Стань моим обещанием

— У тебя синдром спасателя? — Вопрос звучит рискованно. Если не правильно его понять, то может показаться, что я переживаю.

— Я похож на миротворца?  — Коротко и ясно. Чудесный словарный запас. Так я точно получу ответы на все интересующие вопросы. Какой же противный! Прямо язва. Скоро начну привыкать к подобного рода перепадам настроения.

— Тогда о ком ты говорил?  — Интерес вызван далеко не любопытством. Боязнь услышать имя его брата - вот главная причина, по которой я сую нос.

— Не бери в голову. Тебя это все равно не касается.

Нижняя губа отдаёт металлическим привкусом. Похоже во всех этих думках я через чур сильно её закусила.

— Ты говорил о Тейте? — Нерешительность чувствуется в каждой букве.

— С чего такие выводы? — Дэвид отводит сосредоточенный взгляд от серой полосы и с подозрением смотрит на меня.

Выходит дела и личная жизнь брата для него дремучий лес.

— Забудь. — Решаю перевести тему, чтобы не ляпнуть лишнего. Меньше знает, крепче спит. — Какие у вас могут быть дела с Трэвисом?

— Ты с ним спишь? — В голосе Дэвид скользит лед и холод. От резкости я начинаю кашлять, давясь водой, которая без сомнений полилась не в то горло.

— Что? Боже Дэвид! — Оскорбленно смотрю на него, понимая как нелепо сейчас выгляжу. Чувствую как горят мои щёки.

— Вы трахаетесь? — Настойчиво повторяет он.

— Какая тебе разница? — Бормочу я, стараясь скрыть ноты стыда и неловкости. — Я не собираюсь обсуждать с тобой личную жизнь!

Хорошо это или плохо, но у нас с Тейтом ничего не было. Пока. Я как-то не задумывалась об этом, да и сам Тейт особо не намекает и не затрагивает тему секса. Он абсолютно другой. Полон нежности и заботы. Как они уживаются? Терпеть Дэвида ещё то наказание. Этот парень точно из преисподнии. Дьявольский характер с божественной внешностью. Катастрофа. В аду для него приготовлен собственный котёл.

Молодой человек скалится, выпрямляет спину и поворачивается ко мне. Видно, как от услышанного на его лице появляется... Облегчение? Ослепительно улыбаясь, он с ног до головы бросает странный взгляд, отражающий смешанные эмоции. Его зрачки осторожно бегут от глаз к шеи, оголенному плечу, и задерживаются там дольше обычного. Он...рад? Но почему? Отблеск мгновенно становится серьёзным. Это что? Похоть? Боже Элисон, ты сходишь с ума. Здесь слишком жарко. Печка работала не переставая, из-за чего пришлось не только снять верхнюю одежду, но и фигурально получить тепловой удар.

— Ну надо же.

— Какое тебе дело до того, с кем я сплю?

— Милая, мне фиолетово перед кем ты раздвигаешь ноги, меня больше интересует кого трахает мой брат. — Ну разумеется. Глупая.

Туман мыслей окутал голову миллионом вопросов. Как же я злюсь! До того закипаю как чайник на плите, что мой свисток вот-вот оторвётся.

— Мы можем поговорить о чём-нибудь другом?

— Как вы вообще спелись?

— Это допрос?

Терпению приходит конец. Правда, которую безжалостно режет Дэвид, нагоняет волнение. Его острый, как нож, язык нервирует мою, и без того, расшатанную нервную систему. Чувствую себя куском бекона, который насадили на шампур. Впрочем, факт остаётся фактом. Нет ни единого предположения, что Тейт делает рядом со мной. Теория о симпатии не внушает сто процентной уверенности.

— Значит секса у вас не было.

— А будет лучше если ты и вовсе замолкнешь! — Слова никак не задевают парня, напротив, ухмылка на обветренных губах становится ещё шире. — Не вижу ничего смешного.

