1.19
«Что-то слишком много курить я стала! И я, естественно, не сигареты имею ввиду сейчас. Никотина я потребляю лет с пятнадцати по две пачки в день. Ничего не могу с собой поделать. Читала где-то, помню, что курильщикам, кровь из носу, надо бросить до тридцати, чтобы обойтись без вздутых вен на ногах в дальнейшем и такого приборчика (типа штопора) для их удаления. А может, это только мужчинам... А может это вообще мама меня пугала... Хотя, может, она вообще себя пугала, ведь курит мамочка побольше и подольше моего раза в два. Очень странно, что я запомнила тот день, когда она рассказывала мне о вреде курения. Ведь, обычно и вчерашний как в тумане... История была недолгой, и выглядело это все очевидно для «галочки», даже потому, что, рассказав ее, она закрылась в ванной покурить. Мне наплевать! Ведь только дураки не понимают, что вся эта внешняя атрибутика, пропаганда здорового образа жизни, которую нам втюхивают день и ночь, семья — ячейка общества, не кури, не пей - чушь собачья! Нас пытаются подогнать под определенные стандарты. Телевидение, которое контролируют теневые жидомассонские правительства, учит нас быть роботами. Нам внушают, что мы должны покупать вещи, которые нам совсем не нужны. Естественно для этого мы должны горбатиться на ненавидимых всеми работах: менеджеры, специалисты и все прочие консультанты. Получая копейки, обогащаем своих хозяев. С меня хватило нескольких таких мест работы. Помню, устроившись работать в абонентский отдел интернет-компании, я через два дня знала больше всех менеджеров, начальников отделов и управляющего вместе взятых! И поэтому они меня выжили, выдавили, заставили уйти уже через две недели! Конечно, никому не нужны специалисты, умеющие думать и размышлять. Людишки сразу начинают трястись за свое место, пугаясь конкуренции. Сразу начинают сплетничать за твоей спиной, плести интриги. Я их знаю, знаю как облупленных... Я работала ведь до этого в мебельном магазине и в салоне связи. И то же самое. Везде две-три недели грязи и «до свиданья». Эх, надо было идти учиться после школы... Не надо было выходить замуж за этого неудачника, который до сих пор, в свои тридцать два, работает сторожем на мойке и требует, чтобы я приносила в дом деньги. Он не понимает меня. Он такой же плебей, как и остальные. Он - мещанин. Как меня угораздило выйти за него? Но ничего, скоро я встану на ноги! Осталось только чуть-чуть подождать. Мой бизнес почти выстроен. Я уже купила, на накопленные семь с половиной тысяч, ювелирной бижутерии.
Таким качественным товаром в Нске никто не торгует. Осталось только зарегистрировать ИП, снять помещение и вуа-ля! Правда с регистрацией придется повременить, так как мои долги по кредиту, что я брала на открытие аттракционов для взрослых, которые провинциальные идиоты не оценили по достоинству, переданы коллекторскому агентству. Но это незаконно. Я так просто этого не оставлю: заявление в суд уже почти готово. Жалко нет денег на адвоката, хотя... Вся информация, что мне нужна, есть в интернете. Переплачивать какому-то хмырю, чтобы он погуглил пару статей с законами. Увольте! На слете It-шников в прошлом году я не зря получила серебряный кубок. Надо инет только оплатить... Черт, денег-то нет. Ладно, зайду к кому-нибудь из знакомых, посижу пару часиков в сети. А, в общем и целом, это все мелочи и ерунда! Вся эта бытовуха, копошение человечков в мирской суете для меня чуждо. Истина одна, одна потому, что у меня есть миссия!
Блин, к чему это я? Ах да! Это ведь как у Камю: «Я же прекрасно знаю, что склонность человека к тонкому белью вовсе не говорит о его привычке мыть ноги. Право, изящный стиль подобен шелковому полотну, зачастую прикрывающему экзему...» Вот и я про то же! И я того же мнения!
