Песнь забвения

Город горел. Пламя жадно пожирало крыши, мостовые и людские крики. Воздух был вязким, чёрным от копоти, казалось, им невозможно дышать. Сквозь дым почти ничего не было видно — только огонь, тени и ужас. Колокола, что когда-то звонили к утренней мессе, теперь несли в себе крик отчаяния. Среди звуков разрухи и смерти — шорохи, стоны, хрип. Улицы были залиты кровью. А среди пламени шли Они.

Твари в человеческой шкуре.

Пылающее зарево неба отражалось в глазах короля Артариона, и мир, каким он его знал, рушился на глазах. Воздух гудел от магии, стоял густой, как пепел после обряда. Каменные стены столицы — некогда неприступные — трещали, осыпаясь под ударами заклятий. Грохот, визг, треск и стоны сливались в хаос.Он стоял на коленях посреди разрушенного трона, держась за окровавленный бок. Плащ, некогда пурпурный, был пропитан грязью и кровью. Артарион не понимал, зачем этот маг, начавший всю эту бойню, оставил его в живых. Последний его спутник — юный паж с глазами цвета стали, по имени Элриан — стоял рядом, дрожа, но не убегая. Когда сгорела Западная башня и он понял, что грядёт катастрофа, он бросился к королю, но не смог признаться, что знает о тайном проходе.

— Ваше Величество... — голос Элриана сорвался, — нам нужно уходить... Вы сможете встать?

Но Артарион покачал головой. Его лицо застыло — не в страхе, а в каком-то странном, горьком умиротворении.

— Уже поздно. Слушай внимательно... — Он достал из-под нагрудника маленький кулон, в оправе которого мерцал голубой камень, как капля неба перед грозой. — Найди её. Передай это. Она — ключ. Они не должны...

Фраза осталась незаконченной. Король закрыл глаза и уснул горьким сном. Элриан знал, кто она. И кто должен открыть ворота. Он покинул короля лишь на минуту, чтобы выполнить последнее поручение, но поклялся вернуться, чтобы уложить Артариона в последний сон.

В это же время, в другом конце города, нечеловеческий крик звучал под стенами замка. Безумие и страх. Скрежет клинков и горящие останки. Улицы столицы превратились в оплот истинного ужаса. Чудовища, что вторглись на территорию королевства, не собирались сдаваться. Они наслаждались кровавым пиршеством. Потери не имели значения — они продолжали бой во имя своей единственной цели.
Молитвы, возносимые то Богу, то дьяволу, не могли оградить людей от запаха опалённой плоти. Треск сгорающих домов терялся в звуках этой ночи.
Из тени переулка выскочила девушка — босая, в одной ночной рубашке, покрытая сажей и чужой кровью.

— Спасите! Пожалуйста! — Она бежала, пока один из чёрных рыцарей не схватил её за волосы. Его пальцы были как крюки, а дыхание пахло гнилью.

— Прошу... — рыдала она, — помилуйте...
Он склонился к ней с грязной ухмылкой — и тут что-то тяжёлое с треском врезалось ему в затылок.

Перед испуганной деревенской девушкой внезапно предстала сама княжна Рионель. Не проронив ни слова, она крепко схватила её за запястье. В другой руке княжна сжимала клинок — небольшой, но острый, будто клык древнего дракона. Лезвие уже было запачкано чьей-то кровью, а рукоять из чёрного дуба темнела в её пальцах, как будто впитывала тьму происходящего. Принцесса держала оружие так, словно это был её последний глоток воздуха — и она не собиралась его отпускать.
Без слов, с яростью во взгляде, Рионель вела девушку сквозь запутанные улицы, горевшие, как сухая бумага. Пламя пожирало дома, воздух дрожал от жара и криков, а повсюду валялись тела — но княжна будто не видела ничего. Она шагала быстро, почти волоком таща спасённую за собой, словно в лихорадочном бреду. Её лицо оставалось бесстрастным, но пальцы впивались в запястье так, будто она держала не человека, а последнее напоминание о жизни до катастрофы..

— Ваше Высочество... к-куда... — прохрипела девушка, измученная хаосом, что рушил её мир.

Среди исковерканных улочек, как из самого воздуха, возник Элриан. Словно не ощущая боли, страха и гари, он без промедления вставил странный, потемневший от времени ключ в полуразвалившуюся дверь.
Из проёма вырвался мягкий свет — арка засветилась, как отблеск чьей-то забытой надежды. Девушка в порванном платье смотрела на неё, не моргая. Её трясло — не от холода, а от всего, что внутри рухнуло и не собиралось вставать снова. Взгляд был стеклянный, обескровленный, как у того, кто уже перестал верить в логику происходящего.
Перед ней стояла Рионель — такая же юная, но с лицом, в котором больше не было ни детства, ни жалости. А рядом — Элриан, чья улыбка казалась неуместной, почти шутовской, но в его глазах отражалась та же боль, что и в городе за их спинами.

— Иди! — закричала княжна, подталкивая девушку к порталу. — Это твой единственный путь!

— Но... куда он ведёт? — срывающимся голосом прошептала та.

— В мир, где ты будешь в безопасности. Где всё начнётся заново, — слуга лишь горестно улыбнулся.

— А вы?