— А по-моему очень даже. Интересно, ты так бесишься потому, что он тебя не хочет или... — Замолчав, издаёт легкий смешок, словно понял элементарную вещь. «Ну прям Ньютон и яблоко.»

— Господи, ты можешь заткнуться?! — Агрессивный вопль рвется наружу, не дав ему закончить. — В чем твоя проблема? Страдаешь от недостатка женского внимания?

На поступившие провокации, парень отвечает громким хохотом.

— Мне не нужно привлекать чьё-либо внимание. Вы сами прыгаете ко мне в койку. — Подчеркивает очевидное. — Я могу получить любую, не шевеля и пальцем. — Снова отрывает глаза от дороги, и гордо переводит в мою сторону. — Даже тебя.

В груди неприятно кольнуло отвращение.

— Юмор у тебя конечно дерьмовый, но эта шутка ничего. У тебя в роду случайно нет писателей? Иногда не плохо сочиняешь.

Дэвид задумчиво оскалился, похоже не такого ответа он ожидал.

Автомобиль тут же останавливается. Невозможно удержаться, поэтому приходится свободой рукой упереться в панель машины. Все происходит очень быстро. Не удаётся контролировать происходящее. Ещё минуту назад мы ехали по трассе, а теперь стоим на краю обочины.

Я моргаю, а когда веки поднимаются, Дэвид жадно прижимает меня к себе. От нехватки воздуха, кадык начинает болеть, заставляя слегка разомкнуть рот. Сквозь тонкую майку, я чувствую его любое малейшие движение, нежные подушечки пальцев. Не могу пошевелиться, утопая в кристально чистых синих, ободок которых гораздо зеленее цвета вокруг зрачков. Аккуратно, парень наклоняется к моему лицу, и вот между нашими губами больше нет пространства. Чувствительность тела пропадает, оставив только онемевшие губы во власти предвкушения. В день, когда мы первый раз поцеловались, я поклялась, что впредь никогда этого не допущу. Но каждый раз, оказавшись рядом, с ужасом понимаю, что желаю снова ощутить эти проклятые губы.

На секунду ощущаю жар. С трудом мне удается совладать со своим телом. Всего касание. Никакого поцелуя, никакого продолжения. Резким движением я отталкиваю парня. Бессовестный, ни щадящий ни чьи чувства, самовлюбленный кусок дерьма! Несомненно, он чертовски сексуален, но это не дает ему право обращаться с окружающими, как ему вздумает, распускать руки и пользоваться людьми.

— Да как ты... Совсем совесть потерял? — Злость перерастает в ярость, застелив зрачки красной пеленой. Я не бык, а Дэвид не мулета, но сейчас хочется разорвать его не меньше. С твердой уверенностью, замахиваюсь, что влепить хорошую пощёчину. Давно пора! На автомате горячая ладонь летит к физиономии брюнета, однако, на совершенном теле не дергается ни одна каменная мускула. Бесстыжие глаза по-прежнему направлены на меня. Левой рукой он хватает мое запястье прежде, чем кисть касается щеки.

— Я сломаю тебе руку, если ещё хоть раз ты попытаешься сделать подобное. — Грозно предупреждает он. Пальцы вдавливаются в кожу. Чтобы не подать вид болезненных ощущений, я сжимаю челюсть и с ненавистью смотрю на парня.

— Ну давай! — Тонкое запястье все ещё в сильном кулаке, однако это ничуть не пугает, и я рычу. — Давай же! — Моя вторая рука рвется в бой. Теперь он получает запоздалый удар.

— Урод!

— На этот раз я прощу, но впредь, больше не смей так делать.

От обиды голубые глаза жгут слезы. «Не вздумай реветь!» — мысленно приказываю себе, но обида оказывается сильнее. Именно такие люди порождают мизантропию. Зачем он это делает? Неужели ему нравится причинять людям боль? Заставлять их чувствовать себя куском дерьма? Убивать надежду и свет в их сердцах? Бесчувственный подонок! Жестокий, безжалостный, одержимый собственным самолюбием! Ненавижу!

