Я буду молчать.
Пропитанная бесконечность
запахом звёзд и петрикора.
Внутри сверкает безупречность
под звуки скрипки и минора.
Зрачки расширены, мрачнеют,
разбив все зеркала иллюзий.
Губы дрожат и леденеют...
Палитра красок и безвкусий.
Дешёвых сигарет туманность
пропарит оболочку лёгких.
Хрусталь теряет многогранность,
касаясь мраморов убогих.
Я стал одним из океанов,
убийцей стёкол эйфоричных.
Из черноты самообманов
ты была сверхреалистичным.
***
Вечер... На улице уже заметно стемнело, придавая виду за окном небольшую загадочность. Сумерки практически полностью охватили весь город своим мраком. Это одно из моих любимых отрывков времени, когда пейзаж за окном заметно преображается на глазах. Создается такое впечатление, словно этот период сделан специально для меня. И это чертовски прекрасно.
Вот только каждая незначительная деталь двора за стеклянной преградой напоминает мне о нём. Его густые короткие волосы цвета ночного неба, мутные, как смоль, глаза в обрамлении чёрных длинных и пушистых ресниц, саркастичная ухмылка. Человек-неадекват.
Каждый шрам на моей бледной коже говорит о его частых вспышках агрессии. Они уродуют моё худощавое тело и показывают то, насколько я жалкая. То, как меня растоптали.
То, как меня убили.
Отвращение и нежелание видеть это безупречное лицо переросло в фобию. Прекрасная оболочка с уродской душой, часто скрывающейся за маской равнодушия. Слишком стандартно для людей, не правда ли?
Он — один из них.
Он стереотип для многих людей.
Он совершенен.
И я так думала. Вот только жаль, что на тот момент я совсем забыла о наличии внутреннего космоса.
Мой рай тает. Ароматические свечи тускло освещают мрачную комнату, редко мигая из-за жидкого полупрозрачного воска. Приторно-сладкий запах ванили полностью пропитал воздух и мои лёгкие.
Каждый вечер я зажигаю их, чтобы мне не было тоскливо в одиночестве. И каждый вечер я подавляю дрожь в теле, сидя на подоконнике.
Слишком больно.
Слишком страшно.
В такие моменты меня настигает жёсткая апатия, которая остаётся со мной до самого утра. А потом школа, дом, учебники, бессонница. И так по замкнутому кольцу круга.
Ежедневный алгоритм действий.
У меня нет друзей, совсем. Лишь Делфин, которая заменила мне всё, что можно заменить в мире. Причиной этому стало то, что я — мизантроп. Однако, уже завтра я иду в новое общество незнакомых мне людей. Это очень печально, ведь в каждой толпе найдётся парочка отдельных групп биполярных сук и уродов, желающих новую порцию оскорблений в чужой адрес. Порой от такого окружения хочется блевать.
Зависимы независимостью. Пропаганда индивидуальности и нестандартности. Красивы внешне, изуродованы внутренне. Каждый найдёт тому причину или оправдание — у него проблемы. У каждого свои: унижение обществом, избиение пьяными родителями, смерть сестры или брата, отвергнутые искренние чувства, или даже неизлечимая болезнь...
Каждый день надежды рушатся на глазах. Каждый день терпение испаряется в недрах души. Проходят дни, недели, месяца... И становится ясно, что ничего уже не изменится. Человек душевно сломлен и ищет своё спасение. Крепкий алкоголь, табак, различные наркотики, клубы, наполненные богемными красотками на ночь... Ещё немного — и он уже умерший, бездушный псих, ломающий хрупкие сердца людей, считая это своеобразным шармом.
Быть может когда-то я была совершенно другой. Маленькой слащавой и доверчивой девочкой. Предпочитала тишину, одиночество и нейтральность, а взрывные тусовки «для крутых ребят» избегала. Нетипично для подростка в наше время, но на то были свои причины.
Меня пугали зависимые наркоманы, в стельку пьяные ребята и шлюхоподобные девушки, которые вместо клубной одежды носили дешёвое блестящее дерьмо. Как вообще можно носить платья, которые еле прикрывают твою задницу? А о глубоких декольте я вообще промолчу. Бармены же мне всегда казались фанатичными гедонистами, которые ни о чём не парятся. Абсолютно.
