Противоядие

Я с силой захлопнула дверцу машины, и на себе сразу почувствовала ледяной, раздраженный взгляд Саймона.

— Ты что творишь? Выйди отсюда! — резко бросил он.

Его голубые глаза округлились от удивления так сильно, что казалось, еще немного — и они коснутся его черных бровей.

— Нет, — твердо ответила я, не отводя взгляда.

— Ты здесь не командуешь, Адора. Я больше не твой дворецкий, — его голос стал жестче, а сам он подался ко мне ближе, почти нависая. — Выйди из машины.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова словно испарились. В голове было пусто — только чувство, что нельзя сдаваться.

— Какой адрес? — спросил таксист громко, обернувшись через плечо.

— Подождите минуту, я еще не закончил, — раздраженно отрезал Саймон.

— Я спрашиваю, какой адрес, мужчина...

Саймон замер, его глаза забегали по салону в поисках ответа. Наконец, он наклонился к водителю и четко продиктовал незнакомый мне адрес.

— Выйди из машины! — вновь закричал он, голос его дрогнул от напряжения.

Я сжала кулаки. Лгать снова? Или попытаться его переубедить?

Неожиданно такси тронулось с места, и Саймон нервно ударил ладонью по спинке переднего кресла.

— Адора... — процедил он сквозь зубы.

— Ты мог бы отвезти меня в столицу? — вырвалось у меня.

Он растерянно посмотрел на меня, будто пытаясь понять, зачем мне туда. И я сама не знала — лишь отчаянно искала любую возможность остаться рядом.

Просто поверь мне, прошу...

— Мой отец сейчас там, — поспешила добавить я. — Он говорил, что собирается поехать к матери...

— Ты же сама утверждала, что не знаешь, где он! — в голосе Саймона звучала твердость и недоверие.

Он не верил мне — я сразу поняла это по его взгляду. Я знала это выражение лица: всякий раз, когда я пыталась его обмануть, он смотрел на меня так же.

— Чушь, — раздраженно закатил глаза он. — Ты снова лжешь, Адора.

— Нет! — воскликнула я, чувствуя, как голос дрожит от отчаяния. — Он действительно уехал туда к матери. Это самое безопасное место для него сейчас!

Я говорила искренне. Хоть ложь и была в основе моей речи, доля правды в ней тоже была — моя мать действительно жила в столице, и мне нужно было попасть к ней любой ценой.

— Ты справишься одна, — холодно произнес Саймон. — Я тебе не помощник.

— Я не справлюсь одна, — срывающимся голосом сказала я. — Чисарио ищет меня. Он поклялся убить меня, как только мне исполнится восемнадцать...

— Не мои проблемы, — его ответ был будто плетью по коже.

Я застыла, не веря своим ушам. Неужели он может так безжалостно оттолкнуть меня? Будто мы никогда не были близки, будто я для него — просто пустое место.

Машина резко свернула в темный переулок. Сквозь приоткрытое окно доносился скрежет железной дороги и гудки поездов — мы прибыли.

— С вас двадцать евро, — хрипло сказал таксист.

Не колеблясь, Саймон достал кошелек и протянул водителю синюю купюру.

— Выходи, — бросил он.

— Что? — растерялась я.

Не дав мне опомниться, Саймон рывком вытолкнул меня из машины, словно я была какой-то вещью.

— Ты уйдешь сейчас... и больше никогда не появишься в моей жизни. Поняла? — его худой палец резко ткнулся в мой лоб, оставляя почти физическую боль.

— Как ты можешь так говорить?.. — прошептала я, борясь с подступившими к глазам слезами.

— Прекрати меня преследовать, Адора. Прекрати рушить мою жизнь. Твой отец исчез, оставив меня без работы, — он резко отвернулся, словно видеть меня было ему невыносимо.

— Мне нужно жить дальше. И тебе — тоже.

Его слова резали по мне сильнее любых ножей. Я не могла поверить, что слышу это именно от него — от того, кто, казалось, знал меня лучше всех. Кто видел меня насквозь, понимал без слов, угадывал мельчайшие оттенки моего настроения... Даже с закрытыми глазами он знал, какая я на самом деле.

Но сейчас... сейчас он смотрел на меня, как на чужую.

Или, может быть, именно так всё и было?

— Я ненавижу тебя, Сэм! — выкрикнула я с отчаянной яростью, намеренно коверкая его имя, будто бы отталкивая его еще сильнее.

Он замер. Лишь на одно короткое мгновение.

— Это взаимно, Адора, — хрипло бросил он.

Слезы с нестерпимой силой хлынули из моих глаз, горячими потоками обжигая кожу. Ноги подкосились, и я тяжело рухнула на холодный, влажный асфальт, еще не успевший высохнуть после дождя. Разбитые в кровь колени казались пустяком по сравнению с той болью, что разрывала меня изнутри.

Я одна. Совсем одна.

Впервые за долгое время я почувствовала, что мне не за что больше держаться. Все, что остается, — это сдаться. Смириться. Позволить судьбе распоряжаться мной, как ей вздумается, словно я — беспомощная пешка в чужой игре.

