно Роуз стала немного успокаиваться. Она отодвинулась от Джека так, чтобы видеть его лицо. Гудвин чуть было не остался замеченным за тем, что наслаждался своим пребыванием в ее объятиях.

— Джек, я не понимаю, как это могло произойти... — всхлипывала Роуз, пытаясь справиться с дыханием, — она же была такой жизнерадостной, такой смелой.

— Ну, ну, ну, Роуз... Успокойся... — Гудвин очнулся, — уверен, что она сейчас в лучшем месте.

— Джек, — уже заметно тверже произнесла Роуз, — уж ты мог бы быть искренним, а не разговаривать заученными на похоронах фразами, — она достала из своей бежевой маленькой сумочки платок и принялась утирать слезы. Джек убрал руки за спину, так как не знал куда их деть, — как ты держишься?

— Спасибо, уже лучше, — Джек выглядел неуверенным.

— Я слышала про то, что ты устроил на прощальной церемонии. Если что, то я восхищена твоим поступком. Миссис Кингсли много раз жаловалась мне на своих сыновей, поэтому я прекрасно понимаю тебя.

Неуверенность сменилась на гордость за свои недавние деяния, что изрядно подняло самооценку Джека.

— Да ничего особенного, просто у меня накипело.

— Не каждый мог бы заступиться за мертвого человека, это ведь, как принято думать, не имело бы особого смысла. Но ты наш общий герой. Спасибо тебе.

«Я — герой. Я — легенда Олд Дрима. Ха-ха. Превращаюсь в тщеславного ублюдка. Так вот какие чувства люди испытывают, когда нравятся другим людям. Приятно».

— Я вижу, ты все еще не можешь прийти в себя после случившегося. Может, мы сходим куда-нибудь завтра вечером поужинать, чтобы развеяться?

«Стоп. Я серьезно это сказал?»

— Я буду очень рада. Мне и вправду было бы полезно отвлечься. Завтра после смены жду тебя во дворе. А сейчас мне нужно возвращаться на свое место. Мисс Смит наверняка уже в бешенстве.

Роуз поцеловала его на прощание в левую щеку, которая сразу же приняла красный оттенок от остатков помады. После она развернулась и отправилась в том же направлении, что и Джон некоторое время назад. Она осторожно прихрамывала на левую ногу, пытаясь не подавать виду. Но для Джека это не имело значения. Впечатленный произошедшим, он стоял остолбенев, не веря тому, что сейчас произошло. Никакой Сэл, никакого алкоголя или наркотиков, никакой ругани, а просто спокойный ужин наедине с одним из самых прекрасных созданий.

«И чем же это я заслужил?»

Остаток дня Гудвин провел за тем, что размышлял о предстоящем дне. О его свидании с Роуз. Также, не забывал, что ему предстоит сесть на горячий стул на собрании у Джона Ливса. Кстати, Джек в тот рабочий день после обеда практически не вступал с ним в контакт. Джон весь день проиграл в настольные игры с теми стариками, который присутствовали на его занятиях. Лишь перед тем как уходить, Джек пожелал ему добрых снов, на что старик, улыбнувшись, ответил ему тем же. По возвращении домой, Гудвин перерыл весь свой гардероб, чтобы найти более-менее подходящую одежду для свидания. В результате он наткнулся на старую рубашку лазурного цвета и узкие брюки на ремне. Ко всему этому он решил добавить потертые лакированные туфли. Джек приготовил все с вечера, чтобы с утра быть во всеоружии, если он вдруг проспит. Упав на кровать, он еще долго размышляло предстоящем дне. Придумывал темы для разговора, шутки, которые могли бы понравиться Роуз. И впервые в своей жизни он не думал о том, где в такое время шляется Сэл.