ГРОМОВА

Это было очередное утро. Договорившись с Павлом о встрече на этой неделе, я отправилась в школу. Вновь придётся сидеть на занятиях с болью в голове, ведь вчера я с Настасьей, прибывая в шумной компании, пили и радовались подростковому несчастью.
Но, оказавшись в школе, я почувствовала неладное. Только перешагнув порог, я словно влилась в атмосферу хаоса и всеобщего безумия. Все толпились, смеялись или шептались. Сделала пару широких шагов по фойе, обомлела. Всюду, буквально на каждой стене, в каждом углу, висели фотографии обнажённой Герды Владимировны. Некоторые отклеились, многие измятыми лежали на полу. Похмелье вмиг исчезло.
Впрочем, фотографии, было видно, профессионального качества. Возможно, она хранила их для молодого человека. Или просто любовалась своим телом, позируя фотографу. Меня мало заботило для каких целей она сделала это. Больше волновало меня человек, который посмел притронуться к её личной жизни.
Глупая, глупая и наивная Герда. Делать или хранить такие фотографии, будучи преподавательницей у новоиспечённых компьютерных гениев. Они могут достать любую информацию, если ты, конечно, опубликуешь её. Я не стала метаться по школе, судорожно срывать фотографии. Бессмысленно. Стоит бороться с человеком, который это сделал. С первоисточником. А подозреваемых было не так много, поэтому я поспешила на четвёртый этаж, где у нас должен быть урок астрономии.
Консернев, к моему несчастью, был в компании себе подобных. Друзья его окружили. Вся элита собралась у окна, но выглядели слишком встревоженными, чтобы любоваться видом. Впрочем, я пыталась не обращать внимания на свиту.
— И вот зачем? Ну, просто, как тебе это в жизни помогло?— спросила я, спокойно и равнодушно, словно меня это вовсе не задело.
Его компания перестала смеяться. И сам Консернев, нехотя, повернулся ко мне своим маленьким, толстым телом. Он смотрел на меня с таким отвращением, слово ему в нос ударил самый омерзительный запах.
— Заступница пришла,— Николай говорил со мною так, словно делает одолжение, словно я должна его благодарить,— знаешь, что вам, женщинам, дали права мы. Мужчины. Это было ошибкой. И думать не можешь, тебе ведь физиология женского тела не позволяет, а в митингах участвуешь.
Он действительно обозлился на весь мир после митинга. Нет, этот молодой человек и до этого события был асоциален, но сейчас он помешался. Друзья его тоже ведут странный образ жизни. Они все крайне агрессивны, обиженные. Поняла, что спорить с ним бесполезно. Тем паче, его друзья смотрели на меня, словно гиены. В любой момент могу стать очередной жертвой.
Стояла, делая вид, что слушаю. И по моему равнодушному лицу нельзя было сказать, что я задумала очередную неприятность.
— Понятно,— кивнула я, разворачиваясь.
Я не стала доказывать ему ничего. Абсолютно. И толку в этом нет, ведь Николай уже сформировавшаяся личность. Пусть его мировоззрением занимаются специалисты. Уж не знаю, откуда у него такие странные взгляды на мир. От любимого отца, похоже, унаследовал. Мне, впрочем, всё равно. Действительно нет дела до его мировоззрения. Однако пусть он не будет заниматься столь отвратительными вещами, как развешивание фотографий обнажённой Герды на всеобщее обозрение.
Он имеет право ненавидеть борцов с коррупцией. Он имеет право ненавидеть женщин. Он имеет право ненавидеть всех людей в этом мире. Но ему непозволительно выражать свою ненависть.
Герда Владимировна отменила урок. Наверное, начальство настоятельно попросило остаться дома, пока общественность не успокоиться. Она слишком сильна и хладнокровна, чтобы постесняться такой мелочи. Для неё, думается мне, это мелочи. Мне хотелось бы обмолвиться с ней словом, но, к сожалению, такая возможность появиться не скоро.
Я прибывала в нетерпении. И на уроках либо думала, либо пыталась пронзить взглядом спину Николая. Наверное, почувствовав мой тяжёлый взгляд, он повернулся украдкой. И вместо того, что бы смутиться или резко уткнуться в учебник, он вульгарно подмигнул и укусил свою нижнюю губу. Это выглядело настолько смешно и нелепо на его мерзком лице, что я едва не засмеялась. Улыбнулась в ответ и взяла спокойно карандаш, хотя кровь начала двигаться по венам быстрее, я оглушала сознание своим же смехом.
