Спасательный круг.

Авторское наставление: уважаемый читатель, советую тебе искать песни, которые я указываю в тексте, и под них продолжать чтение. «Гнилаялирика» — это существующий исполнитель. Песни помогут почувствовать момент на своей шкуре. Приятного чтения. 

***

— Вытряхивайся, — сквозь зубы проурчал Каспер, нервно выдергивая ключ зажигания. — И заткнись, пока тебя не спросят, понял? 

— А что вообще можно говорить?

Шейн осторожно закрыл дверь машины, после чего она пропищала — Каспер ее закрыл. 

— Все, что есть в твоей башке. Шейн, я сказал закрыть рот. 

Крэффорд бросил на Бэверли гневный взгляд и отвесил ему достаточно крепкий подзатыльник, подталкивая ускориться. Подняв глаза на пошарпанный дом, штукатурка на котором отвалилась почти везде, обвел зрачками балконы квартир, больше похожие на корыта с деревяшками, и  сделал глубокий вздох в надежде успокоить сердце. Полагаться на Альберта в вопросах, связанных с наркотиками — идея не из тех, что посещают голову Каспера. Нотли воспользуется любой ниточкой, за которую можно потянуть, чтобы прикрыть всю поставку в город, поэтому Крэффорд сохранял молчание, даже если оказывался под пристальным допросом.

Затащив Шейна за угол дома, Каспер выудил телефон из кармана своих брюк и настрочил Эрику смс, в котором подробно и осторожно описал подворотню стихами. Это требовалось, чтобы не подставить под удар Мелоди, который в свои 23 года не обзавелся телефоном и пользуется тем, что носит с собой его отец. В глазах Генри — папаши Эрика, Каспер всего лишь лучший друг сына, что не унимается со своей корявой писаниной. Такой расклад вполне устраивал бы Каспера, если бы не ненависть к поэзии. 

Эрик появился примерно спустя десять минут, одетый в домашнюю одежду. В его руке торчал пакет с мусором, на ногах нелепо синели галоши, а вот лицо, покрытое веснушками, выражало крайнее раздражение. Шейн спрятался за спину Каспера, сжав руками его предплечье, и уткнулся лбом в спину Крэффорда, пытаясь поднять свое сердце, бьющееся в пятках, обратно в грудь. Сам же Каспер, облокотившись о стенку плечом, долго закурил, кажется, вытягивая из сигареты моральные силы. Где-то глубоко под ребрами ухало так, что виски начали пульсировать, глаза Каспера скользнули в руку Эрика, где блестел черный металл. Сразу осознав, что дело пахнет жареным, Каспер вышвырнул Бэверли из-за спины и поставил перед Эриком, опуская на второго холодный, разъяренный взгляд. 

— Еще раз ты дотронешься до моих, я не буду фильтровать речь в разговоре с полицией, — грубо прорычал Каспер, сжимая руки в кулаки так сильно, что костяшки его пальцев стали белыми. — Ты забыл, кто я такой, Эрик? 

— Твой щегол открыл рот, когда я сказал молчать.

Мелоди наставил пистолет на голову Каспера, щелкнув предохранителем. 

— Кайл молчал. Остальные тоже. Посмотри налево, увидишь того, кто носит с собой лишний язык, — Каспер двумя пальцами взялся за дрожащее запястье Эрика и брезгливо убрал от себя его руку, опуская ее вниз. — Не провоцируй меня. Иначе потом не объяснишься с папашей. 

— О чем он? Почему он говорит, что ты болтаешь?

Глухим голосом Эрик обратился к Шейну, отчего мальчишка посмотрел на Каспера так, словно вот-вот сорвется с места. 

— Я играл с другом в правду или действие, он спросил у меня... кто поставляет, я сказал, что это ты, — Шейн попытался подавить приступ паники, снова вцепляясь руками в предплечье Каспера и опуская глаза вниз, чтобы посмотреть на пистолет. — Я больше никому не говорил. Может, Ричард сказал, но я не знаю... 

