Глава 5
Отталкивающего вида мужчина лет пятидесяти стоял на пороге и крепко держался за косяк двери, чтобы ненароком не свалиться. Слегка поседевшие волосы и шрамы во всё лицо производили впечатление о нем, как о старом, опытном вожаке. Затуманенным взглядом Адам рассматривал дочь в надежде понять: есть ли у нее выпивка. В руках он держал бутылку некачественного виски, медленно потягивая ее, и с надеждой смотрел на девушку.
– Не твоего ума дела, – отозвался Дин, возникший за спиной сестры. – Что тебе нужно, Адам?
– Вот значит как, – наигранно грустно сказал отец. – Я вас кормил, учил, растил, а вы меня посылаете. Хорошие детки.
– Пошел, – медленно взрываясь, произнесла Фран, – ты. Ты никогда не растил нас, ты не причастен к нашей жизни, ты совершенно не знаешь нас! Ты с самого моего рождения недооценивал меня, принижал. Принижал за то, что я женщина и говорил, что я никогда не смогу постоять за себя, не обучал искусству боя. И вот сейчас ты смеешь приходить к нам почти каждый день, выклянчивать деньги, которых мы не имеем, воровать еду и выплескивать свой гнев на Ли, которая ни перед кем не несет вины. Ты думаешь, что сможешь остаться безнаказанным, не так ли? Но всему когда-то приходит конец. Как и сейчас твоим походам в наш дом. Не смей больше приходить сюда, даже ногой ступать на порог, даже слово сказать кому-либо из нас. Не води сюда продажных женщин и даже не думай что-то своровать или попросить денег. Халява кончилась, Адам, – гордо высказалась Франческа, сильно захлопнув дверь.
Девушка развернулась. В комнате повисло молчание, нарушаемое частым дыханием Фран. Все с восхищением смотрели на девушку до тех пор, пока Дин не подошел к ней и крепко не обнял. Фран чувствовала, что поступила правильно, но, может, стоило говорить мягче. Адам был добр с ней, хоть и вел себя как последний подлец. Семь лет назад он играл с девушкой в камушки, придумывал им развлечения, позволял ей плакать в жилетку. Он же защищал ее от обидчиков, научил рисовать и писать. Родители пристрастили Франческу к чтению, к письму. Мать непонятно откуда приносила очень дорогие книги, которые наверняка достались ей даром. Отец обучал чтению, ведь его самого когда-то так же учили родители. Маленькая девочка получала любовь, заботу и образование. Еще раньше она начала вдохновленно сочинять свои тексты. Но уже семь лет отец пьет, крадет и ругается со своими детьми. Он изменился, стал другим, не таким, как раньше – жестоким алкоголиком, которого Фран терпеть не могла.
– Ты правильно поступила, – сказал Дин. – Надо было сделать это раньше.
Франческа посмотрела на свою семью. На брата, готового в любой момент поддержать ее. На сестренку, которая не понимала, почему отец так несправедлив к ней. На Марка, который точно так же увлекался письмом. Алекс, верный друг, без которого они все уже были бы мертвы.
Девушка посмотрела на них всех и вышла на улицу через чёрный ход. Каждый шаг отделял ее от дорогих людей, и пусть она помогала, не давая правительству обозлиться на них, Фран считала не правильным оставлять их. Что, если что-то случится, а она не будет в силах помочь? Что, если Адам приведет помощь и захватит их дом, оставив семью на улице? Что, если кто-то заболеет, а вылечить их не будет возможности? Много вопросов «что» да «если». Но только сам человек зарабатывает себе путь. Хорошие поступки рождают хорошую жизнь, плохие – плохую. Все так просто? Нет, ни в коем разе...
***
Мужчина в чёрной кожаной куртке шагал по улице, промокая под каплями дождя. И как его жизнь успела скатиться? Альфа в бетах? Не смешите. Где-то в стороне были слышны раскаты грома с молниями, вспышки которых озаряли прекрасный человеческий лик. Еще несколько шагов по пустынной широкой улице, и он зашел в бар. В воздухе витал аромат выпивки и селедки. Недавно был командный матч, и мусор валялся прямо на проходе. Служанки суетились, убираясь и приводя все в порядок. Со знанием дела мужчина направился к стойке. Присев, тот осмотрелся. С каких пор это место стало ему вторым домом, и он ошивается здесь несколько лет подряд?
