Глава 3.
Татия Бронко нежилась в теплой ванне, чувствуя, как тело медленно расслабляется после тяжелого дня. В воздухе витал аромат душистого геля для душа, запах которого усилился из-за большого количества пара. В ванной комнате играла веселая мелодия, которой Татия тихо подпевала. На ее лице все еще был не смытый за день макияж, но в некоторых местах он уже успел растереться: черная тушь осыпалась на нежную кожу щек, от красной помады уже и не осталось следа.
Да, ее макияж и прическа уже стали потрепанными, ее образ не выглядел свежим, но сколько же в ней было одурманивающей красоты и женственности, несмотря на такой вид.
Сексуальность и изящность не покидали девушку никогда. Татия жила будто под объективами камер – всегда до тошнотворности идеальна, даже когда она занимается любыми домашними делами, будь то уборка, готовка или же простой выход из ванной.
Ее гладкие, сверкающие ноги слегка напряжены, когда девушка ставит их на прохладный и скользящий из-за пара пол. Плечи наклонены назад, а руки выглядят как ангельские крылья – парящие, нежные. Укутавшись в большое белое полотенце, Татия подходит к запотевшему зеркалу, поправляет небрежный пучок черных волос у себя на голове и принимается удалять остатки макияжа. Только теперь до нее доносится голос из спальни.
Вот уже месяц она слышит этот голос, когда возвращается с работы. Франциск Мартинес решил поселиться здесь, и Татия бы слукавила, если бы показала хоть каплю недовольства по этому поводу.
Как же у них так быстро все завертелось?
Татия никогда не задавала себе этого вопроса, а Франциск понимал удобность всей ситуации.
- С кем разговаривал? – ее тонкие руки коснулись плеч молодого парня, нежно поглаживая его сквозь водолазку. Татия почувствовала легкую дрожь в теле Франциска.
- Грация соскучилась, - имя сестры звучало из его уст по-особенному прекрасно. Татия восхищалась именем девушки с момента, когда услышала его, и только поэтому она сразу же прониклась теплотой к сестре Франциска. Мисс Бронко не была знакома с ней лично, но она была уверена, что Грация знает о существовании девушки ее брата. – Я сегодня поеду к ней, отец разрешил ей купить домашнего питомца.
- Ммм, - нежно проводя рукой по щеке парня, Татия усмехнулась. Франциск стал для нее идеалом: его острые черты лица, точенная фигура, девушка все время удивлялась, как любая вещь из его гардероба может так прекрасно сидеть на теле Мартинеса. Внешность и характер Франциска стал для Татии своеобразным наркотиком, от которого ее тело всегда было возбуждено. – Ставлю на то, что она купит себе котенка...
- Завтра расскажу, - «завтра» - как же Татие нравилось понимать, что Франциск Мартинес не планирует с ней встречи, а просто превращает их в четкое правило любого дня. Девушке льстило, что за такое короткое время она очень глубоко вошла в жизнь этого парня.
Он ушел, оставляя после себя приятный аромат медово-алкогольного аромата, будто на этом диване сидел не Франциск Мартинес, а пролился дорогой виски.
Двумя часами позже.
- Мне нравится змея, - Грация хмурила свои редкие светлые брови, прижимаясь лицом к стеклу. Франциск с усмешкой наблюдал за сестрой, поглаживая ее русые волосы. – Ну, и чего ты молчишь? – обиженным тоном пролепетала девушка, аккуратно прикасаясь пальцами к стеклу. Рептилия, что завороженно наблюдала за лицом Грации практически не двигалась, казалось, что они нашли с девушкой контакт.
- Анализую, сильно ли нам достанется от отца, если мы купим эту змею, - смеясь, парень огляделся по сторонам. Он понимал, что в конечном итоге, он купит змею для Грации, ведь ей невозможно отказать, но все же переключить ее внимание на что-то менее скользкое – Франциск попытался. – Как насчет кролика? – Грация скептически наклонила голову вправо, чтобы рассмотреть животное. Белый декоративный кролик спокойно сидел в своей клетке, кушая траву.