— Заткнись, Шейн, — Каспер вложил в его руку ключи от своей машины, и мальчишка правильно его понял, почти трусцой удаляясь от Мелоди и Крэффорда. — Если я сказал оставить в покое моих друзей и пацана, значит закрываешь ебало и оставляешь проблему о твоей безопасности на меня, — Каспер впечатал Эрика плечом в стенку, наклоняясь к нему так близко, как только смог. — Ты его видел? Он напуган больше, чем ты. Разве так мы теперь решаем наши разногласия?

Каспер качнул головой в сторону своей машины, чувствуя, как внутри его живота слиплось все содержимое. 

— Нельзя бить людей, если они не виноваты. А я не виноват, я защищаю свое право зарабатывать деньги, — Эрик уставился в глаза Каспера, но пистолет убрал, шумно глотая вязкую слюну. — И по закону... 

— Какой, блядь, закон?! — Каспер перебил, срываясь на крик и приземляя кулак рядом с ухом Мелоди, от чего штукатурка со стены слетела и с треском разбилась об асфальт. — Ты наркоту толкаешь, а мне рассказываешь про законы? Эрик, приди в себя и пиздуй учить свои конспекты. Я сказал, что я решу все сам. Ничего даже не началось еще, а ты нападаешь на моих людей с кулаками, да при этом еще ссышь сам это сделать.

Отпустив плечо Эрика, Каспер сделала два шага назад и тактично замолчал, позволяя Мелоди вставить свои пять копеек.

 — Если за неделю не устаканишь всю ситуацию, я обращусь в полицию. И расскажу, что ты поставщик, а не я.

Эрик вздернул нос, но на его лице застыла трусость, которая вызвала в Каспере волну любви к самому себе. 

— На хуй пошел.

Прошипел Крэффорд и развернулся на пятках, направляясь к машине. 

Его глаза сияли от ненависти, грудь разрывало от пульса. Мышцы его спины и плечи напряглись так сильно, что Касперу пришлось дорого заплатить за свое спокойствие, или его подобие. Крэффорд прекрасно знает, что Мелоди и рта не откроет в присутствии человека по форме, но вены в его руках кипели от желания прямо сейчас раздробить голову Эрика о любую твердую поверхность. Кайл, Никс и Морис, какими бы идиотами иногда не казались, не проронили бы и слова, и раздражение Каспера выросло настолько высоко, что он со всего размаха впечатал кулак в фонарный столб, скрипя зубами. 

Тощие руки Бэверли возникли почти из воздуха — Шейн обвел контур щеки Каспера холодными пальцами. Крэффорд прошипел в ответ и сгреб Шейна руками, вжимая его спину в столб так сильно, что кости мальчишки почти хрустнули. Глаза Каспера пробежали по наивному выражению лица Шейна, выучили каждый мускул и остановились на губах. 

— Почему ты решил, что мы встречаемся, Бэверли?

Низко прорычал Каспер рядом с губами Шейна и отодрал от них глаза, устремляя две желтых бездны в расширенные зрачки напротив. 

— Я думал, тебе плевать, что о тебе говорят, — прошептал Шейн, неуверенно, крайне робко укладывая холодную ладонь на плечо Каспера. — Я просто... это кажется правильным. Ты так не думаешь? 

— Так ты на самом деле влюбился?

Отстраненно прорычал Каспер, отвечая вопросом на вопрос, но руки Шейна с себя не убрал, позволяя ему это прикосновение. 

— Почему ты задаешь мне такие вопросы? — глаза Шейна скользнули вниз и остановились на груди Крэффорда. — Да...

— Пиздец, — Каспер отвел взгляд в сторону, пока его ладонь сильно сжалась на талии Шейна, сразу под его свитером. Кожа мальчишки обжигала кипятком, заставляя дыхание Каспера прыгать. — Плохая идея, Шейн.

