366 дней

7 марта, 2012

Мой врач почти насильно заставил завести этот сраный дневник. Мама заботливо купила мне его сразу же после приема. Прямо сейчас она сидит в гостиной рядом со мной и практически следит за тем, чтобы я писал сюда что-то. Поэтому я и делаю вид, будто что-то пишу. Пока не придумаю, как можно "выразить свои чувства на бумаге", как сказал мне новый врач, буду писать вот такой бред. А теперь пока. Пойду съем свои чипсы с беконом.

2 апреля, 2012

И снова я. Все также ничего не происходит, поэтому я, пожалуй, напишу о том, что происходило. Мой врач, к которому я уже привык, уволился, и меня перевели к некому мистеру Брауну, который показался мне законченным козлом. В целом я сейчас чувствую себя нормально, но здесь я не очень хочу писать о своем расстройстве. Попытаюсь писать о своей жизни.
Сегодня был довольно неплохой день. В школе я получил пять за проект по истории, а затем мы с Сарой пошли в кино. Смотрели какую-то тупую комедию, но мне было все равно, что смотреть, хотя бы потому, что рядом сидела Сара. Она очень нравится мне, жду не дождусь, когда уже наберусь ума и сделаю первый шаг.

16 июня, 2012

Как-то я забыл про этот дневник, но это неудивительно, ведь в моей жизни хоть что-то сдвинулось с мертвой точки. Теперь мы с Сарой пара. Я самый счастливый человек на Земле. Я не знаю, что еще писать, но решил записать это хотя бы кратко. С начала лета мы неразлучны и проводим вместе дни напролет. Я никогда в жизни не был так счастлив и рад.

1 сентября, 2012

Вчера я сказал, что я люблю ее. Она ответила тем же. Когда Сара рядом со мной, мне кажется, что это то, ради чего мне не стоит сдаваться. Мне хочется быть лучше для нее.

2 января, 2013

Я снова выпал из жизни на две недели. Пришлось прогуливать школу и заставлять волноваться Сару. Она впервые видела меня таким, и хоть она и пыталась не показывать, но я видел, как ей страшно. Хотел бы я огородить ее от себя и не причинять боли, но, увы, если она хочет быть со мной, то ей придется видеть меня таким время от времени. Я предложил ей расстаться, если я ее пугаю, но она заверила меня, что никогда не оставит меня из-за этого. Мне искренне хочется в это верить, потому что, будь я на ее месте, я бы себя бросил. У нее были такие грустные глаза, когда она смотрела на меня, что мне больно вспоминать.
И почему я вечно доставляю одни страдания тем людям, которые меня любят? Хотелось бы мне просто быть обычным. Нет ничего хуже, чем быть не таким, как все.

10 мая, 2013

Врач сказал мне сегодня, что в мире живут миллионы людей с биполярным расстройством, и если к этому приспособиться, то можно жить, цитирую, "нормальной жизнью". Ну, не знаю, как там у этих миллионов людей, но моя жизнь пиздец какая ненормальная. Более того, я уверен, что и они тоже врут. Все они - врут. Не может человек с подобной херней жить нормальной жизнью. Вот что я могу утверждать наверняка. Поэтому я просто посмеялся мистеру Брауну в лицо, а потом пол дня проплакал, закрывшись в комнате, чем снова напугал Сару.

29 ноября, 2013

Сегодня мой восемнадцатый день рождения. Я попросил не праздновать, так что я просто сижу в одиночестве в парке и пишу сейчас это. Тихо, никого нет. Логично, ведь уже почти ночь. Я думаю о том, как прошел мой прошлый год. Позади попытка суицида (в июле), месяц в больнице, очередная смена психотерапевта, курс новых таблеток, бесконечные слезы мамы и Сары и много чего еще. Очередной срыв, очередная депрессивная фаза, загоны и голос в голове, твердящий, что, если я умру, всем будет только легче. Какая опрометчивость -предоставлять человеку с суицидальными наклонностями такой ассортимент таблеток. Я не жалею о том, что хотел сделать. Жалею только о том, что меня откачали. И что я причиняю столько боли Саре. Каждый день, каждый час. Она этого не заслужила. И зачем только она спуталась со мной? Я ведь обрек ее на постоянные мучения, пока не умру. Я люблю ее, и именно поэтому хочу для нее лучшего, а я – не лучшее. Я – худшее, что могло с ней случиться.
Если подумать, то вся наша жизнь - это просто затянувшийся прыжок в могилу. Я хочу уже закончить этот невыносимый полет.

1 июня, 2013

Я снова сделал это. И снова остался живым. Как мне мерзко и тошно с себя, как мне осточертело все вокруг. Почему если моя жизнь принадлежит мне, то я не могу распорядиться ей так, как хочу? Бедная Сара. Она всегда рядом, почти не отходит от меня, я вижу, что она пытается достучаться, понять, что в моей голове, но мне так больно на нее смотреть, что сейчас я даже не хочу ее видеть. Как она хочет понять, что в моей голове творится, если даже я сам этого не понимаю?

25 марта, 2014

Была маниакальная фаза. Теперь я буду знать, что лучше мне в такое время не иметь доступа к интернету. Буду пробовать сдать обратно в магазин плазму, беговую дорожку и одеяло с лицами всех парней из «One Direction». Маме нужно лучше следить за своей кредиткой.

2 января, 2014

Все нормально. Прошло уже много времени с последней записи, но на то есть причины - я все пытался заставить себя жить. Вроде получается. Депрессивных фаз стало меньше, они проходят легче и короче. Мании практически несущественные, и их легко можно спутать с приподнятым настроением. Эти полгода явно на моей стороне. С Сарой все тоже нормально, но я до сих пор чувствую вину за то, через что заставил ее пройти. Кажется, что я не...

*несколько страниц вырвано*

28 августа, 2014

Сегодня был просто отличный день. Всей семьей и с Сарой ходили в Диснейленд. Странно, что, живя в Орландо, я был в нем только два раза - в шесть лет и сейчас. Весь день я не думал ни о чем плохом. Мы с Сарой визжали на американских горках, фоткались в дебильных фотобудках, и я даже выиграл для Бобби игрушку в автомате. Все, и даже я, были счастливы. В такие дни мне кажется, что жить - все же лучше, чем нет. Возможно, лучше пострадать какое-то время, чтобы потом насладиться таким хорошим днем, как этот, чем не жить вовсе, и не испытывать ничего подобного вообще.

7 декабря, 2014

Сегодня у нас с Сарой произошел странный разговор, касающийся нашего будущего. Мы, конечно, не встали перед огромной доской, на которую прикрепляли всякие картинки крутых домов и собак, которых хотим завести, но все же. Этот разговор длился не больше двух минут, но я думал об этом всю ночь. О своем будущем, о нас с ней. Что я могу ей дать? Да ничего. Ничего кроме постоянного страха за меня. Я благодарен ей за то, что она рядом, за то, что никогда не отворачивается от меня, несмотря на то, что я делаю, и каким порой бываю. Она дает мне стимул жить. Так что ладно. Как бы меня ни пугало мое будущее, если Сара будет в нем, то, наверное, все станет нормально.

29 ноября, 2015

Снова мой день рождения. Не такой плохой, как обычно. Мы с Сарой пошли в ресторан. Вполне себе шикарный, и еда была тоже вкусной. Мы хорошо посидели и всю ночь гуляли по городу, благо было не холодно. Мы забрались на какую-то крышу, на которую я лазал еще мальчишкой, и смотрели на звезды. Если бы все мои дни рождения проходили так, то я бы даже их любил.

