Выжить? Почти невозможно

Наше время

– Ну? – с надеждой в голосе спросила Эрика, смотря, как Майя выходит из сгоревшего дома, а вернее того, что от него осталось.

Майя качнула головой в знак отрицательного ответа.

– В доме нет ничего, похожего на тела Фран или Яна. Можно радоваться, ведь они все еще живы.

Эрика кивнула и попробовала успокоиться. Удастся ли ей это? Мельком взглянув на Марка, она вспомнила о том, что, возможно, Дин знает, где его сестра.

– Мы должны найти Дина, – сказала она. – Он может быть сейчас в той Академии, куда мы заглядывали?

Немного задумавшись, Майя решила идти: терять-то совершенно нечего. Сегодняшний день в школе она и так потеряла. Но в Академии их поджидала и другая проблема. Как найти среди такого многочисленного народа, да еще, будучи неуверенным в том, что это действительно так, одного юношу, с детства умеющего скрываться? Первым делом, Эрика просмотрела столовые и общежития, Майя – кабинеты и туалеты, и только Марку с сестренкой удалось найти его во дворе Академии, рубящегося в карты с друзьями.

– Ли, Марк! – удивился Дин и тут же оторвался от игры. – Что случилось?

– Марк говорит, что нам нужна помощь, – ответила Ли.

Дин удивленно поднял бровь и хотел что-то спросить у Марка, но его окликнули подошедшие подруги.

– Дин! Ты знаешь, где Фран? В доме Кэмбэлов произошел пожар и, судя по крови перед входом, самоубийства не было, – быстро сказала Эрика.

Девушка не могла долго смотреть в глаза Дину, не могла так долго находиться рядом и просто хотела сбежать подальше отсюда, лишь бы не объясняться со старым другом. Но Дин, казалось, не чувствовал себя неуверенно или зажатым обстоятельствами. Он подошел и крепко обнял подругу. Эрика подняла на него глаза и с удивлением пыталась понять, для чего он это делает.

После секундной «заминки» с Эрикой, Дин наконец обернулся к Майе и, немного задумавшись, предпринял действия.

– К Яну приехала его приемная мать, так что, возможно, они поехали к ней в часть Света. Возьму вещи и пойдем.

Майя удивленно посмотрела сначала на Эрику, потом перевела свой взгляд на Дина.

– Вы совсем сумасшедшие? Думаете, вас кто-то туда пустит? – удивилась она.

– Ты не знаешь, как работают связи, – самодовольно ответил юноша.

***

– Вам больше ничего не надо? – уточнила Дебора, уже прикрывая дверь комнаты Яна.

– Нет, нет, все замечательно, – рассеянно ответил Ян, осматриваясь.

Фран неуверенно присела на кровать и стала рассматривать комнату юноши. Светлые занавески на двух окнах, серые обои и белое постельное белье, никаких постеров, украшений или других личных вещей, что должны были быть у нормального человека, все словно чужое, неважное. Несмотря на относительную чистоту, Ян умудрялся проводить рукой по шкафам, смахивая пыль. Очень скоро его рука нащупала что-то на верху шкафа.

– Так и знал, что Деби не станет прибираться, – произнес он, доставая небольшой медальон.

– Что это? – полушепотом спросила Фран.

Ян пристальным, изучающим взглядом осмотрел на девушку с ног до головы. Он думал, говорить ли ей обо всем, что произошло, или это может подождать лучших времен. Посчитав, наверное, что жизнь всего одна, Ян присел на край кровати рядом с девушкой, вертя в руках найденную вещицу.

– Два года назад, когда я еще жил здесь вместе с другими, у нас была в неком смысле нормальная семья. Я гулял с Ником, Кейт с Тэем, а Питер, – Ян запнулся. – Да, стоило сказать раньше, но он мой сводный брат, поэтому я изредка бывал в части Тьмы.

Франческе на миг стало обидно, что он не сказал ей всей правды, но потом она поняла, что это совершенно бесполезное чувство – обида, ведь сейчас он открывает ей свое прошлое, а это хоть что-то да значит. Девушка лишь кивнула и тихо улыбнулась.

