Пролог.
11 июня 2010 год. Раннее детство.
Я стояла как вкопанная. Бабушка лежала на кровати и почти не двигалась. Вид у неё был совсем плохой. Меня это до ужаса пугало, но в тоже время было интересно, от чего такая суматоха, и куда эти люди в белых халатах её увозят. Я мало что понимала, но на лице мамы, по которому стекали слезы, можно было увидеть, что случилось непоправимое. Ещё пару раз мы приходили с родителями в какое-то белое здание, где людей в белом было в два раза большем, чем в ту ночь. После этого я практически ничего не помню. Какие-то мелкие вспышки. Помню последний день, когда видела бабушку. Она почти не говорила. Лишь один диалог, засел в памяти.
« — Элисон, послушай. Когда-нибудь ты станешь взрослой и сильной девушкой. Впереди тебя ждёт очень большой и интересный мир, полный удивительных вещей. Но очень важно в нем не заблудиться. Не потерять себя. — Бабушка серьезно нахмурила брови, приказав наклониться к ней ближе. — Всегда слушай свое сердце, и не позволяй никому управлять твоей жизнью. — Она дотронулась до моей груди в области сердца, слегка надовив. — Пообещай, что ты никогда не откажешься от своих желаний. Исполни заветную мечту, испытай самую чистую и светлую любовь. В этих мелочах и заключается счастье. А ты должна стать самой счастливой, моя милая девочка».
Я кивнула. Дрожащая рука коснулась моей щеки. Мне захотелось обнять ее, но в ту же минуту зашли те люди, а мама вывела меня из комнаты. После - пустота.
Мама часто приводила меня на озеро. То самое, где мы любили бывать с бабушкой. Ничего особенного в озере Пауэлл нет, но для меня оно стало не просто водоемом, куда приходили поглазеть туристы. Оно послужило напоминанием о том, что сказала мне бабушка. Только повзрослев, я поняла всю суть данного мой слова. Тогда я ещё не представляла какой же глубокий смысл скрывается в этом коротком разговоре. Как сложно быть единственным хозяином своей судьбы, и как нелегко бывает любить, стремясь к своей мечте. Жизнь не предсказуема, и очень часто преподносит нам сюрпризы. А вот справимся мы с ними или нет напрямую зависит только от нас.
5 мая 2019 год. Юность.
В комнате было мокро и темно. Запах сырости въелся в волосы и бил в нос, каждый раз, когда они попадали на лицо. Я попыталась подняться, перевернувшись сначала на бок, а после оперевшись на правую руку. Мое ослабленное тело было не в состоянии поднять собственный вес, а потому встать на ноги мне так и не удалось. Резкая и острая боль ударила в затылок, когда я снова рухнула на холодный пол. Я провела горячими пальцами по больному место, измазав их в липкой жижи. В темноте было невозможно разобрать что это, но внутреннее чутье не давало усомниться в определении. Моя голова раскалывалась от пульсирующей боли, а волосы были вымазаны в сгустках собственной, полувысохшей крови.
Подобно трупу, я лежала практически на сырой земле в старом, богом забытом подвале. Сколько подростков не доживают до 16? Юные, молодые, совсем еще дети, не успевшие вдохнуть жизнь, они умирают как полевые цветы с первым морозом. Каждый день в новостях мелькают новые имена с громкими заголовками: «Пропал без вести», «Жестоко убит», «Насильственная смерть». Никогда не думала, что однажды и мое имя появится в этом списке.
Всматриваясь в пустоту, я молила о смерти. Сил бороться больше не было, также, как и всякой надежды на спасение.
— Элисон? — Слезы стекали по моему грязному лицу, став преградой в горле, и не позволяя отозваться на зов.
Звонкий стук цепей быстро поднялся в воздухе.
— Пожалуйста, скажи хоть что-то. — Где-то в глубине, из темноты раздался умоляющий голос.
— Я больше не могу... — Прошептала я также мертво, как и ощущала себя внутри.
— Не говори так. — Девушка подползла ко мне ближе и на ощуп вытерла мои слезы. — Мы выберемся отсюда!
Я издала истерический смех, походящий на полу плачь полу усмешку. Неужели она действительно в это верит?
— Мы умрем, Ро. Если не сегодня, то завтра. Не завтра, послезавтра. Через неделю, месяц. Нам не сбежать.
— Не правда! Наши родные наверняка ищут нас!