Опустив глаза наполненные влагой, я без колебаний спешу убраться как можно дальше.

— Вернись на место. — Доносится голос позади.

— Иди к черту! — Очередная машина проезжает мимо. Конечно автостоп не решит проблему. Странные, незнакомые люди, от которых можно ожидать чего угодно. Задумываюсь лишь на секунду. Безопасно ли?

Плевать! Все равно лучше, чем ехать в одной машине с Дэвидом. Ничто не заставит меня вернуться обратно.

Ноющая боль раздаётся в левом локте.

— Оставь меня в покое!

— Вернись в машину. — На удивление он очень вежлив. В капкане ненавистных объятий, Дэвид надеется сдержать мою истерику, тем самым отняв всякую возможность биться. Остаётся только кричать, звать на помощь, переодически голосуя, когда порой все же удаётся высвободить руку.

— Хватит. Перестать. — С успокоением звучит просьба.

— Отвали!

— Проблемы? — Хриплый голос вынуждает повернуться.

Ярко алый «Джип» остановился прямо впереди. Облокотившись на водительскую дверь, на нас смотрит рыжеволосый паренек.

— Все в порядке. — Даёт знать Дэвид, вжимаясь крепче прежнего в мою руку.

— Нет! — Возражаю я. — Пусти!

— Не надо. — Сквозь зубы бурчит он.

Незнакомец хлопает дверью, и уверенно направляется к нам. Его рыжие волосы, под ноль выбриты по бокам, а пушистая челка попадает на правый глаз. Странноватая причёска. Впечатляет. Нельзя не отметить массивную грудь и своеобразную внешность. Огненно рыжая голова, легкая лапоухость, сопровождающаяся сережкой с левой стороны, родинка под тонкими губами и карие глаза, которые получается разглядеть, когда подходит ближе.

— Дама выразилась предельно ясно. — Молодой человек с серьезностью смотрит на моего обидчика.

— Я кажется уже сказал, что у нас все в порядке.

На секунду Дэвид теряет хватку, и я, пользуясь моментом, вырываю руку, отходя назад. Парень делает шаг на встречу, но рыжий загораживает ему путь.

— Я так не думаю.

— Не припомню, чтобы спрашивал твое мнение.

— Не спрашивал. Но мне в любом случае все равно. Девушка поедет со мной.

Рыжеволосый подходит ко мне, и приобняв за талию, ведёт к своей машине. Его желтоватые зубы вызывают у меня отвращение, когда очередной раз он демонстрирует кривую улыбку. Неприятный тип. Такой же неприятный как и парфюм, ударивший в нос ещё до того, как он приблизился. Если бы я могла, то убежала бы от них обоих, но раз придётся уехать с кем-то одним, то пусть это будет меньшее из зол.

Когда рука парня спускает чуть ниже бёдер, я невольно вздрагиваю, пытаясь скинуть тяжелую кисть.

— Слушай сюда. — Дэвид дергается, и схватив парня за грудки, громко рявкает. — У нас тут небольшое разногласие, но только попробуй ещё раз прикоснуться к ней, и я отрублю твои кривые конечности! Обещаю.

Что это? Никогда не видела его таким. Гнев текущий в напряженных венах сейчас взорвет не только их, но и не оставит живого места от бедного парнишки. То, с какой ненавистью он смотрит, то как горят его глаза, не может не пугать. Нужно срочно вмешаться.

— Хватит! Уймись! — Пихаю огромное плечо. — Я все равно не передумаю. Уезжай.

Дэвид смотрит на меня в полной растерянности, после чего шипит подобно питону.

— Ты совсем двинулась?!

— Всего хорошего, Дэвид.

Я договариваю, и развернувшись, спешу скорее сбежать, пока внутренний голос не заставил меня передумать. Не знаю, правильно ли поступаю. До меня доносится предупреждение о том, что это ошибка, но я заставляю себя идти вперёд не оборачиваясь.

