AGONY [H.S]

Маяк Портланд-Билл — главная достопримечательность Портленда. Обычно, когда люди спрашивают: «Откуда ты родом?», стоит только произнести слово Портленд, как все сразу начинают восторженно тыкать пальцем в воздух и наперебой кричать: «Это там, где есть знаменитый красно-белый маяк, да?». Думаю, что все и знают о графстве Дорсет только потому, что в нем находится этот город с его, пожалуй, единственной столетней достопримечательностью. Об Уэймуте многие слышали по той же причине, что он расположен рядом с Портлендом. Хотя нет, Британцы, как истинные патриоты, достаточно хорошо знают историю этого города для того, чтобы, не раздумывая, сказать, что это город-порт, через который проходили многотысячные колонны солдат перед высадкой в Нормандию и из нее в далеком 1944 году. Да, та самая знаменитая Дюнкеркская операция. Ну, и, как плюс, знаменитые Дорсетские белые скалы — настоящее художественное великолепие, созданное матерью-природой.

Я поняла, что мы на самом юге острова, когда издалека увидела круговое движение мерцающей лампочки. Сумерки сгущались и уже плавно переходили в темную ночь. Гарри припарковался и, обойдя машину, как всегда, галантно подал мне руку, помогая выйти тоже. Пока я поеживалась от холода (ведь я, конечно же, по закону жанра не переоделась из легкого вечернего платья во что-то более или менее подходящее для вечерних посиделок на природе и, благо, оно было не в пол), Стайлс запрыгнул в кузов и, порывшись в нем буквально с минуту, нашел два пледа. Он молча протянул мне их, прежде чем снял с себя ветровку, заботливо укрыв ей мои плечи и получив от меня еле слышное «спасибо» в ответ, после чего коротко кивнул и взял меня за руку, пока мы спускались вниз с холма.

Мы расположились на небольшом кусочке пляжа прямо под этим самым маяком. В вечернее время суток народа здесь не было, в отличие от жарких дней, когда здесь невозможно было протолкнуться из-за большого наплыва вечно фотографирующих сооружение туристов. Когда мы, наконец, уселись, я негромко спросила:

-Зачем мы здесь?

Гарри уставился на меня так, будто я совершила преступление века или утопила котенка, после чего чуть тряхнул головой, убирая выбившиеся кудри с лица.

-Ты же хотела оказаться вдали от фальши и притворства, — он сказал после, будто мой вопрос был полнейшим абсурдом.

-Да нет же, — я усмехнулась, — почему ты выбрал именно это место?

-Ох, верно, как это я забыл о твоем неумении формулировать вопросы, — я закатила глаза и цокнула языком, слегка рассмешив парня.

-Ладно. На самом деле, я просто где-то вычитал, что вода смывает все невзгоды. И если это действительно так, то лучше тебе высказаться здесь, у самого моря, чтобы оно унесло все твои печали подальше отсюда и навсегда похоронило их на своем песчаном дне. Что-то вроде «начать жизнь заново». По крайней мере, мне это помогает, даже просто мысленно прокрутить здесь все неприятности и глубоко выдохнуть. Я часто бываю здесь. И если вода смывает все неприятности, то морской порывистый ветер дает мне почувствовать себя свободным, словно птица в полете. Он напоминает мне о том, какой я есть. Ну, и плюс в том, что это место находится за пределами Уэймута. Тут уж ты точно со спокойной душой можешь быть собой настоящей.

Я смотрела на Гарри завороженная, будто полностью парализованная. Он снова говорил самые обычные вещи, но так искренне и так просто, что его действительно хотелось слушаться. Мне всегда было интересно: почему нельзя начать жизнь заново, будто перевернув страницу книги? Просто быть художником своей собственной истории, чтобы стереть все, что тебе не нравится и нарисовать новый сюжет, вроде приторной тошнотворной картинки сказочной страны с вечным солнцем, скачущими единорогами и радугой, где все кругом кричало бы о счастье. Но теперь я поняла, что, даже если нельзя заново родиться чисто физически, можно взять свою судьбу в свои руки. Прекратить ныть, выговориться и отпустить все ненужные обиды. Да, начать жизнь заново, освобождая себя духовно. Это было настолько элементарным и очевидным, что я даже никогда не смотрела на жизнь под таким углом.