И люди что-то смотрят на меня как-то недобро в последнее время. Да, я худая, да у меня немного трясутся руки и голос, когда я разговариваю. Ну и что? Когда я лежала под капельницей несколько недель подряд и вместо пищи, получала, лишь влагу со смоченной тряпки на губы, дабы не умереть от обезвоживания... Стоп! Это же не я. Это я где-то читала...или смотрела...или кто-то рассказывал. Ладно, не суть! Блин, как же все достало. Все эти псевдохристиане, отмечающие Пасху, красящие яйца и носящие крестики. Они бесят меня больше, чем... Не знаю даже. Больше, чем все остальные тупицы, коими они тоже, несомненно, являются. Девяносто девять и девять десятых процентов из них никогда не слышали, что символ Христианства – рыба. Все носят свои крестики, целуют их, думают, что Боженька их возьмет на небо. Тьфу. Плюнуть и растереть.
А ведь есть нормальные люди - те, с кем мы росли, вместе собирались с гитарами в скверике за ДК. Точнее росла я, попав в неформальную тусовку в тринадцать лет, а они на тот момент были такими взрослыми и умными. Волкодав! Как он играл на гитаре! И сочинял песни! Это было его призванием. Группа «Мертвый дьякон», которую он создал... Сейчас этот талантливейший парень (ему, наверное, уже под сорок) трудится сторожем на складе. Я недавно видела его, похоже у него цирроз... Или Гоген! Вот это был настоящий панк! Не жил, а горел. И сгорел к двадцати восьми, прошло уже десять лет.... Да и мне уже лет до фига, двадцать три стукнет через пол года. Дааааа... Но наплевать, в принципе, ведь всем этим холеным обывателям с их квартирами, детишками и прогулками в парках по выходным, никогда не понять, что есть настоящая жизнь! Никогда не понять и не увидеть того, что вижу я, потому что, в отличие от этих презренных, копошащихся в болоте мирских благ червяков, у меня есть миссия!
Только бы бизнес раскрутить, а там еще посмотрим...» - Настя выдохнула кольцо серого сигаретного дыма из легких и сделала большой глоток кофе. Она сидела на подоконнике и курила одну сигарету за другой, запивая каждую затяжку своим любимым напитком, уже два часа, с тех пор как ушла ее подруга Леся, с которой они раскурили, принесенный подружкой косячок.
Настя росла в неполной семье. Отец бросил мать, когда девочке не исполнилось и года, мать, не представляя, как в восемнадцать лет одной справиться и прокормить новорожденную дочь, искала спасения на дне бутылки, а девочка выросла с немыслимым количеством всевозможных комплексов и фобий. Было немного странно, что она дотянула до двадцати двух лет, была жива и относительно здорова. Она всю жизнь страдала от недостаточного веса. При росте в метр семьдесят шесть сантиметров, масса ее тела была меньше сорока пяти килограммов. У девочки с рождения было слабое зрение, и она носила очки с толстыми стеклами, вследствие чего одноклассники постоянно дразнили ее. Хотя жестокие дети потешались не только над ее очками. По причине крайней бедности, Настя ходила в школу в старых, латанных - перелатанных обносках, которые оставались от матери. Она постоянно не доедала. Психика ее была расшатана не на шутку, на что помимо всех жизненных трудностей и перипетий, несомненно, повлияло увлечение Насти марихуаной, начавшееся в подростковом возрасте и продолжавшееся до сих пор.