Парень оказывается гораздо разговорчивее меня. Настолько, что его болтовня начинает раздражать практически сразу.

— Я Нейтон. — Слышу краем уха.

Готова отдать все за чашку ароматного горячего кофе в тёплой постели и беззаботными посиделками с Эш. Эшли. Я совсем о ней забыла.

— Как твоё имя?

— Сьюзан. — Вру я.

Я может быть и дура, но не до такой степени. Он не вызывает доверия, поэтому сказать правду, все же не рискну. Никому не доверяй - главный девиз Эшли. После предательства Майка, она стала слишком осторожно относится к своему окружению, чему научила и меня. Я создала крепкую стену, и мы потеряли связь, которая долгие годы служила нашим якорем. Скрывать чувства, замкнувшись в себе было глупостью. Я должна была все рассказать.

— Ты меня слышишь?

Ну до чего приставучий. Мне безразлично кто он, и сколько килограмм может поднять за раз в тренажерном зале. Почему нельзя поехать в тишине?

— Да. — Наигранно тяну, потирая висок. — Голова раскалывается.

— Ничего, я помогу.

Щелчок дверных замков вырывает меня из раздумий, вернув к реальности. Только теперь я понимаю, что автомобиль больше не едет. Жар наполняет каждую молекулу моей крови, пробуждая безумный страх. Сердце бешено стучит, когда незнакомец мерзко лыбиться, касаясь моего плеча.

— Почему мы остановились? — Спрашиваю, хоть подсознательно и знаю ответ.

Парень отстегивает ремень безопасности и тянется ко мне.

— Что ты делаешь?! — С трудом выдаю я, поскольку непроходимый ком, застрявший в горле, не даёт сказать внятно.

— Тш-ш...

Молодой человек уверенно приподнимается, и намереваясь прижать меня, лезет на пассажирское сиденье. Пока я в панике стараюсь разблокировать дверь, ему удаётся сесть сверху. Карие глаза пылают сумасшествием. Осознание душит все органы, и я начинаю сильно дергаться, в надежде вырваться.

— Нет! — Из груди рвётся душераздирающий крик.

— Не рыпайся!

Нейтон наваливается всем весом, зажимая дрожащее тело между ног. Теперь я в ловушке. Пускают в ход зубы и кусаю ладонь, закрывающую мой рот. Это ещё больше злит парня. Он отрывает руку от лица, издаёт неразборчивый рык, и уместив поудобнее хрупкие запястья в вверху моей головы, начинает расстёгивать ремень на синих джинсах.

— Не надо! Пожалуйста!

Горячие слезы стекают по бледным щекам, размазывая по всюду чёрную тушь.

— Заткнись!

— Умоляю! — Последнее, что произношу перед тем как погрузиться в полное отчаяние.

Это конец. Ад, в котором сейчас заживо горит моя душа не знает границ. Теперь, когда на мне разрывается майка, я перестаю бороться.

— Вот умница.

Никто не поможет. Никто не услышит. Сознание мутнеет, кажется я начинаю бредить, поскольку боковым зрением замечаю Дэвида. Не думала, что скажу такое, но как бы мне хотелось, что бы это действительно был он. Галлюцинация становится все красочнее. Брюнет спокойно стоит чуть дальше правого стекла, наблюдая за всем с отвращением. «Я предупреждал.». Крутится в голове.

Через пару минут я умру. Не физически, но разве есть разница? Необязательно лежать в земле, что бы быть уничтоженным. Иногда физическая смерть намного лучше, чем жить, проклиная каждый несчастный день своего жалкого существования.

Впиваясь пальцами мне в бёдра, незнакомец просачивается между колен, стягивая низ моей одежды. Морально готовлюсь похоронить себя заживо, начиная медленно закрывать мокрые глаза. Ледяная слезинка капает из краешка уголка глаза, и я издаю последний безнадежный вдох.

Оглушающий грохот заполняет перепонки, даря ощущение лёгкости. Странно, но я больше не чувствую парня на себе. Так и должно быть?

