Пятый сектор

Марисоль обнаруживает себя внезапно, точно кто-то включил свет в пустой комнате. Вокруг пестрый ансамбль разношерстных нарядов. Звонкие голоса эхом дробятся о стены огромного зала и тонут в серебристых ниточках фонтана, который приятно журчит у дальней стены. Луна заглядывает в длинные панорамные окна с завитками, отражается в чистейшем кафеле пола и сплетается с теплыми огоньками свеч на люстрах. Вместо потолка плотные облака тумана, пахнет еловыми ветками, а в воздухе царит атмосфера чего-то торжественного и, несомненно, волшебного.

Марисоль немного неуютно. Вокруг столько всего, что хочется разглядывать и прислушиваться вечно, но что-то останавливает, будто невидимая стена между ней и окружающим миром. Внутренний голос шепчет об опасности, предупреждает держаться подальше от этих парней и девушек с отпечатками радости на лице. Как будто они могут узнать что-то важное. То, что Марисоль так отчаянно пытается скрыть.

Девушка потирает вспотевшие ладошки и тихо вздыхает. Скорее от напряжения, чем от расстройства. Что здесь вообще происходит? Она рассматривает сумки и свертки окружающих. За пышной павлиньей юбкой дамы слева виднеется клетка с какой-то птичкой, а парень справа в зеленом камзоле опирается на деревянную палку с неаккуратными сучками. Все явно прибыли издалека. Сама же Марисоль, видимо, предпочитает путешествовать налегке, потому как кроме легкого белого платья, перевязанного на поясе синим бантом, белых кружевных носков и черных туфель с закругленными концами у нее нет ничего.

«Кажется, это академия магии...Кажется, я собираюсь сюда поступать...И все вокруг тоже.» - проносится в голове. Мысли появляются медленно и с натяжкой, будто их тащат щипцами. Думать сложно, вспоминать – еще сложнее. Откуда она приехала? Марисоль вдруг понимает, что кроме имени и цели своего визита не помнит ровным счетом ничего. Ни как добиралась до академии, ни как входила в этот зал, ни даже свою семью и родной дом, если они у нее, конечно, есть.

Она удивленно ахает и шарахается от рыжеволосой девушки, которая едва успевает поймать парящую в воздухе горящую спичку. Огонь липнет к ее рукам, точно перчатки, сначала вредничает и рвется наружу красными всполохами, потом, наконец, успокаивается и затихает, позволив взять себя под контроль.

Марисоль невольно опускает взгляд на свои ладони. Пару раз осторожно сжимает и разжимает пальцы, а вдруг тоже сейчас полыхнет? В очередной раз пытается напрячься и вспомнить, какая же у нее-то магия, но разум будто издевается. В голове пусто и, кажется, даже немного звенит. Уголки губ растягиваются в непроизвольной улыбке. Ситуация выглядит такой нелепой и комичной.

А может, она и вовсе не ученица, а какая-нибудь служанка? Марисоль оглядывается в поисках ведра и тряпки, не находит и снова вздыхает. На этот раз уже от печали. Тем более, вряд ли местные поломойки носят пышные платья с бантиками и оставляют свободно болтаться по плечам длинные кудрявые волосы, как у нее.

Может, она забрела сюда случайно? Широкие двери на противоположном конце стены плотно закрыты, так что мысль тихонько улизнуть с непонятного торжества кажется не слишком реалистичной. Хуже того, стоило ей только подумать о том, чтобы покинуть академию, в груди неприятно кольнуло, а по спине пробежалась целая вереница крупных мурашек. Неужели она так боится ходить по ночам одна? Глупость какая!

Горластый парень в шляпе с черными перьями случайно толкает Марисоль в бок, и та обидно вскрикивает, стреляя в него испепеляющим взглядом. В голове мелькает «А может, он меня знает? Может, кто-то из этих людей со мной знаком?». Пока девушка прикидывает, как бы поприличнее поинтересоваться у незнакомца о происхождении своей персоны, тот уже давно смешивается с толпой, даже черных перьев не видно. Вздох, попытка подумать, разочарование.

Гул голосов стихает. Кажется, в центре зала происходит что-то интересное. Под звуки скрежета металла и непонятно откуда взявшегося пения птиц Марисоль протискивается сквозь толпу поближе. Ловко распихивает окружающих локтями и даже пролезает между ног одного слишком высокого парня.