Вообще, Настя обладала не отталкивающей, а вполне миловидной внешностью. Ее лицо, если бы не было таким нездорово бледным, имело приятные черты. Ее белокурые волосы, если бы не были такими сальными и секущимися, красиво лежали на ее аккуратных женских плечах, которые, если бы не были настолько худыми, вполне могли быть заманчиво приоткрыты вечерним платьем. В общем, говоря, обобщенно: Настя состояла из одних «если». При адекватном отношении к своему внешнему виду и заботе о собственном здоровье, Настя могла бы быть вполне себе ничего, но она выбрала другой путь. Настя, как ей казалось, шла против системы. Одна из тысяч подобных дурочек, которым некому было внушить толковых суждений о жизни. Она не переросла тинейджерский максимализм с его враждой против конформизма и всех, кто старше тебя. Она не переболела этим в переходном возрасте, а утащила за собой во взрослую жизнь. Она вышла замуж за веселого басиста хэви-метал группы из родного города, который казался ей единомышленником, с которым было весело курить «дурь», пить портвейн и рассуждать о пользе конопляных семечек и вреде «системы». Казавшийся ей таким классным «принц», был на порядок старше ее. Через несколько лет брака благоверный отрастил пузо. Единственное, чем он хотел заниматься, это дергать струны в сарае, именуемом им репетиционной базой, с такими же тридцатилетними неудачниками. А чтобы хватало на травку с пивом, ее вторая половинка устроился работать ночным сторожем на мойку машин, где в основном спал, а по утрам ныл, как он устает на работе. Насте ничего не оставалось, как засунуть подальше мечты о высшем образовании, да и о каком-либо другом образовании и пойти работать самой, чтобы оплачивать съемную комнатушку и не умереть с голоду. Но тут на передний план выдвинулись еще несколько Настиных проблем: во-первых, имея на руках только аттестат о среднем образовании, высокооплачиваемую и престижную работу найти довольно проблематично, если не сказать – невозможно, во-вторых, на другую работу Настя согласна не была. Помыкавшись, поголодав и чуть не оказавшись на улице, Настя все же начала соглашаться, скрепя сердцем, на подходящие ее квалификации должности, а именно всевозможных специалистов по работе с абонентами, назовем их низшим офисным планктоном. Но тут обнажилась еще одна, самая главная проблема: Настя совсем не умела находить общий язык с людьми. Несмотря на то, что она скачала и перечитала огромное количество, оказавшихся ненужными, тренингов по продажам, она совершенно не могла уживаться с окружающими. Девушка трясущимся и срывающимся голосом спорила с клиентами, а во всех поголовно коллегах видела злодеев, плетущих заговоры за ее спиной. Как результат - Настя нигде не работала дольше месяца. Потом увольнялась, сжигая мосты и трудовые книжки вместе с ними. Затем она решила открыть свой бизнес и взяла под него кредит в весьма сомнительном банке под весьма внушительные проценты. На деле, мероприятие, затеянное девушкой, оказалось сложнее, чем писали об этом в интернете, который стал Настиным Гуру во всех жизненных вопросах. В конце концов, львиная доля денег была потрачена впустую, а мизерный остаток Настя пустила на любимые дурманящие вещества. Теперь ей приходилось прятаться еще и от бандитов, которые именовали себя «банковскими специалистами выездного взыскания».
Нельзя сказать, что Настя была абсолютной одиночкой. У нее был свой круг общения, оставшийся еще со времен тусовок в облюбованном неформалами центральном сквере. Он включал в себя ее подругу Лесю, которая страдала наркоманией, сидела на тяжелых синтетических препаратах уже несколько лет, но не имела проблем с деньгами, так как обеспеченные родители ни в чем не отказывали их единственному непутевому чаду. Также, Настя периодически общалась с парочкой старых друзей - неформалов, которым было уже прилично за тридцать, но жили они, сидя на шеях престарелых родителей, и рассуждали при встречах о том, что «старички еще обязательно взорвут», намекая на свои гаражные рок-коллективы, состоящие из местных длинноволосых алкашей.
В общем, Насте некогда было скучать. Пока успокаивающий ее сладкий дурман не выветрился из головы и мысли не вернулись на Землю, она сидела на окне с чашкой кофе в одной руке и сигареткой в другой и размышляла о своей жизни. Ход ее мыслей беспардонно прервал громкий стук в дверь. Настя вздрогнула. «Они нашли меня! Эти чертовы коллекторы нашли меня в съемной квартире! Но как?», - пронеслось в ее голове. Она тихонько спрыгнула с подоконника и, стараясь не скрипеть старыми деревяшками под вытертым линолеумом, на цыпочках подошла ко входной двери. В дверь кто-то ломился и барабанил с удвоенной силой. Настя переборола страх и посмотрела в глазок. В квартиру ломился ее супруг. Вид у него был потрепанный: смотрел он куда-то вниз, изо рта текли слюни, ноги были расставлены в стороны, руками же он, не переставая колотил по двери. «Напился, - подумала, горько вздохнув, Настя, - сейчас будет двухчасовая лекция о том, как он устает на работе, чтобы прокормить семью в то время, когда мог бы записывать свой гиперуспешный альбом. А я сижу на его шее, свесив ноги, тащу его на дно и заставляю зарывать в землю свой талант». Нехотя Настя открыла замок. Супруг ввалился в квартиру и бросился на нее, нанося удары. Настя испугалась не на шутку. Бывало несколько раз, когда муж перебирал спиртного с товарищами, он позволял себе распустить руки, но дальше пощечин и подзатыльников дело никогда не заходило, да и то, ударам всегда предшествовали длительные пьяные споры с обвинениями и поиском правых и виноватых. Сейчас же, муж напал на Настю, ни слова не говоря. Он бил ее руками и ногами. Движения его были неестественными, как будто он просто махал конечностями в ее сторону, желая причинить девушке вред. Половина ударов не достигали цели. Глаза мужа были стеклянными и смотрели не на нее, а куда-то вниз. Немного придя в себя, Настя увидела, что лицо и руки мужа покрыты вздутыми венами, а изо рта течет слюна. Бормоча что-то бессвязное, супруг продолжал наступать, покрывая ее тело и голову градом ударов. Сильный тычок в висок заставил Настю упасть на пол. Очки слетели с ее лица и укатились по линолеуму под стойку с обувью. Она начала кричать:
- Что ты творишь? Что ты творишь? Прекрати! Остановись!