*много страниц вырвано*

4 февраля, 2016

Мама предложила слетать вместе с Бобби в Англию, когда ей в скором времени дадут отпуск. Я отказался. Там мне все будет напоминать о том, почему мы оттуда уехали. Я еще не забыл, что у меня оказывается когда-то был отец. Вспоминать об этом очень больно. Хотя бы потому, что у меня неоднозначное о нем мнение. Большую половину детства я его ужасно любил, когда я стал старше - ужасно его ненавидел, а потом он взял и вскрылся. Не знаю, что и думать о таком человеке, но что я знаю точно, так это то, что если бы не его смерть, все было бы по-другому. Часть меня никогда не хотела быть здесь, хотела остаться в Манчестере. Я скучаю по тем беззаботным дням, когда я был ребенком, играл со своими друзьями по школе и не знал ничего плохого.

26 июля, 2016

Миновала долгая маниакальная фаза, что было необычно, потому что, как правило, они меня редко беспокоят. В этот раз я превзошел себя, и пол ночи я, оказывается, гулял в одних пижамных штанах где-то на окраине города. Раньше я никогда не выходил из дома во время маний. Не помню даже, что я там делал. Меня привезли полицейские, заметившие "полуголого юношу, гладившего бродячую кошку посреди дороги". Зачем-то я сжег половину своих фотографий прямо у нас в раковине, и еще половину мне не дала сжечь мама, прибежавшая на запах дыма. Сейчас мне уже лучше, но, вспоминая об этом, мне настолько не по себе, что хочется вылезти из собственного тела.

8 октября, 2016

Ничего не происходит. Опять депрессия. Поссорился с Сарой из-за того, что велел ей не приходить ко мне, пока сам не буду готов кого-то видеть. Она в бешенстве, ведь обычно она присматривает за мной. Но меня это достало. Я знаю, чего она боится, но я пока не настроен умирать. Мне еще нужно закончить университет.

3 декабря, 2016

Сегодня я познакомился с одной необычной девушкой на дне рождении у Евы, знакомой Сары. Ее зовут Джерри. Возможно, она станет моим другом. Не то, чтобы я на это надеялся, но почему-то, поговорив в ней всего пару минут, мне показалось, что мы точно сможем найти общий язык. Она очень умная и такая же одинокая, как я. Думаю, что-то из этого получился.

10 января, 2016

Я был прав, сказав, что мы с Джерри подружимся, потому что она стала близким человеком для меня. Сара тоже начала общаться с ней в школе, и мы вместе начали проводить время. Я уже давно не имел никаких друзей кроме, собственно, самой Сары. Это так необычно и круто, что мне не подобрать слов.
Джерри классная. Мы можем говорить о чем угодно, и у нас куча всего общего. Я тоже нужен ей, как и она мне, потому что кроме нас с Сарой у нее тоже нет никаких друзей. Может, именно это нас и сблизило.

*вырвана три страницы*

21 февраля, 2016

Между мной и Сарой все кончено. На вечеринке я застукал ее с каким-то парнем. Все не могло быть так хорошо. Хотел бы я ее винить, но не виню. Кто тут виноват, так это я. Не нужно было вообще начинать встречаться с ней, если я с самого начала знал, что не смогу дать ей всего, что ей нужно. Сейчас я пишу это на полу в ванной. Дома нет никого, и я полчаса сидел на бортике наполненной водой ванной с бритвой в руках и пялился на свое отражение в зеркале, думая, делать мне это или нет. Если сделаю, то меня уже не спасут. Сары в моей жизни больше нет - значит, и стимула нет. Так я подумал бы раньше. Но теперь у меня есть Джерри. Было бы несправедливо поступить так по отношению к ней. Было бы эгоистично, ведь я тоже ей нужен. Ведь ей на меня не плевать. Я не сделал этого. Пока в мире есть люди, которым я важен, я буду держаться за свое существование, как бы паршиво мне ни было.

15 марта, 2016

Все пошло не по плану, потому что я, кажется, начал испытывать к Джерри чувства. Когда она пришла ко мне где-то месяц назад, мы с ней поцеловались. Правда мы были пьяные, но в тот момент я вполне себе отчет отдавал. И я испугался этого, ведь не успел я еще забыть Сару, как уже потянулся к очередному человеку, которому испорчу жизнь. Я проболтался о расстройстве, пришлось рассказать и о нем. Не столько из-за того, что я не хочу с ней быть, сколько в попытках уберечь ее от себя, я предложил ничего не менять и остаться друзьями. Да и Сара все еще снится мне по ночам. А сегодня мы с Джерри чуть не переспали. Я не знаю, как так получилось. Видимо, она и правда мне сильно нравится, раз я думаю о том, чтобы поцеловать ее, каждый раз, когда просто вижу ее. Мы сильно поссорились, и она поставила ультиматум. Мне нужно решить, чего я хочу, и как можно быстрее.

20 апреля, 2016

Мы начали встречаться. Точнее встречаемся уже почти месяц, начиная с ее дня рождения, на котором все и закрутилось. Это безрассудно, но в то же время правильно. Мне хорошо рядом с ней, и, судя по тому, как она на меня смотрит, по тому, как она относится ко мне, она действительно любит меня. И я люблю ее тоже. О Саре я больше стараюсь не думать, потому что... У меня новая полоса в жизни, и я надеюсь, что светлая.

15 июня, 2016

Это безумство какое-то, но я в Нью-Йорке. Мы приехали вместе со Сторми к Дилану, ее парню. Здесь мы уже два дня. Ровно два дня как мы с Джерри провели самый крутой день в моей жизни за последние года два так точно. Сейчас я чувствую себя таким живым и счастливым, что ругаю себя за все те разы, когда хотел последовать примеру отца. Мне так хорошо. О плохом я совсем не думаю, только о хорошем. Во всем спасибо Джерри. Если бы не она, не знаю, что было бы со мной.

1 сентября, 2016

Мы переехали. Жизнь становится все больше и больше удивительной и непохожей на то, какой она обычно у меня была. Все прошедшее лето у меня не было ни малейшего желания брать в руки этот дневник - я слишком наслаждался каждым днем в компании Джерри и своих новых друзей. Дилан оказался отличным парнем и, к тому же, отличным другом. Каждый день был приключением. Мы обустроили квартиру, я поступил в академию в Нью-Йорке, чтобы заниматься фотографией. Хочется, чтобы вся моя жизнь была такой же, как это лето. Такое чувство, что все это происходит не со мной.

*много страниц изрисовано, исписано несвязными словами, а зачем несколько вырвано *

30 октября, 2016

Я ошибся, предположив, что все будет классно. Все дерьмово. Я снова в Орландо. В Нью-Йорке у меня началась мания, такая сильная, какой у меня еще никогда в жизни не было, и спустя неделю мы с Джерри прилетели обратно, потому что ей пришлось со мной возиться. Я сижу дома под замком, как ребенок под домашним арестом. Снова этот голос, который не тревожил меня уже так давно. Мне страшно и стыдно перед Джерри, хочется душу продать взамен на ее прощение. Вчера я снова обезумел, в порыве злости сломал книжную полку. У меня до сих пор болят костяшки рук, потому что мне не остановиться бить стены. Я хочу, чтобы кто-то помог мне, хоть как-то, но никто не может мне помочь. Рядом с Джерри моя боль притупляется, но не исчезает полностью. И почему расстройства не лечатся, как обычный грипп? Пропил назначенный курс таблеток - и здоров.

7 ноября, 2016

Я вроде в порядке. Мне разрешили снова видеться с Джерри, и мне стало лучше. Она переживает и хочет помочь мне. Когда она так на меня смотрит, но я почти вижу перед собой Сару. Она также смотрела, когда боялась за меня. Но Джерри не заслуживает быть моим обезболивающим. Она должна жить нормально, а я мешаю ей это делать, как и всем... Ладно. Неважно. Не хочу больше ничего писать.