– ... а Питер всегда стремился к отцу. Можно сказать, Рудольф приучал и призывал сына к определенным действиям, очень часто не совсем чистым, – продолжил Ян, скрывая тяжелые моменты, чтоб не нарваться на жалость Фран. – И как-то, мы решились на кражу из кабинета отчима, куда, как в священное место, нельзя было заходить никому, кроме него самого. К счастью, мы давным-давно знали код от двери кабинета, так что с легкостью проникли внутрь.

Ян медленно вздохнул и подвинулся к спинке кровати, облокотившись на нее и призывая Франческу сесть рядом. Девушка послушалась, и мужчина продолжил, глядя на потрескавшийся от времени серый потолок.

– Мы взяли медальон не случайно. Подслушали его разговор и пытались ударить в самое сердце, взять самое нужное ему, и, наверно, не прогадали. В тот день, за эту маленькую выходку досталось и мне, и Кейт. Думаю, именно в тот день она поняла, что лицемерные сволочи куда опаснее открытых убийц. По крайней мере, ты знаешь, чего от них ожидать.

Ян еще раз вздохнул и развернулся лицом к девушке. На этот раз он с яркими искрами в глазах не отрывался от ее лица и ждал, пока она скажет хоть слово.

– Что? – удивилась Фран.

– Мы поняли гораздо больше, чем просто то, что эта вещичка важна отчиму. Она связана со старой легендой и каким-то образом со мной.

Мужчина взял медальон в левую руку и нажал на маленькую, еле заметную кнопочку в уголку. Медальон открылся.

– Здесь же ничего нет, – Фран недопонимала Яна и никак не могла заразиться его энтузиазмом.

Ян не ответил, а лишь достал маленький клочок бумажки и повертел перед Фран. К удивлению девушки, на нем стал вырисовываться светлый силуэт, что вскоре стал приобретать очертания полумесяца.

– Это происходит только, когда я держу его, на других не работает. И если бы это была одна необъяснимая вещь, я, может, и успокоился бы. Но все не так просто.

Теперь мужчина приблизился к Фран вплотную и, внимательно следя за эмоциями на ее лице, вкрадчивым голосом заставлял девушку соображать.

– Тогда, в зале, на наших тренировках, я заметил у тебя точно такое же родимое пятно.

– Где?

Франческа сразу вспомнила о Лили. У нее было такое пятнышко, она тоже как-то связана со всем этим? Ян потянул Фран наверх и поднял с кровати. Слегка придвинув девушку к шкафу, он развернул ее спиной к большому, в рост, зеркалу.

Ян посмотрел гостье в глаза и удивительно искренне улыбнулся. Он положил руку на талию Фран и приподнял ее футболку на пояснице. Девушка вздрогнула, но не опускала взгляда. Второй рукой мужчина нащупал зеркальце и держал его перед лицом Фран, пока та не заметила что-то похожее на полумесяц на своей спине, чуть ниже того места, где была рука Яна.

– Но... – Фран запнулась. – Но что это значит?

Ян опустил руку и прилег на кровать. Он смотрел в потолок и вспоминал, сколько раз он душился здесь, не в силах терпеть серости. Сейчас все те моменты казались такими незначительными, несущественными, попросту ушедшими далеко в прошлое. Ян давным-давно думал о том, что это, но ни он, ни Ник, ни Кейт так и не приблизились к верному решению, которого, казалось и вовсе не существовало.

– Это нам предстоит выяснить, – глухо сказал Ян, переводя взгляд на девушку.

Фран так и продолжала стоять, переводя недоуменный взгляд с родимого пятна на лицо Яна. Перед глазами мелькали все моменты, все истории. Удивительно, как наше подсознание может нас запутывать. Ян встретился, посмотрел на девушку и больше не отводил взгляда с ее лица.

– Полежи со мной, – мягко, с надеждой, попросил Ян, совсем не приказывая, чему Фран слегка удивилась.

Без лишних слов и вопросов Фран не спеша подошла к кровати и легла рядом с Яном. Она исподлобья посмотрела на него и отвернулась. Мысли девушки были заняты не только тайной родимого пятна, медальона и поведения Рудольфа, но и Яном. Сколько раз она была так близко к нему, казалось бы, должна привыкнуть. Но либо атмосфера спальни, либо его дыхание в шею не давали Франческе расслабиться.

