Небо
Готовиться к выступлению по случаю Хэллоуина оказалось не самым легким занятием, и я не имею в виду репетиции, они, безусловно, вышибли из нас с парнями последние нервные клетки, но была еще одна ужасающе трудная вещь, морально убивавшая нас - выбор костюмов.
Когда тебе семь лет, выбор очевиден - твой самый любимый персонаж из комиксов или мультиков, который твои родители исполнили максимально отвратительно, и ты в итоге идешь праздновать Хэллоуин не в костюме Бэтмена, а в костюме призрака, сделанного из простыни на скорую руку или же, чего хуже, в костюме мумии, упакованный с ног до головы в самую дешевую туалетную бумагу из таргета. По крайней мере, такими были мои костюмы вплоть до двенадцати лет, пока я не начал плотно общаться с Бекки, которая буквально спасла мои выходы в свет и вернула любовь к этому празднику, помогая мне с костюмами. Но от этого была и своя травма детства - ей всегда давали больше конфет, чем мне. Не мудрено, она была супер обаятельной принцессой из года в год. Ей-Богу, я бы не удивился, если бы и в этот год она бы так вырядилась, но, к счастью и сожалению, я об этом никогда и не смогу узнать.
— Очевидно, мы должны подобрать себе такие костюмы, чтобы точно запомниться, — начал было свою мысль Томас, но Арми поспешил прервать его очередной саркастической шуткой.
— Правильно, таланта нет — значит берем эпатажем, умно, Томас.
Благо, за пару недель знакомства с ним, Томми научился никак не реагировать на выпады нашего старшего коллеги, поэтому спокойно продолжил свою мысль.
— Давайте нарядимся, хм... — задумался Томас, — как Супермен, Бэтмен и...
— И Чудо-женщина, да, Томас? — Саркастировал Арми, — только чур, ей будешь ты.
Томас снова проигнорировал шутку, а я не смог сдержать улыбки, каюсь.
— Это гребанный Хэллоуин, парни, давайте просто подведем глаза, оденемся во все черное и нарисуем себя кровяные подтеки, — предложил Арми, но мы с Томми совершенно не врубались, для чего нам это делать, Арми закатил глаза. — Девчонки любят вампиров, недалекие вы мои, по "Сумеркам" тащатся все сейчас.
И вот теперь мы с Томасом врубились. Никто из нас спорить не стал, решено было выбрать костюмы современных вампиров, всяко лучше мумий из туалетной бумаги, знаете ли.
За день до дня Икс я перерывал свой гардероб в поисках чего-то сексуально-нелепого для своего образа, но нашел лишь пару драных футболок и темные облегающие джинсы. Пока я и так, и сяк вертел их думал лишь о том, на кой черт я вообще когда-то это себе купил? Я сидел напротив вывернутого шкафа с одеждой, в комнату постучали трижды, без вопроса "Можно войти?" вошли, будто бы я за эти три предупредительных стука успел бы скрыть место преступления.
— Ты устраиваешь побег из дома? — Отец стоял, облокотивший на дверной проем.
— Мы с парнями решили, что завтра на выступление возьмем себе костюмы современных вампиров, поэтому, вот — я указал на груду вещей на полу, — ищу себе образ.
— Ну хоть грим делать не придется, уже полбеды.
Отец сам же и посмеялся со своей шутки, но я был слишком озабочен поисками, было совсем не до этого.
— Слушай, у меня есть куртка кожаная, черная, я ее уже сто лет не носил, вампиру как раз подойдет. — Снова отшутился он, но в этот раз мне уже пришлось повернуться к нему.
— Сможешь ее сейчас найти? Думаю, это единственное, что спасет меня от провала.
Отец кивнул и удалился на некоторое время, а когда он вернулся, притащил с собой еще и свои черные столетние мартинсы. По итогу мой образ состоял из не самых удобных черных облегающих джинсов, драной футболки бардового цвета, грубых ботинок и черной кожаной куртки по задницу.