Бурчание Бэверли Каспер слушать не стал, отстраняясь ровно настолько, чтобы выудить телефон из своего кармана. Фиолетовые от мороза пальцы Крэффорда набрали какой-то текст, после чего телефон скрылся под широкой ладонью. Каспер окинул Шейна взглядом и качнул головой в сторону автомобиля, молча приказывая сесть в салон. Каждая клеточка тела ныла, умоляя о следующем прикосновении хотя бы к рукам Бэверли, но характер Каспера слишком сильный, сильнее самого сердца, что треплется в груди. Проследив за фигурой Шейна, умещающейся под лобовым стеклом, Крэффорд стиснул скулы и уперся бедром в капот, закуривая следующую папиросу. Его молчание никогда не было таким громким, как сейчас — он хочет бросить все свои страхи, откупорить эту печать и позволить своему существу окунуться в... любовь? Покачав головой, Каспер скинул пепел с кончика сигареты, возвращая фильтр к губам. Горький, но от чего-то такой сладкий, дым прорезал горло, спускаясь в самый низ легкий. Это чувство приземлило бы в любой другой ситуации, но сейчас не тот момент, в котором Каспер нашел бы в себе силы противостоять. Шейн... вызывает доверие? 

— Блядь, — прорычал Каспер и со всего размаху кинул окурок подальше, быстрым движением усаживаясь в машину и бросая взгляд на Бэверли. Он сжался на переднем, подобрав под себя колени, и крутит на пальцах свой мобильник. — Твой папаша будет задавать вопросы, если ты не появишься ночью дома?

Сам себя не понимая, спросил Каспер, да так нежно, что к его горлу подкатила тошнота. Никогда раньше его не волновали чужие проблемы, но этот мальчишка заставил окаменевшие кости Крэффорда качаться. Если бы он мог, то прямо сейчас вдавил бы глаза в затылок, чтобы убить в себе это цветущее чувство влюбленности. 

—Нет, но позвонит утром. А что?

Шейн поднял грустный взгляд на Каспера, укладывая телефон перед собой под лобовым стеклом. 

Каспер не ответил, тронул машину. Понимание к Шейну пришло не сразу, а только тогда, когда глаза мальчишки узнали серый двор дома Крэффорда. Не заметив, как пролетела дорога, Бэверли уставился на Каспера так, словно пытался найти в нем смысл жизни. Сам Каспер сидел молча, сильно сжав скулы и оперевшись локтем на раму окошка, стекло которого спущено до самого конца. Он никогда и никого не впускал в свою квартиру, даже долговязого Мориса. Шейн не двигался, пропадая в попытках посчитать пульс в собственных ушах. Еще несколько минут оба просто молчали, пока Каспер не вышел из машины, что дало Шейну уверенность и в своем действии. Выбежав вслед за Каспером, он нагнал его у подъезда, шагая за дверь, которую Крэффорд галантно придержал, наблюдая, как белокурая макушка Бэверли пронеслась под его рукой. 

Квартира Каспера показалась Шейну свалкой, что ожидаемо. Глаза мальчишки пробежались по хламу, которым устлан пол, по окуркам и бутылкам. В это время Каспер прошел на кухню, что расположилась сразу слева от порога, хрустя ботинками по стеклу на полу. Усевшись на стуле, он вытянул телефон из кармана, снимая блокировку. 

Каспер не стал ждать ответа, отключил уведомления и потянулся за бутылкой яблочного сидра, что стояла на краю заставленного грязной посудой стола. 

— Не разувайся, проходи.

Проурчал Каспер, закидывая горлышко бутылки в свой рот и глотая сладкий напиток.

— Ты когда вообще тут убирался?

Слова Шейн выжал из себя робко, усаживаясь на стуле рядом с Каспером и подбирая под себя ноги. 

— Мне делать больше не хуй, думаешь?

Каспер смерил мальчишку холодным взглядом, после всучил ему свою бутылку и потянулся за колонкой. Зажав пальцами кнопку включения, Каспер смахнул с кухонной тумбы старые окурки и поставил акустическую систему на их место. Быстро сработав пальцами, он включил песню гнилойлирики, выбирая именно ту, которая смогла бы пощекотать его нервы. Трек «время не лечит» подошел, как влитой, и Каспер откинул затылок, упирая его в стенку. Мысли засосали его в водоворот, слова завертелись на языке, и это заставило Крэффорда зажать внутренние стенки щек зубам. Вкус крови его не смутил — он появляется во рту Каспера чаще еды. Строчки наполнили собой пространство, очерчивая мрачные стены, и Крэффорд запихал свою гордость в глотку, да поглубже. 

«Кто есть кто?
Белый лёд.
У меня приход...»