Мужчина поднялся на локте и разглядывал девушку. Его рука не торопясь убрала лишние волосы с шеи Фран, открыв взгляду светлую кожу. Ему с самого начала было все равно, какого цвета у нее волосы, откуда она приехала, большое ли у нее состояние. Он лишь помогал ей, наслаждался ею, не говоря ни слова, не мешая жить. И сейчас Ян не сдержался и приблизился к такой уже родной и милой ему девушке. Мужчина медленно коснулся губами шеи гостьи, вздыхая аромат ее тела. Он внимательно следил за реакцией Франчески, готовый в любую секунду прекратить все свои действия. Но девушка лишь блаженно вздохнула и повернулась к Яну.

– Что это было? – поинтересовалась она.

Ян не отвечал. Ухмыльнувшись, он улыбался девушке, находясь совсем недалеко от нее. Она, будто выпытывающе, смотрела ему в лицо, примечая каждую деталь, будь то заинтересованный блеск в голубых глазах, слегка поднятые брови или полуоткрытые губы.

– Хочешь узнать? – только и всего ответил он.

Ян перевел руку на другую сторону, теперь он слегка возвышался над Фран. Он, не спеша, нежно убрал пепельную прядь волос с ее лица, не отводя взгляда. Дыхание казалось таким громким, но мягким, родным. Рука мужчины все еще была на лице девушки, он медленно провел пальцем по ее губам, и его губы оказались на таком ничтожном расстоянии, так близко. Ян робко прикоснулся губами к губам девушке, боясь, как мальчишка, что она оттолкнет его. Но этого не произошло. Франческа лишь поддалась вперед и приобняла Яна. Мужчина почувствовал что-то наподобие тихой благодарности и вскоре чуть отстранился.

– Фран... – начал было он, но дверь резко открылась.

В комнату буквально залетела взъерошенная Кейт, испуганно взглянула на брата и подругу и, ни разу не смутившись, но остановившись в дверях, собиралась с силами, чтобы сказать что-то, кажется, очень важное.

– Простите, что помешала, – начала она, явно лишь из-за приличия. – Ян, мне нужно поговорить с тобой.

Ян, глядя на ее взволнованные глаза, аккуратно встал и пошел за сестрой, извинившись перед Франческой.

Выйдя из комнаты, Кейт повела Яна вниз, по направлению к гостиной. Яну стоило огромных усилий поспевать за проворной сестрой.

– Что случилось? – спросил он.

Девушка не ответила, лишь упрямо шла вперед, пока они не остановились у двери в гостиную. Вздохнув, Кейт открыла дверь и зашла внутрь. Комната выглядела, как обычно, только одна непримечательная, но громоздкая фигура разрушала весь шарм. Ян насупился и приготовился защищаться, но угрозы, казалось, не было. Подойдя поближе, он понял почему: Рудольф лежал в луже собственной крови, его рука была прострелена. В этот момент, мужчина, видно, должен был почувствовать сострадание к отчиму, но вместо этого он холодными, равнодушными глазами смотрел на его обезображенное гримасой боли лицо, после чего рассмеялся в голос.

– Кого я вижу, – прошипел он. – Неуж-то карма и впрямь существует, а, Рудольф?

Кейт хотела было возмутиться, чего это он так относится к больному, но в памяти всплыли все воспоминания, связанные с отчимом, так что она признала правоту брата и промолчала. Ян с издевкой смотрел на Рудольфа и думал, что даже если он сейчас умрет, жалко ему не будет точно. Разве что, за все то, что было сделано им Кейт или ему самому, обычной, безболезненной смерти он недостоин.

Раненый слегка приоткрыл глаза, сфокусировав взгляд на Яне.

– Я... – он откашлялся. – Я знаю, что причинил вам много боли, прошу, простите, но теперь мне нужна помощь. Меня подстрелили, сын, помоги мне...

Рудольф изобразил грустное лицо, пытаясь вызвать жалость. Но после его слов, Ян почувствовал лишь неконтролируемую агрессию. Мужчина еле держал себя в руках, чтобы не броситься и не прикончить отчима окончательно. Однако, такое обращение он не мог не прокомментировать.