21 ноября, 2016

Черт возьми, что я наделал... Джерри в Нью-Йорке. Я был у Сары вчера, мы провели вместе целый день и поцеловались. Я не сказал ничего Джерри и не знаю, стоит ли рассказывать. Мне страшно. Страшно потерять ее. Она бросит меня, и я, на этот раз окончательно, останусь один. Я причиню ей огромную боль, и по сравнению с моей никчемной жизнью боль, причиненная Джерри - намного страшнее. Я разобью ей сердце, если скажу. Постараюсь забыть об этом. Вчера был последний раз, когда я видел Сару, и теперь это все неважно. Ведь так?
Я ненавижу себя.
И все же я постараюсь вести себя, как ни в чем не бывало. Джерри не заслуживает вранья, но еще больше она не заслуживает, если я так обойдусь с ее любовью ко мне.

30 ноября, 2016

Я так больше не могу. Вчера был мой день рождения, и я еще раз убедился, как сильно Джерри любит меня. Она так заботиться обо мне, так сильно хочет, чтобы у нас с ней было счастливое будущее... И я не могу смотреть в ее сияющие глаза и думать, что на самом деле просто лжец и мудак. Ведь даже если я буду продолжать молчать и не говорить, что я, можно сказать, изменил ей, то это съест меня изнутри. Зачем нам будущее, которое будет таким пластиковым? Если я каждый день буду ей лгать? Нужно сказать ей правду, но тогда это будет означать конец. Конец лично для меня. Я не готов к этому. Я только начал любить свою жизнь, я больше не хочу умирать.

4 декабря, 2016

Сегодня я поеду к Джерри и все ей расскажу. Я знаю, чем это скорее всего закончится, но так больше не может продолжаться. Для меня это пытка.
Я подготовился на всякий случай. Убрался в комнате, собрал вещи, на случай, если мы все же не расстанемся и полетим в Нью-Йорк. Мы мило пообедали всей семьей, и я старался быть настолько хорошим, насколько мог, даже обсудил с Роном его любимое теле-шоу. Я посидел вместе с Бобби у него в комнате, сказал, что я его люблю, чтобы он был хорошим человеком, когда вырастет. Просто на всякий случай. Надеюсь, что еще смогу сказать ему это миллион раз. Остался час до отъезда, и я пишу это. Если что-то пойдет не так, вряд ли здесь появятся еще какие-то записи, и этот дневник сто процентов будут читать, поэтому, на всякий случай, напишу: извините меня, кто бы это сейчас ни читал. Мне очень жаль, простите меня за все, если сможете. Я хотел бы быть лучше, чем есть, я хотел бы быть здоровым и заслуживать всех вас. Но, видимо, это не для меня.

*****

14 декабря, 2017 г.