— Это гранж, сынок, выглядит довольно круто, — отозвался отец, вероятнее всего заметив мою искривленную гримасу от вида собственного отражения
— Нет, это не гранж, это кринж, но деваться уже не куда, придется выступать так.
На самом деле, я был очень благодарен отцу за помощь, но сказать почему-то этого не смог, вероятно, не счел нужным.
В школе я первым делом подбежал к белому шкафчику, на котором по-прежнему висел мой прошлый стикер. Вероятно, владелец еще не появлялся в школе, или же, решил оставить эту тетрадь мне и так и остаться анонимным. Я не хотел мириться с этим, я уже зашел слишком далеко, чтобы просто так проигрывать. Я уж было собирался прикрепить еще один стикер, но меня окрикнул женский голос. Джули. Я поспешил отойти от шкафчика, чтобы она не задавала мне лишних вопросов, терпеть не могу ее допросы.
— Готовишься к завтрашнему дню? — спросила она толи с улыбкой, толи ухмылкой, черт ее знает.
— Я готов как никогда, — отрезал я, — а ты выбрала себе костюм? — спросил я чисто из вежливости, но Джули продолжала идти за мной и в подробностях описывать свой костюм, но я не особо слушал, понял лишь то, что она все же будет в костюме.
Остаток школьного дня мы провели с Томасом за бессмысленными спорами по поводу сил супергероев.
Арми сильно задерживался, мы уж думали, что он где-то напился и не придет, но, к нашему удивлению, гаражная дверь поднялась и мы увидели силуэт нашего горячо любимого друга, но что-то с ним все же было не так. Он распустил пучок на своей голове и демонстративно уложил свою новую прическу. От прежних засаленных длинных волос не осталось и следа, на вид, Арми состриг около десяти, а то и больше сантиметров волос и, что самое удивительное, помыл их! Мы с Томасом не смогли сдержать восторга.
— Черт возьми, ты выглядишь как Голливудская знаменитость, ей-Богу, — сказал я, на что Арми лишь отмахнулся, затем улыбнулся и молча взял в руки свою гитару, и вот мы уже продолжили репетицию с вокалистом.
И вот настал он. День икс. Могу с полной уверенность сказать, что я не ожидал такого сильного мандража. Все утро живот выворачивало наизнанку, голова предательски раскалывалась, а собственное отражение в зеркале казалось мне еще более уродливым, чем обычно. Начало вечеринки было назначено на шесть часов вечера, но Джули просила нас приехать раньше, чтобы установить всю аппаратуру и снова все отрепетировать. Она сильно напоминала мне Бекки с этим вечным контролем и желанием, чтобы все вокруг нее следовало ее собственным правилам. Арми по-прежнему старался не пересекаться с Грегом, даже ключи от фургона пришлось брать мне.
— Ну и у вас это все типо серьезно, да? — Спросил Грег, пока мы с отцом грузили гитары в грузовик.
Я не знал, что ответить лишь потому, что у меня не было ответа, на самом деле. Инициатива была спонтанная, никто из нас, кроме Томаса, никогда серьезно не рассматривал вариант какого-либо продвижения в музыкальной области, это все чистой воды авантюра, на которую я пошел ради Томаса, а Арми от скуки.
— Знаешь, Грег, все решится после этого выступления. — Ответил я честно, а он понимающе кивнул, похлопал меня по плечу и удалился в дом.
Арми вышел позже, вероятно, отслеживал нужный момент своего появления, чтобы не встречаться с отцом. Костюмы мы взяли с собой, решили, что, если родители Томаса увидят нас в этом - сочтут за сатанистов.
— Ну что, парни, не облажайтесь, — сказал мой отец.
— Постараемся. — Ответил я, и мы поехали к дому Томаса.
Арми был необычайно молчалив, никаких шуток и грязных разговорчиков я не услышал от него за всю поездку, честно, меня это очень напрягало.
— Ты переживаешь? — Идиотский вопрос, но диалог бы сам себя не начал.
— Смотря, что ты имеешь в виду. — Арми внимательно следил за дорогой.