– Я тебе не сын, Рудольф, и никогда им не был, – сквозь зубы прошипел Рудольф.

– Нет, сынок, поверь мне, я твой настоящий отец, не отчим. Мы не усыновляли тебя, как говорили, ты наш настоящий ребенок. Мы растили тебя по-другому, не так как остальных, потому что на то были свои причины, – раненый говорил не так сбивчиво как до этого, все еще сжимая подстреленную руку. – Я не хотел, чтобы ты стал таким же разгильдяем как Тэй, так пристрастился к выпивке как Ник или ходил на побегушках, как Питер. Ты стал настоящим мужчиной. Единственное, что тебе так недостает, это наблюдательности и ума.

Рудольф злобно ухмыльнулся и убрал руку от раны. Он посмотрел прямо в лицо Яну и чуть приподнял бровь, мол, слушай, сейчас будет развязка.

– Мой приход был лишь отвлекающим маневром. Я так давно пытался разгадать загадку старого Маркуса. Но удивительно, как он хорош в конспировке, старый безумец, будь он проклят, – Рудольф откашлялся и продолжил. – Мы с Деборой сотрудничали с ним и ты, Ян, ты был у него. Он ставил на тебе эксперименты. Тогда мы доверяли ему и думали, что это поможет тебе выжить, и стать Другим. Мы восхищались Другими и хотели, чтобы наш сын был таким как они. И тогда я встретил еще молодого полного сил парня – Маркуса. Именно он предложил нам отдать тебя. Но когда он закончил, то не отдал нам тебя обратно, объяснив это тем, что тебе нужно побыть с его дочерью некоторое время, а потом Правительство начало охоту на Других и мы отдали тебе сестру Деби, чтобы не навлечь беду. Но в бунт пришли к вам, и Деби еле спасла вас с Кейт.

Рудольф наблюдал за реакцией Яна. Но по непроницаемому лицу сына ничего не было понятно. Ян же думал о том, правда ли все то, что он говорит. Потому что память у него была ни к черту, и вспомнить все, что с ним было до того, как он оказался у родителей, он не мог. Но если его настоящие родители – Деби и Рудольф, то Кейт ему не родная сестра, а Фран же двоюродная? Мужчина до последнего не хотел верить в реальность, мысленно отнекиваясь от каждого произнесенного Рудольфом слова. Но тот все продолжал и продолжал.

– Вы с Кейт не родные, но это не мешает вам быть преданными друг другу. Давно я не видел такой искренней любви между, можно сказать, чужими людьми. Но не переживай на этот счет, у тебя есть сестра. Маркус дал вам и еще четверым детям определенные силы, отмеченные лунным знаком, полумесяцем, но вам с сестрой он дал и связь. А сестра твоя – Франческа Монтекьеро. Может, слышал о такой, – раненный глухо рассмеялся своим словам. – Конечно же, слышал, ведь она сейчас наверху, и единственная причина, по которой я тебе все это рассказываю – я пытался отвлечь тебя, пока мои «друзья» не возьмут то, что нужно мне – ее.

Рудольф думал, что Ян побежит сейчас наверх, спасать свою сестру, говорить ему, отцу, о том какой же он продуманный жестокий человек, но то, что произошло, он совсем не ожидал. Ян взял и громко, в голос рассмеялся Рудольфу прямо в лицо, хлопая при этом Кейт по плечу и корчась изо всех сил. А затем резко заново надел маску хладнокровия и равнодушия и начал свой ответ.

– Рудольф, если ты действительно думаешь, что ты единственный в нашей семье, кто может быть настолько предусмотрительным, то я искренне тебе сожалею – старческие проблемы с головой. Как только Кейт повела меня вниз, я сообразил, что оставлять Фран одну – самая глупая идея и попросил друга, который ни за что не отказал бы в этом, присмотреть за ней. И сейчас она уже с Деборой и Алексом как ни в чем не бывало, общается и пьет чай. А твои дружки, уже верно лежат без сознания в подвале.

Ян вздохнул и отвернулся от отца, делая вид, что уходит. Но очень скоро развернулся обратно, посмотрел на жалкое лицо отца и подумал, что сказал еще не все.