Совсем близился новый год и Рождество, а вместе с ними и осознание того, что эти праздники я буду отмечать без Бена. Я решила в скором времени улететь в Нью-Йорк и снова взяться за учебу, при этом не возвращаясь на новогодние праздники, и это решение далось мне очень непросто, но, тем не менее, я понимала всю необходимость его принятия. Денег у меня и мамы почти не было, а тратиться на перелеты по несколько раз в месяц мы не могли себе позволить. И так за последние месяцы я сделала огромную выручку авиакомпаниям за свои перелеты. Сторми и остальные с радостью согласились провести праздники со мной, и это немного обнадеживало. Стивен даже предложил пожить у него, потому что снимать квартиру в одиночку мне тоже было не по карману, а стеснять Сторми и Дилана я не хотела, ведь совсем скоро им предстояло стать молодой семьей. Так что пока что у меня был небольшой план, как мне жить в ближайшее время, и это давало мне надежду на то, что моя жизнь еще не совсем кончилась.
Мама старалась безуспешно поднимать мне настроение простыми радостями, как, например, любимое шоколадное печенье, или какой-нибудь сериал по телику, который мы с ней любим. Но, разумеется, от какого-то печенья мне радоваться совсем не хотелось. Я не улыбалась, не смеялась, а вкусности, которые мне покупала мама, просто не лезли в глотку.
Сторми, Стивен и Дилан улетели в Нью-Йорк, и без того пробыв тут слишком долго. Стивен даже сказал, что Дилана чуть не уволили, за что я испытывала ужасное чувство вины. Я нашла в себе силы проводить их в аэропорт, и наше прощание было довольно сухим и грустным, поэтому расстались мы на весьма неприятной ноте. Сторми, не отходя ни на шаг от Дилана, коротко обняла меня, но ничего не сказала. Видимо, она совсем не знала, что можно говорить в таких ситуациях. Дилан только кивнул и сказал «пока», и лишь со Стивеном нам удалось нормально попрощаться. Мне было искренне жаль, что он уезжает, потому что я не переставала думать о том, что парень мне рассказал, отчего во мне росло чувство, что мы друг друга лучше всего понимаем.
Дома было пусто, серо и мрачно, прямо как и у меня на душе.
Ежедневник Бена, который отдала мне миссис Эванс при нашей с ней последней встрече, был уже прочитал вдоль и поперек и мирно лежал на прикроватной тумбочке в моей комнате, лишний раз напоминая о своем содержании при каждом взгляде на него. Я прочитала его за один присест, а потом прорыдала всю ночь, совершенно не понимая, что с этим всем теперь делать. Хотелось отдать его обратно миссис Эванс и помыть руки, державшие этот ежедневник. И, желательно, помыть себе голову изнутри после прочтения.
Это все имело смысл. Больше я не думала о том, что его смерть – несчастный случай. Последняя запись в его дневнике вообще больше походила на предсмертную записку. Все его разговоры о смерти в последний месяц жизни, все его «предчувствия», которые вполне могли быть на самом деле и планами... Все сходилось. Но свыкнуться с мыслью о том, что мой парень - самоубийца, наконец осуществивший задуманное, было нереально тяжело. Видимо, я совсем о нем ничего не знала, хотя думала, что знаю, как никто другой. То, сколько всего он держал в себе, сколько скрывал о своем прошлом, как много темных мыслей таилось в его голове... И я не знала об этом абсолютно ничего. Кто я такая, что вообще называла себя его девушкой?
Обо всем этом я никому не сказала. Ни Стивену, ни маме. Мне нужно было сначала разобраться во всем самой.
Погруженная в свои мрачные мысли, я не сразу заметила, как с работы вернулась мама. В прихожей приглушенно хлопнула входная дверь, послышались шаги.
– Джерри, ты дома? - позвала мама, и ее голос гулко разлетелся по прихожей.
«Ну а где мне еще, черт возьми, быть» злостно подумала я, но решила воздержаться от колкого комментария.
– Да.
Мама сняла верхнюю одежду и вошла в гостиную, где я сидела, все еще витая в собственных размышлениях. Мамино появление как по щелчку вернуло меня в суровую реальность.
– Как прошел твой день? - спрашиваю я на автопилоте, попутно бросая взгляд на окна. Уже стемнело, а я и не заметила. Я садилась на это место еще утром, а мама уже пришла с работы... Как быстро и бесполезно пролетело время.
– Очень устала... - вздыхает она и тяжелыми шагами идет на кухню. - А твой?
В этот раз от дерзостей я не смогла удержаться:
– Ну а сама-то как думаешь?
Мама возвращается в гостиную со стаканом воды и плюхается на диван рядом со мной. Ее прическа растрепалась, блузка почти полностью выправилась из юбки, в общем, вид у мамы был мягко говоря помятый.
– Я поняла. Глупый вопрос. - соглашается она и одним глотком осушает весь стакан.
Я долго смотрю на ее профиль и без сил опускаю голову на подушку рядом, и мама приобнимает меня. Взгляд зацепился за кресло, стоящее напротив дивана. Это кресло Бена. Он любил в нем сидеть. В памяти всплыл день, когда он впервые пришел к нам домой, и под вечер сидел в этом самом кресле, пытаясь ловить ртом виноградинки. В тот вечер мы много смеялись, шутили, разговаривали обо всем на свете и еще только начинали узнавать друг друга. Мы были счастливы, потому что каждый из нас осознавал, что нашел себе нового друга. Неужели тот парень, что сидел здесь год назад и тот, который врезался в автобусную остановку насмерть - один и тот же человек?
– Хочешь, можем поужинать вместе? - предлагает мама уставшим голосом. Я-то знаю, что сама она есть не будет, слишком уж устала, просто спрашивает у меня из вежливости. Она хочет спать, и я, чтобы не задерживать, спокойно отвечаю:
– Все нормально, мам. Я ела. - на самом деле я не ела.
– Точно?
– Да.
– Ну, хорошо. Я тогда, пожалуй, полежу немного у себя. Ты не против? Или хочешь вместе провести время?
– Нет, я в порядке, иди.
– Если что, зови меня. - говорит мама и направляется наверх.
Она ушла, и я осталась одна.
Внезапно раздался негромкий стук в дверь, и я нехотя поплелась открывать, попутно раздумывая, кого могло к нам занести, потому что кроме Бена и разносчиков пиццы к нам больше никто не приходил.
Я посмотрела в глазок, но не различила ничего, кроме женского силуэта: слишком было темно. Я нерешительно открываю дверь, при этом почему-то начиная дрожать всем телом, и спустя секунду понимаю, что не зря во мне стало возрастать беспокойство, потому что на пороге стояла никто иная, как Сара.
Наши взгляды встретились, и мое сердце пропустило несколько ударов. Я застыла на месте в немом шоке. Судя по виду девушки, с ней происходило то же самое. Она вся побледнела и захлопала своими огромными карими глазами Бемби. Я от удивления даже открыла рот.
– Ты что здесь делаешь? - оправившись от потрясения спрашиваю я, намного грубее, чем хотелось бы.
Сара поджала пухлые губы и стойко приняла такой выпад в свою сторону, словно заранее была готова обороняться. Я осмотрела ее с головы до ног: она почти не изменилась. На ней были черные джинсы и теплая водолазка, а поверх старое пальто. Волосы чуть короче, чем раньше, а в остальном она осталась такой же, как с последнего раза, что я ее видела. Последний раз, кстати, был на выпускном балу в школе: она выглядела потрясающе в своем роскошном розовом платье в пол, но когда мы с Беном, который пошел тогда со мной, танцевали медленные танцы, то она с грустью в глазах наблюдала за нами. Она с ним тогда так и не пересеклась, и он даже ни разу не посмотрел в ее сторону.
– Я хотела поговорить. - спокойным тоном произносит девушка, словно пытаясь успокоить заодно и себя. Но было поздно. Злость, которая жила во мне постоянно, теперь усилилась в сто раз при виде невинного лица Сары, которая посмела еще и заявиться ко мне домой. Я почти тряслась - как она могла так нагло прийти!
– Интересно, о чем же? - ядовито спрашиваю я, смотря Саре в глаза. Девушка выглядит испуганной, но изо всех сил пытающейся сдерживать самообладание и дипломатический настрой.
– Ты знаешь, о чем. - многозначительно говорит она.
– Ну да, вероятно, о том, что Бен мертв. - выплевываю я, и Сара стыдливо опускает взгляд. Мне почему-то хочется сделать ей больно. Так же больно, как было мне, когда Бен рассказал об их с ней поцелуе. Хотя она, наверное, в этом и не виновата.
– Не веди себя так, Джерри. Ты же знаешь, что я разбита не меньше тебя. И что я тоже его любила - жалобно говорит Сара после непродолжительной паузы, смотря себе под ноги, и решимость куда-то стремительно исчезает из ее голоса.
Я замерла на месте от слов девушки и глубоко вздохнула. Несмотря на все мои обиды, она была права и заслуживала хотя бы быть выслушанной. Мозг убедил меня в том, что я должна поговорить с Сарой, если она сама пришла сюда, и поэтому, прилагая нечеловеческие усилия в борьбе с самой собой, я открываю шире дверь и криво улыбаюсь.
– Заходи.
Девушка, словно не веря своим ушам, поднимает на меня вопросительный взгляд. Я в подтверждение киваю и впускаю ее внутрь. Через какое-то время Сара разулась и прошла следом за мной в гостиную, неуверенно садясь в кресло Бена. Почему-то мне захотелось, чтобы она встала и пересела, но я воздержалась от того, чтобы сказать ей об этом.
Я села на свое старое место на диване и уставилась на Сару.
– Ах, ну что с моими манерами! - глумлюсь я, словно это доставляет мне удовольствие, хотя, на самом деле, нисколько. - Не хочешь чаю? Кофе?
Сара с трудом сглотнула и помотала головой:
– Нет, спасибо.
Я пожала плечами.
– Ну, как хочешь.
Мы напряженно молчим, и я жду, пока она хоть что-то скажет, но Сара неподвижно сидит на краю кресла и рассматривает что-то интересное в ковре под ее ногами.
– Как твоя учеба? - зачем-то спрашиваю я все еще издевательским тоном.
Она поднимает свои выразительные глаза и несколько раз моргает. Хлоп-хлоп-хлоп. У нее очень длинные ресницы, на них как будто можно взлететь.
– Вовсе не нужно интересоваться моей учебой, это ни к чему. Я же тут не за этим... - Сара нервно заправляет волосы за ухо, но те настойчиво вылезают обратно, и так повторяется раза три.
– А зачем ты здесь? - развожу я руками, уговаривая себя не повышать голос. Я не хотела будить маму.
Сара судорожно вздыхает, словно предвкушая нелёгкий разговор со мной, не сулящий абсолютно ничего хорошего.
– Чтобы поговорить. Рассказать, как все было. Чтобы ты не злилась ни на меня, ни на Бена. Ни на себя.
– Откуда ты знаешь, что я на саму себя злюсь? – растерянно спросила я.