- Нуу, - поджав губы, Грация больше ничего не сказала. Франциск увидел детскую обиду в ее глазах, но понимал, что ее эмоции не вызваны покупкой этого дебильного кролика. Грация все еще обижалась на брата в целом и такие перепады настроения рядом с ним уже стали классикой. Она заправила свои длинные русые волосы за ухо, еще раз посмотрела на змею, которая все так же наблюдала за покупателями, перевела взгляд на кролика, а затем на брата. – Давай купим кролика, - на выдохе произнесла Грация, в воздухе витал запах обиды и детского недовольства.
Такое настроение сестры действовало на Франциска очень заметно, его будто начинали ломить все внутренности, слезы будто вот-вот польются из глаз, хочется быстрее увидеть улыбку на глазах Граци. В ее тепло-карих глазах виднелась тоска, она в последний раз взглянула на змею, а затем вышла из магазина, решив подождать брата на улице.
Конечно, Франциск купил ей змею.
Он не мог поступить иначе, парень чувствовал себя виновным. Франциск оставил ее совсем одну бороться с полным одиночеством, с ранее неизвестной тоской и болью от потери. Бросил свою сестру посреди пустоши с кровоточащей раной, спасая свою шкуру.
Предатель.
Конечно, Франциск купил ей змею...
- Маленькая манипуляторша, - окликнул Франциск, уже подходя к девочке. Он шел весьма развязной походкой, чувствуя себя как никогда уязвимым и открытым, парень даже забыл о всей боли, что заполнила его сердце. Сестра всегда была его успокоительным, ведь она была так похожа на маму, особенно теперь, когда Грация подросла и все чаще говорила ее фразами.
Грация поворачивалась к брату с грустным и серьезным лицом, было видно по глазам, что она еле сдерживала слезы. Девочка не собиралась манипулировать Франциском, это вышло на подсознательном уровне, будто она не отвечала за свои эмоции, поэтому, выходя из магазина, она глотала обидные комки слез в своем горле и пыталась найти плюсы в этой ситуации. Грация чувствовала неизвестную и не контролированную обиду.
Франциск присел на корточки перед сестрой, стал смотреть на нее с низу вверх, как делал еще в той жизни, где они были счастливы. Аккуратно протянул свои руки к маленьким ладоням.
Совсем замерзла.
Парень улыбался, заглядывая в ее глаза, и ожидал увидеть какой-то ответ на его невербальные знаки. Грация долго стояла, смотря то на террариум со змеей, то на их с братом руки. Девушка закусила губу, снова отвела взгляд в сторону, выдыхая в последний раз.
- Я не из-за кролика, - промямлила она полушепотом. Брови девушки хмурились, она шмыгнула розоватым от холода носом. Франциск снова тепло улыбнулся, сжал ее пальцы сильнее, тем самым привлекая ее взгляд к себе.
- Знаю, - шепотом протянул он. Грация прошлась глазами по лицу брата.
Так изменился, совсем уже не мальчишка, с которым она играла в догонялки. Она не помнила щетину на его лице, и это выражение лица, с которым Франциск постоянно находился – она не помнила.
«Но это мой брат...»
Фраза еще не до конца произнеслась в ее голове, но девушка уже упала в объятья к брату. Так крепко, так нежно и так тоскливо-горько Франциска еще никто не обнимал. Вся боль и обида выходила из тела девочки, проходила в душу Франциска горящими стрелами, а затем выходила наружу, оставляя за собой чувство свободы и легкости, словно тяжелые кованные наручи наконец-то сняли с их тела. Последние слезы, после которых вся их разлука навсегда исчезнет из сердец, упали на мокрый асфальт, растворяясь в луже.
На другом конце Нью-Йорка.
В баре пахло вкусным алкоголем, разнообразным смехом, свиданиями, интересными историями и ситуациями. Зал был исполнен в пастельных коричневых оттенках, весь потолок, и половина стен были украшены зеркалами, оставшиеся стены были забиты различными рекламными постерами заведения, а также внутри было много света. В целом это место было очень притягательно для посетителей, оно пользовалось немалой популярностью у горожан.