На полу высечен круг, небольшой, но достаточный, чтобы в него поместился человек. По краям ровной рамкой незнакомые символы – руны. Сейчас они светятся белым, так ярко, что перекрывают теплые огоньки люстр. С четырех сторон прямо из под земли начинают вырастать каменные статуи: трясет гривой и топает копытом единорог, глухо ухает и приземляется на толстую ветку сова, взмахивает крыльями и грозно шипит мантикора, и, наконец, хитро блестит глазками бусинками большой медведь.

Толпа восторженно ахает, и Марисоль тоже. Из общей массы отделяется и подходит к статуям человек, явно не похожий на обычного ученика. Черты лица будто выточены рукой умелого скульптора, резкие и острые, кожа серая, с черной сеточкой вен, а из под длинных, на зависть многим присутствующим, белесых ресниц блестит кроваво-красная радужка глаз. Трудно сказать, молодой он или уже в возрасте, но очень, очень красивый. Пожалуй, Марисоль бы даже влюбилась, если бы у нее не было дел поважнее.

Увидев торчащие за седыми волосами острые кончики ушей, девушка ойкает и прикрывает рот ладошкой. Почему-то осознание, что перед ней эльф, еще и темный, судя по внешности, вызывает улыбку. Может, она тоже эльфийка? Незаметно поднимает руку и трогает свое ухо. Нет, кончик круглый. А жаль.

Эльф хлопает в ладоши, призывая галдящую толпу к вниманию. Голос у него низкий, с бархатными нотками.

- Так, так, так, все внимание. Я сказал, внимание! Ну? Все услышали? – он подозрительно осматривает присутствующих и удовлетворенно кивает. – Значит так, малышня, директриса в отъезде, так что сегодня Церемонию Посвящения вам проведу я. Зовут меня профессор Алидэйн, хотя забудьте, потом познакомимся. Все знают, куда приехали?

Толпа довольно гудит, и эльф поднимает ладонь, чтобы вернуть тишину.

- Отлично, хотя по правилам я должен сообщить вам базовые вещи. – он указывает в сторону круга со статуями. – Это алтарь, который отправит каждого из вас в свой сектор. Хотя учиться вы можете как в этом корпусе, так и в соседних, но жить извольте уж среди себе подобных. Всего у нас их четыре – Ларглас, Софлетер, Шансуаль и Соверкаф, каждый со своими особенностями, конечно, но это уж вы сами разберетесь. Сразу предупреждаю, если вы прибыли к нам из пустыни, в снежный Ларглас вы скорее всего не попадете.

Кто-то позади Марисоль печально вздыхает, явно расстроился. На секунду она задумывается, а где бы хотела оказаться сама? Ларглас? Вряд ли, уж слишком там холодно, да и пустые белые снежные горы ни разу не будоражат воображение. Шансуаль? Тоже нет, жара это еще хуже, чем холод. Может, Соверкаф? Хотя, вроде как там темновато, да и постоянная сырость...Остается Софлетер, вечные ветра которого Марисоль не сильно смущают, так что она твердо решает попасть именно туда. Откуда ей вообще известно про каждый сектор, она как-то не обращает внимания.

- Ну что, товарищи поступающие, - эльф растягивает тонкие губы в ухмылке и поднимает толстую книгу, которая до этого болталась на цепочке, пристегнутой к поясу его брюк. Там же находится и длинное черное перо (уж не со шляпы ли недавнего знакомого Марисоль он его снял), - не стесняемся, проходим по очереди в центр круга. Все, что вам нужно, это выдать маааленькую колдульку, у нас тут не дуэль, так что, будьте добры, без представлений, не надо затапливать или сжигать весь зал.

Марисоль ловит виноватый взгляд той самой девушки, которая некоторое время назад чуть не уронила на пол горящую спичку. Какой-то парень звонко выкрикивает «А как мы поймем, что сектор нас выбрал?», на что эльф раздраженно машет рукой в серебристых кольцах.

- Сейчас все увидите, давайте без лишних вопросов. Так, кто у нас первый? Ариэль с Гор Речных Песен. Есть?