Взгляд Сары заметался по комнате. Видеть ее здесь, сидящую в моей гостиной спустя целый год различных происшествий, было жутко странно и непривычно. Казалось, что те времена, когда мы были подругами, были не просто давно, а в прошлой жизни - настолько нереальным мне это теперь казалось.
– Я была у миссис Эванс. - отвечает Сара. - Мы многое выяснили, и наконец-то расстались, не имея друг к другу претензий. Я все ей рассказала. И теперь хочу рассказать это тебе.
Я помотала головой, не веря ее словам. Миссис Эванс ужасно ненавидела Сару после того, как они с Беном расстались. Если и вспоминала ее, то вскользь, и ностальгия всегда заканчивалась умозаключением о том, как по-скотски Сара поступила по отношению к ее бедному сыну.
– Она простила тебя? - уточнила я, недоверчиво заглядывая девушке в глаза. Та утвердительно кивнула:
– И я чувствую от этого огромное облегчение.
– Тогда я слушаю. Если уж миссис Эванс тебя выслушала и простила, то я тоже должна.
Сара облегченно вздохнула и, усевшись поудобнее в кресле, начала рассказывать. Она рассказывала долго и во всех подробностях, описывая как и сами события, так и то, что во время этих событий она чувствовала, так что по окончанию рассказа она уже не казалась мне такой уж мерзавкой. Мне даже было ее жаль. Ведь Бен был ее парнем дольше, и любили они друг друга сильнее. У них все было бы хорошо и по сей день, если бы не появилась я. Я, можно сказать, поспособствовала разрушению ее жизни. А она даже не злилась на меня. Напротив, желала мне счастья. Осознание этого больно отразилось на подкорке сознания. Я многого попросту не знала, как, например, то, что Сара ревновала ко мне Бена, как только мы все начали дружить. Когда она стала рассказывать про то, как Бен пришел к ней, сердце мое с болью сжималось и переворачивалось с каждым сказанным ею словом. Это было похоже на какую-то пытку. Слушать об их оборвавшейся любви, об их сожалениях и несостоявшемся будущем было невыносимо. И помехой их счастью была только одна вещь - я. Мне захотелось расплакаться, но я стойко сдержалась, продолжая внимательно слушать и кивать. Глаза Сары были красными и влажными от подступивших слез, которые не могли почему-то свободно пролиться по щекам. Голос девушки срывался, и иногда она делала большие паузы, чтобы восстановить силы и дыхание. Рассказывать ей все это было еще труднее, чем мне - слушать.
Наконец Сара закончила свое повествование, и мы обе сидели в задумчивом молчании. Я напряженно обдумывала услышанное и с удивлением обнаружила, что мне не на что больше сердиться, как бы я того ни хотела.
– Ты не была на похоронах. - сказала я, зачем-то вспомнив это и озвучив вслух. Взгляд Сары сделался мрачным, и она быстро смахнула ладонью стекавшую по щеке слезу.
– Я не смогла пойти. - признается она, и я ее искренне понимаю.
Мы снова молчим, и я думаю, что еще можно у нее спросить, как вдруг Сара сама заговаривает:
– Я не могла заставить себя пойти, потому что не хотела прощаться с Беном таким образом. В наше прощание он сказал мне «До встречи». Мне хотелось запомнить его таким. Я не хотела видеть его мертвым.
Я не нашла, что на это ответить, и лишь сказала:
– Я тебя понимаю.
– Меня терзает чувство вины. - продолжала девушка. - Я просила его не уходить, остаться. Кто знает, если бы он остался, может... - она закрыла лицо руками, но тут же снова заговорила: - Если бы он остался, он бы был со мной, но хотя бы жив. Если бы он не пришел вообще, он тоже был бы жив. Я не жалею о том, что мы поговорили, нет. Мы попрощались. Я почувствовала облегчение. Но чего ему это стоило...
Сара по-настоящему заплакала, и ее сокрушенные всхлипы раздавались по всей гостиной, отражаясь от стен. Мама наверху, должно быть, подумает, что это я так громко плачу.
– Сара... - зову ее я, и девушка отрывает полный горя взгляд и смотрит на меня. - Остаток жизни мне предстоит жить с чувством вины, ровно как и тебе. Как и миссис Эванс. Как и нам всем. Но то, что случилось, уже не исправить. - я заставляла себя говорить это, хотя язык меня вовсе не слушался. - Мы все перед ним одинаково виноваты.
Сара фыркает носом и внимательно изучает мое лицо.
– Ты же знаешь, каким он был. - вдруг говорит она.
– О чем ты?
– Бен ведь головой никогда не думал. Им управляли только чувства. А его чувства всегда скакали из крайности в крайность. Он сначала делал, а потом уже только думал. Ты же это прекрасно знаешь.
Это было так. Даже наш первый с ним поцелуй был тому подтверждением.
– Ты права, но...
– Поцелуй со мной был одним из таких импульсов. И в итоге чувство вины за это подтолкнуло его к тому, что в итоге произошло. Его смерть тоже была одним большим необдуманным импульсом.
Я опешила:
– То есть ты тоже считаешь, что это была не паническая атака? - со страхом в голосе спрашиваю я.
Сара качает головой, от чего ее блестящие волосы колышутся из стороны в сторону.
– Это очевидно. - сокрушенно подтверждает она.
– Неужели с ним все было правда настолько плохо..? – спрашиваю я, хотя ответ на этот вопрос я уже получила из ежедневника Бена. Да, с ним определенно было все очень плохо.
Сердце стучало так, будто вот-вот проломит мне ребра. Я боялась услышать положительный ответ на свой вопрос.
Лицо Сары перекосили боль и грусть.
– Он дважды чуть не умер у меня на руках. Я всегда была с ним у всех врачей, всегда следила за всеми их предписаниями, чтобы Бен пил таблетки, хотя он, черт возьми, никогда не хотел их пить. Я следила за ним по пятам во время маний, лежала рядом на кровати целыми днями во время депрессий... Всегда. Поверь, все было... плохо. Конечно, хорошие моменты тоже были, и их было много, но... Плохие все всегда омрачали.
Внезапно слова Бена «Сара была со мной всегда и несмотря ни на что, и в плохие, и в хорошие времена» приобрели для меня куда большее значение, чем раньше. Сара была с ним несмотря ни на что, а я в свою очередь при первой же трудности свезла его обратно к матери, как какого-то проблемного ребенка, и трусливо зарыла голову в песок. Она продолжала любить его даже тогда, когда Бен стал встречаться со мной. Не стала настаивать на том, чтобы он расстался со мной после их последнего разговора. Она лишь смирилась и пожелала ему счастья.
Я думала, что мы с Беном были созданы друг для друга. Что я всегда смогу любить его и быть с ним несмотря ни на что. Я оказалась не права. Это Бен с Сарой были созданы друг для друга. Это именно ее любовь к Бену была той самой «несмотря ни на что», а не моя.
Это было крупнейшим разочарованием в моей жизни. В голове словно что-то переключилось, и пришло осознание всего этого. Как будто открылись глаза... И теперь я думала, что наших с ним отношений вообще не должно было в итоге быть. Он бы отлично встречался с Сарой и дальше, а я бы встретила кого-то другого. Наверное, мы сильно испортили друг другу судьбу.
Прошёл еще час, во время которого мы с Сарой разговаривали обо всем случившимся и о том, как мы себя чувствуем, пытаясь каким-то образом утешить друг друга. Но когда нам уже было нечего сказать, а глаза начали закрываться от усталости, Сара неловко поднялась с места и направилась к выходу, распрямив идеально-ровную спину.
– Обещай мне не винить себя. - просит Сара, легко накидывая на плечи пальто. - Бен бы точно не хотел, чтобы мы тут все из-за него мучились.
Я слабо-слабо улыбаюсь - то же самое сказала мне и миссис Эванс. То же самое говорил мне и сам Бен.
«Если мое "пророчество" все-таки сбудется, я не хочу, чтобы жизнь для тебя заканчивалась. И чтобы ты грустила я бы не хотел. Ты прекрасна, ты не заслуживаешь ничего, кроме счастья. Ты все выдержишь»
Голос Бена, словно тихий шелест листьев, пронесся в моей памяти, и я тяжело вздыхаю, понимая, как трудно будет исполнять его волю.
– Я поеду в Нью-Йорк уже через пару дней, - решительно говорю я Саре, и она ободряюще улыбается мне. Улыбка делает ее лицо еще более нежным и красивым.
– Это замечательно!
– Я еще числюсь в университете, и не хотелось бы, чтобы за прогулы меня исключили. Учеба поможет мне отвлечься. И... Наша квартира пустует, и ее больше не за чем снимать. Поживу у друга. Нужно потихоньку браться за дела.
Сара кладет руки мне на плечи и уверенно кивает.
– Ты большая молодец. Главное - это настрой.
– А ты как будешь? - спрашиваю я.
Сара пожала плечами.
– Буду учиться, как и до этого. Мне предложили поехать на практику в Испанию. Я согласилась, так что через год, наверное, меня уже здесь не будет.
Я помолчала.
– Думаю, у нас с тобой все будет хорошо. Рано или поздно.
Я почти что искренне улыбнулась девушке. Когда-то мы были близкими подругами, и пусть мы и любили одного и того же человека, я была благодарна ей за ту дружбу, которую она оказала мне в тот момент, когда я в ней нуждалась. Хоть и недолго, но Сара была хорошей подругой. А еще, что куда более важно, хорошим человеком. Теперь я точно это знала. Бену с ней очень повезло.
– Если тебе вдруг захочется с кем-нибудь обо всем этом поговорить, ты всегда можешь мне написать. Я буду рада тебя поддержать. - мягко говорит Сара, опуская ладони с моих плеч и беря в руки сумочку, готовясь уходить.
– Знаешь, - говорю я. – Сколько себя помню, я была зависима от людей в своей жизни. Сначала от Сторми, потом уже от Бена. Я всегда боялась остаться одна и страшилась одиночества, как какого-то проклятья, отчаянно нуждаясь в людях вокруг себя. Но теперь я окончательно осталась одна, и я поняла, что не хочу, чтобы кто-то снова меня поддерживал, чтобы меня снова кто-то спасал. Я хочу сама себя спасти. Со всем самой справиться и все выдержать, хотя бы раз в жизни. Я никогда не знала, кто я есть на самом деле, или же просто забыла, прячась за людьми. Иногда мне даже казалось, что я не полноценная личность, а всего лишь кто-то, идущий в комплекте с другим человеком. Так что теперь я должна это узнать, или хотя бы вспомнить.
Сара искренне улыбнулась мне и потянулась обнять. Я обхватила руками тонкую талию девушки и облегченно выдохнула. Как будто целая гора упала с моих плеч.
– Бену бы понравились твои слова сейчас. - тепло говорит Сара и с грустью смотрит на меня, приближаясь к двери. - Он тебя очень сильно любил, Джерри.
Я отрицательно качаю головой.
– Тебя он все равно любил больше.
Сара скромно поджимает свои красивые губы, отворачивается, взмахнув идеально-расчесанными белыми волосами, и уходит.
Дверь за ней бесшумно закрывается, и почему-то где-то внутри крепчает чувство, что больше я ее уже не увижу.