– Ты каждый раз забирал у меня то, что мне дорого. С самого момента моего возвращения от родителей. Ты продал меня Маркусу, оставил у чужих людей, решил за меня кем я буду и ни разу не задумался обо мне, как о человеке, а не средстве добычи престижа и денег. Так что даже если ты не врешь, и мы правда связаны с тобой кровью, ты не имеешь права называть себя моим отцом.

Ян вышел из комнаты, выводя с собой и Кейт. Они накрепко закрыли дверь, удостоверившись перед этим, что у Рудольфа не осталось средств связи с миром.

– Позвони в Правительство. Пусть заберут его, – сказал он сестре, а сам пошел в гостиную, где его уже дожидались.

Дебора сидела на диване с очередным бокалом вина, разбавленного водой для «светлого ума» и рассказывала старые басни Франческе и Алексу. Ян подошел к ним, чуть сжимая и разжимая кулаки, и без прелюдий задал то, что в данный момент волновало его больше всего.

– Ты моя мать?

Женщина подняла на него глаза и, даже не удивившись, грустно улыбнулась. Она давно знала, что когда-то придется поговорить об этом, но совсем не ожидала, что так скоро.

– Да, – тихо проговорила она. – Я твоя мать...

Мужчина присел на ближайшее кресло и обхватил голову руками. Сейчас он был готов рвать и метать. Почему все именно так? Будто в плохом анекдоте.

– Это значит... – он опешил. – Франческа моя сестра?

Деби слегка рассмеялась, прикрывая рот рукой. А потом мягко посмотрела на девушку, сидящую рядом с ней, и провела по ее волосам рукой, не спеша отвечать на вопрос Яна.

– Так что? Да? – Ян рьяно докапывался до сути, не замечая перемен в женщине, его мягкого взгляда и нежного смеха, а ведь многое изменилось со времени его отъезда.

– Нет, Ян, она тебе не сестра.

– Но ведь... – попытался возразить он.

– Она тебе не сестра, потому что Марина с Адамом ей не родители. Они забрали ее у одного ученого...

– Маркуса? – перебил Ян.

Дебора опять не удивилась тому, что Ян уже что-то знал. Он всегда оказывался в том месте, в то время. И каждый раз успевал узнавать важную информацию именно в тот момент, в который она пригождалась, будь то совсем незначительная информация, нужная только лишь для шутки или уже более важная как сейчас, тайна семьи.

– Именно. Вы и вправду были у Маркуса, почти с самого рождения. В то время все боготворили Других, хотели, чтобы их дети были такими же, ведь тогда считалось, что именно они смогут обойти и усовершенствовать нынешние строение нашего мира. И тогда-то и появился ученый, пытающийся понять, как сделать лучшую версию человека...

Женщина могла бы говорить и говорить, если б в дверь не позвонили. Открыв ее, Ян был знатно удивлен. На пороге стояла большая компания под покровительством его студентки Майи. Мужчина пропустил всех в дом.

– Эрика? – удивилась Фран и быстро подлетела к ней и детям, чтобы обнять. – Я так по вам скучала, но как вы сюда попали?!

– Были мелкие неурядицы, вынудившие нас отправиться на поиски тебя, – ушла от ответа девушка.

Дебора, казалось, совсем не была против того, что в ее доме находилось столько народу. Женщина лишь делала вид, что серчает, когда кто-то топчется по ее ковру, но в глубине души она впервые искренне радовалась, что ее дом обрел «душу», а не был, как обычно, пустынным и безжизненным. Она сидела и прятала улыбку за бокалом вина.

Это продолжалось бы еще очень долго, если бы Ян не вспомнил про Рудольфа, сидящего и что-то кричащего из запертой комнаты.

– Вы что-то слышите? – усмехнулся Ян. – Будто какая-то жалкая просьба о прощении или мне кажется?

Открыв дверь, он начал с интересом наблюдать, как уже немолодой человек на коленях ползет к двери, придерживая руку. На его лице застыла гримаса злости, приправленная болью. Он хотел что-то сказать, но не мог.

– Пожалуйста... – прохрипел он. – Дай мне воды.