Толпа расступается, выпуская вперед хрупкую девушку, почти девочку. Платье на ней открытое и легкое, почти невесомое. В небесно-голубых волосах необычная заколка в форме ракушки переливается перламутром. Девушка несмело поднимается в круг и бросает на эльфа робкий взгляд. Получив в ответ нетерпеливый кивок, она тяжело вздыхает, собираясь с мыслями, и снимает с шеи маленький кулончик бутылочку в форме слезы.

Марисоль почему-то сразу проникается к этой девочке симпатией. Хочется подойти к ней, обнять, взять за руку и увести из зала куда-нибудь, где тихо и никого нет, где ей будет комфортно.

Открутив крышку с бутылочки, Ариэль щелкает пальцами, и в воздух из узкого горлышка поднимается струйка воды, постепенно формируясь в маленький шарик. Он кружит вокруг девушки, от пальцев до запястья, а затем рассыпается на множество брызг и оседает на пол мелкими каплями. Толпа одобрительно ухает.

В ту же секунду статуя медведя точно оживает. Вспыхивая холодным синим светом и издав утробный рык, она дарит Ариэль прощальный подарок – маленькую метку в форме луны на запястье.

- Так, отлично, магия воды, Ларглас. – бормочет Алидэйн, чиркая что-то в своей книжке.

Ариэль неловко улыбается и заливается густым помидорным румянцем. Все хлопают, а Марисоль удивленно чешет затылок. Холодный сектор известен дисциплинированностью, бесцеремонностью и даже жестокостью своих воспитанников. Нередко туда попадают члены королевских семей или просто богатые детишки. Да что уж говорить, любой был бы счастлив отдать своего ребенка в среду, где ему светят ежовые рукавицы, высококвалифицированное образование и никаких тусовок. И теперь лапочка Ариэль будет жить там? Вот тебе и справедливое распределение...

Марисоль так крепко задумывается, что даже уступает свое место в первом ряду какой-то дамочке в платье из павлиньих перьев. Приходит в себя лишь на букве К.

- Кирштра с Арканы! – объявляет эльф, и Марисоль протискивается обратно, не обращая внимания на недовольные комментарии тех, кого растолкала.

В груди что-то резко сжимается, голоса вокруг отодвигаются на задний план, выпуская вперед скрытую, почти незаметную, но стремительно нарастающую тревогу.

В круг встает высокая девушка в черной приталенной юбке. В отличие от Ариэль, которой на вид не дашь и пятнадцати, эта выглядит значительно старше многих присутствующих. Или нет? Ядерно-красные волосы точно парик лежат идеально ровно, нигде не топорщится волосок, не вылезает случайный локон. Белки глаз черные, а радужка и зрачок белые и будто светятся. По щекам струится черная путаница вен. Или это всего лишь рисунок на коже? Но страшнее всего взгляд. Хищный, вызывающий дрожь и холодок по спине. У Марисоль вмиг потеют ладони, так что приходится незаметно вытереть их о край платья.

Кирштра опускается на четвереньки и втягивает голову в плечи. По венам от щиколоток и до лица будто течет ярко-зеленая горящая жидкость – проявление магии. Кожа начинает обрастать шерстью, тело деформируется, ломается, выкручивается в разные стороны, удлиняются руки и ноги, выворачиваются колени и локти.

От этого зрелища Марисоль становится дурно. Кружится голова и дышать в полном народа зале как-то тяжело. Хочется продраться сквозь пестрые платья, сумки и рюкзаки к выходу, повернуть позолоченную дверную ручку и вывалиться наружу, в объятия лунного света и ночной прохлады. Однако оторвать взгляд от представления почему-то не получается.

Превращение заканчивается, и на том месте, где еще минуту назад стояла пугающая девушка, теперь шевелит лапками гигантский паук, попеременно хлопая каждым из восьми глаз. Кто-то в толпе падает в обморок, а эльф прокашливается и ставит очередную пометку в книге.

Каменная сова взмывает в воздух, ухает и приземляется обратно. На этот раз свет не синий, а красный. Вместо луны на запястье едва различимая тыковка. Марисоль мысленно соглашается с выбором алтаря. Эта дама настолько неприятная, что в Соверкафе ей самое место. Будет бегать ночами по лужам и завывать под чужими окнами. Поежившись, девушка провожает взглядом Кирштру, которая уже снова приняла человеческий облик. Когда же на весь зал произносится ее собственное имя, Марисоль едва не подпрыгивает, настолько это резко и неожиданно.