— Все еще веришь, что они не опустили руки? Сколько прошло? Если бы это было правдой, нас бы уже нашли!
— Мой отец не сдастся просто так. Он не успокоиться, пока собственными глазами не увидит мое тело, а потому, он не сдастся!
— Твой отец найдет тебя...
Стало нестерпимо больно от ее слов. Словно мне на живую вырвали сердце и заставили смотреть, как оно бьется в чужих руках. И эта огромная дыра в груди вызывала истерику. Я закатилась диким плачем, уткнувшись в единственного человека, благодаря которому еще не сошла с ума.
Ро прижимала меня к себе так сильно, словно если отпустит, я тут же умру. За время проведенное в заточении, мы ни разу не видели друг друга при свете. Я могла лишь догадываться о ее внешности. Скорее всего, мы одного возраста, и у нее точно длинные волосы.
Я восхищалась ей. Мы находились в равных условиях и в одинаковом положении, но в отличии от меня, эта девочка ни разу не пожаловалась, не потеряла веру.
— Мы справимся. — Успокаивающе шептала она, гладя меня по запутанным волосам. — Справимся.
Ржавый затвор со скрипом отворился, и наверху лестницы появилась человеческая тень. Сердце выпрыгнуло из груди, когда старые ступеньки начали проседать под чьим-то весом. А тот, от кого бросало в дрожь, стал присвистывая медленно спускаться к нам.
— Нет...
Мы с Ро что было сил быстро отползли в сторону, стирая до крови кожу на коленях, забились в угол. Страшный сон. Это все всего лишь страшный сон. Убеждала я себя, но чем ближе становились шаги, тем больше я верила в реальность.
— Ну что малышки, время пришло.
Я стиснула зубы в страхе издать малейший писк, прижав одну ладонь ко рту, а другой сжимая руку Ро. Жалкие попытки скрыться были просто смешными. Кандалы, в которые были закованы наши запястья, звенели как колокольчик, указывая на точное местоположение в этой маленькой и безвыходной яме. Ему нравилось играть с нами в кошки-мышки. Давать ничтожные секунды спрятаться, чтобы потом бить плетью в темноту, пока не попадёт по одной из нас. Больной ублюдок.
Прошло несколько мгновений тишины. Я еле коснулась пальцами пола, прощупывая дорогу к противоположной стене. Сидеть на одном месте долгое время нельзя. Углы - первое, куда он ударит. Мы бесшумно крались по за стенкой к лестнице и, казалось, уже целую вечность ждали жестокого хлопка. Ровно через пять секунд ожидание прекратилось, и я с ужасом обнаружила, что маленькая рука Ро выскользнула из моей ладони.
— Нет, нет! — Раздался душераздирающий девичий крик.
— Ро! — Завопила я, несясь куда-то в кромешную тьму.
— Нет, пожалуйста! — Молила она, дико разрываясь и захлебываясь от плача.
— Мелкая дрянь!
— Долго ты будешь там копаться?
Сверху донесся еще один грубый, низкий голос.
— Она вырывается!
— Не можешь справиться с девчонкой? И что ты за кретин такой?!
По ступенькам стал кто-то быстро спускаться. Яркий свет пробился внутрь, сбивая фокус зрения. Без окон, дверей, мы сидели в изоляции слишком долго. Перед глазами все поплыло и покрылось рябью. Удавалось рассмотреть лишь очертания силуэтов, но этого хватило, чтобы добежать туда, где двое животных насильно тащили тело молодой девушки к выходу.
Я подбежала прямо к ним и ухватилась за худую щиколотку Ро. Выкручиваясь и выворачиваясь, она кричала мое имя с мольбой о помощи. Мое сердце разрывалось на части, а в груди жутко пекло. Я понимала, что слишком слаба, чтобы помочь ей, однако отступать не собиралась. Даже если меня заберут следом, я не отпущу ее просто так.
— Пошла прочь!
Размытая тень скользнула ниже, пытаясь отцепить меня, со всей дури пнув ногой. Плечо пронзила резкая боль. Рука дрогнула, но пальцы по прежнему крепко впивались в холодную кожу. Тогда следом последовал удар. Мощный и резкий. Витень встретился с моим телом, разрезав кожу до крови. Я потеряла хватку и покатилась кубарем по ступенькам вниз, разбив голову о бетонный пол.
В последний раз отголоском до меня долетел голос Ро. Она провопила мое имя прежде, чем я окончательно потеряла сознание.