Отец посмотрел на сына с тихой мольбой, но в его глазах до сих пор читалась неугасаемая злобная усмешка, казалось, он и родился с ней. Ян не двинулся с места, но сделал жест Кейт. Она решила, что препираться и показывать, что она не служанка, в данной ситуации лучше не стоит, и молча принесла стакан воды, подав брату.

– Воды говоришь? – надменно сказал мужчина. – А попросить, а Рудольф?

Раненный посмотрел на стоящего над ним сына, и иссохшие губы его вытянулись в линию. Он не мог так унизиться, не мог... Но природа оказалась сильнее, а само выдержка Рудольфа не смогла долго протянуть.

– Я... Прошу, дай мне воды, – выговорил он, цедя каждое слово.

– Тогда скажи, какую цель вы с Элизой преследовали, зачем вам Франческа Монтекьеро? – Ян еще выше поднял стакан воды.

– Я...Я не могу этого сказать, она прикончит меня, – прохрипел раненый после чего прокашлялся.

– Жажда прикончит тебя первой, если не скажешь причины вашего поведения.

Рудольф, кажется, выбирал меньшее из двух зол и думал, что хуже смерть сейчас от обычного упрямства, или поздняя смерть от рук маленькой избалованной девочки, которой только и нужно было что внимание.

– Она любила тебя, Ян. Но больше всего она любила того, с кем жила раньше. Она одна из шести «других», созданных Маркусом. И когда она узнала, что кровная дочь Маркуса – Франческа, а именно на эту девчонку ты променял ее, то она решила убить двух зайцев одним выстрелом. Ты всегда ее недооценивал и очень зря. Они не успокоится, пока Франческа Монтекьеро не будет закопана холодной землей.

Наступило молчание. Никто не мог даже пошевелиться. Неужели он не врет, и кровная дочь Маркуса на самом деле Фран?

Ян не мог с точностью описать свои чувства – настолько противоречивыми они были, но при упоминании Франчески и того, чего хочет Элиза, внутри все похолодело, а кулаки невольно сжались. Предчувствуя, что стакан воды сейчас выскользнет из рук, Ян отдал долгожданную воду Рудольфу и стал молча наблюдать, что будет далее.

Раненый же, залпом выпив всю воду, сел на пол и накрыл свободной рукой подстреленное место. Он не хотел продолжать говорить, но увидя, что сын ожидает продолжения, полез в карман. Через пару мгновений он достал шкатулку, которая показалась Фран очень знакомой.

– Это Маркус оставил своей дочери.

Рудольф протянул шкатулку Яну, взглянул ему в глаза и больше не сказал ни слова. Через несколько минут за ним приехали Братья, и ближайшие пару лет его никто и не надеялся увидеть. Но никто так и не понял, что побудило столь гнусного человека рассказать всю правду; а не было ли это и вовсе откровенной ложью?

***

Огромный дом со сгнившими половицами и обвалившимся потолком уже одним своим видом говорил, что пуст. И сколько бы раз друзья не обходили его вдоль и поперек, найти кого-то или даже что-то никому не удалось.

Этот дом они выискали из письма ученого своей дочери, которое находилось в шкатулке. Оно было написано теми же чернилами, что и записка в медальоне Яна, чернила появлялись для определенного человека, реагируя, видимо, на отпечатки пальцев или что-то подобное.

– Я сомневаюсь, что мы сможем что-то отыскать, – первым заговорил Алекс. – Думаю, не следовало нам нестись сюда околесицей, как только мы узнали адрес. Может это ловушка?

– Где? – глухо ответил Ян. – Где ты видишь ловушку, если здесь нет абсолютно ничего?

Мужчина чувствовал себя странно. Казалось, он уже бывал здесь. Но это было исключено. Он никогда не выходил за пределы Части света в детстве. А юношеские годы он уж точно запомнил на «отлично». Поглядывая на Фран, он отмечал, что и она находится в столь странном состоянии. Неужели, они и вправду здесь были?

– Исключено, – шепотом ответила Кейт на подозрения брата, попутно стряхивая с платья пыль. – Ты всегда был со мной и думаю, это место я бы запомнила.