Тут Барбара и ждала на самую волнительную встречу за весь месяц учебы. Она нервно проверяла время на своем телефоне, а также будто невзначай поворачивалась к стене с зеркалами, чтобы рассмотреть хорошо ли она выглядит.
Естественно, она выглядела изумительно! На сборы девушка потратила буквально весь день. Начиная с самого утра она морально настраивалась на встречу, ей не было свойственно долго выбирать наряды, заново наносить макияж и пить успокаивающее во время сборов, но, наверное, не в этот раз.
В зеркале все выглядело в порядке, легкие волны на карамельно-русых волосах смотрелись прекрасно, заколка с левой стороны красиво отражала свет и переливалась радужными оттенками. «Переборщила с макияжем?» - нервно подумала Барбара, опять рассматривая свое отражение. Нет, все было отлично, но почему тогда ее сердце так громко и отчаянно билось в груди, будто сейчас выпрыгнет? Почему она чувствовала себя так неспокойно и некомфортно?
Все переживания удвоились, когда колокольчик у двери зазвенел, внутрь бара прошел высокий мужчина с каштановыми волосами, которые небрежно спадали на его лоб. Он медленно осмотрел зал, взгляд выражал беспокойство, ведь он опоздал и боялся, что подруга не дождется и уйдет.
Бум. Феерия. Барбара сидела за столиком в углу зала, неотрывно глядя на парня. Улыбка сразу же появилась на лицах друзей, стоило им столкнуться взглядами.
- Боже, как я скучал! – он буквально подбежал к подруге, бросая пальто на стоящий рядом стул. Барбара тут же встала с места, расправляя складки на своих брюках. Оказавшись в крепких объятьях Стефана Арраса, она наконец-то расслабилась. Отпускать друга не хотелось, она чувствовала дом рядом с ним, дом, которого так не хватало в этом чужом городе. Стефан был единственной нитью здесь, которая соединяла ее с родной Филадельфией.
- Я так рада видеть тебя, - полушепотом произносит девушка, сильнее вдыхая аромат друга. Стефан по инерции делает тоже самое, затем отходит в сторону, понимая, что в груди будто старое, забытое чувство решило дать о себе знать.
Стефан никогда не мог определиться с чувством, которое испытывал к Барбаре, избегал ее, чтобы понять самого себя. Понял лишь одно – бегать он от нее не сможет, слишком эта девушка и Вэлли Даллас близки ему, чтобы перестать с ними общаться из-за своих заскоков. Любил ли ее? Да. Стефан искренне не знал, как можно не любить Барбару. Выходило ли это чувство за порог дружеских отношений? Тяжело ответить, ведь каждый раз между ними было какое-то стоп слово, которое останавливало мир вокруг, закрывало эмоции на замок и подкидывало свежих дров в "камин дружбы", совсем забывая о небольшом огонечке влюбленности.
Во всех случаях Стефан любил, но не понимал любят ли его. Он искренне мучался в догадках и бился головой об стену из-за безысходности и этого волнистого характера подруги. Барбара подцепила его душу на крючок, то тянула на себя, то возвращала обратно, и это лишь поддавало негодования.
Темы для разговоров появлялись каждую секунду, пока Барбара рассказывала о своих историях, Стефан вспоминал свои и делал в голове небольшую галочку в списке «Рассказать Барбаре». Они смеялись, обменивались теплыми взглядами, полными домашним уютом и совсем забыли о том, что уже пора покидать заведение.
- Жаль, что мы не в Филадельфии, не в нашей квартире, где можно сидеть хоть до утра, - выходя из бара подметила девушка. Холодный ветер резко обдул ее тело, она слегка сощурилась от неожиданности. Стефан заметил, как ее тело слабо затряслось от холода. Он тепло улыбнулся, будто пытаясь согреть ее своей эмоцией.
