Глава 16
«Возможно, ты даже не откроешь это письмо. Знаю, после смерти Марины тебе стало больно на меня смотреть, но я, всё же, продолжу. Не хочется разбивать тебе сердце, рассказывая о настоящем лице Рудольфа, но, думаю, ты и сама догадываешься, о чём пойдет речь. Твой муж считается предводителем группы тех, кто собирался напасть на здание Правительства.
Должен признать, он был прекрасно вооружен, отлично подготовлен и имел многочисленные ряды последователей. Но одно никак не соотносится с этой ситуацией: в его отряде были Братья. Ученики Легаты не стали бы нарушать присягу, это не в их интересах. Напрашивается вопрос: кого нанял Рудольф, дабы призвать Братьев?
Твой сын не отстал от отца. Я понимаю, что тебе плевать на его походы, девушек и прочие мальчишеские забавы, но он перешёл черту: он трогал моё. Я пристально наблюдал за ним в части Тьмы. Уже с первого дня было понятно, что Питер лишь выполняет поручения свыше – мозгов-то у него нет, чтобы думать самому. Неделю назад, он нарушил закон и проник в часть Земли. Тогда-то он и посмотрел на то, что полностью принадлежит мне.
Знаешь, как было больно видеть свою девушку полумёртвой, сидящей на стуле, который в буквальном смысле выкачивал из неё силы? Как больно видеть, как с каждой каплей крови жизнь покидала её? Я не мог смотреть, как изнывают её вены, как она хочет пить, сбежать и никогда не видеть гнусной физиономии похитителя. Питер как ни в чем не бывало возвышался над ней и со злобной ухмылкой поглядывал на шкалу в литровой банке с алой жидкостью.
Не знаю, простишь меня или нет, но молись, чтобы твой сын выжил. Я не мог контролировать себя. Пускай ты всегда твердила мне, что терпение – наивысшая месть, но я не сдержался.
Если тебе интересно, у меня всё хорошо, у сестры тоже. Нам не удалось сдать твоего мужа Легате, из-за чего я потерял работу. Служба безопасности не прощает даже мелкие огрехи. Еще пару дней, и я стану банкротом. Жить на зарплату учителя, не предоставляется для меня возможным. Я спрошу у Ника насчет свободных вакансий. Он, кстати, всегда спрашивает о тебе, надеется, что ты хотя бы раз напишешь сыну, но это дело не моё, поэтому я не буду лезть, а попрошу тебя лишь об одном. Окажи услугу: узнай у мужа, кто главный в этом бунте. Что-то мне подсказывает, что Рудольф не смог бы провернуть это дело один.
Скажи ему, чтобы он не смел даже пальцем трогать Франческу Монтекьеро, иначе я, честью клянусь, не побоюсь тюрьмы ради сладкой мести.
Теперь я достаточно взрослый, чтобы даже не надеяться на твой ответ, Дебора. Но, может, именно после этого письма, я прочту хоть пару строк, написанных гнилой кровью твоего мужа.
Твой Яша».
Ян медленно отложил простой карандаш и согнул исписанный листок ровно пополам, после чего вложил в конверт. Начеркав пару строк с адресом, Ян ещё раз посмотрел на письмо. Большая соленая капля размыла бы весь адрес, будь там чернила. Мужчина сидел на краю кровати, заправленной белой простыней, и прокручивал в памяти ужасные воспоминания. Ян осмотрел исполосованные руки. Он чуть не убил Питера, что было не совсем правильно. Тот, лишь малый несмышленый мальчишка, родившийся в не той семье и не в то время. В какой-то момент Ян даже жалел его, но ровно до тех пор, пока это не стало касаться убийств.
Солнце только-только поднималось из-за горизонта, а он еще не ложился. Отрывки тошнотворных воспоминаний приносили невыносимые мучения, стоило только прикрыть глаза. Никогда прежде он не ощущал себя настолько плохо. Ни при перестрелке со сбежавшими преступниками-омегами, ни при защите правительства от омег наравне с Братьями. Ни при смерти родителей. Никогда до этого он не чувствовал такого отвращения к себе и всему миру.
В дверь неуверенно постучали. Ян быстро провел кулаком под глазами и спрятал письмо.
– Войдите.