— Я тоже влюблен, Шейн.

Прошептал Каспер и закрыл глаза рукой, стискивая скулы так крепко, как только смог. 

«Я покину город и уйду своим маршрутом.
Туда, где вечный холод.
Где солнце не приходит.
Там круглый год зима,
И время лечит, а не портит...»

— В кого?

Сухо спросил мальчишка, пытаясь оторвать глаза от профиля Крэффорда. 

— Ты тупой, или прикидываешься?

Холодный голос Каспера сопроводился таким же взглядом, что окатил Шейна, словно ведро воды. 

«Там, где дом...
Раздевается любовь под сиянием.
Там, где дом...
Представляется любовь покаянием...»

— Каспер?

Глаза Шейна округлились, на что Крэффорд лишь покачал головой. 

— Ты начнешь меня ненавидеть быстрее, чем я смогу тебя уберечь.

Каспер отвел глаза, вслушиваясь в текст песни и позволяя тишине, что скользит между строчками, повиснуть на Шейне. 

«Темнеющее небо размывает горизонт.
Оставь меня...
За густыми шторами не видно наших ссор...»

— Посмотри на меня, — тихо прошептал Шейн, и ему удалось привлечь внимание Каспера, который выглядел таким бледным, словно только что поднялся из гроба. — Я не буду тебя ненавидеть. Я буду рядом, Каспер. 

— Я слышал это уже десятки раз. По мне заметно, что я тебе верю?

Глаза Каспера слились с темной штукатуркой стен, он сам стал тенью своего страха, пожалуй, единственного. Любви он боялся больше, чем смерти. 

— Я заставлю тебя верить.

Не отдавая себе отчета, Шейн, который раньше не принимал в горло ни капли алкоголя, опрокинул в себя бутылку и сделал несколько больших глотков сидра. Для смелости, а, может быть, для того, чтобы войти в мир Каспера не совсем трезвым. Жидкая смерть разлилась по его венам, отчего мальчишка замычал, морща лицо и смиряясь с послевкусием.

«Я разбиваю окно,
За ним остывшая ночь.
Мне пора ехать домой.
Мне пора ехать домой...»

— Не надо.

Густо прошептал Каспер и резко встал со стула, это движение повторил Шейн, упираясь носом в плечо Крэффорда. 

Ночь добавила интимности в момент, сделав свое дело, и Каспер вдруг остался наедине со своими чувствами. Так мокро пропуская их в себя, он закрыл глаза и стиснул тощее тело Шейна руками, заставляя мальчишку окунуться носом в свою грудь. Эти объятия он не выжал из себя, как в бесконечных случаях с Морисом, не угробил в себе и улыбку, маниакальную, но улыбку. Холодные, татуированные руки Каспера обвились вокруг талии Бэверли и оба замерли. Крэффорд почувствовал себя слабым, и это разбило его маску об пол с таким грохотом, что кости свело под синей кожей. 

Медленно, почти благоговейно, Каспер взял Шейна за подбородок и поднял его лицо на себя. Заглянув в карие, томные глаза мальчишки, Крэффорд замер, взвешивая все за и против. К черту страх, к черту боль, к черту ненависть — подумалось Касперу. Осторожным, плавным движением он коснулся губ Шейна, проглотив в себя удивленное мычание Бэверли и выждав несколько мгновений. Привыкнув к этому тянущему ощущению, Каспер продолжил поцелуй, и целовался так, словно мир вот-вот рухнет, не надеясь на спасение или успокоение. Его нутро шипело испуганной кошкой, глаза затекли к затылку, а руки ползали по спине, худой, как черенок лопаты. Песня началась заново, и Каспер счел, что более подходящего трека для этого соприкосновения губ не нашлось бы в целом мире. Поглубже зарывшись под футболку Шейна руками, он придавил грудь мальчишки к своей, наклоняясь над ним шершавым телом. 

«Слова будто царапины на сердце больном.
Твой мягкий поцелуй напоминает бетон...»

Они не помнили себя и окружающей остановки, перебирая вкус друг друга на губах так мягко, как позволяла грубость Каспера. Остаток ночи прошел тихой поступью, Шейн уснул почти сразу, раскумаренный маленькой дозой алкоголя, а Каспер сидел на кровати рядом, встречая глазами восход. За несколько часов молчания он расставил все по полочкам, создав порядок хотя бы в голове, что кружилась сильнее веретена. 