– Коньяк, – буркнул посетитель.
– Ян, что-то ты поздно, – поприветствовал бармен, наливая выпивку. – Случилось что?
– Пустяки, – грубо ответил мужчина, залпом осушив бокал.
С его светлых волос падали дождевые капли, а слегка загорелые руки были крепко-накрепко сжаты в кулаки, что символизировало крайнюю степень агрессии. Сейчас он сидел напряженным, как дорожный камень и, опустив голову вниз, думал о своей ничтожной жизни. Бармен, а по совместительству и лучший друг Яна, смотрел на него с беспокойством. Редко, когда его чувства и мысли были видны окружающим, будь то кулаки, сжатые губы или свирепый взгляд. Никогда он не показывал их миру, кроме крайних ситуаций.
Звонок. Такой писклявый рингтон, как бы говорил: «Возьми ты уже трубку». Мужчина посмотрел на экран и со злостью бросил его через весь бар. Телефон ударился о стенку и моментально сдох.
– Элиза? – догадался бармен по кроткому кивку друга. – Порви ты с ней, наконец! Она не стоит твоих чувств.
– Знаю, – низким голосом ответил Ян. – Просто я не могу. Она...
– ...последнее желание твоих родителей. Мы это проходили, – закончил друг. – Но поймёшь ли ты уже, наконец, или нет, что Элиза изменилась давным-давно. Она больше не та кроткая и скромная девушка, которой была. Твои родители не учли, насколько сильно деньги могут изменить человека. Они хотели, чтобы ты был счастлив. Это и есть их последнее желание. Так что прекращай вести себя как девчонка и порви с ней. Возвращайся к нормальной жизни.
Ян с недоверием посмотрел на бармена. Никому, кроме него, он не позволил бы так с собой разговаривать. Но в чем-то друг был прав: родители хотели, чтобы их сын был счастлив и думали, что Элиза принесет ему это. Но вместо этого, от неё остались лишь убытки бюджета, головная боль и проблемы со сдерживанием агрессии.
– Знаешь что, – начал друг. – В этой ночью Кейт устраивает вечеринку и ты, как её любимый старший братик, приглашён. Говорят, что будет весело.
– Это студенческая вечеринка, Ник. Учителям не положено там появляться, – возразил Ян.
– Да брось ты! Тебе двадцать. Двадцать, а не сорок! Добрая половина Академии от тебя без ума, ты знатный альфа с хорошим состоянием и идеальной репутацией. Работаешь в Академии, здании Перевода. Ты красивый солидный мужчина, а ведешь себя, как уродливый бедняк с минимальным окладом.
Ник облокотился на стойку и внимательно разглядывал друга. Ну не мог он допустить, чтобы тот не пришел в себя. Прошло семь лет со дня смерти его родителей, но мужчина всё никак не может смириться с их потерей прямо на глазах. Тринадцатилетний мальчик боролся за свою жизнь среди эгоистичных миллионеров, и очень скоро они с сестрой отстояли свое право на жизнь. Правда, продолжалась их нормальная жизнь не очень долго. Один заядлый подлец из клуба покера решил заработать на них и отправил ребятню в детдом. Ну что ж, подлец поплатился за это сполна.
– Что ты имеешь против бедняков? – спросил Ян, выпивая третью рюмку коньяка.
– Против этих лентяев? Да они ничего не делают, вот и не могут заработать себе на жизнь. Я, например, работаю в баре и трудом зарабатываю на хлеб, ты – в Академии. А они что? Ходят по улицам и клянчат деньги? Это что труд?
Ян невесело ухмыльнулся и посмотрел на лучшего друга из-под светлых бровей.
– А ты не думаешь, что в любой момент твоя жизнь может поменяться? Бар может сгореть или закрыться, и ты потеряешь работу. Тогда ты станешь просить деньги, еду, хоть что-нибудь, чтобы выжить. Никогда не думал, что бедняки работали и трудились, но их жизнь здорово поменялась? Они просят деньги, чтобы питаться, – мужчина встал с круглого стула и кинул деньги на стойку. – Не суди других, и не судим будешь сам.
Ян был уже около выхода, когда его окликнул Ник:
– Эй, а как же вечеринка? – донеслось до мужчины в чёрной куртке.
– Я подумаю.