Не понимаю, что происходит. Наверное я настолько устала, что совсем ничего не чувствую. Все во круг плывет. Мир в глазах двоиться, искажая картинку. Холодно. Почему так холодно? Запутанный темный локон падает с плеча на опущенную спинку кресла. Медленно повернув голову в бок, вижу Дэвида. Стоп, что? Его костяшки измазаны темной кровью, которой с каждый движением становится все больше. Нейтон лежит на земле, раз за разом получая сильные удары по лицу, из-за которых оно похоже на отбивную.

Ничего не было. Ясность возвращается со скоростью света. Нужно разнять их, пока он не убил его. Остатки порванной одежды падают на холодную землю, оставив на меня лишь чёрный бюстгальтер. Обеими ладонями, я хватаю огромный кулак, когда Дэвид замахивается для очередного удара.

— Хватит!

Ещё немного, и один из нас точно умрет, а кто-то сядет в тюрьму. Не важно, какие чувства я испытываю к этому парню. Видеть его за решеткой точно не хочу.

— Остановись!

Раздающийся ор пугает меня саму. Очень «по-своему» отношусь к богу и вере, однако сейчас, молюсь всеми силами будто монашка в монастыре.

Дэвид зависает на мгновение в воздухе, и я, пользуясь случаем, крепко прижимаюсь к нему, обхватив массивное тело руками. Его пульс зашкаливает, сердце выпрыгивает из груди, а сам он дышит так часто, что кажется вот-вот  задохнется.

— Дэвид, пожалуйста! Пожалуйста, перестань!

Он плавно отступает на пол шага. «Спасибо».  Я с облегчением выдыхаю. Кошмар позади, но мое тело ещё этого не понимает. Конечности дрожат, заставляя спотыкаться на ровном месте.

Дэвид стягивает футболку и протягивает мне, по-прежнему смотря на окровавленную физиономию Нейтона.

— Надень.

Его лицо украшает садина, а из нижней губы виднеется кровавое пятнышко. Видимо Нейтон все же успел помахаться прежде, чем Дэвид превратил его в тушку мяса.

Я еле плетусь, ноги ватные, но парень не торопит. Ведя меня за руку, мы молча идём к тонированному авто.

— Теперь я был достаточно убедительным?

Что это значит? Мне надоели его загадки!Голова просто переполнена, такое ощущение, будто ещё чуть-чуть и взорвется! Что бы прийти в себя, я открываю пассажирскую дверь и сажусь, оставляя ноги на улице. Стоит закрыть глаза, как тут же всплывает весь произошедший ужас. Нейтон, беспомощность. Тело до сих пор вздрагивает, реагируя на воспоминания омерзительных прикосновений, словно его грязные пальцы опять касаются меня. Как билась и кричала, задыхаясь в собственных слезах. Как просила остановиться. Как хотела вырваться и как видела Дэвида. От последней мысли меня передергивает. Это был не бред. Все встаёт на свои места.

Я распахиваю опухшие глаза.

— Ты видел. — Начинаю я, выйдя из машины. — Ты все видел с самого начала! Стоял и просто смотрел! — Отчаянный крик, как плевок, попадает прямо в лицо парня.

С равнодушным видом, Дэвид неподвижно стоит на месте, пока я колошмачу его всеми возможными способами. Кулаки, ладони летят не только в грудь. Они впечатываются в лицо, плечи, живот. Не вижу куда бью. Злость, обида, ненависть. Невозможно описать словами то, насколько сильно я разбита.

— Ненавижу! — Слезно тяну во весь голос, срывая горло. — Ненавижу тебя, слышишь?Как ты мог?!

Теперь это не просто плач. Истерика становится неконтролируемой, не слышно ничего, кроме плача. Молодой человек прижимает меня к себе, стараясь как можно слабее сдерживать мои руки. Кисти ужасно болят, и похоже он об этом догадывается.

— Нет! Не прикасайся ко мне! — Громко всхлипываю.