— Нам не суждено...

С этими словами Элриан повесил кулон ей на шею — тот самый, с небесным камнем, — и толкнул её в свет, не дав договорить. Девушку поглотила тишина, как будто мир сам задержал дыхание.

— Мы не можем позволить, чтобы история повторилась вновь, — прошептал Элриан .

— Видимо, даже Бог сегодня против нас... — усмехнулась княжна. Элриан накинул мантию и, перед тем как исчезнуть, произнес:

— Я всегда вас найду, госпожа.

И испарился в воздухе. Рионель лишь поправила плащ, отряхнула кровь и пепел с рук — и снова побежала. В огонь, в хаос, в боль. Спасать тех, кого ещё можно было спасти.
А в это же время, за пределами столицы, под чернильным небом, сотни фигур в чёрных плащах молча двигались к горящему городу. Их лица скрывали капюшоны, в руках — посохи, мечи и знамёна с исчезающим гербом. Ни страха. Ни колебаний. Только цель.
Один из них поднял голову, улавливая последний всплеск магии в затухающем небе.

— Они успели... — пробормотал предводитель. — Началось.

Там, где ещё недавно билось сердце королевства, теперь клубился чёрный дым. Пепел застилал улицы. Горизонт рассека́ли крики, звон стали и предсмертные хрипы. Среди развалин некогда великого замка, в последнем отчаянном рубеже, держались измождённые войска короля — словно угасающая свеча в урагане.
Среди них был он. Без доспехов. В плаще цвета тьмы. С пустыми глазами и мечом, пылавшим багровым огнём. Его имя было Ваилот.

Он не носил герба. Не отвечал на мольбы. Его звали Цепным псом короны — за преданность, граничащую с безумием.

Он появился, как всегда, внезапно. Словно сама тьма вывела его на поле.
И в ту же секунду, сопровождаемый раскатами грома, с обрушенной стены шагнул другой.
Высокий. В мантии, расшитой серебром и знаками забытых времён. Его звали Мерэус. И никто уже не помнил — был ли он когда-то героем... или всегда был чудовищем.
Он был Магом Последней Звезды. Последним из великих, кто когда-либо ступал по этой земле.

— Прочь, Ваилот! — закричал один из рыцарей, некогда сверкавший в белоснежной броне, теперь залитой кровью и копотью. — Беги! Это не битва — это конец!

Но Ваилот лишь медленно обнажил клинок. Его шаг был твёрд. Он вошёл в круг пепла, словно шел по грани между жизнью и смертью, и вышел навстречу Мерэусу.

— Ты опоздал, пёс, — прошептал маг. Его голос стекал по ушам, как яд. — Всё уже сгорело.

— Я здесь, чтобы закончить то, что начали, — ответил Ваилот, и его голос был ровным, как сама сталь в его руке.

Пепел закружился. Воздух треснул. Молнии и пламя сошлись с холодной сталью в танце гибели. Это было не сражение — это столкновение двух концов эпохи.

Тяжёлое дыхание героя доносилось до ушей тёмного мага. Приглядевшись, он понял, что Ваилот держится на ногах из последних сил. Маг прекрасно понимал, что его силы тоже почти на исходе, однако у него осталось пара козырей в рукаве. Глаза тёмного мага вновь загорелись фиолетовым пламенем, и он вновь ринулся в бой, шепча слова заклятья.
Когда всё стихло, на ногах остался лишь один.

Мерэус, израненный и окровавленный, усмехнулся, опускаясь на колено — словно отдавая мнимую дань своему поверженному противнику.

— Ты думал, что был героем... — прошептал он. — Но ты был всего лишь Цепным Псом. Слугой, что лает по приказу. А твой король... он никогда не был богом. Ни твоим. Ни чьим.
Он рассмеялся — хрипло, безумно. Этот смех, словно проклятие, эхом разнёсся по мёртвому полю.

Ваилот упал на колени. Темно-алая кровь стекала по земле. Его дыхание стало прерывистым, а затем затихло.

Поле боя погрузилось в тишину, нарушаемую лишь безумным смехом Мерэуса — эха гибели и конца эпохи.

Крик. Острый, будто вырванный из самой груди. Широко распахнутые глаза. Пот залил лоб.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Где-то, в другом времени, в другой жизни — шестнадцатилетний Элиас Элдемор с криком вскочил на постели. Сердце грохотало в груди, будто билось о запертую дверь. В висках звенел пепел, пальцы дрожали, словно ещё секунду назад сжимали меч.
Он судорожно вдохнул, вытер влажный лоб. Комната тонула в полумраке. 4:17 — показывали тускло светящиеся цифры. За стеной где-то в коридоре тикали часы, с улицы доносился приглушенный шум города. Всё было обыденно. Слишком обыденно.
Он провёл ладонью по лицу, пытаясь отделить сон от реальности. Но горло сжало — от чего-то знакомого, от чувства, которое не имело имени.

Сны о войне, которую он не знал.

О людях, которых никогда не встречал.

О кулоне, которого у него никогда не было.

— Это просто сон... Просто сон... — прошептал он. Но даже шёпот звучал фальшиво.
Потому что внутри что-то знало: это был не кошмар.
Это было воспоминание.

Последнее эхо жизни, которую он никогда не помнил.