11. Гамбург.
Колеса поезда, аккуратно проворачиваясь, ехали вперед, не останавливаясь. Огромная железная махина пыхтела и легко подпрыгивала на рельсах и безостановочно двигалась. Наверное, такой звук у перемен – звук стука колес поезда. Когда слышишь его: как он разносится по всему купе через открытые окна, по коже бегут мурашки. Садясь в один из вагонов, твои мысли где-то далеко, ты думаешь только о дороге и о том, что будет там, куда ты направляешься. Но, а что с теми, кто остался там – на перроне?
Удивительно, сколько интересных, загадочных и ничем не примечательных людей можно встретить в поездах. Грейс всегда нравилось размышлять, что за люди находятся вокруг неё. И даже сейчас, направляясь на родину, чтобы не умереть со скуки, она разглядывала каждого, кто был в её поле зрения. Ей были интересно, куда едет эта дама в красном старом платье с ребенком и что сподвигло её уехать? Или какая история у этого мужчины в деловом костюме, который вот уже битый час читает газету, и у которого всего лишь один маленький чемодан? Для Грейс это занятие было что-то вроде сочинения романа - в своей голове она придумывала целые истории.
Грейс ехала назад в Гамбург. Франкфурт, безусловно, красивый город, и она бы исследовала его бесконечно, но, увы, делать там ей было нечего. У неё не было ни жилья, ни родных, ни работы там, а начинать все заново не было сил, да и возраст уже был не тот. Она просто хотела хотя бы попытаться продолжить жить, как раньше бы работала, может даже в том книжном магазине, а вечером с Агнет пила бы чай с пирогом.
Неожиданно, Грейс ощутила на себе пристальный взгляд. Вообще-то, она ощутила его уже давно, но думала, что ей показалось. Обернувшись, она заметила молодую девушку, лет двадцати пяти, со светлыми короткими волосами, в старомодном цветном платье. Увидев, что Грейс её заметила, девушка смущенно опустила голову вниз и принялась что-то строчить карандашом в своем блокноте.
Поезд остановился. На перроне было море людей, можно было устроить парад. Грейс сошла с поезда и не быстрыми шагами направилась к дверям станции. Она была дома, но почему-то совершенно этого не ощущала. Было то же самое ощущение, когда она вернулась в этот же город после войны. Все словно чужое.
- Стойте, подождите, - кричал кто-то вдалеке, Грейс решила не останавливаться. – Да стойте же Вы, женщина в пальто, - тут Грейс остановилась и обернулась.
За ней бежала та самая девушка из вагона в красном платье: её волосы развивались от быстрого бега, а щеки порозовели. Грейс продолжила медленно идти, поджав губы. Сейчас ей меньше всего хотелось знакомиться с кем-либо.
- Вы же слышите меня, - выпалила незнакомка, переводя дыхание, наконец-то догнав женщину. – И не останавливаетесь!
- Неужели? – с издёвкой в голосе произнесла Грейс.
- Я Вас узнала. Вы – писательница. Я так рада Вас встретить! – то, с какой живостью говорила незнакомка, раздражало Грейс, от чего она нахмурилась и пыталась идти быстрее.
- Нет, вы ошиблись.
- Неправда! Вы – Мари Мюллер, Ваши фотографии напечатаны во всех литературных газетах.
- Ужасно, больше ни за что не разрешу себя фотографировать, - апатично отозвалась Грейс.
- Вы – мой эталон идеала. Я прочла все Ваши книги, и я в восторге от них. Вы меня вдохновляете! – восклицала она в восторге.
- Угомонитесь дамочка. Что же Вас так вдохновляет во мне? – буркнула Грейс, замедлив шаг.
- Вы смеётесь? Вы прошли войну, написали столько потрясающих рассказов, потерями мужа. Вы – настоящая героиня!
Услышав про Руди, Грейс словно пырнули ножом. Из уст незнакомки это вырвалось так легко и, словно что-то само собой разумеющееся, а для Грейс это был самый настоящий болючий укол правды.
- Что Вы привязались ко мне? – выпалила женщина, пытаясь не пустить скупую слезу.
- Меня зовут Роза. Я работаю в редакции газеты и очень хочу написать свою историю. И я надеялась, что вы мне поможете.
- Нет, - Грейс снова ускорила шаг. Незнакомка остановилась в недоумении.
- Но почему?
- Никаких больше книжек! – незнакомка ушла, оставив Грейс ту ноющую, зудящую рану, которую успешно расковыряла. Грейс дала себе слово, что больше не будет писать, никогда. Благодаря Руди она стала известной и выпустила свой первый роман, а теперь его нет, и очередная книга будет напоминать ей о нем. Скорее всего, Грейс – просто трусиха, но она так решила.
Наконец, Грейс подошла к двери дома Ангет и робко постучала. Дверь ей открыла её подруга, скорее всего, только проснувшаяся, о чем говорили растрепанные волосы и сонный вид. Ни на день не постарела.
- Милая, наконец – то ты приехала! - Ангет с улыбкой обняла Грейс. – Входи.
- Представляешь, за мной увязалась какая-то девушка. Сказала, что работает в редакции газеты, что хочет написать свой роман, и ещё что я её жутко вдохновляю, - кот Макс терся об ноги Грейс и взволнованно мяукал. – Макс, привет, - женщина взяла на руки кота и принялась наглаживать его.
- Правда? Здорово, что тобой интересуется молодежь. Здорово, что молодежь вообще чем-то интересуется, - Агнет поставила чайник и достала пирог. – А как твои письма?
- Я больше не пишу. Даже и не знаю, что с ними теперь делать?
- А ты никогда не думала написать роман о себе? О своей жизни? Ты вдохновляешь людей.
- Ну, уж нет. Все, точка, больше никакой писанины, - Грейс откусила кусок пирога – все такой же вкусный и сочный.
- Зря, Грейс, очень зря. Руди был бы в восторге. Он так любил твои романы.
У Агнет была способность – бить в самое больное место и причем, бить правдой. В глубине души она думала, чтобы написать роман, но сразу же отбрасывала эту идею. Она и сама не понимала, чего так боится.