Изумрудная Любовь

Угроза Арта, брошенная у порога, висела в воздухе тяжелым, ядовитым облаком. Маша и Арес молча смотрели вслед умчавшемуся спортивному купе. Прикосновение руки Ареса на ее плече было якорем в этом море адреналина и страха.

"Он не шутит," – тихо сказала Маша, наконец обернувшись к нему. Дрожь в руках выдавала шок, но голос был тверд.

"Я знаю," – ответил Арес, убирая руку, но его взгляд оставался прикованным к ней, полным беспокойства и чего-то еще – решимости. "Его следующий ход будет быстрым и грязным. Нужно быть готовыми ко всему. И... нам нужно поговорить. Обо всем. Сейчас."

Он был прав. Игнорировать или недооценивать Арта было смертельно опасно. Они зашли в дом. В гостиной, с панорамными окнами, которые вдруг показались Маше не защитой, а мишенью, она включила все замки на сигнализации.

"Сначала про безопасность," – начал Арес, расхаживая по комнате, его энергия требовала выхода. "Твой сигнализатор – всегда с собой. Проверь заряд. Я сегодня же закажу еще одну скрытую камеру для твоего подъезда и заднего двора – под видом обновления системы безопасности поселка, через знакомого монтажника. Данные будут идти сразу на защищенный сервер и ко мне." Он остановился, глядя на нее. "И тебе нельзя оставаться здесь одной. Особенно ночью."

Маша почувствовала, как сжимается желудок. "Мама вернется только через три дня... А к Полли я не могу – ее подставят первой."

"Оставайся не здесь," – предложил Арес быстро. "У меня есть... студия. На верхнем этаже нашего дома. Отдельный вход, своя кухня, все необходимое. Родители сейчас на юге, прислуга в своем крыле. Там безопасно. И Арт не полезет туда – он знает, что у меня там своя территория, и я не потерплю вторжения."

Предложение было неожиданным. Остаться у него? Даже в отдельной студии? Это был огромный шаг доверия. Но альтернатива – дрожать от каждого шороха в огромном пустом доме – была хуже. И он был прав про безопасность.

"Арес... это серьезно. Я не хочу тебя втягивать еще глубже..."

"Я уже втянут," – он перебил ее, подойдя ближе. Его глаза горели. "С того момента, как я услышал эту запись. С того момента, как понял, что он способен на *это*. Я не могу стоять в стороне. И не хочу." Он сделал паузу, его взгляд смягчился. "И это не только про Арта. Я... я беспокоюсь о тебе, Маша. По-настоящему."

Эти слова, сказанные не в порыве страсти, а с тихой, суровой искренностью, тронули ее глубже, чем любое признание. Маша кивнула, глотая комок в горле. "Хорошо. Спасибо. Я... я соберу вещи."

***

Переезд в студию Ареса прошел быстро и без лишних глаз. Пространство было стильным и минималистичным – бетон, стекло, дорогая техника, огромные окна с видом на горы, которые теперь казались не просто красивыми, а защитными. Чувство безопасности, пусть и временное, было бесценным.

Их сосуществование было странным и удивительно комфортным. Арес уважал ее пространство, но их пути неизбежно пересекались:

*   **Утро:** Они встречались на кухне студии или в основной кухне дома (когда Арес спускался). Молчаливое совместное приготовление кофе переросло в легкие разговоры о планах на день. Маша готовилась к школе, Арес разбирал дела, связанные с московскими проектами отца, которые ему поручили "для практики".
*   **День:** Маша занималась, выходила на короткие прогулки с Полли (всегда в людных местах и с сигнализатором наготове), Арес был на связи, присылая короткие сообщения: "Седан видели у въезда в поселок, не твой", "Вик сегодня нервничал на тренировке, будь осторожна". Иногда они пересекались за обедом – простым, без церемоний. Разговоры текли легко – о книгах, о музыке (обнаружили общую любовь к старому року), о глупостях. Маша ловила себя на том, как смеется над его сухим юмором, как ей нравится, когда он увлеченно рассказывает о горном велосипеде.
*   **Вечер:** Это было самое ценное время. После ужина (который они часто готовили вместе, обнаружив, что отлично слаженно работают на кухне) они могли сидеть на огромном диване в студии. Иногда молча, каждый со своим ноутбуком или книгой, но в комфортной тишине, прерываемой лишь комментарием или вопросом. Иногда – обсуждая стратегию. Арес помогал Маше структурировать информацию против Арта, искать слабые места в его возможной защите. Он стал ее звукорежиссером, вычищая шумы на записи Ульяны, усиливая голос Арта. "Это должно звучать кристально четко в суде... или в кабинете его отца," – говорил он мрачно. В эти моменты сосредоточенности, когда он склонялся над экраном, а свет монитора выхватывал его резкие скулы и напряженный лоб, Маша чувствовала не только благодарность, но и растущее восхищение его умом и преданностью делу, которое стало и ее делом.

Однажды вечером, после особенно напряженного обсуждения возможных сценариев атаки Арта, Маша, измотанная, невольно прислонилась к плечу Ареса, сидя рядом с ним на диване. Она ждала, что он отодвинется или напряжется. Вместо этого он замер на секунду, а затем его плечо расслабилось, став мягкой опорой. Ни слова не было сказано. Просто тишина, тепло его тела и невероятное чувство покоя, которое охватило Машу. Она не уснула, но погрузилась в состояние глубокого умиротворения, которого не знала давно. Арес не шевелился, лишь через долгое время его рука осторожно легла поверх ее руки, лежавшей на коленях, – не сжимая, просто касаясь. Это молчаливое согласие на близость, на доверие, было сильнее любых слов.

***

Но идиллия была хрупкой. Арт не дремал.

1.  **Кибер Атака:** На Машу обрушился шквал спама, фишинговых писем (подделанных под письма из школы, от службы безопасности, даже от "мамы") и попыток взлома соцсетей. Арес, как щит, парировал большинство атак, блокируя, обучая ее распознавать уловки. "Это его стиль – мелкие уколы, попытка вывести из равновесия, заставить ошибиться," – комментировал он.
2.  **Социальная Диверсия:** По поселку поползли мерзкие сплетни – о том, что Маша "живет" у Ареса, что она "разлучница", что она "высокомерная выскочка из трущоб". Источник был очевиден – Оля и Диана. Полли, ставшая негласным информатором Маши, передавала самые гнусные из них. Маша старалась держать удар, но каждый шепот за спиной, каждый косой взгляд в кафе ранил. Арес реагировал на это молчаливой поддержкой: появлялся рядом в нужный момент, его спокойное, уверенное присутствие было лучшим ответом на сплетни.
3.  **Прямая Провокация:** Однажды, когда Маша возвращалась от Полли пешком (под предлогом прогулки, но с сигнализатором в кулаке), из-за поворота резко вырулил знакомый серый седан. Он не стал ее сбивать, но проехал так близко, что грязная волна из лужи окатила ее с ног до головы. Машина умчалась. Маша стояла, дрожа от ярости и унижения, вытирая грязь с лица. Первой мыслью было не бежать домой, а позвонить Аресу.

Он примчался через пять минут на своем временном авто (внедорожник был в ремонте после горного приключения). Увидев ее – грязную, злую, но не сломленную – в его глазах вспыхнул холодный, опасный огонь, которого она никогда раньше не видела.

"Это переходит все границы," – его голос был тихим и страшным. Он снял свою куртку и накинул ей на плечи, не обращая внимания на грязь. "Садись."

Он не повез ее сразу домой. Он поехал прямиком к дому Арта. Маша схватила его за руку. "Арес, нет! Что ты собираешься делать?"

"Спросить," – ответил он коротко, не снижая скорости. "Прямо. В лоб. И посмотреть ему в глаза."

Они застали Арта в его домашнем кинотеатре. Он поднял бровь, увидев их на пороге – Машу в грязной одежде под курткой Ареса, самого Ареса с каменным лицом.

"Какие нежданные гости. Пришли вместе жаловаться?" – Арт развалился в кресле, делая вид, что смотрит на экран.