Плач сдавливал горло, я судорожно закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться от всего мира.От глаз Саймона...

— Прости меня, Саймон... Прости... Прости... — выкрикивала я сквозь истерические рыдания. Голос мой звучал чуждо, хрипло — я сама себя не узнавала. Никогда прежде я не испытывала такого всепоглощающего стыда.

— Прости за всё... за то, как я издевалась над тобой... за то, что не уважала тебя... — каждый слог давался с трудом, будто я рвала из себя куски. Внутри меня что-то надрывно кричало, разрушаясь вместе с каждым признанием.

Казалось, весь мир вокруг замер. Все стихло, оставив меня наедине с моей болью. Я вытирала слезы руками, тщетно пытаясь смыть с себя всё то ужасное, чем я была.

Шаги Саймона приближались.
Тяжелые, медленные.

Он шел ко мне.

Зачем? Чтобы добить? Чтобы унизить окончательно?

Я подняла голову, чтобы взглянуть на небо, серое и безжизненное... И в тот же миг на мои плечи мягко опустилась его теплая куртка.

Странно, но я узнаю этот запах...

— Идиотка, — процедил Саймон сквозь зубы.

Но в его голосе не было ненависти. Только усталость... и что-то такое, от чего мое сердце сжалось еще сильнее.

Мы поднимались по узкой, скрипучей лестнице старого дома. Стены были окрашены в унылый серый цвет, словно сама атмосфера здесь насквозь пропиталась тоской и безнадежностью.

Каждый шаг давался мне с трудом — казалось, силы окончательно покинули мое тело. Пройдя два этажа, мы остановились у массивной железной двери.

— Я не думала, что ты умеешь драться, — неожиданно сорвалось с моих губ.

— Что? — удивленно переспросил Саймон.

— Ну... я не думала, что такой парень, как ты, может избить сутенера, — я слегка покраснела, произнося эти слова.

Саймон, нахмурившись, рылся в карманах в поисках ключей.

— Все парни умеют драться, госпожа, — сухо бросил он.

Он снова назвал меня госпожой. На мгновение возникло странное, почти болезненное ощущение, будто ничего не изменилось, будто он всё ещё мой дворецкий.

Кто бы мог подумать, что те самые руки, что так искусно разливали чай в белоснежных перчатках, теперь способны одним ударом разбить нос взрослому мужчине?

Это никак не укладывалось в моей голове.

Дверь скрипнула, открываясь, и в нос мне сразу ударил странный запах — смесь жареной еды и старого тепла.

Неловко перешагнув через порог, я оказалась в маленькой, темной квартире. Свет из дальних окон едва пробивался сквозь тусклый коридор.

— Проходи, — спокойно сказал Саймон, слегка подтолкнув меня вперед.

Неужели это его дом?
Я сделала несколько шагов, осторожно оглядываясь.

— Ты что, привёл домой проститутку? Да ещё такую красивую... — раздался ленивый мужской голос.

Я резко повернулась на звук и увидела парня лет тридцати, растянувшегося на старом диване на кухне. Рыжий — невероятно рыжий, с волосами и бородой цвета ржавчины.

— Кто здесь проститутка, урод? — отрезала я, не сдерживаясь.

Парень лениво поднялся на ноги, ухмыляясь.

— Ого, она ещё и кусается, — весело заметил он, с интересом разглядывая меня.

— Это Эрик, мой сосед, — безэмоционально пояснил Саймон.

Сосед? В этом тесном коробке? Видимо, у Саймона серьёзные проблемы с деньгами, если он живет в таких условиях...

— Где ты её откопал, чувак? — весело спросил рыжий, начиная ходить вокруг меня, словно рассматривая с разных сторон.

— Я не проститутка! — выкрикнула я, прикрывая руками грудь.

— Признавайся, купил?

— Хватит, Эрик, — резко сказал Саймон, подходя ближе к нему. — Она не та, за кого ты её принял. Я потом объясню.

Я поспешила уйти в первую попавшуюся комнату. Она была крошечной: компьютерный стол без компьютера, широкая кровать и массивный шкаф.

— Ты будешь спать здесь, в моей комнате, — сказал Саймон строгим тоном.

Я замерла, ошарашенная.

— А ты... ты будешь спать со мной? — выпалила я, прежде чем успела подумать.

Осознав, как глупо это прозвучало, я мгновенно прижала ладони к губам.

— Нет, — холодно бросил он. — Я буду спать на кухне.

И в ту же секунду захлопнул дверь перед самым моим носом, оставляя меня одну.

Я поспешно стянула с себя мокрую одежду, тяжело сбрасывая на пол всё, что напоминало о побеге и страхе. Холод пронзал меня до самых костей.

Не раздумывая, я распахнула дверцу шкафа. Внутри вещи висели аккуратно, почти идеально — каждая на своём месте, будто в этой строгости отражался сам характер Саймона. Всё казалось чужим и слишком большим для меня.
Мой взгляд остановился на синих шортах — единственном, что могло подойти.

Усталость вдавливала меня в кровать. Я без сил рухнула на матрас, завернувшись в бледное одеяло. Оно пахло Саймоном — пахло теплом, заботой и чем-то удивительно спокойным.