Кейт еле держа глаза открытыми, вошла в комнату брата. Она осторожно прилегла рядом с ним, уставившись в потолок.
– Как ты, братец?
– Бывало и хуже, – ответил мужчина, поправляя подушку, куда спрятал конверт.
Кейт, будучи студенткой на психологическом факультете, заметила, как быстро брат поменял выражение лица, как скользнула мелкая скромная тень по его лицу. Она и не оставила без внимания и тот факт, что Ян крутил в руках ручку, а значит, он что-то делал. Ручкой можно только писать, а чтобы брат вел личный дневник, Кейт еще не наблюдала. Писать всё то, что произошло, не было бы смысла. Он бы просто не смог выложить полное безмолвие, смешанное со страхом на бумагу. Время для новых стихов? Навряд ли. Остается лишь просьба, приказ или угроза.
– Для кого письмо?
Ян даже не удивился, лишь безэмоционально хмыкнул. Ловко достав конверт, мужчина вручил его сестре с некой неуверенность, – он уже не считал это хорошей идеей.
– Опять пишешь этой ведьме? Ей было, есть и будет наплевать на нас, Ян. Как до тебя ещё не дошло? – Кейт перешла в сидячее положение и заставила брата посмотреть на неё. – Она нам никто, слышишь?
Ян не соглашался с ней. Он знал, как много для них сделала эта женщина, как сильно помогла ещё маленькому, несмышленому мальчику и насколько поддерживала ребят. Удивительно, но сейчас, Кейт помнит лишь самое плохое из собственной жизни.
– Больше никогда не говори о Деборе в моем присутствии, – предупредил Ян. – Мы были бы мертвы, не будь её рядом.
Ян слегка нахмурился и взглянул в глаза сестре. Когда-то она была такой маленькой, несмышленой, что невольно захочется оградить её от всех проблем в мире. Родной отец возвращался с работы и каждый раз обнимал свою малышку, нахваливая её. Может, из-за переизбытка нежности в Кейт и появилась доля эгоизма. Отец уделял внимание и Яну, учил его всему, что умел, призывая идти к своей мечте. Мать всегда говорила детям беречь друг друга. Наверно, она уже тогда знала, какую свинью может подложить жизнь.
Всё поменялось в один день. Отец впервые пришел с работы и не обнял жену, не поцеловал дочь и не кивнул сыну. Он спокойно поставил сумку на пол, снял пальто, повесив в шкаф и, не разуваясь, прошёл на кухню. С болью во взгляде, тот внимательно посмотрел в глаза жене и тяжело вздохнул.
– Бунт, – выговорил мужчина лишь одно слово.
После того, как дверь коснулась косяка, его больше никто не видел. Мать не находила себе места, утешая детей, говоря, что всё будет хорошо, и отец обязательно вернется. Но прошла неделя, и мать окончательно потеряла надежду. Она перестала молиться, перестала есть, спать и заботиться о детях. Она потеряла смысл жизни.
Было бы не так страшно, если бы смерть застала её дома. Но судьба та еще стерва. Дверь немедленно удалили, и в дом ворвались люди в масках. Если бы тогда из соседнего дома не прибежала Дебора с Рудольфом, Яна с сестрой давно бы не было в живых.
Но лишь один ужасный случай с Питером заставил Кейт навсегда возненавидеть свою соседку. Ни она, ни Ян толком не помнят, что там произошло, но, тем не менее, это не мешает Кейт напоминать кому-либо об этом происшествии при любом удобном случае.
– Я не специально, – извинилась сестра, обняв Яна.
Дверь внезапно открылась и на пороге показалась сонная физиономия Алекса. Едва переступив порог, он тут же известил о том, что Фран проснулась.
– Останься со мной, – неожиданно попросила Кейт, протягивая руки к только что вошедшему гостю.
– Я... – парень замкнулся, ровно до тех пор, пока Ян не похлопал его по плечу, сказав что-то о безысходности. – Если только ненадолго.
Алекс остался в надежных объятьях девушки на кровати Яна. В то время, как мужчина уже неуверенно открывал дверь в комнату Франчески. Три дня он не отходил от нее, посменно дежуря вместе с Дином. И сейчас он снова увидит её в той же комнате, что в первый раз, в его доме.