Кажется, дыхание останавливается полностью. Сердце стучит в ушах так сильно, что, наверное, ближайшая часть окружающих оглохла. Она что, так боится выступать на публике? Мелькает мысль метнуться к двери, которая возвращается с утроенной волной ужаса. Наверное, подол платья уже выжимать можно, столько раз об него вытирали вспотевшие руки.

- Ну? Есть тут Марисоль или нет? Не тяните время, иначе мы до утра не управимся! – продолжает раздражаться Алидэйн, грозно покачивая в воздухе кончиком пера.

Делать нечего. Либо выходи, либо убирайся восвояси. Особенно учитывая абсолютную дыру на месте воспоминаний, идти Марисоль будет некуда. Спать на коврике перед дверями, наверное, безумно весело, вот только вряд ли руководство академии испортит старинный зал квадратным куском бесвкусной ткани.

Взяв себя в руки и заправив за ухо выбившуюся светло-фиолетовую кудряшку, девушка показывается из толпы и машет эльфу рукой.

- Э...Это я...Вроде как...- выходит на удивление пискляво и тихо, себе под нос, так что Марисоль прочищает горло и говорит еще раз, но уже громче и увереннее. – Это я Марисоль!

- Да, да, быстрее, не задерживайте остальных! – Алидэйн хмуро пробегается глазами по небольшой женской фигурке, потом по книге. Он явно устал. На лбу мелькают капельки пота. – И это, после церемонии подойдите ко мне, надо решить кое-какой вопрос.

- Какой вопрос? – Марисоль застывает в недоумении.

- Потом. Я не ясно выразился? У нас время! – эльф говорит медленно, растягивает слова, будто едва сдерживается, чтобы не разораться на весь зал.

Девушка решает не испытывать его терпение и торопливо, шаркая туфлями, входит в круг. Оглядывается, не стерла ли ненароком белую рамочку рун, но нет, все на месте. Распрямившись и хрустнув пару раз костяшками пальцев, поднимает руку и встречается глазами с толпой. Уверенная улыбка кривится в смущенную и стыдливую. «А как вообще колдовать то?»

Марисоль пыжится, перебирает в уме всю известную ей информацию, но вопрос так и остается открытым. Может, просто мысленно приказать? Но что приказывать, если природа ее магии до сих пор покрыта мраком? На всякий случай зажмуривается и вежливо просит воду из фонтана брызнуть сильнее, к потолку. Вдруг получится? Однако, по молчаливому ожиданию толпы понимает – фокус не удался.

Может, просто напрячь руки или сделать какой-нибудь жест? Девушка выставляет вперед ладонь, сжимает и разжимает каждый пальчик поочередно. Нет, не получается. Эльф в отдалении уже недовольно постукивает носком ботинка по кафелю. Разве магия не должна возникнуть сама? Как мурашки или сноп иголочек в кончиках пальцев. Разве все не должно быть легко, просто и понятно? Или дело в том, что ее магия заключается в особых заклинаниях?

- Ну, пожалуйста. Ну, хотя бы искорку. Колдуйся!

- Что вы там бормочете? – Алидэйн, явно не выдержав клоунады, подходит к кругу, уперев руки в бока. Его высокая крепкая фигура буквально нависает над девушкой, так что она невольно съеживается. – Вы будете колдовать?

- Буду! Только потом...попозже... – Марисоль виновато опускает голову и бочком, мелкими шажочками, покидает круг.

- Вы издеваетесь? – чеканит каждую букву эльф. – Вы вообще понимаете, где находитесь? Это ЦЕРЕМОНИЯ, а не базар! Никто для вас отдельно устраивать ничего не будет, ясно?

- Ясно, ясно, вы не сердитесь, пожалуйста, я просто немножечко переволновалась. – девушка пытается дружелюбно улыбнуться, но это не помогает. Эльф закрывает лицо руками и издает печальный стон.

- Уведите ее кто-нибудь, заберите, сил моих больше нет справляться с этими первокурниками! – все-таки не выдерживает и практически выкрикивает он. Затем машет руками в сторону двери и возвращается на свое место, пока толпа проталкивает Марисоль к выходу. – И когда только вернется директриса Грета?

Девушка и моргнуть не успевает, как в лицо дует такой долгожданный прохладный ветер, а за спиной громко хлопает закрывшаяся дверь огромного зала.