Уткнувшись в мужскую грудь, я задыхаюсь от собственных криков, пока Дэвид прижимает мою макушку к своей груди. Какое-то время мы стоим в таком положении. Это продолжается до моего полного успокоения.

Безумие. Все это как страшный сон. Фильм ужасов длинною в жизнь. При каждой попытке начать заново, прошлое мрачной тенью наступает мне на пятки. Я погрязла в этом дерьме в пятнадцать и захлебываюсь по сей день.

— Надеюсь, ты усвоила урок?

Общежитие уже близко. Не хочу с ним разговаривать, но один вопрос все же мучает меня.

— Усвоила. — Нижние веки наполняются прозрачной жидкостью. — За что? Что я тебе сделала?

Молодой человек бесшумно вздохнул.

— Пожалей кого-нибудь, и сам об этом пожалеешь.

— Неужели в тебе нет ни капли жалости?

— Жалость удел слабых. Она и милосердие самые подлые чувства разрушающие мозг и провоцирующие рак. Они делают человека слабым, уязвимым. Так же как любовь. — Да что он знает о любви? — Ты никогда меня не слушаешь. Чтобы чему-то научиться, мало просто иметь уши, нужна практика. Во всем. Если бы я проявил милосердие, ты бы так и не осознала своей ошибки. Не прочувствовала сполна, а мне бы пришлось не за что избить парня.

Я истерически смеюсь.

— Считаешь ты поступил правильно?

— Я этого не сказал.

— Звучит именно так.

— Тебе не понять.

— Ты прав. Я не понимаю. До этого дня во мне жила надежда. — Устало медлю я. — Люди не рождаются плохими, таковыми они становятся постепенно. Каждый сам выбирает кем он станет. Я искренне верила, что внутри тебя все же живет свет. Что все это всего лишь маска, за которым ты как и многие прячешь внутреннюю боль. Но я ошиблась. Сегодня я окончательно убедилась в том, что вместо сердца у тебя черная дыра.

Слова даются мучительно, каждое из них сквозит болью. Обида приглушает слух, затуманивает взор, закрывает сердце. Отныне в нем больше нет места для чувств к нему. Ни желания, ни доброты, ни тяги - ничего. Дэвид уничтожил все хорошее, что я так отчаянно пыталась в нем увидеть.

Дверь отмыкается автоматически. Машина полностью остановилась, но мощный мотор по-прежнему работает.

— Я верну вещи завтра.

Черная футболка точечно покрыта маленькими капельками крови. Не знаю кому она принадлежит, Нейтону или Дэвиду, впрочем это не важно, ее однозначно нужно выстирать. Кофта тоже не годится. В доль и поперёк она испачкана грязью.

— Хорошо.

Забрав свою спортивку, быстрее хочу выйти, дабы не бросить взгляд, но оказавшись на улице, замираю.

— Я бы не позволил ему что-либо с тобой сделать.

— И все же ты мог остановить его раньше. Я не умею плавать. Но ты выбросил меня в открытое море, разница лишь в том, что не дал захлебнуться.

Ни слова больше. Это была длинная ночь. Полная страха, мук и горечи. Поскорее хочу смыть ее, лечь в кровать, а на утро понять, что это был всего лишь сон. Голова раскалывает настолько, что дойдя до комнаты, не замечаю открытую дверь. Сердце уходит в пятки при виде темного силуэта, но когда гость выходит на свет, сочащийся через окно, тут же узнаю его.

— Алекс?

— Ну наконец-то! Где ты была!?

— Уф, — Вздыхая, снимаю грязную обувь. — Как ты сюда попал? Это женское общежитие.— Бросая ключи на тумбочку, говорю так, будто бы для него это новость.

— Клэр пустила меня.

— Опять усыпили старушку Лорен?

— Не усыпили, а дали возможность выспаться.

— Ясно.

Друг встаёт с кровати и подходит к выключателю. Щёлкнув кнопку вверх, округляет глаза.