Обезумевший муж не унимался. Он бросился на Настю сверху вниз и начал царапать ее лицо одной рукой, второй сжимая тонкую шею. Настя, как могла, сопротивлялась, отталкивая его руками. Когда она попыталась ударить супруга в подбородок, он поймал ее ладонь зубами и, что есть сил, сжал челюсти. Девушка взвизгнула от боли, из ее глаз брызнули слезы. Муж тянулся окровавленными зубами к ее горлу, когда Насте удалось выскользнуть из-под него. Девушка бросилась на кухню, но поскользнувшись на предательском полу, упала на четвереньки. Она сразу почувствовала острую боль в левой икре. Видимо муж впился в нее зубами и даже отхватил кусок мышц.
- Остановись! Умоляю тебя, остановись! - кричала во весь голос Настя, не понимая, что происходит. - Пожалуйста, оставь меня! Пожалуйста! Молю тебя, не трогай меня!
Супруг схватил ее руками за другую ногу и потянул на себя. Настя начала судорожно колотить ногами по воздуху. Один из ударов пришелся аккурат в голову, и мужчина отпрянул, упав на спину. Настя вскочила и, хромая, добежала до кухни, где трясущимися руками никак не могла открыть дверцу шкафчика со столовыми приборами. Муж уже поднялся с пола, изо рта его вырывалось злобное рычание, из разбитого носа брызгала, заливая пол, кровь. Насте, наконец, удалось открыть ящик и схватить удачно подвернувшийся под руку большой нож.
- Остановись, а то я убью тебя! Слышишь? Уйди от меня!
Муж не слышал. Он бросился на нее, словно раненный лев на антилопу. Настя закрыла глаза и выставила перед собой нож, зажатый двумя руками. Она почувствовала удар. Рев прекратился. Девушка открыла глаза. Нож почти по рукоятку вошел в грудную клетку супруга. Тот тихо, но также злобно, что-то шептал. Настя выдернула нож из его плоти. Муж схватил ее за горло и начал душить, силы его еще не покинули. Девушка стала бить его ножом. Удары приходились в грудь, плечи, шею, руки. Десятки ударов, но мужчина стоял и, глядя куда-то в сторону, продолжал сдавливать ее шею. Когда перед глазами поплыли темные круги и комната начала терять очертания, Настя из последних сил подняла руку с ножом и ударила супруга в левый глаз. Лезвие практически полностью вошло в голову. Руки нападавшего в тот же момент обмякли, колени подогнулись, и он упал в лужу крови, которой был залит весь пол, а также забрызгана мебель.
Настя минут пять вдыхала воздух свистящими легкими, стоя на коленях возле трупа сошедшего с ума благоверного. Затем, она тяжело поднялась, и, оставляя за собой красные следы, не оглядываясь, прошла в коридор. Там девушка выудила из-под стойки свои очки, которые, к счастью, не разбились, и вышла в подъезд, мечтая поскорее уйти подальше отсюда, не важно в какую сторону.
На лице наливались яркими цветами синяки, тело ныло, а из разорванной зубами благоверного ноги, сочилась кровь. Настя не обращала на это внимания. Шок еще не прошел, тело тряслось как осиновый лист, а глаза смотрели, не мигая, только вперед.
- У меня есть миссия... - повторяла Настя, словно мантру.