— Знаешь, у меня руки трясутся и потеют сильно, со мной редко такое бывает, — пытался наладить контакт я.
Арми улыбнулся, наконец-то.
— Волнение — это хорошо, могу сделать вывод, что тебе не наплевать на то, опозоримся мы сегодня или нет, что бы там раньше не затирал... — он сделал паузу, — но вот все, о чем я сейчас могу думать — это то, насколько сильно вспотеет моя задница в тех уродских штанах, - кивнул он в сторону пакета с одеждой.
Мы въехали на парковку возле гаража Томаса. Арми закурил, не успев даже выйти из машины, а я вот уже было собирался поднять гаражную дверь, как за ней послышались крики.
— Могу я хоть что-то в этой жизни сам решить? — Это был голос Томаса, никогда прежде я еще не слышал то, как он злится, стало не по себе.
Арми выкинул окурок.
— А наш дружок-пирожок вырос, кажись. — Одобрительно улыбнулся Арми.
— Да ты хоть понимаешь, что ты несешь? — Грубый мужской голос, вероятно, отец Томаса, которого я не видел вживую ни разу - только на фотографиях. — Тебе плевать на учебу, плевать на наше с матерью мнение, ведешь себя как какой-то аутсайдер! Вечерами шляешься неизвестно где, стучишь по своим ведрам, а сейчас возомнил себя звездой? Ты совсем поехавший?
Я резко одернулся, когда гаражная дверь начала открываться. Томас с абсолютным спокойствием протянул мне руку и кивнул Арми, затем повернулся в сторону источника шума.
— Просто дай мне спокойно жить, прошу тебя, — у Томаса будто ком в горле встал, он произнес эти слова с таким отчаянием, что его отец мгновенно заткнулся и сменил обозленное выражения лица на нечто, напоминающее разочарование? Вот только в ком именно он был разочарован, осталось тайной.
Атмосфера в машине стояла странная. С одной стороны был отвергнутый отцом Арми, а с другой - Томас с точно такой же проблемой. Мне даже почему-то стало стыдно, что я больше не входил в эту тусовку плохих отцов, ей-Богу, но несмотря на все мои опасения по поводу дальнейшего поведения парней, оба, на радость, вели себя совершенно нормально, будто ничего и не случилось. На самом деле, я всегда чувствую определенного рода тревожность, когда знаю, что у близких мне людей есть проблемы, но они делают вид, будто все окей, словно надевают на себя маску и скрывают истинные чувства, боясь довериться и открыться. Но как бы я себя ни чувствовал, вынужден был тоже надеть эту маску и делать вид, будто не замечаю никаких проблем, потому что так будет проще, наверное...
Мы приехали за пару часов до начала и когда вошли в спортивный зал - изумились, насколько резко школа смогла преобразиться с прошлого визита: все стены были украшены тематическими постерами с уродливыми мордами всякой разной нечисти, с потолка свисала самодельная паутина с милейшими черными паучками, декоративные тыквы со светящимися глазами были расставлены по углам, а диско шар в центре зала переливался красно-оранжевыми огнями. Тогда я подумал о том, что зря так ненавидел школьные мероприятия раньше, возможно, многое упустил.
— О! Вы как раз вовремя, — Джули подошла к нам, — ну как ваш настрой? Хотите взглянуть на программу? — Она протянула папку мне в руки.
Джули уже была в костюме. Ей-Богу, в голове не укладывалось как эта девчонка, в которой и пяти с половиной футов роста не было, могла с легкостью управиться с организацией всей школы, да еще и на таком высшем уровне! Но ей я об этом говорить не стал, скуп на комплименты. Мы с Томасом внимательно изучали программу, в которой было вписано несколько названий групп, к примеру "Черная плесень" или "Ядовитый плющ" - те самые названия, которые четко отражали всю концепцию жанра исполнения, всем видом показывая, что они рокеры, а снизу мы - "Крутые бобры", три идиота, возомнивших себя музыкантами, не имеющие даже собственной плотины.
