Догадывается ли она о моих чувствах?
Я жаждал всем сердцем услышать хоть что-то. В комнате повисло неловкое молчание. Кевин, улыбаясь, чесал затылок, после чего начал свою речь: «Ну... Плохо учится, неплохо играет в футбол, почти не имеет друзей, – он сделал паузу, – вспыльчивый» – он сделал явный акцент на последнем слове. Ей-богу, большего я и не ожидал услышать, этого было вполне себе достаточно, потому что Кевин, по-честному, мог столько гадостей в мой адрес вылить, но сдержался. Хотя бы за это мистеру лицемеру можно было похлопать, что я и сделал, но только мысленно.
Как бы я этого не хотел, но настала моя очередь тянуть бумажку. Моя рука предательски тряслась, а на лбу, кажется, проступили капельки пота. Мне казалось, что я слишком затянул с выбором, поэтому старался развернуть ее, как можно быстрее. Азарт дал о себе знать, но в сочетании с моим волнением, ставил себя под вопрос. Развернув, я еле слышно прочел: «Поцелуй соседа справа». Ребята засмеялись, в ту же секунду я понял, что мой сосед справа – это Ребекка. Чувства переполняли меня, я мгновенно забыл о том, как не хотел сюда ехать, потому что, в противном случае, я бы никогда в жизни не рискнул бы сделать первый шаг к отношениям с Бекки. Я буквально был на седьмом небе, честно. Она улыбалась и медленно тянулась ко мне. Когда я приподнял ее подбородок и поцеловал, я почувствовал вкус ее губ, нежных с ароматом ванили, я не хотел этого прекращать, но пришлось. Этот момент заставил мое сердце биться быстрее, а ноги – подкоситься.
Когда Лили снова потянулась за бумажкой, Ребекка дала ясно понять, что ей нездоровится. Я, недолго думая, предложил уехать, и она охотно согласилась.
— Х-э-эй, почему так рано? — как можно более протянутым голосом спросил Кевин, а остальные подхватили.
— Бекки плохо, она хочет домой, — я ответил за нее, потому что она даже еле стояла на ногах. Я никогда еще не видел ее настолько пьяной.
— Она может лечь в одной из комнат здесь, — Кевин настаивал.
Он встал и подошел ко мне, точнее к Бекки, которая упиралась лицом мне в грудь, а я держал ее за талию.
— Детка, останься, — он практически прошептал эти слова, протягивая к ней руки, но я оттолкнул его.
— Я же сказал тебе, что ей нездоровится, и сейчас я везу ее домой!
Кевин приподнял руки вверх и отошел, усмехнувшись. Ребята поддержали его.
Когда я вышел с Бекки на улицу, она совершенно не стояла на ногах. Она смеялась, истерила немного, даже заплакала.
— Ты уже вызвал такси? — как можно более требовательным голосом спросила она.
Я не придал этому особого значения, потому что она была не в себе.
— Мы едем на мотоцикле, — я протянул ей шлем.
Она покрутила его в руках, посмеялась и, наконец, надела. На самом деле, задумка вести пьяную Бекки на мотоцикле, когда она не может даже стоять, была ну, как минимум, идиотской. Благо, до ее дома мы доехали нормально.
Всю дорогу я думал о том, как отреагируют ее родители. Бекки выпивала редко, а то состояние, в котором она находилась – было впервые. Меня одновременно и насторожило отсутствие света в окнах, и одновременно порадовало. Я помог ей снять шлем и дойти до крыльца. Бекки что-то начала искать в своих карманах.
— А где твои родители?
Она не сразу поняла вопроса, потому что, прежде чем ответить, она засмеялась.
— Они уехали на несколько дней, — она достала ключи и улыбнулась находке, — пойдем со мной, пожалуйста, — последнее слово она прошептала мне на ухо, после чего зашла в дом и, взяв меня за руку, повела в свою комнату. Она находилась у нее на первом этаже.
Зайдя в комнату, я присел на ее кровать, укрытую мягким белым пледом, она пошла в ванну. Я рассматривал содержимое ее полок, сидя на кровати, рассматривал фотографии, а когда из ванной вышла Бекки, не мог смотреть ни на что, кроме нее. Было такое чувство, что моя челюсть вот-вот отвиснет, я забыл как дышать. Она стояла передо мной в одних шортах и бюстгальтере. Мы долго играли в гляделки, пока она не присела рядом со мной. Она положила руку мне на грудь и поцеловала второй раз за сегодня. Я был ужасно зол на себя, потому что воспользовался ее опьянением в своих целях, но, кажется, цели Бекки в тот вечер были куда интереснее. Она спустилась рукой до моей ширинки и задержалась именно там. Я чувствовал, что мне этого хочется, но понимал, что нельзя, а она только усугубляла положение, целуя меня то в шею, то в губы. Затем она прошептала мне: «Возьми меня». Ей-богу, как же я жаждал исполнить ее просьбу, но чертова совесть буквально кричала о том, что нужно остановиться.
— Я боюсь, мы оба завтра пожалеем об этом, — мне было до слез обидно произносить эти слова, но мало ли, что могло последовать за этим.
— Брось, Кев... — она так сильно покрывала мою шею поцелуями, что было уже даже больновато, но чертовски приятно.