15 декабря, 2017 г.

   Вещи были собраны, и мой чемодан, который я собирала и разбирала слишком много раз за этот год, стоял в прихожей. На самом деле, я бы уже с радостью прямо сейчас поехала в аэропорт, но это будет завтра - а пока мне нужно еще кое-что сделать.
Я снова стою перед хорошо знакомым мне домом Эвансов и привычно стучусь в дверь. Открывает мне, на удивление, Бобби. Он слабо улыбается и впускает меня в дом, где вкусно пахнет какой-то выпечкой.
Я крепко обнимаю мальчика, потерявшего своего самого лучшего друга - старшего брата. Бобби восхищался Беном, старался брать с него пример, разговаривал с ним обо всем на свете, и я даже представить не могла, как сейчас тяжело ребенку, который так рано узнал, что такое смерть.
Бобби бодро тянет меня за руку на кухню.
– Мама готовит яблочный пирог. Останешься на чай?
Я взъерошиваю ребенку пушистые волосы, как всегда делал Бен, и вымученно улыбаюсь.
– Конечно.
Я не спеша прохожу на кухню, и там меня встречает миссис Эванс в фартуке, который весь был в муке. Она тянет ко мне руки для объятия, но потом вспоминает об испачканной одежде, и мы обходимся без него. Я здороваюсь, и мне предлагают присесть. На кухне жарко от включенной плиты, а на запотевших окнах мокрые следы от ладошек Бобби. На подоконнике тихо мурлычет радиоприемник. В общем, очень уютно и тепло.
Бобби уходит в комнату к Рону, и дверь за ним закрывается. Я смотрю ему вслед, и сердце мое раскалывается.
– Джерри, ты вовремя. Пирог почти готов. Ты будешь? - с энтузиазмом спрашивает женщина, и я радуюсь тому, что хотя бы сейчас она в приподнятом настроении. Волосы у нее собраны в пучке, кончик носа запачкан мукой, но, в целом, миссис Эванс довольно неплохо выглядела.
– Да, с удовольствием. Спасибо.
– Пустяки. Просто решила испечь что-нибудь.
Через минут десять мы сидели на кухне и все вместе пили чай. Пирог вышел действительно вкусным, я даже не знала, что миссис Эванс так хорошо печет. Мы почти не разговаривали между собой, особо было не о чем, разве что только Бобби рассказывал что-то про свой новый любимый мультик. Мы посидели недолго, потому что потом Рон встал и сказал, что ему нужно подышать свежим воздухом, надел куртку и вышел через заднюю дверь. Бобби поднялся на второй этаж сразу после того, как ушел Рон, и мы остались сидеть с миссис Эванс вдвоем.
– У меня есть кое-какие новости... Хотела сказать тебе.
Я в недоумении посмотрела на женщину, подняв бровь.
– Какие новости?
Женщина слабо улыбнулась и покачала головой, словно не веря самой себе:
– Утром я сделала тест. Я беременна... Ты первая, кому я это говорю. Рон еще не знает.
Сначала я опешила, но затем чувство радости захватило меня. Я, наплевав на испачканный фартук, потянулась крепко обнять миссис Эванс.
– Это потрясающе! Поздравляю вас! - говорю я, все еще переваривая услышанное. - Это просто замечательно. Надо же, Бобби будет чьим-то старшим братом.
Миссис Эванс от радости всплеснула руками и закивала:
– Это чудо. Наверное, это какой-то знак. Мы с Роном давно уже хотели третьего ребенка, но у нас не получалось...
Я мысленно поправляю ее, ведь теперь это будет только второй ребенок. Внезапно мысль о том, что Бена так быстро заменили, словно ударила меня, отчего улыбка за секунду исчезла с лица. Теперь я не так уж и радовалась. Хотя для Эвансов это на самом деле настоящий подарок. Так они смогут отвлечься, и пополнение в семье поможет пережить потерю.
– Да... Чудесно. - с трудом отвечаю я, резко начиная ощущать незримое присутствие Бена. Он обожал болтать с мамой на кухне, пока она что-то готовила. Сейчас он сидел бы вон на том стуле и дожидался бы звоночка на таймере. Но он не сидит. Он даже не успел узнать, что у него будет еще один брат или сестра, которых он любил бы и оберегал, как это было с Бобби.
– Надеюсь, это будет девочка. Я всегда очень хотела девочку, но получались одни мальчики... У меня прекрасные мальчики, ты не подумай, но девочка, думаю, получится еще более замечательной.
Я выдохнула от облегчения: она еще говорит о Бене в настоящем времени. Это радует. Невыносимо было бы думать о том, что опасения Бена все же были правдой, и он лишь мешал своему идеальному семейству.
– Будем надеяться на это. - отвечаю я, стараясь расслабиться.
Когда я помогла убрать миссис Эванс со стола, я решила все же сказать о своих планах:
– Я завтра улетаю обратно в Нью-Йорк. Просто зашла сообщить. Договор аренды на ту квартиру я расторгну, буду пока что жить у друга.
Женщина закивала.
– Это хорошо, что ты двигаешься дальше.
– Да у меня и выбора особо нет... Я хотела бы уточнить кое-что напоследок... - набрав в грудь побольше воздуха, я спрашиваю: - Где конкретно похоронен Бен?