***

Утро субботы началось под давлением тишины, что отскакивала от стен и с убийственной скоростью наполняла каждую голову. Каспер подвез Шейна домой и направился на квартиру Кайла, выкручивая руль так, словно это чья-то шея. Всю дорогу он слушал какую-то подборку треков, не обращая внимания ни на что, кроме битов. Парковка не стала проблемой. Крэффорд оставил машину рядом с подъездом и зашагал по мерзлому асфальту. 

Кайл и Никс спали рядом, почти обнявшись, от чего Каспер поморщился. Морис сидел в кресле и дремал, напротив него сидела Леона, что-то выискивая в экране ноутбука. Леона Нотли — это дочь местного копа, к которому Каспер обращался за помощью. Она похожа на отца, но не характером — ее нежность сливалась с той, которую излучал из себя Морис. Крэффорд влепил подзатыльник Вуду, чтобы тот проснулся и сошел с кресла, на котором Каспер проводил большую часть времени общих встреч. 

— Мог бы и понежнее.

Пробормотал Морис, освобождая кресло. По обыкновению, он сгреб Каспера руками и зажал в приветственном объятии, но отпустил быстрее, чем обычно. 

— Чем заняты?

Без особого интереса выжал из себя Каспер, наблюдая, как Морис примостился за спиной сосредоточенной на клавиатуре Лео. 

— Если ты забыл, у Ами день рождения, — подняв бровь, шепнула Нотли и обвела Каспера озадаченным взглядом.  — Мы ждем ее и Флору. 

— Если бы я помнил все даты, я бы стал роботом, — брезгливо прорычал Каспер, перекидывая ногу на ногу и вытаскивая из кармана пачку сигарет. Щелкнув зажигалкой, он закурил, уводя взгляд на Никса и Кайла. — Алкаши. 

Никс проснулся первым, оторвав лицо от подушки, чтобы посмотреть вокруг себя. Сегодня его график тренировок остановился на выходном дне — каждая суббота была перерывом. Растолкав Кайла, он уселся на кровати, выслушивая отборную ругань в свою сторону. Бэнкс перекатился на другой бок, впихивая одеяло между ногами. Его глаза снова зашились, сопение заполнило то молчание, которое повисло в воздухе. Дисней выудил телефон из-под подушки, снял блокировку и пролистал чаты с информацией по близлежащим конным соревнованиям. Его глаза остановились на переписке с Аминой. 

Дисней ткнул на первый попавшийся смайлик и заблокировал телефон, устремляя взгляд на Кайла. 

— Ты долго спать будешь? — недовольно пробубнил Никс, переваливаясь через Бэнкса и наспех натягивая на свое подтянутое тело футболку. — Надо убраться.

— Ну так убирайся, я спать хочу, Никс!

Ворчание Кайла вырвало Леону из ноутбука, за ее взглядом на Бэнкса обратились и остальные. 

— Оставь его, я помогу.

Морис удалился в кухню, что не отделена от гостиной стеной, и принялся замачивать тряпки под краном. 

Дисней лишь закатил глаза и шумно цокнул языком, укладывая на голову Кайла подушку. Второй снова съязвил, но Никс уже отправился на помощь к Вуду. Распахнув все окна в квартире, Дисней набрал ведро воды, опустил в него половую тряпку и поспешно вооружился шваброй. Уборка затянулась на добрый час, побудив Леону присоединиться. 

Каспер же сидел неподвижно, его глаза пилили пепельницу на тумбочке возле кресел, пальцы крутили очередную сигарету. В разговор он не вслушивался, болтовня Мориса о его любви к книгам утомляла Крэффорда больше учебы. В голове снова возникла бессонная ночь, сопение Шейна и этот чертов поцелуй. Смахнуть с лица злобную гримасу не получилось, и Каспер накрыл брови пальцами, пытаясь найти в себе силы не сойти с ума окончательно. 

— Эй, зануда, — без злости позвал Кайл, который не обрел в себе достаточной сонливости, чтобы продолжить нежиться в одеяле. — Че такой кислый? 