— Джули, а у нас не будет проблем с этими ребятами? — Томас оторвался от папки, — они ведь довольно известные в городе, — заключил он, тем самым заставив меня переживать еще больше.
— Вам главное отыграть одну песню, дальше уже толпа решит, стоит ли вам продолжать или нет, — Джули пожала плечами.
— Эх, Томми, самооценку тебе повыше и цены бы тебе не было! — незаметно для нас в зале появился Арми. Я видел, как Джули собиралась ему ответить, но не смогла. — Ты же главная по всем этим декорациям? — Арми оглядел всю территорию, Джули молча кивнула, — очень круто вышло, ты молодец, — Арми еле заметно улыбнулся и, клянусь, наша непробиваемая президент школы покраснела.
— Я вижу ты прислушался к моим словам по поводу волос... — была какая-то неловкость в ее голосе, но я точно знал, что именно этого Арми и добивался.
Он ничего не ответил, лишь улыбнулся своей фирменной улыбкой, поправил чехол с гитарой на спине и удалился за сцену, оставив Джули молча наблюдать за тем, как он уходит.
В семь часов вечера спортивный зал стал наполняться учениками и всеми непонятными людьми, которых они с собой провели, в половину восьмого было назначено начало выступлений. Мы с парнями были третьими по счету, две группы до нас должны были исполнить по пять треков, у нас же в запасе было всего три, но я почему-то был не уверен в том, что мы сможем исполнить и двух, я слишком сильно нервничал и мой мандраж передавался телепатическим путем, ей-Богу.
— Алекс, если ты будешь вот так дрожать на сцене - тебя засмеют, твои ладошки взмокнут и, считай, все наши труды псу под хвост, усек? — Арми сохранял железное спокойствие.
— Ты же слышишь этих парней? Они просто, мать его, отвал башки! — выругнулся Томас, явно подхвативший мой страх.
— И ты туда же, — Арми закатил глаза, — парни, очевидно, что мы не их уровня, но не дайте людям в зале узнать об этом, даже если все пойдет не по плану - держитесь так, будто вы короли этого мира, здесь главное показать энергетику, слиться с залом, усекли, балбесы? — Арми процедил эту фразу сквозь зубы, громкий звук басов мешал нам говорить нормально, да и не хотелось показать себя идиотами перед парнями из второй группы, стоящими рядом с нами.
И вот, первая группа отыграла свое выступление, зал вопил от радости, казалось, этот звук может пробить барабанные перепонки, но тут вышли другие ребята и зал закричал в разы сильнее, мощнее. Словами невозможно описать эмоции, которые я испытывал в тот момент. Что, если мы, действительно, облажаемся? Что, если я навсегда перестану в себя верить, если облажаюсь из-за того, что именно сегодня решил прыгнуть выше свой головы?
Один прекрасный человек как-то сказал мне о том, что верит в меня. Она сказала это с такой любовью, глядя на мое заплаканное лицо и разбитые в кровь коленки, тогда я шмыгал носом и заливался горькими слезами отчаяния, скорее, потому что мне было больше обидно, чем больно. Тогда я каждый раз падал, садясь на двухколесный велосипед, ведь до этого я катался только на четырехколесном. Она посмотрела на меня своими добрыми глазами и сказала: „Ты еще мал, в твоей жизни будет куча падений и куча подъемов, чтобы подняться нужно поверить в себя, а чтобы поверить в себя, знай, что кто-то уверен в тебе и верит в тебя. Я верю в тебя и знаю, что у тебя все получится."
Конечно, после ее слов я не сразу смог поехать и поверить в себя, но ощутив то чувство, когда в тебе уверены, ты просто не можешь подвести. Я собрал и выкинул из головы все гадкие мысли о том, что у меня ничего не выйдет, сел на велосипед, застегнул шлем сильнее и поехал. Мамины слова поддержки были безумно важны для меня. Знаю, что и отец верит в меня, а сейчас, перед своим первым выходом на сцену, я еще и вспомнил человека, чья вера в меня никогда не угаснет, который будет любить меня любым, которого всегда буду любить я, которого так рано потерял... Я помню слова человека, который поверил в маленького мальчика с заплаканным лицом и разбитыми в кровь коленками. Я больше не боялся выходить в зал, мысленно мама была со мной, и она точно верила бы в то, что я справлюсь.