Я стою посреди комнаты Бена и мрачно оглядываю знакомую мне мебель и фотографии на стенах. Расстегнув рюкзак, я достаю оттуда прочитанный ежедневник и кладу его на письменный стол. В голове проносятся все записи, написанные рукой Бена, которые я прочитала, и я без сил опускаюсь на кровать и закрываю глаза. Я надеялась больше не возвращаться в эту комнату, потому что это было слишком тяжело. Стоять здесь и осознавать, что все эти вещи - вещи погибшего человека - больно. Здесь уже стоял затхлый запах, было душно, и напротив светильника у кровати, являвшегося единственным источником света сейчас, медленно кружились пылинки.
Невыносимо было признавать, что Бен больше никогда не войдет сюда. Эту комнату, наверное, займет новый ребенок Эвансов, когда вырастет. И от Бена тут окончательно ничего не останется. Ни вещей, ничего. Фотографии снимут со стен и с потолка, уберут в чемодан и отнесут на чердак.
Что вообще остается от людей? Личные вещи и одежда? Комната, где они жили, странички в социальных сетях, где больше никогда не изменится время последнего онлайна? Я отказывалась верить в то, что в итоге Бен был лишь набором вещей, которые можно растолкать по картонным коробкам и вынести вон из комнаты, освободив ее кому-то другому. Если сложить все эти вещи вместе, Бен все равно не соберется воедино. Есть что-то еще, что остается от людей.
Наверное, это память о них. То, как они повлияли на окружающих. Истории, связанные с ними. Знания, которые они передали другим.
Я точно знаю это. И пусть Бен был уверен в том, что его фотографии сохранят частички его жизни навечно, и он навсегда будет жив на них, он был не совсем прав. На фотографиях было всего-то его изображение. Но вот его самого... Такого, каким он был на самом деле, фотографии передать не могли. Он навсегда останется в моей памяти, в моем сердце. И пока я о нем помню, Бен будет жить. Хотя бы таким образом.
Тяжело поднимаясь с кровати, мне вдруг в голову приходит одна идея. Я сажусь за стол Бена, немного копаюсь по его ящикам, вырываю листок бумаги из какой-то тетради, нахожу ручку и принимаюсь за письмо.
Закончив писать, я вытираю мокрые от слез щеки, кладу листок бумаги к себе в портфель и собираюсь уходить, как вдруг мой взгляд падает на нашу с ним фотографию, висящую прямо над рабочим столом. Я снимаю ее со стены и долго смотрю на нее: мы сидим на диване в моей гостиной, он обнимает меня за плечи и лучезарно улыбается, глядя в камеру. Это нас фотографировала моя мама. Недолго думая, я беру эту фотографию и кладу ее в рюкзак рядом с письмом, но затем мой взгляд двигается дальше. Я замечаю все больше и больше фотографий, где есть я, где мы с ним вместе, и я начинаю их лихорадочно снимать. Бен в Диснейленде, мы с ним целуемся в фотобудке, он и Оливер на пляже в Нью-Йорке, я на фоне статуи свободы... Их было так много, что я даже забыла о существовании некоторых из них. Они больше тут никому не нужны, их просто снимут и забудут, а для меня это кусочки нашей истории. Поэтому я забираю почти все фото, сделанные в период наших отношений, и наконец, ухожу, быстро моргая, чтобы затолкать обратно подступившие слезы.

16 декабря, 2017 г.

Днем, за четыре часа до вылета, я приехала на кладбище. Погода стояла, на удивление, неплохая. Воздух наполнен густым ароматом сосен, росших по обе стороны от кладбища. Следуя инструкциям миссис Эванс, я довольно быстро нашла нужную могилу, избавив себя от неловкиъ хождений туда-сюда. Кроме меня здесь никого нет.

Бенджамин Вильям Эванс
29 ноября 1996 - 5 декабря 2017
Вечная Память

Я застыла перед серой могильной плитой и уставилась на выгравированные буквы. В горле образовался огромный ком, который мешал и глотать, и дышать. Мне нужно было присесть, но поблизости не было никаких скамеек. Я заставила себя остаться на месте, хотя ноги подкашивались от внезапной слабости.

Как ужасно было осознавать, что вся жизнь Бена - всего лишь какая-то черточка между двумя датами, выгравированная на могильном камне.
Дыхание сперло, но я постаралась успокоиться. Я не могла позволить себе улететь в Нью-Йорк, не побывав здесь.
Мысли путались в голове, но спустя время мне удалось прийти в себя. Я переминалась с ноги на ногу, не слишком представляя, что мне теперь делать. Имя Бена будто смотрело на меня, ожидая, как я себя теперь поведу. Я никогда не была на кладбище и не понимала, что я должна сделать. Я должна говорить с ним? Молча думать? Плакать?
Обхватив себя руками, то ли от холода, то ли от одиночества, я сажусь на землю рядом с могильным камнем, опуская рядом с собой рюкзак.
– Бен... Как же я по тебе скучаю.
Слова повисли в воздухе, и я не понимаю, зачем я вообще сказала это вслух. Ведь Бен все равно мне не ответит. Удивительно, но от этого становилось легче, поэтому я продолжила:
– Мне тебя не хватает. Как отрубленной руки или ноги не хватает. Я хочу поговорить с тобой, увидеть тебя, а потом вспоминаю, что просто не могу и...
Я обречённо качаю головой. Чувствую себя в данную минуту в десять раз хуже, чем все это время до этого, потому что смерть Бена ощущалась теперь как что-то, что не изменить. Вот она – его могила, а он – в земле. Пока я не видела этого, мне легче давалось переживать все это, но теперь меня будто заново погрузили в омут горя. Земля холодная, как и надгробие, на которое я положила руку, словно пытаясь прикоснуться к самому Бену. Тело била крупная дрожь, и мне не верилось, что человек, который был для меня всем миром, прямо сейчас лежит в гробу подо мной.
– Зачем ты это сделал..? - не выдерживаю я, и голос мой срывается. - Почему ты ни о ком не подумал? Знаешь, каково нам всем сейчас?
Тишина. Где-то вдалеке, в верхушках сосен, гордо уходивших ввысь, каркнула ворона. Я провела рукой по гладкому надгробию и прислонилась к нему лбом, судорожно вздыхая. Как же невыносимо было сидеть здесь, зная, что его тело лежит в нескольких метрах ниже, в земле. Мое самое любимое тело на всем свете. Прекрасные глаза и мягкие губы, широкие плечи, нежные руки. Все это в земле.
Холодок пробежался вдоль позвоночника, и я заставила себя выбросить из головы эти мысли. Но как же сложно не пускать скорбь и ужас в свое сердце и сосредоточиться только на хорошем, зная, как тяжела потеря. Как многое Бен пропустит, как многое не увидит. Как сильно мы все его подвели... 
После долгого молчания, нарушаемого только шелестом листьев деревьев, растущих неподалеку, я говорю:
– Я принесла тебе кое-что...
Дрожащей рукой я лезу в рюкзак и достаю оттуда письмо в конверте. Немного испачкавшись, я отодвигаю рукой еще свежую землю на могиле, опускаю туда конверт и зарываю, чтобы никто его не увидел, не взял и не прочитал.
– Просто чтобы оно у тебя было.
Я рассеяно провожу пальцами по имени Бена и по его двадцати одному году жизни, и слезы подступают к моим глазам. Это было на самом деле. Не жутким сном, как я надеялась... Теперь я сидела у его могилы. Бен был мертв. Он сам захотел этого. И никто его не остановил. Этот факт не исправить, и мне придется жить как-то дальше, справляться без него и делать вид, будто я не люблю его больше всего на свете.
– Знаешь, Бен, ты так ужасно со всеми нами поступил... Но я тебя прощаю. Как и ты, пожалуйста, прости меня. Я была не лучшей девушкой, знаю. Но и ты был не лучшим парнем... И я тебя прощаю. Надеюсь, все это было не зря. Потому что я рада, что ты был у меня, что мы были друг у друга... - я всхлипнула, и в животе завязался тугой узел, как тогда, на похоронах. Я пошатнулась. – Очень жаль, что ты сделал это с мыслью о том, что ты никому не нужен, что ты не любим... Я так и не сказала тебе, что твоя жизнь была лучшей частью моей жизни... Может, если бы ты знал это, тебя бы это остановило. Прости меня. Просто знай, что ты был любим, и очень сильно.
Какое-то время я еще сижу на холодной земле и плачу, глотая соленые слезы, ко вкусу которых я так привыкла за последнюю неделю. Я поднимаюсь. Еще раз окидываю взглядом пустое кладбище, серые камни, таящие за собой истории жизни сотен людей, которые больше не были с нами по каким-то причинам, смотрю на верхушки темнеющих вдали сосен и могильную плиту с эпитафией "Вечная Память" и, не оглядываясь, ухожу, все еще рыдая так, что болела грудь от истеричных всхлипов.