На этом осмотр дома был завершен. Друзья присели в главном холле, чтобы передохнуть, и каждый задумался о своем. Было совсем тихо и мрачно. Дневной свет практически не проникал сквозь разукрашенные старыми росписями окна, и единственные одинокие лучики слабо поблескивали на затуманившейся люстре.

– Чувствуешь что-то очень родное здесь? – полушепотом спросил Ян, наклоняясь к самому уху Фран.

Девушка кивнула и подняла на него глаза.

– Да, – а после небольшой паузы продолжила, – именно это место я описывала в своем первом романе, помнишь? И что-то наподобие этого места в моем новом романе.

Ян кивнул. Он помнил. Он любил перечитывать то, что она писала. И да, пускай кое-где слова и выражения были весьма наивны, но какое впечатление они производили на общую мрачную картину всего произведению, которую и так удачно удалось отобразить девушке. Если посмотреть сколько раз точно такую же бедственную картину она видела каждый божий день, не трудно догадаться, почему все вышло настолько реалистично.

– Отправь его на конкурс, – мягко сказал Ян. – Забудь про Маркуса, про все, что было с нами в прошлые времена и просто отправь. И, конечно, не уходи из Академии.

Ян не продолжал, но Франческа ждала, что он скажет еще. Мужчина мягко провел по волосам Фран и улыбнулся.

– Мне придется уехать на неопределенное время. Я обязан разыскать Элизу и заставить ее заплатить за все. Даже если Маркус уж давно предан земле, могу поспорить, она видела его или даже собственноручно умертвила. Не знаю, сколько времени это все займет, но ты не должна бросать из-за меня Академию и тем более не развивать свои таланты, – Ян сделал паузу, а потом с его губ слетели слова, которые прозвучали намного важнее любых сказанных до этого, хотя и были до ужаса просты. – И помни, Фран, я верю в тебя.

Мужчина тихонько рассмеялся серьезному выражению лица Фран и чтобы рассмотреть ее получше откинулся назад. Его рука неожиданно наскочила на какой-то предмет. Сначала он думал, что это камень, но посмотрев поближе, но так что Франческа не заметила, он понял, что именно это было.

«А Маркус или тот, кто скрывается за его именем, большой любитель бижутерии, " – промелькнуло у Яна в голове, и он быстро спрятал серебряное кольцо в карман.

Алекс сидел поодаль от всех, и, казалось, о чем-то напряженно думал. Он вспоминал, как спасал Фран, идя наперекор Яну, как помогал еще в Части тьмы бежать им с Дином, как провожал в Академию, спасал от дружков Питера. Он не думал больше, что ему еще хоть раз удастся помочь ей с чем-то, ведь она всегда была в силах справится сама.

Находясь во власти столь пессимистичных мыслей, юноша даже не заметил, как Кейт приблизилась к нему.

– Не против? – девушка присела рядом на пол. – Чего ты такой грустный?

Алекс не хотел отвечать, просто слегка приобнял Кейт, заставив ее замолчать. Так они и просидели оставшееся время до отбытия.

На лестнице, ведущей на второй этаж, лежали Ли с Марком. Юноша уже полностью оправился от раны и спокойно и ровно дышал. Его мысли занимало прошлое. Та девочка... Она могла бы быть жива, умей он драться лучше. И все могло быть по-другому. Казалось, он никогда не простит себе смерти лучшей подруги. Ли, во всем его поддерживающая и понимающая как никто-либо, смотрела на него теплыми глазами, как учил ее собственный друг, и выражала заботу. Даже если она и недолюбливала брата за его прошлые походы с тетрадкой и карандашом в руке, она принимала его таким как есть, и искренне не понимала, почему все не делали также.

– Но почему людям так важно быть богатыми, быть альфами, главными? Неужели это так интересно? – спросила Ли, округлив глазки; Марк посмотрел на нее, высказав свое мнение одним взглядом. – Да, наверно, они просто не понимают, что совершенно не важно, какого цвета наши глаза или волосы, (тут она, видно, вспомнила о своем родимом пятне) есть ли у нас отличительные знаки или родились мы там, где солнечно или там, где кромешная тьма. Важно ведь совсем иное, то, что мы за люди.

Девочка горестно, представляя себя важной персоной, вздохнула и легонько рассмеялась, еще больше прижавшись к брату.