— Заткнись.

Рычание Каспера заставило и Никса и Кайла закатит глаза одновременно.

— Каспер, в чем дело? Сегодня не время губы дуть, — Дисней обвел пол шваброй рядом с ногами Крэффорда, ненавязчиво пиная их краем тряпки. — У Амины день рождения, Морис купил пиццу, Кайл даже проснулся. А ты что? 

— Я начал встречаться с Шейном.

Слова Каспера вышли на выдохе, и все, кто был в квартире, уронили подбородки. 

— Чувак! — Морис перекинул полотенце через плечо, растекаясь в счастливой улыбке. — Ты шутишь? 

— Нет, блядь! В это и проблема.

Зло протрещал Каспер, кидая сигарету в пепельницу. 

— Да ладно, не психуй, — Кайл развалился в кресле напротив, снимая ноутбук Леоны с подлокотника. — Шейн лучше, чем рука.

Бэнкс пожал плечами, Каспер замер с яростью в глазах, Никс, Морис и Лео перебросились взглядами. Смех Нотли заполнил пространство, к ней подключился и Вуд. Один только Никс стоял, с изумлением рассматривая Крэффорда. 

— Поздравляю, получается? — тактично выдавил Дисней и отставил швабру, сложив руки на груди. — Я в ахуе. Нет, Каспер, я в полном ахуе. 

— Заткнитесь, — резко заурчал Каспер. — Пожалуйста, — прибавил он, поворачивая голову в сторону Леоны. — Вчера он сказал мне, что влюбился. 

— Представляю эту пару, — подавив зевок, Кайл перекинул ноги через подлокотник кресла и растекся в нем, — Каспер, убью тебя, если подышишь со мной одним воздухом, Крэффорд и Шейн, трясусь, как камыш, Бэверли. 

Каспер закатил глаза, запустив в Бэнкса пустой пачкой сигарет, и увел взгляд в окно. 

— Не думала, что ты по мальчикам, — осторожно проговорила Леона, стирая с кухонной тумбы крошки и следы кофе. — Но, думаю, у вас все будет хорошо. 

Ее улыбка приземлила Крэффорда и он лишь кивнул в знак благодарности, наблюдая, как широкие ладони Вуда прижались к ее пухлому животу. Пожалуй, Морис и Леона — это единственная пара, от которой Каспера не тянуло к унитазу. Его глаза еще недолго побегали по счастливому лицу Нотли, после чего уткнулись в телефон, что пищал с того момента, как Шейн покинул салон машины. 

— Шейн хочет приехать, вы не против?

Голос Каспера просел, он постарался выжать из себя такое спокойствие, какое только мог. 

— Ого, гей-пати, мило. Я за. Никс?

Кайл улыбнулся, пиная Диснея под ягодицы. 

— Не против.

Отозвался Никс, поправляя штаны и продолжая отмывать полы так, словно от их чистоты зависит судьба мира. 

— Будем рады познакомиться.

Морис бросил на Каспера взгляд через плечо, не отрываясь от горы посуды в раковине, и тоже улыбнулся. 

Леона лишь кивнула в ответ на слова Вуда. Крэффорд стиснул скулы, напечатал Бэверли адрес и убрал телефон. Его глаза налились то ли признательностью, то ли отвращением, и он снова ушел в себя, пропуская мимо ушей любой комментарии Кайла, истории Мориса и вопросы Никса. Его грудь сковала такая резкая отчужденность, и ощущение, что он не в своей тарелке, стало господствующим. Каким образом он снова смог впустить эту приторную влюбленность под свое сердце, Каспер не понимал, и от этого тошнить стало сильнее раз в двадцать. 

Флора Миллер и Амина Робинсон приехали еще спустя час, когда на мир опустился полдень. Никс встретил девушек снизу, подняв пакеты с выпивкой и закусками. Стянув со своей шеи длинный, черный шарф, Флора закатала рукава, показывая Кайлу чистые предплечья. Смерив их своими светло-карими зрачками, Бэнкс улыбнулся и заключил Миллер в объятья, от чего в горле Каспера образовался новый комок. Девушки быстро скрылись в спальне, утаскивая с собой несколько пакетов, и оставили Мориса, Никса, Кайла и Каспера молчать. Не успел Бэнкс притронуться к приставке, как по его руке больно шлепнул Дисней, нервно изгибая бровь. 