— Боже! Что с тобой? Ты в порядке? Чья это одежда? — Его голос не по-детски дрожит. Я беру махровое полотенце, а когда закрываю шкаф, парень уже стоит  рядом. — Это кровь?

— Долгая история. — У меня нет никаких сил что-либо рассказывать. Точно не сегодня. — Я в норме... — Уверяю по пути в душ.

— Не знаю, что у вас происходит, но мне это не нравится! — Алекс идёт следом, и обогнав, закрывает вход в ванну. — Сначала ответь, что все это значит? Скажи, что это не твоя кровь!

— Не моя. Алекс прошу..! Не сегодня.

— Ладно, но я никуда не уйду!

— Что ты вообще тут делаешь?

— Ищу вас. Кстати, где Эшли?

Пропустив вопрос мимо ушей, требую более конкретного ответа.

— Зачем?

— Ты издеваешься? — Он убирают руку, и жестикулируя, возмущается. — Ты звонишь мне по среди ночи, задаёшь странные вопросы, а после пропадаешь. Я не знал, что и думать, пришёл, а вас и след простыл! И вот, спустя два часа, ты заявляешь вся в крови и одной футболке.

— Мог бы позвонить.

— Серьезно, кэп? Я звонил. — Молодой человек лезет в карман брюк, и достав белый смартфон показывает исходящие вызовы. — Тридцать два раза. Причем, и одной, и второй.

— Наверное сел.

Последний раз я видела свой телефон, как раз когда звонила Алексу.

— Ал, я правда очень устала. — Потирая лоб, прошу я. — Давай отложим допрос на потом и просто ляжем спать? Пожалуйста.

Парень смотрит с жалостью и неподдельным волнением. Он чуть медлит, после чего кивает и молча отходит.

— Спасибо.

Скинув одежду на пол, захожу в прозрачную матовую кабину. Вода тёплой струей бежит из душа, оставляя приятные ощущения на коже. Стекая по всему телу, она смывает грязь, приобретая темноватый оттенок. Как жаль, что она не может отмыть остальное. Эта мысль пробуждает раздражение, которое провоцирует своего рода моральный срыв. Снова начинаю плакать. Не могу это контролировать. Взрываясь от ненависти, я прибавляю температуру на панели душевой кабины, с безумной мыслью отмыться не только от естественной грязи. «Давай же. Ну!». Тру своё тело до покраснения, а после и физической боли. «Ай!». Становится очень больно. Медленно сползаю в низ, обхватив руками колени и закрывая рот рукой, чтобы не было слышно плача. Горячая вода обжигает кожу, а натертые места сгорают и вовсе. Понятия не имею сколько просидела так.

Стук в дверь служит неким сигналом, и я закручиваю кран.

— Ты как?

— Выхожу.

Я натягиваю шелковую пижаму желтого цвета. Эшли подарила мне ее на прошлое рождество. Всегда считала их неудобными, но с ее появлением, поменяла мнение. Самая превосходная вещь в моем гардеробе.
У Эш почти такая же, только розовая и с белыми кружевами на рукавах. «Как же мне тебя не хватает.»

Избавив запотевшее зеркало от пара, я расчесываю клок запутанных как морской узел волос, после чего, смываю остатки макияжа мицелярной водой. Ну и прикид. Паршиво выглядишь, хотя чувствуешь себя ещё хуже.

Алекс лежит на моей кровати, прижавшись спиной к стенке. Для меня он оставил краешек и середину. Аккуратно заперев входную дверь, я ныряю к нему под одеяло. «Неужели.» Парень закидывает на меня руку и прижимает к себе. В этих объятиях нет ничего пошлого или романтичного. На прошлых каникулах мы часто ночевали вместе и спали именно так, только его место было по середине, а наше с Эшли по краям.

Чудесно. Что доктор прописал. Тёплые объятия и ощущение полной безопасности.

— Все будет хорошо, кнопка. — Шепчет убаюкивающе он.

— Знаю.