CHAPTER 12. Рив
***
Проснувшись, я сразу же почувствовал тяжесть в голове. Вчерашняя ночь в бильярдном клубе, казалось, оставила свой след не только в виде нескольких выпитых бутылок виски, но и в виде смешанного осадка на душе.
Вспомнив последние события, меня передернуло. Я быстро принял душ, пытаясь смыть с себя остатки вчерашней грязи. Надев чистую рубашку и брюки, я направился на кухню, где меня уже ждала мама и приготовленная еда.
Она всегда вставала раньше всех, словно фея, создавая уют в нашем огромном особняке.
Фея...
Мама всегда выглядела безупречно, несмотря на то, что была дома. Аккуратная укладка, легкий макияж, элегантное домашнее платье — словно она собиралась на светский прием, а не просто готовить еду для своей семьи. Она была отдохнувшей, свежей, несмотря на то, что ей тоже было тяжело.
Несмотря на то, что у нас в доме есть штат прислуги, мама часто сама убиралась сама, готовила еду и создавала уют. Она говорит, что ей это нравится, что это ее способ заботиться о нас.
Мама не работала с тех пор, как вышла замуж за отца. Полностью посвятила себя семье, дому.
— Доброе утро, сынок, — сказала она, ставя на стол свежезаваренный кофе.
— Доброе, — я сел за стол.
— Как спалось? — поинтересовалась она, присаживаясь напротив.
— Нормально, — ответил я, не желая вдаваться в подробности.
Она внимательно посмотрела на меня, словно пытаясь разглядеть что-то скрытое.
— В последнее время, ты стал задумчивым, — заметила она. — Ты какой-то замкнутый, отстраненный... Ты стал... Другим. Что-то случилось?
Я вздохнул, откладывая вилку.
Она права.
Я стал другим.
Но не хотел ей об этом говорить. Не сейчас.
— Все в порядке, просто голова болит, — ответил я, стараясь говорить как можно более уверенно.
Она нахмурилась.
— Может, останешься сегодня дома?
Я покачал головой.
— Не могу. Лекции пропускать нельзя.
Она кивнула, понимая.
— Рив, я понимаю, ты молодой и у тебя много сил на работу, учебу, личную жизнь, но, ты не забывай о себе, хорошо? Если тебе что-то нужно, я всегда рядом. Ты можешь мне все рассказать. Я тебе помогу.
Я кивнул.
Я знаю, что она всегда будет рядом, всегда поддержит. Но сейчас я не мог ей рассказать. Не мог показать свою слабость. Не хотел, чтобы она переживала.
Я не должен быть слабым.
Я не должен никому показывать свою слабость.
— Спасибо, мам, — сказал я, стараясь не выдать своих чувств. — Но мне не нужна помощь. Я со всем справлюсь сам.
Сам.
Она посмотрела на меня с грустью в глазах, но кивнула.
— Он здесь? — спросил я, пытаясь сменить тему.
— Отец на работе. Сегодня у них важное дело, они подписывают контракт с новым предприятием, — ответила мама.
Я знал, что отец всегда был занят. Он всегда работал, чтобы обеспечить нас. И я решил, что должен быть таким же сильным, как и он.
— Мне пора, — сказал я, вставая со своего места.
— Но ведь ты толком то ничего не поел, — пыталась остановить меня мама.
— В академии поем, увидимся, — сказал я на прощание и пошел в сторону выхода из дома, чувствуя себя еще более одиноким, чем прежде.
***
Уверенно шагая в сторону университетского кафетерия я ловил на себе взгляды многих студентов.
Люди всегда любой ценой стремятся быть замеченными рядом со мной — ходят по пятам, пытаются заполучить внимание, примазаться к моей семье. Неважно, мои ли это бывшие одноклассники, нынешние сокурсники или те, кто каждый день смотрят новостные каналы, где показывают Адама Дэвида Картера и Джаннет Карен Картер — моих родителей.
От этой назойливости никуда не деться, когда твоя фамилия на слуху у всей Британии. С тех пор, как в молодом возрасте отец Адама — мой дед, основал фирму по строительству жилых домов и по мере развития сформировал многомиллиардный бизнес, не было ни одного человека в стране, да и во всем мире, кто бы не знал фамилию тех, кто возводит особняки, резиденции, поместья для королевской знати и величайших людей планеты.
Да, Картеры — величайшая семья в этом мире, и каждый стремится заполучить хоть кусочек славы. Но это лишь раздражало. Я хотел просто выпить кофе, взбодриться и пережить еще один день своей жизни.
В окружении привычного гомона разговоров и запахов свежеприготовленной еды, я заметил Её. Она стояла напротив парня, который принимал заказы, и выглядела очень растерянно, поднимая и опуская голову.
Стипендиатка, из небогатой семьи...
Как она вообще оказалась в этом кафетерии?