На сцену уже выходила следующая группа, когда Арми прибежал с полулитровой бутылкой, опустевшей на половину.
— И так, бобрята, каждый должен сделать по глотку или десять, чтобы справиться с волнением, усекли? — Не дожидаясь ответа, Арми впарил бутылку Томасу, а тот, покорчившись после первого глотка, продолжил пить как не в себя.
— Что за дрянь ты ему дал?
— Завидно? — улыбнулся Арми. — Не дрейфь, Фарелл, виски с колой еще никому не мешал, — Арми передал бутылку мне.
И вот мы на сцене. Прожектора светят так, будто была заведомо сказана команда ослепить нас к чертям собачьим. Тревожность сменяется расстройством желудка, выпитый виски совсем не помогает, только усугубляет ситуацию, и я спотыкаюсь о провода под ногами. Томас и Арми не замечают, каждый занимает свои позиции, все ведут себя профессионально. Ну-же, мы делали это множество раз в гараже, всего-то повторить снова. Арми дает команду отчета. Один. Два. Три...
Я начал свою партию, а через несколько секунд раздался голос Арми:
«Я старался быть идеальным,
Но это не стоило моих усилий.»
Я старался полностью погрузиться в игру, слушать ребят и не замечать ничего вокруг, кроме них. Я не мог облажаться, я просто обязан был не облажаться ради всего того времени, потраченного нами.
«Если ты веришь, это порыв моей души,
Я произношу все слова, которые вообще знаю,
Только, чтобы посмотреть,
Дойдет ли до тебя тот факт,
Что мне гораздо лучше быть одному.»
Наконец, вступил Томас. Я по-прежнему не смотрел в зал, фокусировался только на верных аккордах.
«Иногда все настолько безумно,
Что ничего уже не сможет меня спасти.»
Припев повторяется снова, продолжаем играть и петь так же хорошо, как и начали, я чувствовал дикое спокойствие и, наконец-то, смог посмотреть в зал. Все подпевали, очевидно, мы же перепевали недавний хит, но это был совсем неважно, важным был лишь тот факт, что мы не облажались. Мы завершили выступление под достаточно громкие аплодисменты, а Томас еще и умудрился зарядить кому-то в лоб своей барабанной палочкой. Я был потрясен, воодушевлен и немного смущен, когда за сценой к нам подлетела Джули с похвалами.
— И так, дорогие бобрята, сегодня официально мы не лузеры! — Арми крепко обнял нас с Томасом.
Улыбки не сходили с лиц парней, с моего лица, очевидно, тоже ничего не сходило. Лучшего дня в жизни и придумать было невозможно.
Совсем потеряв счет времени от первого в жизни триумфа, я осмотрелся вокруг в надежде найти хоть кого-то, кто мог бы мне помочь.
— Хэй, Джули, который час?
Она посмотрела на левое запястье.
— Половина девятого, ты что, куда-то спешишь? — она ехидно улыбнулась.
— Такова жизнь суперзвезды, — так же ехидно, улыбнувшись, я пожал плечами и понесся со скоростью света за дневником, а затем в сторону стадиона, даже не проверив наличие записки на белом шкафчике.
Встреча была назначена на половину девятого, возможно, я уже упустил свой шанс, возможно, владелец решил проигнорировать мою просьбу о встрече, но несмотря ни на что, я решил ждать сам не зная, чего. День казался каким-то нереальным, все вокруг шло лучше некуда, будто вот оно - счастливая, адекватная жизнь старшеклассника, которую до этого я видел только по телеку. Какое-то непонятное чувство окутывало меня с ног до головы настолько, что хотелось просто кричать от счастья, плакать и смеяться в голос, чтобы все вокруг думали, что я ненормальный. Но что-то резко заставило меня покинуть собственные мысли, или кто-то...
— Может, ты уже отдашь его мне?