Последним уроком у нас была работа с написанием компьютерного вируса. Герда отсутствовала, поэтому нам дал задание другой преподаватель и скрылся. Многие ученики, не став выполнять работу, отправились домой. В аудитории осталось около десяти человек. В их числе был и Николай, который искоса глядел на меня. Но лично я осталась не ради задания, а по другой, более значимой для меня причине. В другой день я бы тоже ушла с последнего урока.
— Знаешь, когда ты покорная, так возбуждаешь,— сказал Консернев, проходя мимо моей парты.
Я уже давно закончила своё задание, поэтому просто сидела, читая новости в ноутбуке. Словом, некоторые учащиеся приносят ноутбук из дома и оставляют в школе, некоторые же пользуются школьной техникой. И Николай относился к числу первых.
И, закончив задание, он оставил ноутбук в железном ящике и покинул класс. Людей становилось всё меньше, новости внешней политики меня уже мало интересовали. Хоть я и читала, но была не в силах понять смысл букв. Я чувствовала выброс адреналина. Шум в ушах, учащённое дыхание, азарт.
— Надежда,— голос вывел меня из этого чудного состояния.
Подняв голову, увидала одноклассника Владимира, стоящего у двери. Мы находились в классе одни. Утонув в собственном мире, я забыла о реальности, мне это однозначно понравилось.
— Закроешь кабинет? И ящик, пожалуйста, с ноутбуками закрой,— он положил связку ключей на первую парту.
Я, пытаясь скрыть чувства, хрипло ответила:
— Позабочусь, ступай.
Когда захлопнулась дверь, я пыталась прислушаться. Услышав отдаляющиеся шаги, кинулась чёрному металлическому шкафу. Нашла ноутбук Николая.
Чувствовала страх и, наверное, радость. Впервые за столько времени я была живой. Села на грязный пол, ноутбук расположила на коленях. Нельзя было терять времени. В этой аудитории, кажется, должен проходить урок. Зайти могут в любую минуту. Я бы закрыла дверь, но это вызовет лишь больше подозрений.
Кусала губы, руки дрожали. Но наблюдатель посчитал бы меня немножко нервной, а не дико волнующейся. И вот, когда ноутбук включился, я увидала экран блокировки. Необходим пароль. Причем Николай, изучающий углублённо информатику, поставил несколько уровней защиты. Я, конечно, не имела права отчаяться. Учеников в нашей школе не учат взламывать компьютеры, таких знаний не дают. Но мне никто не мешал учиться взламывать компьютеры в свободное время. И честно, когда я, наконец, взломала компьютер Консернева, почувствовала, словно всякая задача в этом мире решаема.
Снимая блокировку с компьютера, я думала, что любую информацию Николай более надёжно скрыл. Однако уверьте, я едва не закричала от счастья, когда обнаружила отсутствие элементарной защиты на файлах.
Увиденное зрелище заставило меня ужаснуться. Я, поставив ноутбук на пол, ринулась за бумагой. Мне хотелось всё более детально запомнить, чтобы потом воспользоваться информацией.
Я надеялась обнаружить самые невинные пакости Николая. Например, эротические фотографии. Увиденное оставило след на моей психике. Не ожидала увидеть противозаконный материал на ноутбуке, который он лично оставляет в школе. Это безумие!
Фотографии измученных и, возможно, мёртвых животных. Запрещённая символика. Видео сексуального характера. Призывы к революции. Шовинизм и экстремизм. Всё это я обнаружила буквально на рабочем столе Николая. Но, зайдя в интернет, я хотела биться об пол и смеяться истерическим смехом. Однако сейчас у меня есть задача, которой я должна придерживаться. Эмоции оставлю на потом, они мешают.
Николай, наверное, специально для моего удобства, не пытался скрыть историю посещения сайтов. Либо он глуп и болен, думалось мне, либо действительно чтит себя безнаказанным, неуловимым парнем.
Закрытый сайт, на который доступ имел Николай, приглашал поучаствовать привилегированных людей в боях стенку на стенку. Сайт имел устрашающее оформление, соответствующая символика. В конце организатор приглашает посмотреть расправу над собакой. Именно этот сайт Николай посещал последний раз. Я записала дату и место проведения этой жестокой акции. Оказалось, Николай не только ненавидит женщин, он ещё имеет радикальные, противозаконные взгляды. Участвует в отвратительных вещах. И самое ужасное, наверное, всячески поддерживает это.
Собрав всю необходимую информацию, я поспешила устранить следы вмешательства в чужой ноутбук. Закрыв шкаф, словно ничего не трогала, поспешила удалиться.