Финал. Встреча вторая: Молли Хупер.
Пути назад нет.
Женщина открыла дверь сразу, стоило мне лишь коснуться кулаком деревянного покрытия. Ждала, показалось. Но она и не догадывалась о моем визите.
— Здравствуйте. Могу чем-то помочь?
— Можете. Добрый вечер.— я кивнула, разглядывая взволнованное лицо худощавой женщины.
Молли заметив мой изучающий взгляд сжалась, поправляя длинный конский хвост и одёргивая рукава яркого вязаного свитера:
— Эм... Говорите.
— Я вчера потеряла здесь телефон, вы не находили?
— Ах да!— женщина добродушно улыбнулась и умчалась вглубь квартиры.— Одну минутку, девочка, я вспомню в какой шкафчик я его припрятала.
Из гостиной слышалась возня и стук деревянных дверц шкафов, но даже эта суета не могла заглушись громкие удары моего сердца о грудную клетку. До боли. Ладони мои вспотели.
— Вот же он, нашла.— Молли радостно улыбаясь вернулась в прихожую и протянула мне мой телефон.— Держите, и в другой раз будьте внимательней.
Забирая свою вещь, я то ли случайно, то ли нарочно коснулась пальцами руки женщины. Тёплая и мягкая.
Мои колени мелко заложили.
— На самом деле, я... Я... Молли, верно?
Улыбка на лице женщины сменилась на удивление:
— Верно.
— Просто у меня есть кое-что, наверно. Я не просто так здесь, по правде говоря. И нити привели меня к вам. Молли, прошу уделить мне немного своего времени.— еле-еле договорила я и выдохнула, опуская взгляд в пол.
Хупер потуплено кивнула, но так и не сдвинулась с места.
— Можно я пройду?
— Да-да! Конечно! Входите, пожалуйста!— слишком громко выкрикнула женщина, накрывая лоб ладонью.
— Благодарю.
— Прошу. Я поняла, кажется.— женщина жестом пригласила меня в тесную прихожую и указала на кресло возле заваленного книгами комода. — Снимайте здесь обувь, и пройдём в гостиную. Вы наверное по поводу вскрытая дедушки, Виктора Хэмсвилла. Я вам звонила вашей маме, но она...
— Нет.— прервала я её, оставляя обувь и следуя дальше по коридору в гостиную.
Мисс Хупер молча поплелась за мной.
— Я присяду? Разговор предстоит долгий.
— Присаживайтесь, конечно. Но мне, все-таки, хотелось бы знать причину вашего визита. И кто вы, собственно.
— Агата Гэттис. — я присела на край небольшого диванчика, закинув ногу на ногу.— Вы, должно быть, знаете меня.
Глаза Молли округлились.
— Гэттис? Что-то знакомое...— почти шёпотом, будто только для себя.
— Признайтесь, глубоко в душе вы не люблю мою фамилию.
— Я... Вы не... Боже.— Молли сжала кулаки так сильно, что побелели костяшки. — Это не так. Я думаю... Боже, ситуация очень сложная, если вы действительно та, за кого себя выдаёте, но это не значит...— Молли замолчала, не понимая, что ещё можно сказать.
Я прикрыла глаза, но не перестала видеть боль, вязкую, горькую боль, которая слишком быстро заполняла небольшую комнатку. Она витала в воздухе, в избытке. Клубилась, как чёрный дым. Перекрывала дыхание.
И эпицентром была Молли.
Не нужно уметь читать людей, чтобы услышать крик. Душераздирающий вопль рвущийся из груди женщины. Глаза налились болью и слезами, а губы мелко задрожали.
— Что сейчас в вашей голове, Молли. Говорите вслух, даже если это сложно или не уместно. Я на пороге чего-то, и мне нужны ваши мысли.
— Девочка. Три шестьсот. Живая...— почти беззвучно прошептала Молли, присаживаясь рядом со мной и закрывая лицо похолодевшими ладонями.
Мне тоже стало вдруг больно. Или страшно.
От женщины веяло скорбью.
— Молли.— мой голос прозвучал неестественно хрипло.— Расскажите мне об этом дне. Второе сентября двухтысячного года.
— Откуда ты узнала...— захлёбываясь слезами выдавила Молли.— Никто. Никто не знает об этом.
— Я знаю. Я родилась второго сентября двухтысячного года. В малюсеньком родильном доме на окраине Лондона.
Я и ещё одна девочка.
Молли задрожала, как и я.
— Я не могу...— женщина почти задыхалась. Я решила начать за неё, чтобы не расплакаться прямо здесь и сейчас. Мои слёзы здесь не к месту.
— Эта больница не пользовалась большой популярностью. Туда бежали отчаявшиеся, которые обычно оставляют своих детей. Беременные малолетки, алкоголички. Или те, кто желает сохранить все в секрете. Так и было в моем случае. Мама хотела родить меня тихо. Чтобы об этом не узнали ее друзья и коллеги по работе. Вы тоже скрывали свою беременность и роды от... человека, который должен был стать отцом вашей умершей девочки. Мужем он вам не был...
— ...он никем мне не был.— Молли тяжело вздохнула, вытирая лицо рукавами свитера.— Я училась в медицинской академии, а он частенько посещал нашу лабораторию... по различным причинам. Мы почти не общались, но он с первой секунды и навсегда застрял в моем сердце.