– Рад, что ты жива, – начал он, подходя к девушке с опущенной головой. – Студентка Ро.
Франческа, делая вид, что ей всё равно, осторожно смотрела на гостя. Еще никогда она не видела его таким робким и смущенным. Сейчас он больше напоминал белую пушистую овечку, чем сильного свирепого волка, которого Фран видела сквозь туман, находясь в полуоблачном состоянии.
Ян, не спеша, подошел к кровати и присел на край. Неуверенно подняв голову, он спросил:
– Как ты?
– Жива, пока, – Фран улыбнулась и слегка подвинулась. – Спасибо, что спасли.
Ян еще раз улыбнулся. Он был рад видеть, что с ней ничего не произошло. Но почему же теперь так сложно стало общаться, не так как раньше?
– По большей части, это заслуга твоего друга. Он пошел против приказа и нашёл тебя.
Фран рассмеялась, и совсем не потому, что это было смешно. Как же они похожи друг на друга!
– Не поверишь, но Алекс сказал мне то же самое, – девушка сделала паузу, задумавшись. – Когда можно будет вернуться к занятиям? Мне нужно победить в конкурсе.
– Не будь сумасшедшей. Я не выпущу тебя, пока полностью не оправишься. А сочинять ты сможешь и здесь. Я оставил ноутбук тебе, – Ян протянул ей устройство, а сам поднялся, собравшись дать ученице отдохнуть.
– Не уходи, – неожиданно попросила девушка. – Мне нужна твоя помощь.
Ян с неким подозрением взглянул на девушку, лежащую на белом покрывале. Почему он представляет то, как она выиграет, то как будет счастлива, как вернет всю семью сюда? Кто она для него? Они не были знакомы много лет, так почему же именно сейчас, он вдруг вспомнил о той незнакомке с пепельными волосами?
– Видишь, ты хорошо с этим разобралась, – сказал Ян, немного отодвигаясь от девушки.
Он остался и показал, как пользоваться ноутбуком, что было излишним, помог с первой частью, вселил уверенность. Все-таки, друг и учитель по литературе – хорошее сочетание.
– Благодаря тебе, – Фран смущенно улыбнулась, отвернувшись. С каких пор она стала такой неуверенной?
Ян слегка коснулся руки девушки. Он знал, что должен был сказать хоть что-то, но не мог найти на это силы.
– Знаешь... – начал он. – Я не всё тебе рассказал. Есть кое-что ещё, что тебе следует знать, – Ян сделал паузу, внимательно всмотревшись в лицо девушки. – Ты многое для меня значишь. Я...
Дверь резко распахнулась, откуда показалась возмущенная физиономия парня.
– К тебе гости! – буквально выплюнул Дин, даже не смотря на то, что Ян лежал так близко к его сестре.
***
Входная дверь роскошного дома, освещенного ранним солнцем, бесшумно открылась. Мужчина в тёмной куртке прошел сначала на кухню, а затем поднялся в спальни. Неспешно поднимаясь с каждым шагом на одну ступеньку больше, он еще не знал, что ждёт его наверху.
– Привет, дорогой. Ты же знаешь, что тебе лучше не светиться в части Света, – прозвучал женский голос из душевой.
Мужчина не стал отвечать и прилёг на расправленную кровать. Через пару минут из ванны вышла женщина средних лет с золотистыми волосами. На ней был надет яркий халат и полотенце на голове.
– Деби, ты обворожительна, как всегда, – гость сделал комплимент.
– Не стоит. Что тебе надо, Рудольф?
Женщина присела на край кровати и, достав журнал, стала демонстративно перелистывать страницы, пытаясь призвать мужа на разговор. Тот медленно полз к её шее. Максимально приблизившись, он тихо прошептал:
– Разве мне нужен повод, чтобы провести с женой несколько часов? – мужчина начал целовать Дебору в шею, постепенно сдвигая лямки халата вниз.
– Тебе он просто необходим, дорогой, – ответила женщина, не обращая никакого внимания на ухаживания.
Дебора продолжила провоцировать мужа на ответ. Уж она-то знала, как легко вить из него верёвки. Стоит только пообещать то, чего он захочет, и муж навеки твой. Пусть он захочет её.
– Мне необходима ты, – шепнул гость.