Я лишь усмехнулся и пошел в Её сторону. Киара, увидев меня, нахмурилась и перевела взгляд на свою подругу, что стояла передо мной.
Заметив реакцию своей малиновой подружки, Она обернулась. Я продолжил рассматривать еду на витрине, не обращая на Нее внимания. Девушка начала поворачиваться в сторону Киары, и в этот момент я сам того не ожидая посмотрел на девушку.
Это было мимолетно, но мне хватило времени, чтобы увидеть в Ее глазах смесь удивления и... Неприязни? Разочарования?
— Ваш заказ, девушки.
Бариста протянул им поднос с едой и, разорвав зрительный контакт, она быстрым шагом пошла вслед за своей подругой.
Паста с белыми грибами?
Я удивился.
Разве этим питаются такие, как вы?
Машинально проследил за уходящей фигурой девушки и, дождавшись своего заказа, направился в сторону свободных столиков, где позже устроился, и со спокойным выражением лица начал листать социальные сети.
Ничего нового, одни и те же лица, реклама, сплетни. Я решил зайти на университетский форум. Пролистывая посты, я наткнулся на афишу. Ежегодный бал-маскарад. Через четыре недели, 22 октября. Явка выпускных курсов обязательна.
Каждый год.
И ровно за неделю до дня рождения.
Я вздохнул.
Бал-маскарад. Снова эти маски, эти фальшивые улыбки, это притворство. И снова все будут ждать, когда я сделаю предложение Эстер.
В голове сразу же всплыли воспоминания о прошлом годе, о всех предыдущих балах. Эстер. Красивая, избалованная, амбициозная Эстер. Моя «половинка» на всех этих мероприятиях.
В прошлом году, как и во все предыдущие, мы были парой. СМИ пестрели заголовками: «Правда и ложь? Рив Картер и Эстер Престоун состоят в отношениях?» «Неужели сын миллиардера Британии женится на дочери, чьи родители владеют нашими банками?» «Картер и Престоун улыбались друг другу, кружась в танце!» «Рив Картер и Эстер Престоун свадьба не за горами?» Фотографии, интервью, светские хроники... Все предвкушали нашу свадьбу.
Все, кроме меня.
Я чувствовал себя, словно в ловушке. Все вокруг твердили, что мы идеальная пара, что это логичное продолжение наших семейных связей. Но я не любил Эстер. Мы были только удобны друг другу. Два имени, две влиятельные семьи,
Отцу всегда важно быть на слуху, и прошлый год стал не исключением, ведь запросы на строительство зданий только увеличились.
Выключив мобильник, я сделал глоток кофе и поднял взгляд.
Она сидела за столиком возле окна с подругой, смеясь над чем-то, что кто-то из них рассказывал.
Жалею ли я, что поступил так с Ней той ночью?
Нет.
Повторил ли я свой поступок, если бы мне опять выдалась такая возможность?
Нет. Не перед всеми.
Только лично.
Только вот, почему Она ничего не ответила?
Не дала отпор?
Хотя мне должно быть всё равно.
Всё в Ней вызывало во мне недоверие — особенно Её словно проникающие внутрь карие глаза, что скрывались под оправой очков.
О чем Ты думаешь, смотря на меня?
Я продолжал смотреть на девушку, пытаясь найти в Ней то, что есть у других девушек «Сейнта».
Ничем не примечательная. Светло-каштановые локоны волос спадали на плечи, выбирая солнечный блики, исходящие от окна. Карие глаза пронзали пространство вокруг, искрясь любопытством и живым интересом ко всему, что её окружало. В Её простоте была своя изюминка: припухлые губы и маленький нос, которые добавляли Ей невинности.
И эти чертовы очки.
Кто вообще их носит, когда мир уже давно изобрел линзы?
Внезапно Она достала что-то из рюкзака. Контейнер. Я прищурился, пытаясь рассмотреть, что там.
Печенье?
Серьезно?
Она что печет печенье?
Это было как-то... неожиданно. Совершенно не вязалось с образом справедливой и независимой стипендиантки.
Киара, сидевшая рядом с Ней, взяла одно печенье.
Отрывки их разговора доносились до меня, заглушенные общим шумом кафетерия.
— ... Медовое печенье... Оно мое любимое, — услышал я мягкий голос.
— ... Часто пекла с мамой... Иногда на заказ... Сейчас не очень...
Я нахмурился.
Значит, Она еще и зарабатывает этим?
Пытается выжить, как может.
Я не мог понять, почему меня так зацепила эта информация.
— Рив! — раздался возле меня громкий голос, заставивший меня вздрогнуть.
Черт, как не вовремя.
— О, Нил, привет, — ответил я, стараясь скрыть раздражение.
— Не думал, что скажу это, но ты смотришь на нее слишком долго, приятель, — парень сел напротив меня.
— На кого? — я скривился.