Гарри все еще смотрел на меня, и иногда я могла видеть еле заметную тревогу в его глазах, когда они резко освещались светом фонаря, падавшего на его прекрасное лицо, когда он делал очередной оборот вокруг своей оси. Я глубоко вздохнула и вдруг меня понесло.

-Седьмой класс, 13 октября, 2012 год. Олимпиада по алгебре. Этот предмет я ненавижу всей своей душой, и ничего не менялась с пятилетней давности, но, тем не менее, я заняла первое место среди 7 классов по всей стране. Все, что я услышала в свой адрес от родителей: «Ну, конечно, по-другому и быть не могло, это же обязательный предмет для Оксфорда!». Для Оксфорда, Гарри! Хрен бы с тем, что они определили мою судьбу, когда меня еще даже в утробе у матери не было, но они сказали это так утвердительно, будто, займи я второе или третье место, стала бы отныне позором семьи.

Я чувствовала, как во мне просыпалась настоящая ненависть. Я всей душой ненавидела сейчас родителей за их распоряжение моей жизнью. Щеки постепенно принимали алый оттенок, а на коже по всему телу выступили красные пятна гнева, но я продолжала.

-Восьмой класс, 27 апреля, 2011 год. Балетная школа. Показательный концерт в Лондоне. Мы ставили отрывки из знаменитых балетных постановок. Мне досталась главная партия в «Лебедином озере», роль Одетты. Я танцевала словно в последний раз, так, как никогда не танцевала до этого, и словно у меня не будет возможности танцевать после. Я отдала всю себя этому малюсенькому, в сравнении со всем масштабом балета, кусочку, ведь это было моей мечтой, не смотря на то, что мне было всего 13. С отрывком я справилась действительно отлично, даже попала в колонку светских новостей. Все, что я услышала от них в ответ — сухое «неплохо». Да я не спала ночами, почти ничего не ела и пальцы в кровь стерла, а у них — «неплохо»!

Слезы уже вовсю текли по моим щекам, и кожу жутко покалывало из-за нервов, когда я начала бешено ее расчесывать.

Гарри обеспокоенно положил свою руку на мое плечо, придвинувшись ближе.

-Бэб… — он тихо произнес.

-Я ушла из балета сразу же после этого, выслушав целую лекцию о том, что я безответственна и ленива, раз не смогла закончить начатое. Они несносно продолжали тыкать мне в лицо Зейном. «Посмотри на Зейна», «Зейн такой молодец!», «Зейн закончил школу с отличием и поступил в Оксфорд», какая честь!

-Бэб, — Стайлс повторил чуть громче, останавливая мою руку, которая уже разодрала ногу в кровь. Я была на таком взводе, что, казалось, могла с легкостью сейчас поджарить на себе яичницу. Я захлебывалась слезами и дергалась в попытке схватить побольше воздуха, чтобы не упасть в обморок из-за жуткого головокружения и нехватки кислорода.

-Я всю свою жизнь прыгаю выше своей головы. Для меня нет слова «планка», и эти случаи — единицы из всего того дерьма, через что мне приходилось проходить ребенком. После того, как я бросила танцы, мою жизнь полностью взяли под контроль и теперь окончательно решали, куда мне пойти, чем заниматься, во что одеваться и что есть, черт возьми! Конечно, подросток во мне взбунтовался, и я начала курить и выпивать. Пьяную меня для прикрытия забирали Зейн или Грэг, за что им огромное спасибо. Без них бы меня заперли в доме и уже не выпустили до самой старости. Но самое ужасное, что отец появлялся только тогда, когда нужно было что-то в очередной раз запретить или наказать меня, а в другое время его не было в моей жизни, ему было плевать, как у меня дела. Его всегда интересовала одна лишь работа, а я была вроде глупого побочного эффекта, который вечно только мешал ему!