До пяти лет я думала, что моя жизнь прекрасна. Верила в любовь, заботу и добро. Считала мир идеальным.
Но в один миг всё испортили люди.
С поставленным диагнозом все мои таланты обострились и стали процветать. В особенности — рисование. В моей комнате есть целая полка, которая посвящена только ему, в прочем, как и остальным хобби. Если я чувствую тоску или одиночество — приступаю к процессу. Больше всего мне нравится графика. Когда прорисовываю каждую деталь, накладывая аккуратные штрихи, проблемы автоматически отходят на дальний план.
А если меня ничего не вдохновляет, то встаю на скейтборд и еду фотографировать. На снимках может быть абсолютно всё: от яркого заката до беззаботной девушки, с привлекательной внешностью. Этому интересному занятию в моей комнате отведена целая стена, где уже прикреплена небольшая коллекция.
Ещё с самого детства я стремилась к самовыражению. Для этого у меня лежит целая коллекция дисков с различными видами музыки, таких, как хаос, электро, классика, грандж или инди. Потому для фона я часто подключаю старую колонку белого цвета к своему ноутбуку и врубаю музыку на полную громкость. Это помогает отвлечься от ежедневной рутины и погрузиться в себя.
***
Я решила ненадолго прилечь и отдохнуть от большого количества работы. Здесь слишком жарко, нужно охладиться и расслабиться.
Я лениво встаю с мягкого голубого ковра и полностью распахиваю окно. Холодный поток воздуха моментально ударяет мне в лицо, и я улыбаюсь. Чудесная погода.
Чтобы хоть немного разбавить одиночество, я включаю песню Troye Sivan — Happy little Pill на максимум. Обессилено расплываюсь на уютной кровати, словно тающее желе, и наслаждаюсь моментом.
In the crowd, alone / В этой толпе я один,
And every second passing, reminds me I'm not home / И каждая прожитая секунда напоминает мне о том, что я не дома.
Bright lights and city sounds / Огни слепят, а звуки города
Are ringing like a drone, / Гулом отдаются в ушах.
Unknown, unknown / Неизвестность, неопределенность...
Oh blazed eyes, empty hearts / О, стеклянные глаза и пустые сердца,
Buying happy from shopping carts / Счастливо покупающие из магазинных тележек –
Nothing but time to kill, / Не что иное, как пустая трата времени,
Sipping life from bottles / Потягивание жизни из бутылки.
Мне нравилась эта лёгкая атмосфера. Сильный и мелодичный голос отражал в себе настоящую бурю эмоций. Я даже не заметила, как начала тихо подпевать, что получалось весьма неплохо.
А если моё пение услышат соседи?
Бестактный вопрос. Когда меня начало волновать чужое мнение?
Под подушкой послышалась приглушённая вибрация, означающая входящий вызов. Я нехотя убавила громкость и легонько провела пальцем по разбитому экрану.
— Океан?
— Да, привет. Ты что-то хотела? — сонно пробормотала я и устало протёрла глаза.
Океан — типичная прозвище моей креативной подруги, которая просто помешана на моих голубых глазах. Со стороны это может казаться очень странно, но для меня это стало нормальным явлением. От этой девушки можно ожидать всё, что угодно.
— Ненавижу медлить, поэтому... Готова идти со мной в шумную толпу незнакомцев? — я закрыла глаза и быстро отодвинула телефон от уха.
И только потом до меня дошёл смысл этих слов.
— Это шутка?
— Нет-нет! Просто понимаешь... Я знаю, каковы твои ощущения в непривычной обстановке. Вдруг у тебя снова внезапно начнутся эти... Ты понимаешь, да? — с волнением в голосе ответила она, зная, что прямолинейность сейчас была не уместна. — Плюс ко всему находиться рядом с ним как-то не по себе.
— Делфин, я... У меня нет слов, правда, — выдохнула я, накручивая светлый локон волос на палец.
Внутри вспыхнуло невидимое пламя. Это... Это настоящий фейерверк невероятных ощущений, что так приятно разливаются внутри, задевая струны души. Страх исчез во мраке космоса, в котором зажглись холодные звёзды.
— Как будешь реагировать на них?
— Предвкушаю новые интрижки и шёпот в тишине. Вдруг они будут молчать и восхищаться? Хотя... Кто знает этих странных людей, — девушка задумчиво зависла, словно исцарапанный диск.