Женщина улыбнулась и, положив журнал на прикроватный столик, развернулась к мужу. Она уверенно отодвинула его от себя, улегшись рядом. Деби внимательно рассматривала мужчину в упор. Она улыбалась и поджимала губы, смотря, как глаза мужа бегают в нервном ожидании того, что она вот-вот ответит.
– Ты получишь, что хочешь при одном условии.
Каждый раз есть условие. Рудольф привык к этому. Каждый раз ему приходится выполнять то одно, то другое дело. Так всегда. Он слишком зависим от женщин.
– Что угодно.
Дебора хитро улыбнулась и повела бровью, с недоверием смотря на гостя.
– Что угодно? – переспросила она, а после утвердительного кивка продолжила. – Скажи, мой дорогой... – женщина выдержала театральную паузу для достижения большего эффекта. – Кто заставил тебя красть Франческу Монтекьеро у Яна?
Рудольф отвлекся от рассматривая женского декольте и замер на пару секунд. Слегка подрагивающие губы говорили о его желании и нежелании одновременно. По одному его лицу было понятно, что информация довольно дорогая.
– Всего лишь имя, и я буду твоя. Скажи мне имя, дорогой.
Деби провела кончиками пальцев по лицу, предплечьям, рукам мужа и, не отрываясь, глядела на гостя. Взгляд, наполненный холодным бесчувствием и яркой ноткой страсти, заполнял комнату и всю душу Рудольфа. Даже дьявол был бы не таким коварным и хитрым, как сознание этой женщины.
Рудольф боялся. Он обещал никому и ни за что не говорить её имени. Никогда не произносить его вслух, чтобы не попросили. Иначе, все обернётся совсем по-другому. Ледяная угроза никак не выходила из головы у мужчины. Что лучше: умереть от руки жены в горячке или холодным клинком в спину от малолетки?
– Скажи его имя, – шептала женщина.– Скажи.
Звуки наполнили комнату – стало слишком громко. Ни один шорох не проходил мимо ушей Рудольфа. Стон воды в душе, четкий ритм капель, шелест простыни, губы жены, звук восходящего солнца – всё наполняло душу болью, не позволяя принять правильный выбор.
Он не думал ни о чем, все происходило слишком быстро. Тело горело, мелкие капли пота выступили на лбу, как при многочасовом беге. Давно он не ощущал такого, давно он не думал, что жив.
– Я... – простонал мужчина. – Я не могу, Деби. Не могу.
Женщина нависла над ним и, с легкостью преодолев длинное расстояние до его губ, мягко поцеловала. Рудольф не мог больше сдерживаться. Столько времени он уделял работе, и где же награда? Он заслужил её, и сейчас до нее подать рукой.
– Всего одно имя. Одно слово, дорогой, – шептали губы. – Кто, скажи мне, кто твой начальник, приказавший убить маленькую девочку, кто?
Не в силах больше сдерживаться, мужчина выдохнул лишь одно слово:
– Элиза.
Двумя днями ранее Дебора услышала роботизированный голос в системе у дверей:
– Миссис Розмари, вам пришло письмо.
– Слышу! – весело отозвалась женщина.
Неспешно подойдя к двери с бокалом вина, женщина достала конверт и посмотрела на отправителя.
– Опять ты, малыш? Давно я не слышала ничего о твоей жизни.
Дебора улыбнулась и распечатала конверт, достав белый листок, полностью исписанный карандашом. Губы женщины то расплывались в улыбке, то непроизвольно поджимались, выражая жалость отправителю, на протяжении всего процесса чтения. Дочитав, Дебора аккуратно сложила листочек пополам и положила на книжную полку в гостиной, полностью заставленную книгами и письмами в них.
Женщина долила красное вино и посмотрела на время. Сколько дней она ничего не слышала ни о муже, ни о детях? Она всегда корила себя, за то какая она паршивая мать и жена, но никогда не хотела меняться. И сейчас, она была наполнена силой для сражения с другими, но никак не с демонами внутри себя.
Проведя пальцами руки по столешнице, женщина произнесла вслух слова, слишком похожие на угрозу:
– Ты ещё пожалеешь об этом, Рудольф. Никто не смеет причинять боль моему сыну. Даже его отец.