Я понимал, что если сейчас не прекращу, то просто поддамся и сделаю то, о чем, возможно, пожалею, поэтому я отодвинул ее от себя, положив руки ей на плечи, сказал: «Я отойду в туалет на пять минут, хорошо?», на что она кивнула мне. Да и, конечно же, она не случайно назвала меня "Кев", и дураку было понятно, что она хочет его.
Я простоял там минут двадцать, просто смотря на свое отражение в зеркале. Я был ужасно зол на свою совесть, но, в то же время, был благодарен ей. В голове промелькнула мысль о возможной взаимности, ведь, она целовала меня, так страстно, что у меня на шее красовались несколько засосов, а потом я спустился с небес на землю, потому что эти засосы предназначены были для Кевина Смита. Зайдя обратно в ее комнату, я почувствовал облегчение, когда застал ее спящей. Я положил ее голову на подушку, укрыл одеялом, а сам лег рядом. Наши лица были в расстоянии десяти сантиметров друг от друга, я гладил ее волосы, от нее пахло алкоголем. Я был морально убит, потому что понимал, что безоговорочно влюблен в Ребекку Донован.
На утро, она проснулась через пятнадцать минут после меня. Мы встретились взглядами, она выглядела какой-то обеспокоенной. Она приподнялась на лопатках и с ужасом посмотрела на бюстгальтер, закрывая его одеялом. Меня смутила эта ситуация.
— Доброе утро... — я хотел сразу же ей все объяснить, но она перебила.
— Алекс, мы переспали? — ее голос был крайне резок.
— Нет, Бекки, хотя ты умоляла, — я старался подколоть ее этим, но все было тщетно, потому что мне было ужасно больно, да и ей не лучше.
— Слава богу, что ничего не было! Алекс, я прошу тебя, не думай, что у меня есть какие-то чувства к тебе помимо дружеских, пожалуйста, я перебрала вчера, не отвечала за свои действия, — она оправдывалась, а натянутая фальшивая улыбка потихоньку начинала украшать моё лицо, — Алекс, мы с тобой друзья, пожалуйста, не думай ни о чем большем, хотя ты и не думаешь, я уверена. — Каждой новой репликой она будто сжимала мое сердце сильнее, разбивая его — Господи, это что, я тебя так? — она с ужасом осмотрела засосы на моей шее, я пожал плечами, а она ударила себя по лбу.
— Бекки, все хорошо, окей? — я старался успокоить ее, хотя все было совершенно не окей.
— Мои родители скоро должны приехать, — она указала на часы, — спасибо, что ты такой хороший друг, Алекс, — она даже не улыбалась.
Словами не описать, что было в тот момент внутри меня. Я настолько сильно мечтал о взаимности, что даже не мог допустить того, что все произойдёт именно так, как произошло. Я был готов сквозь землю провалиться, ей-богу. Ребекка дала ясно понять, что мне пора сваливать. Попрощавшись с ней, я еще примерно минут пять стоял возле ее дома, не знаю зачем. У меня была весьма сомнительная улыбка снаружи, а внутри хотелось рыдать.
После этого случая, наше общение с Бекки, мягко говоря, пошатнулось. Она реже звонила, а когда звонил я, старалась не задавать ответных вопросов, чтобы не продолжать диалог. В школе мы обменивались кивками, а дальше она уходила куда-то вглубь коридора вместе с Лили. Каждое мое предложение пойти погулять отклонялось, а причиной были либо гулянки с компанией Кевина, либо уроки, хотя я на все сто процентов был уверен, что все причины были как-то связаны с этим чертовым Кевином.
Масло в огонь подливали и отношения моих родителей. Отец постоянно задерживался, мама постоянно истерила, а мне приходилось игнорировать это все. Я не мог даже спросить у них совета, потому что они свою-то жизнь устроить нормально не могли, что уж говорить о моей.
Спустя недели три, я стал замечать, что Бекки меня откровенно избегает. Она больше не здоровалась со мной, не сидела за одним столиком за ланчем, не помогала с учебой. Когда меня это окончательно выбесило, я подловил ее на перемене и не давал пройти.
— Что происходит? — я задал вопрос.
Она закатила глаза.
— Выпусти меня, — она была категорична.
— Что, черт возьми, происходит? — но я был крайне упрям.
— Алекс, я встречаюсь с Кевином, мы теперь с ним пара, и я не хочу, чтобы ты рушил наши с ним отношения, — она произнесла самые ужасные слова за всю мою жизнь с невероятно спокойным лицом, будто это было совершенно нормально.
Я был готов убить его, честно. Я просто не хотел верить, это было настолько больно, словно она прямо в школьном коридоре пустила мне пулю прямо в ребро, чтобы помучался, а затем и сердце.
— Поэтому ты избегаешь меня?
Она опустила глаза.
— Я не избегаю тебя, просто я хочу проводить больше времени со своим парнем, прости меня, — по ее голосу было понятно, что она ни капли не сожалеет.
Я не хотел говорить с ней больше, это было последней каплей. Молча развернувшись, вышел из здания школы и закурил. Мне захотелось бросить все и уехать, я был готов разрыдаться прямо на месте, но держался. Бросив окурок на землю, сел на мотоцикл и уехал, мне было необходимо выплеснуть эмоции.