— Как ты? Давно не общались, кроме как «привет» и «до встречи», — после недолгого молчания сказала я.
— Великолепно, спасибо, — ложь. — Как Бетти? Ей лучше?
Она даже не догадывается о моей душевной боли, что так сжимает лёгкие.
Не понимает, как уничтожительны собственные слова.
Ей сложно представить, что я сейчас чувствую.
Но она не узнает. Никто не узнает.
Я буду молчать.
Я перевела взгляд на настенные часы. На циферблате виднелся уже двенадцатый час ночи.
Не хочу продолжать этот бессмысленный разговор. Слишком тяжело.
— Делфин... Прости, я... До завтра?
— Всё в порядке. Только, Энди... — моя рука замерла над кнопкой сброса вызова.
Между нами повисло протяжное молчание. Мысленно, я считала секунды, кусая губы до алой крови. Слыша дыхание подруги, я мечтала скорее окончить разговор и попытаться стереть его из памяти.
Понимая, что я ничего не отвечу, она снова продолжила говорить.
— Пожалуйста, поспи немного. Хотя бы попытайся, ладно? — нескрываемой жалостью проговорила девушка, затаив дыхание.
Снова тишина. Стук часовых стрелок медленно превращался в оглушительные удары и эхом проносился по пустой комнате. Чувство опустошения разъедает изнутри.
Минута.
Две.
Три.
Связь оборвалась. На том конце послышались короткие гудки. Словно под гипнозом, я смотрела на экран телефона, не моргая.
Всё хорошее, как обычно, заканчивается трагичным финалом. Всего лишь одна мысль о её бледном теле, — и глаза непроизвольно начинают покрываться прозрачной пеленой слёз...
Хватит. Мне сейчас же нужно успокоиться, иначе я потеряю контроль над собой.
Я заливаю себе целую кружку горячего мятного чая.
Её любимый чай. И мой.
Два идеально белоснежных кубика лежат на узорчатом блюдце. Я поочерёдно опускаю их в жидкость и наблюдаю за тем, как они с тихим шипением растворяются в просторах фарфора. С кухонного стула беру тёплый шерстяной плед и захожу на балкон. Там надёжно стоят две деревянные тумбочки. Я сажусь на них. Когда-то их ставил папа, чтобы я могла созерцать ночное небо, усыпанное яркими звёздами и наслаждаться их запахом, которого не существует.
Аккуратно беру фарфоровую кружку в руки и тут же обжигаю кончики пальцев. Больно.
Это приятная боль.
Натягиваю рукава толстовки, чтобы снова не обжечься. Делаю небольшой глоток.
Кажется, что чай слишком крепкий, с лёгкой горчинкой, как у тёмного шоколада. Однако послевкусие просто изумительное. Аромат мяты и слабой ванили, что оставляет небольшой сладкий привкус, сводит с ума. Безумный напиток.
Я мечтательно осматриваю противоположную улицу, где величественно располагается пятиэтажный дом в готическом стиле. В одном из окон, что скрывают шторы, стоит тень художника, изящно придерживая палитру и запачканную кисть, которая постоянно опускается в краски и касается холста. На втором этаже приоткрыта форточка, показывающая вид на блондинку, танцующую балет под мелодичную музыку. Её хрупкое тело окутывает нежно-розовый шлейф платья, а талию сжимает шёлковая молочная лента в цвет пуантам. Движения кукольной девушки плавные и грациозные. Живописный вид. В окне повыше за круглым столом сидят два белокурых парня, которым внешне не больше пятнадцати лет. Они с ярким аппетитом уплетают фигурки хлопьев, залитые шоколадным молоком, и беззвучно смеются, толкая друг друга или взлохмачивая волосы.
Моего лица коснулась еле заметная тень улыбки.
Искренняя радость за них.
Ты тоже хотела осветить свой космос солнечным светом, но потухла сама. Не важно, что ты слишком мала и беспомощна перед цветными и мрачными планетами. Ты пыталась добавить красок и разбавить тьму, только ошиблась в понимании света и беззаботности. Легкомыслие убило твой внутренний мир, разрушив всю галактику и потушив каждую звезду. И сейчас, наблюдая за яркими созвездиями, я понимаю...
...Как раньше уже не будет.