Арес шагнул вперед, отрезая Маше путь к отступлению, но и заслоняя ее собой. "Серый седан. Сегодня. Знакомо?"

Арт сделал удивленное лицо. "Седан? Миллионы серых седанов. Что случилось? Кого-то обрызгали?" – Его ухмылка была отвратительна.

"Хватит врать, Арт!" – вырвалось у Маши. "Ты трус! Боишься встретиться лицом к лицу, вот и шлешь своих шакалов!"

Ухмылка сошла с лица Арта. Он медленно поднялся. "Шакалов? Это ты о ком, дышло? О себе?" – Он бросил взгляд на Ареса. "Или о нем? Он что, твой рыцарь теперь? Как мило. Надеюсь, он знает, на что подписался."

Арес не дрогнул. Он стоял между ними, как скала. "Она права. Ты – трус. И конченный подонок. Угрожать женщине? Подсылать громил? Это твой уровень? Я знал, что ты – мудак, Арт. Но чтобы настолько..." – Арес покачал головой с ледяным презрением. "Ты даже не заслуживаешь того, чтобы мы с тобой разговаривали. Но запомни: следующий шаг – не сплетня, не грязная лужа. Следующий шаг – война. И ты проиграешь ее. Потому что у тебя нет ни капли чести. А у нас," – он обернулся, его взгляд встретился с взглядом Маши, полным ярости и благодарности, – "у нас есть правда. И мы готовы за нее бороться. До конца."

Он взял Машу за локоть – нежно, но властно. "Пошли. Здесь воняет."

Они вышли, оставив Арта одного в полумраке кинотеатра. На его лице играли тени – злоба, ярость, и... впервые Маше показалось – страх. Страх перед их единством, перед их решимостью.

По дороге обратно в студию царило молчание. Арес крепко сжимал руль. Маша смотрела в окно, чувствуя, как адреналин сменяется дрожью. Они только что бросили открытый вызов.

"Спасибо," – тихо сказала она, когда он заглушил мотор у дома. "За то, что был там. За то, что сказал это ему."

Арес повернулся к ней. В свете уличного фонаря его лицо выглядело усталым, но спокойным. "Я сказал правду. И я имел в виду каждое слово. До конца." Он посмотрел ей в глаза. "Ты не одна в этом, Маша. Никогда."

Он вышел, обошел машину и открыл ей дверь. Когда она вышла, он не отпустил руку сразу. Они стояли рядом в тишине ночи, под звездами, которые казались ярче после мрака дома Арта. Напряжение битвы постепенно сменилось другим чувством – глубокой, почти болезненной близостью людей, прошедших через огонь вместе.

Арес поднял руку и осторожно, почти невесомо, смахнул соринку с ее щеки – ту самую, что могла быть частичкой высохшей грязи из той лужи. Это движение было таким нежным, таким контрастным по отношению к его недавней ярости, что Маша замерла.

"Приходится тебя спасать от грязи и подонков," – он попытался пошутить, но голос сорвался.

"Справляешься на отлично," – прошептала она в ответ, не отводя глаз.

Они смотрели друг на друга. Воздух между ними наэлектризовался. Все – страх, гнев, усталость, бесконечное напряжение последних дней – спрессовалось в этот один момент. Арес медленно наклонился. Маша не отпрянула. Его губы коснулись ее лба – легкое, теплое, защищающее прикосновение. Не поцелуй влюбленного, а клятва хранителя. Обещание.

"Пойдем внутрь," – сказал он хрипло, отстраняясь. Но его рука нашла ее руку и сжала ее крепко, уже не как опора в бою, а как связующая нить, как начало чего-то нового и хрупкого, что проросло сквозь трещины в их осажденном мире. Они вошли в дом, в студию, которая стала не просто убежищем, а местом, где зарождалось их общее будущее, хрупкое, но полное решимости выстоять против любой бури, которую Арт мог послать. Битва приближалась к кульминации, но теперь у них было нечто большее, чем просто союз против врага. У них была вера друг в друга.