-Бэб, все хорошо, — Гарри попытался приобнять меня, но я вырвалась из его рук в бешенстве.

-Ни черта не хорошо, Гарри! С тех пор я все только усугубила, наши отношения стали совсем холодными. Мать до сих пор, при каждом удобном случае, не кривится припомнить мне об этом!

-Они все равно любят тебя, милая, — Гарри осторожно гладил меня по голове, а второй рукой сжимал мою правую руку, массируя и заставляя застывший от напряжения кулак расслабиться и разжаться.

-Нет, нет! Я все испортила! Понимаешь? Окончательно испортила! Они заставили меня думать, будто я во всем виновата, но это не так! Не так! — я уже кричала. Кричала и моя душа от боли, что столько лет сидела глубоко в ней, мечтая обрести долгожданную свободу.

Слезы солеными ручьями скатывались по щекам, и я не успевала вытирать их.

-Посмотри на меня! Бэбби, я прошу, посмотри мне в глаза, — парень обхватил мое лицо руками, нежно убирая мокрые дорожки от слез с него большими пальцами.

Я все еще продолжала плакать, всхлипывая и трясясь.

-Еще и ты! Я всегда чувствую потребность за все оправдываться перед тобой! Что бы я ни сделала или ни сказала. Потому что мне хочется, чтобы ты находил меня особенной, потому что я не хочу быть такой же серой массой, как и остальные для тебя! Рядом с тобой хочется быть лучше, открывать себя настоящую, а не тот образ, который из меня слепило для себя общество! Ты стал моим единственным спасением, верой в лучшее и потом просто исчез. Где ты пропадал эту неделю? Почему от тебя не было ни единой весточки?

Гарри отстранился и виновато опустил взгляд, будто сожалея, но я не понимала, о чем именно он сожалел. Была ли эта обычная жалость к истерящей плачущей девушке, или же он действительно чувствовал вину за то, что буквально исчез после несостоявшегося поцелуя.

-Бэб, я… Черт, — кулаки и челюсь парня сжались, словно от нестерпимой боли и он с силой зажмурил глаза. Я не была уверена, что он дышал вообще, пока он шумно не схватил воздух носом и неуверенно посмотрел на меня. Его взгляд вдруг стал таким глубоким, но я не могла прочитать, что за ним стоит: сотня эмоций отражалась в его глазах, и он смотрел так пронзительно и так отчаянно, что у меня перехватило дыхание. Я затихла, изредка шмыгая носом и, потупив взгляд в песок, стала вырисовывать на нем какие-то узоры пальцем.

-Тебе не нужно оправдываться, потому что я итак нахожу тебя особенной.

Ступор. Так я могу описать чувство, которое вспыхнуло во мне в тот момент.

-Меня жутко тянет к тебе, — он тихо продолжил, — меня тянет к тебе с самой первой встречи. И меня это жутко раздражает, что весьма мне несвойственно, но это действительно меня злит и раздражает, потому что я просто не могу себя остановить. Меня бесит наша общая невозможность быть вместе, потому что ты помолвлена.

Я перестала водить пальцем по песку и вскинула на него свои глаза, полные ярости.

-Мы не можем быть вместе даже по той самой причине, что я почти ничего о тебе не знаю, Гарри! — я снова вспылила. — Меня тоже жутко влечет к тебе, потому что ты заставляешь меня чувствовать себя как дома, но я ничего о тебе не знаю, ты постоянно закрываешься в те моменты, когда не подкалываешь и не стараешься задеть меня.