— Сначала мы фильм посмотрим, а потом твои игры. Я обещал девчонкам.

Голос Никса, строгий и придирчивый, заставил Кайла цокнуть языком. 

— Слышь, кучерявый, — обратившись к Крэффорду, Бэнкс поднялся с места, кинув в Никса пульт, и направился к балкону, поправляя на себе пижамные штаны в крупную клетку. — Пошли покурим. 

Каспер встал с кресла, вышел на балкон вслед за Кайлом и прикрыл за собой дверь. Звук зажигалки прорезал воздух, Каспер невольно опустил глаза на наручные часы Бэнкса, уточнив время. 14:48. Через 32 минуты ему надо быть в деканате. Эта мысль сбила настрой Крэффорда еще сильнее и он вцепился губами в сигарету, втягивая дым поглубже в легкие. Кайл тоже помрачнел, выпуская тонкую струйку дыма изо рта. 

— Три дня назад Флора чуть не вскрылась, — заговорил Бэнкс, стряхивая пепел сигареты вниз, с балкона. — Я не хочу на нее давить, но не знаю, че делать. 

— Совета просишь?

Равнодушно прошипел Каспер, выпуская облако дыма между губами. 

— У кого, как ни у тебя, мне его просить? Ты же гуру в этих мыслях суицидника.

Кайл подмигнул, натягивая на себя мягкую, сонную улыбку. 

— С каких пор ты перестал быть амбассадором слова «по хуй», — ответа Каспер не ждал, и Кайл его не дал. Снова затянувшись сигаретой, Крэффорд перевел глаза вниз, на шумную улицу. — Ты не поможешь. Можешь только принять. Если она захочет умереть, она умрет. Ей нужно внимание, поэтому она режется и говорит тебе об этом. Попробуй почаще отлипать от дивана и проводить с ней время. 

— Ни хуя ты ловелас, Крэффорд, — Кайл отпустил тихий смешок. — Честно, мне начинает надоедать вся эта унылая песня. 

— Не надо было начинать встречаться. Она не изменится от того, что ты ее парень, — Каспер рассмотрел каждого человека во дворе взглядом, полным ненависти, и снова втянул в губы фильтр сигареты. — Тут либо принимай ее такой, либо ищи другую. 

— Она убьется, если я ее брошу, — Бэнкс плюхнулся на старый табурет в углу балкона, безнадежно уставляя глаза в черную кофту Каспера. — Да и наша компания развалится. Лео с Ами начнут меня ненавидеть. 

— И кто виноват в том, что ты начал эти отношения? — Крэффорд выбросил окурок за балюстраду, прижимаясь к ней бедром. — Лучше говори с ней, а не со мной. Или я похож на Миллер? 

— Фу, блядь, — прошипел Кайл и наигранно передернулся. — Я лучше буду встречаться с булыжником, чем с тобой. 

Редкая, искренняя улыбка дернула губы Каспера, после чего он зашел внутрь, оставляя Кайла думать о своем. Амина и Никс разглядывали в телефоне афиши фильмов, читали отзывы, сидя за кухонным столом почти впритык друг к другу. Морис заплетал Леоне колоски, перебирая каштановые пряди между пальцами. Их сладкая беседа заставила бы Каспера очистить желудок, если бы он не метнул глаза на Флору. Её тощая фигура ютилась в кресле возле окон. Заняв свое место напротив Миллер, Каспер поднял на нее глаза. Потребность что-то сказать вдруг поселилась на кончике языка, и Крэффорд привлек внимание девушки стукнув коленом о тумбочку, разделяющую кресла. 

— Выглядишь хуево. Хочешь напиться?

Проурчал Каспер, выбирая самые нежные слова из тех, что знал. 

— Хочу. А ещё хочу набить тату.

Флора не улыбалась, но и глаза ее не слезились. Если бы Каспер не знал о том, что Кайл сам по себе такой же замороженный, как и Миллер, то он счел бы Бэнкса парнем, лишенным вкуса. 

