Глава 5
— Я не могу заставить вас, поймите,— Герда Владимировна, мрачная и хмурая, который раз протёрла пенсне шёлковым платком,— я не могу заставить вас сменить гражданскую позицию. Политические взгляды. Вы должны сами решить, поддерживаете ли вы коррупцию или нет. Аполитичны ли вы или нет. Но, извините, моё начальство так не считает. Директор потребовал собрать подписи со всех учащихся. Подписывая, вы соглашаетесь, что отказываетесь участвовать в антикоррупционных митингах.
В учебном классе нависла тишина. Даже я, вечно думающая о своём, рассматривала нервное лицо Герды. В глазах её было раскаяние. И она не виновата в том, что высокопоставленные люди боятся или не хотят говорить о своих грехах, заставляя молчать даже подростков.
— Если я не подпишу?— мой голос, словно порвавшаяся струна, нарушил тишину.
Встретившись со мною взглядом, Герда, наверное, почувствовала родственную душу. Мы смотрели так, словно сейчас одни в этом помещении. И словно сейчас заплачем, осознавая всю несправедливость и жестокость бытия. Я уже забыла, что она должна мне ответить. Её лицо ответило мне.
— Подпишешь,— смех нарушил идиллию,— ещё как подпишешь!Консернев явно волновался. Эта тема его конкретно заботила. Он, обнимая себя руками, чуть ли не трясся от злости.
— Я должна это сделать, потому что твой отец работает в городской управе?— съязвила я, улыбаясь.
Внимание каждого было приковано к нам. А агрессивный Николай, казалось, сейчас набросится. Меня же это лишь раззадорило, я начала чувствовать азарт.
— Женщины могут митинговать только на кухне,— маленький и обиженный, таким он казался мне в тот момент.
Он сгорбился, пытаясь скрыть смех. Послышался тихий шепот, некоторые же подхватили его веселье.
— Сам пошутил, сам посмеялся,— не унималась я,— в постели ты себя тоже сам обслуживаешь?
— Заткните её!— сорвался Консернев, подняв голос на Герду Владимировну.
Зрительный контакт, казалось, сблизил нас. Мы обе успокоились. А теперь Герда улыбалась, смотря на красное лицо Николая.
— Надежда Громова лишь умело отвечает тебе. И не стоит, запомни, злиться, если собеседник явно выигрывает. Молчание иногда интригует,— она, казалось, подкидывает дров в его пламя ненависти.
Возмущению его не было предела. Вскочив, он, пылающий от злости, быстрым шагом двинулся к двери, на прощание, обронив отчаянное:
— Вы заплатите!
Когда он громко хлопнул дверью, весь класс почувствовал облегчение. Тихо и непринуждённо мы начали урок. Увлёкшись цифрами, я позабыла о конфликте. К сожалению, ненадолго.