— Ближе к делу...
— Это был... был праздник. Зимний бал. Я не пью... не пила, обычно. И за ним я тоже не замечала этого, но в ту ночь... — женщина закусила губу, сверля нечитаемым взглядом пустоту перед собой.— Мы были пьяны. И мы... Я не уверена, что он помнит эту ночь. А я помню... Извини, мне кажется, мне не стоит тебе рассказывать об этом. Ты совсем маленькая ещё.
Я быстро заморгала:
— Нет-нет! Продолжайте! Мне важно знать все.
— Как это поможет?
— Знаю. Это не моё дело, но прошу. Говорите.
Мисс Хупер обняла себя руками, переводя глаза на меня.
— Больше нечего говорить. Я узнала, что беременна. Выносила, родила ребёнка. Девочку. Она родилась мертвой.
— Вместе с вами рожала и моя мать. Габриэлла
Гэттис. В одной палате. Под наблюдением всего трёх врачей. Вы были знакомы и до родов.
— Мало знакомы. Её муж когда-то общался с... мужчиной из нашей академии. Мы пару раз пересекались на мероприятиях.
— Хорошо. Но сейчас не об этом. Расскажите о родах. Умоляю.— я сложила руки перед собой.— Пожалуйста.
— Да. Роды были длительными и тяжёлыми у нас обеих. Я плохо помню, но вы и моя дочь появились на свет практически одновременно. Но плакал только один ребёнок. Вас обеих сразу забрали. Унесли. Потом один из акушеров сказал мне, что ребёнок в критическом состояния. Может не выжить, но они боролись. Другой врач сказал, что девочка умерла сразу. Я не знаю, кто говорил правду. Ясно только одно. Моя дочка умерла.
— Вы уверены, что не дышал ваш малыш?
— Абсолютно. Я видела её. Она молчала и кожа у нее была синеватого цвета. — Молли снова закрыла глаза ладонями, хватая раскалившийся воздух ртом.— Боже... Она была такой крошечной. И такой...
— Тс-с... Молли. Не нужно.
Я невесомо прикоснулась к запястью женщины:
— Вы не рассказали Ше...— я испуганно замолчала, едва не совершив ошибку.— ему... Возможно, вы бы получили поддержку с его стороны.
— Нет. Он не такой сентиментальный, чтобы броситься ко мне для утешения. Я не собиралась давить на жалость. Он не остался бы со мной, ни в коем случае.— Молли выдавила из себя жалкое подобие улыбки.— Просто, я приняла это за знак.
— Знак?
— Все указывало на то, что с этим мужчиной я не буду счастлива. Смерть нашего ребенка подтвердила мои опасения. И я просто оставила это. Попыталось избавиться...
Я выгнула бровь:
— Получилось?
— Конечно...— Молли зажмурилась.—... конечно нет. Разве возможно забыты самого лучшего мужчину в моей жизни и маленькую дочку, которую я так и не подержала на руках. Не обняла. Не вырастила.
Я взяла Молли за руку и крепко сжала её.
«А ведь это все правда. Она и Шерлок... Они...»
Женщина тихо выдохнула, высвобождая свою руку и удалилась из гостиной.
— Можешь подойти сюда?— послышался ее голос из другой комнаты.
Я последовала за ней. Женщина поставила невысокую табуретку к книжному шкафу и выудила с самой верхней полки чёрную коробку для обуви.
— Не знаю кто ты, что сейчас происходит и зачем я это делаю, но что-то мне подсказывает, что это необходимо.— женщина дрожащими руками открыла коробку и медленно, будто опасаясь повредить то, что находится внутри, начала вытаскивать содержимое.
Маски. Две. Чёрная и белая, с синими узорами.
— В ту ночь, на том балу, на наших лицах были эти маски. На мне, и на Шерлоке. Это была единственная ночь, когда мы были больше чем просто знакомыми или коллегами. На одну ночь мы стали родными. Я уже обо всем забыла, но появилась ты, дочь Габриэллы, и снова разбудила во мне это, только я не понимаю, зачем.
Мое состояние начало меняться с немыслимо бешеной скоростью. Лёгкая дрожь переросла в сильную, которую нельзя было сдержать или скрыть от глаз Молли. Голос пропал, а из глаз градом посыпались слезы.
Молли смотрела на меня открыв рот. Ситуация складывалась донельзя непонятной и нелепой. Как будто самое глупое тв-шоу с отвратительным сценарием, но это была жизнь. И, увы, моя и Молли на данный момент.
Не в состоянии больше удержаться на ногах, я рухнула на ту самую табуретку, и закрыла лицо ладонями, не сдерживая крик.
— Девочка, я не знаю, что я не так сказала, но прости.— женщина опустилась на колени около меня и ласково провела ладонями по моим плечам.
— Молли, Габриэлла Гэттис была больна, и не могла забеременеть...— еле выдавила я из себя, снова взглянув на Молли,— то, что бог подарил ей ребёнка — была ошибка. Девочка родилась мёртвой, и Габриэлла не смогла с этим смириться.
— Что ты говоришь?— Молли в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Она очень много заплатила врачам, чтобы они подменили младенцев.
— Не может...
— Я шла к этому в течении всей моей, пока ещё не длинной, жизни, и наконец я докапалась до истины. Я дочь Шерлока Холмса... и ваша, получается.
Молли побелела.