— Тебе не пойдет. 

Флора не ответила, но многозначительно кивнула. За её спиной прыгал силуэт Амины, которая радостно рассказывала о приближающейся ночи. Любовь Робинсон к сумеркам Каспер разделял, но не понимал, как именно. Новость о том, что вечером приедет Шейн, заботила ее больше всех. Будучи нервной задирой по своей натуре, Ами часто интересовалась новыми людьми. Больше поводов для шуток и конфликтов. Каспер стиснул скулы покрепче, опустив нарастающее раздражение глубоко в себя, и уронил глубокий вдох. 

Вечер компания встретила за просмотром фильма, который Никс выбирал неделю. Выпивка быстро разлетелась по рукам, комната наполнилась хрустом чипсов. Крэффорд как сидел в кресле, так и остался в нем, изредка поглядывая на экран. Шумные визги Леоны и Амины раздражали не меньше, чем мысль о пропущенной встрече в деканате. Стараясь не думать об этом, Каспер разблокировал телефон и открыл свой профиль на Bluesky, быстро набирая короткий пост о своей ненависти. Эта платформа относительно новая, поэтому о ней не знает ни один человек из тех, кто сидит в этой комнате. Каспер завел себе страницу в тайне, чтобы у него была возможность выливать свою язву хотя бы в микро-постах. 

Шейн приехал ближе к 20 часам, вырвав Каспера из оцепенения коротким смс — «Открой». Крэффорд поднялся и молча пересек всю гостиную шагами, впихнул ноги в берцы, не стал шнуровать. Вышел на лестничную клетку и закурил. Бэверли стоял у металлической двери. Увидев лицо Каспера, мальчишка расплылся в улыбке и налетел на второго с теплыми, мягкими объятиями. Крэффорд замер, выпуская дым на макушку Шейна. 

— Скажи спасибо парням. Если бы не они, тебя бы здесь не было.

Сухо процедил Каспер, выкидывая недокуренную сигарету, и вернул объятия Шейна, обводя холодными руками его талию. 

— Опять ты начинаешь? — шепот Бэверли отразился от плеча Каспера. Шейн поднял глаза на его мраморное лицо, по его губам поползла нежная улыбка. — Если я тебя поцелую, ты останешься таким же психованным? 

— Я всегда таким буду.

Не задумываясь, проурчал Каспер. Не отдавая себе отчета, он осторожно заправил прядь волос за ухо Шейна, рассматривая его карие глаза. 

— За это я тебя и люблю, Крэффорд. 

Каспер принял простое решение промолчать, почувствовав, как Шейн прилип к его губам своими. Может, он и сказал бы что-нибудь, но проще вырвать себе язык, чем произнести вслух слова о любви, тем более - взаимные. Кулачок на воротнике Крэффорда начал бы душить в любой другой ситуации. Сейчас Каспер просто закрыл глаза, удивляясь самому себе, и отдался этому воздушному поцелую. Его сердце не было спокойным, он чувствовал, что ничего хорошего не получится, но все же решил поиграть с судьбой на одной линии. Впереди знакомство Шейна с друзьями, целая ночь музыки и алкоголя, дорога домой. Каждая клеточка тела Каспера выла, умоляла остановиться. Обратная же сторона монеты приказывала продолжать насилие над шаткой психикой. 

— Ты идиот.

Прошептал Каспер в губы Шейна, заставляя себя оставить их в покое и выпрямить спину.

— Такой же, как сто тысяч других идиотов.

Бэверли улыбался так, словно на планете нет зла, глаза его сияли той детской наивностью, которую Каспер убил в себе уже очень давно. 

— И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен, — мрачно отозвался Каспер, поправляя свитер на плечах Шейна. — Антуан де Сент-Экзюпери. «Маленький принц». Моя любимая книга, к слову. Знаю ее наизусть.

— В следующий раз, когда ты скажешь, что ты никогда ничего не чувствуешь, я буду вынужден рассмеяться, — Бэверли улыбнулся еще шире, позволяя своим рукам обвернуться вокруг шеи Крэффорда. — Не такой уж ты и бесчувственный. 

— Заткнись, Шейн.