Я обиженно хлюпнула носом и снова отвернулась от парня, когда он поднял на меня свой потерянный взгляд. Слова Гарри зацепили меня и заставили мое сердце учащенно забиться, почти разрываясь от бабочек, порхавших в животе. Но я действительно не знала ничего о нем, и мне хотелось, чтобы он открылся мне хоть чуть-чуть, сделал это, наконец.

-Когда мне было 6 лет, мама подарила мне двухколесный велосипед, как у взрослого. Я сломал его на второй день вместе с правой ногой, — размеренный хриплый голос эхом отозвался в моих ушах, когда я резко подняла глаза на парня.

-Что?

-А 12 я первый раз поцеловался. Здесь, в этом самом месте под маяком с дочкой друзей семьи, у которых мы тогда гостили.

Я удивленно смотрела на парня, не понимая, к чему он ведет разговор. Мне казалось, что он просто несет бессвязный бред.

-А в 15 умер мой отец, и с тех пор моя жизнь колоссально изменилась.

Будто разряд тока прошелся по моему телу, заставляя содрогнуться каждую клеточку. Я боялась пошевельнуться, разрушив звенящую и давящую тишину, когда поняла, что он хотел сказать.

-Ты сказал, что он не живет с вами, — растерянно пробормотала я.

-Да, не живет, потому что не может этого сделать. Потому что уже давно мертв, — Гарри горько ухмыльнулся. — Теперь ты знаешь.

-Ох, Боже, Гарри, я сожалею. Правда, мне так жаль, — я сжала его большую теплую ладонь в своих руках, заглядывая в его печальные глаза.

-Все хорошо. Больно было тогда, а сейчас все хорошо. Я уже давно смирился.

-Хорошо. Это действительно хорошо, потому что теперь я знаю, какая нога у тебя была сломана, — я попыталась чуточку растормошить парня и заставить его улыбнуться. И мне это удалось.

-Но я все еще не знаю, что ломала в детстве ты, так что, считай, я ничего о тебе не знаю, — он усмехнулся, за что я легонько ткнула его рукой в бок.

-Не передразнивай!

-Ох, да ладно, Бэбби, расскажи мне. У нас вся ночь впереди, — Гарри кивнул головой вверх и я последовала глазами за его движением, с восторгом замечая бриллиантовую россыпь звезд на черном, как смоль, небе.

-Я ломала руку в седьмом классе, — со вздохом сдалась я.

-Здорово. И как это было? — в глазах парня зажглись любопытные озорные огоньки, из-за чего он буквально подпрыгнул на пятой точке и звонко хлопнул в ладони, в нетерпении потерев их после.

-Что ж, я качалась на качелях…

-Иисус, а ведь это только начало! — Стайлс прижал правую ладонь к сердцу, драматично и показательно охнув. — А ты, оказывается, еще большая ходячая неприятность, чем я предполагал, Бэб Хетфилд!

Я рассмеялась и продолжила свой рассказ, временами утирая слезы, которые выступали на глаза от безудержного смеха.

Не смотря на наше общее веселье и хорошее расположение духа, после того, как я, наконец, смогла выкинуть весь ненужный мусор из головы и свободно вдохнуть полной грудью, мне все еще не давала покоя попытка Гарри открыться мне. Я и предположить не могла, насколько этот парень был силен духом. Я не могла даже представить себе, что за маской беззаботного шутника скрывается нечто куда более серьезное. Мне казалось, что, когда он уходил в себя, это было только потому, что он не такой как все остальные. Он действительно был особенным, но он ценил жизнь, потому что сам побывал рядом со смертью. И хотя он сам не умирал, он знал, что такое, когда умирает близкий, он знал, что такое «умирать». Это, конечно, закалило его дух, но разве должна была такая закалка стать ценой жизни его отца? Не думаю.

Мир — чертовски несправедлив, жизнь — чертовски несправедлива, и этот мальчик был сильным вопреки всему.

И это была ночь, когда Гарри Стайлс окончательно и бесповоротно заставил меня влюбиться в него.