Вечная Память...
Это уж я могла обещать.

Позже, сидя в самолёте и смотря в иллюминатор пустым взглядом, я думала, где сейчас Бен. Теперь я была готова согласиться хоть на рай, главное, не на сырую землю.
Ничего не может исчезнуть просто так, ровно как и прийти из ниоткуда. Это факт. Бен верил в перерождение, и я очень надеялась, что в новой жизни ему повезет куда намного больше, чем в этой. Он обещал разыскать меня, чтобы даже в новых жизнях быть вместе. В этой мы друг друга подвели, и теперь мне придется выдержать все это одной, но хотелось бы верить, что хоть в какой-нибудь версии нас самих мы все же сможем стать долгожданным исключением. И счастливо быть вместе.

Когда я пробираюсь через толпу толкающихся людей с чемоданами, я вижу своих друзей, стоящих почти у самого выхода из аэропорта. Невольная улыбка появляется на моем лице, и я непроизвольно ускоряю шаг, не сводя с них взгляда. Сторми держит Дилана за руку, и они стоят плечо к плечу, улыбаясь мне ободряющими улыбками. Стивен отходит от них и направляется мне навстречу.
– Я помогу с багажом. – говорит он спокойным голосом, когда оказывается передо мной. Я рассеянно киваю, и мы вместе идем к остальным.
– Как ты? – спрашивает Сторми, когда я приближаюсь.
– Объятие мне не помешало бы. – говорю я и замечаю, что мой голос дрогнул.
Сторми тут же обняла меня, и я уткнулась носом ей в шею. Знакомый запах ее духов окутал меня, словно мягкий плед, а руки подруги словно защитили от всего мира. Тут я почувствовала, как меня обнял еще и Дилан, вставший рядом. Через несколько секунд присоединился и Стивен. Все трое обнимали меня, и я дрожала в их руках. Я с облегчением почувствовала, что не одинока, что я в каком-то смысле дома. Что мне не страшно за свое будущее, ведь у меня есть такие преданные друзья. Что я в конце концов не останусь одна.
– Поехали домой. – мягко сказал Стивен, и я кивнула, наспех вытерев быстро скатившуюся слезу ладонью.
Мы вышли из здания и я вдруг остановилась, сама не понимая, почему. Я подняла голову и посмотрела в бесконечное голубое небо, по которому плыли пушистые белые облака. Я ощутила слабое тепло от зимнего солнца у себя на коже лица, и странным образом почувствовала свое собственное присутствие на этой земле. Я жива.
Бена больше нет. Он прожил в этом мире всего двадцать один год. Он смотрел в то же небо, в которое я смотрю прямо сейчас, и чувствовал солнечное тепло на своей коже так же, как и я. Но его сейчас нет рядом.
Нам дан такой короткий промежуток времени, чтобы существовать, что это наводит на меня ужас. Никогда не ценила свое время до тех пор, пока не поняла, как его может быть мало. Я никогда не придавала особой ценности жизни, пока не поняла, как быстро может она закончиться.
Теперь же мне хотелось жить, полностью проживать свои дни от рассвета до заката, сделать свой отрезок времени уникальным и счастливым. Мне хотелось прожить эту жизнь за двоих, как если Бен был со мной и чувствовал все то же самое, что и я. Хотелось избавиться от комплексов, начать любить себя и воспринимать себя как отдельного человека, а не как дополнение к кому-то другому.
И я пообещала себе все это. Моя жизнь должна быть счастливой. Я обещала это еще и Бену. И я сделаю это не только ради себя, но и ради него.
Наконец я глубоко вздохнула и оторвала взгляд от стремительно летящих по небу облаков и ускорила шаг, чтобы догнать друзей. Я крепко взяла Сторми за руку, и мы все вместе пошли в метро, сливаясь с толпой прохожих, торопившихся по своим делам кто куда.

"Дорогой Бен,

Никогда не думала, что придется писать тебе письмо, которое ты не прочитаешь, но мне нужно высказаться. Ни маме, ни Стивену, ни Сторми, а именно тебе.

Каждый день я думаю о том, как мне тебя не хватает. Я думаю о том, что мы могли бы сейчас делать, если бы ты был жив. Я запуталась в своих предположениях «а что, если...», а еще я устала винить себя. Каждый день я пытаюсь убедить себя, что я не виновата... но пока что получается плохо. Надеюсь, что однажды я проснусь и подумаю о тебе без угрызений совести. Подумаю о тебе только в положительном ключе, о том, как сильно я тебя любила и люблю. Всегда буду любить по-особенному. В любом случае, я точно знаю, что ты не хотел бы, чтобы я сейчас винила себя. Поэтому я сделаю это для тебя, как ты мне и говорил. Буду жить дальше. И постараюсь все выдержать.

Я слепо была убеждена в том, что мы созданы друг для друга. Что мы станем великим исключением, всегда будем вместе, как ты мне обещал, и как я обещала тебе. Я думала, что история нашей любви встанет в один ряд с историей Джека и Розы, Ромео и Джульетты, Элизабет и мистера Дарси... Но мы с тобой, как оказалось, принадлежим разным людям. И даже несмотря на это, наши дорожки все же пересеклись, и я счастлива, что какое-то время мы были вместе. Год, проведенный с тобой, был лучшим годом моей жизни. Я серьезно. И пусть мы не были созданы друг для друга, я бесконечно благодарна тебе за эти 366 дней, что нам отвела судьба. Они были прекрасны и незабываемы.

Я не знаю, как буду жить дальше. Теперь я учусь не строить планов на далекое будущее. Но я знаю, что ты любил меня, и хотел бы, чтобы я была счастлива. А поэтому я постараюсь. Правда, я изо всех сил постараюсь.

И пусть ты не хотел жить, и твоя судьба была тяжелой и невыносимой, я все равно навсегда запомню тебя, как лучшего человека, которого я когда-либо знала. Запомню, как первую любовь, как первый поцелуй, и как первое разбитое сердце. Ты всегда будешь рядом со мной, в моих мыслях и воспоминаниях. Ты повсюду, в каждом предмете, на который я смотрю, в любой мелочи, в каждой песни, что мы слушали вместе, и всегда в моей голове. Я обещаю, что никогда не забуду тебя. Ты был смыслом моей жизни, ты был всем для меня. В тебе было заключено больше меня, чем во мне самой. И где бы ты сейчас ни был, а я уверенна, что где-то ты все же есть, знай, что я люблю тебя. Навечно.

Прощай!

С любовью,
Твоя Джерри"