- Да, как только приедем домой, то проведаем квартиру, - они засмеялись, вспоминая самые счастливые моменты, проведенные в этом месте.
Барбара взяла Стефана под руку. Уют и тепло сразу же окружили ее, девушка хорошо понимала, что за последний год она слишком иначе стала смотреть на парня, слишком не по-дружески. В их переписках будто изменился тон, телефонные разговоры стали отдавать странным неизвестным послевкусием. Барбара понимала, что между ними происходит, хотя так боялась понимать.
- Сигарета? – его голос был вкрадчивым, слегка насмешливым. Стефан поднял руку, взлохмачивая свои волосы, ранее идеальная прическа теперь была разрушена, но Стефан лишь стал выглядеть привлекательнее. Взгляд Барбары был скептическим, сейчас табачный запах и этот горький вкус были для нее неуместны. – Мы можем, как самые негодные подростки, спрятаться где-то в проулке, - Стефан смеялся, искренне и так по-домашнему, что воспоминания о таких выходках в школе отдавали приятной грустью в сердце. Девушка не могла не улыбаться.
- И еще можем поразмышлять о смысле жизни, как самые деловитые взрослые, - полушепотом сказала Барбара, засмущавшись. Она опустила глаза в пол, ресницы коснулись кожи под глазами, кожа на щеках запылала. Стефан приоткрыл рот, завороженно наблюдая за подругой.
Подруга.
- Пошли, философ, - он отвел глаза в сторону, чертыхнулся про себя и подумал каким же бараном он являлся. Вся эта их романтичная прогулка была глупой и заранее проигранной, не смогут они переступить порог дружбы.
Ночной Нью-Йорк пах океаном и шумел словно это было утро понедельника, Барбара любила такие моменты. Жизнь проносится в бешенном темпе под звук этого города, тысячи людей проходят мимо, держа в себе столь занимательную и интересную историю – историю их жизни.
- С тобой так уютно, - вдруг выпалил слегка охрипший голос Барбары, она нервно сглотнула, пытаясь возобновить нормальный тон. Они прогуливались по набережной, в воздухе витала приятная влага, которую оставил после себя дождь. – Будто у меня и нет никаких проблем, - Барбара говорила так размеренно и спокойно, будто это была любая дежурная фраза, а не вызывающееураганстекло. Ее подбородок был высоко поднят, губы выгнуты в легкой улыбке, в глазах собралась вся ее сдержанность.
- Я с тобой забываю обо всем... - выпалил парень, отворачивая голову к океану. Он пытался придать разговору дружеского тона, хотел выйти из этой влюбленной печали, что зависла между ними. Наверное, все их эмоции сменились, когда в руках друзей оказалось по сигарете. Барбара задумчиво смотрела вдаль, прислонившись спиной к бордюру. Ее точенное тело на фоне такого огромного города, неизведанного, темного океана выглядело как маленькая пещинка в пустыне Сахара.
Дым закружился вокруг молодых людей, стал пропитываться в кожу, волосы, одежду, но Барбара видела лишь как прозрачно-серый дым просачивался в глаза ее собеседника. Взгляд Стефана действительно выглядел затуманенным.
Парень вдыхал табачный дым, в мыслях напевая какую-то неизвестную, дурацкую мелодию. И вот. Выдох. Она пошатнулась от одурманивающего эффекта сигареты, его руки будто заколдованные дернулись к ней. Секунда. Ее тело в его руках, лицо напротив его, губы так нещадно близко.
- Я держу, - прямо в нежно-розовые губы выдыхает он, сгладывает слюну. Ее волнистые волосы так красиво вписывались с эту красоту волнистого океана, она будто была соткана из этой стихии, будто была одним целым со всеми бедствиями и благословлениями мира. Барбара прикрывает глаза, Стефан клянется, что чувствует ее ресницы у себя на щеках. Она подалась вперед, миновав его губы, выровняла спину и на выдохе отошла назад.
Все как и всегда. Между ними ничего не будет.
Sariel.