— Ты знаешь, о ком идет речь.
Знаю ли я? Определенно да.
— Ты буквально прожигал её взглядом, когда я шел к тебе, — заверил друг.
— Не неси чушь. Я просто пью кофе.
Вдруг Нил сменил тему.
— Слышал про бал-маскарад? — спросил он, хитро прищурившись.
— Видел афишу, — ответил я, стараясь не показывать эмоций.
— И что, пойдешь? — продолжал Нил, словно заговорщик.
Я пожал плечами.
— У меня нет выбора. Это обязательное мероприятие для выпускников.
Нил ухмыльнулся.
— Ну, не будь таким пессимистом. Говорят, этот бал будет самым запоминающимся. Студенческий совет уже начинает подготовку. Будет много разных гостей, богатеньких буратин и все такое.
Я закатил глаза.
«Богатенькие буратины» — именно так Нил называл всех, кто был богаче него. И, конечно же, надеялся на этом балу найти себе выгодную партию.
— И что с того? — спросил я, не понимая, к чему он клонит.
Нил пожал плечами.
— Только представь, Эстер Престоун опять будет ждать вашего предложения руки и сердца, мой милорд, — театрально развел руки Нил, а после прижал их сердцу. — Ох, мой милый принц на черном «Мазерати», конечно я выйду за вас! И жили они долго и...
— Мне это не нужно, — фыркнул я, не дав закончить предложение другу.
Разговор с Нилом только усилил мое раздражение. Я понимал, он лишь шутит, но мне хотелось сбежать отсюда, спрятаться от всех этих людей, от этого лицемерного мира. Но я знал, что это невозможно.
Я — Рив Андерсон Картер. И я должен соответствовать этому имени.
Желание посмотреть в последний раз на Нее овладело мной, но я опешил. Столик пустовал.
Когда они успели уйти?
— Эй! — я заметил перед лицом взмахи руками.
— Какой у нас сейчас предмет? — посмотрел я на часы и понял, что до звонка на следующую лекцию осталось две минуты.
— Философия, и вроде как она совмещена с другой группой.
— Пошли.
***
Хлопнув дверью машины с такой силой, что Барри, слегка вздрогнул, я рухнул на заднее сиденье. Внутри все кипело от злости. Этот день был настоящим кошмаром.
— Сэр, судя по вашему виду, у вас выдался плохой день, — осторожно заметил Барри, смотря на меня через зеркало заднего вида.
— Ты невероятно догадливый, — хмуро сказал я.
Как же меня бесила эта девчонка! Как ей хватило смелости опозорить меня?
Я снова и снова прокручивал в голове сцену на лекции, каждое Ее слово, каждый Ее взгляд. И гнев нарастал с каждой минутой.
Кто она такая, чтобы так со мной разговаривать?
В ее взгляде я видел не зависть, а... презрение? Да, наверное, презрение. Она презирает меня, мое поведение, мой образ жизни.
И это злило меня еще больше. Я привык к восхищению, к обожанию, к поклонению. И вдруг появляется кто-то, кто смотрит на меня свысока.
Я сжал кулаки.
— Хотел вас предупредить, мистер Картер сегодня был огорчен.
Твою ж...
— С чем это связано? — поинтересовался я, смотря на Барри.
Барри немного замялся, будто не был до конца уверен, что можно мне доверить, а что нет. Наконец, он произнес:
— Я слышал, как он обсуждал по телефону акции, которыми в скором времени будете владеть вы.
Я откинулся назад и стал смотреть на разноцветные осенние деревья, которые быстро проносились за окном и сливались в размытую картинку. И мне захотелось, чтобы Барри ехал помедленнее. Не только потому, что от мысли о доме становилось плохо, но и потому, что нужно было выиграть время, чтобы подумать об отце.
«Роллс-Ройс» остановился напротив дверей дома, и, выйдя из автомобиля, я остановился на несколько секунды, прежде чем сделать шаги по направлению к главному входу.
— Явился, — зашипел отец, когда увидел меня.
Отец, стоя у обеденного стола, словно стал статуей, не способной изменить свою позу. Его глаза, полные гнева и разочарования, неотрывно следили за моими движениями.
— Почему ты не отвечал на звонки? — его голос напоминал удар грома.
Потому что телефон разрядился.
Мои ноги словно приросли к полу, и я почувствовал, как волнение сжимало мое сердце. Я прекрасно знал, что в присутствии Адама Картера нельзя показывать ни слабость, ни страх, ни другие эмоции.
— Пока ты не отвечал на звонки, то мог лишиться будущего! — взверел отец, подойдя ко мне ближе.
— Адам! — окликнула того мама, но не рискнула подойти к мужу.
Ударь.
Ты ведь больше не знаешь, как можно выместить злость.
— Но могу тебя поздравить, ведь благодаря мне, — отец прибавил громкость тона голоса на последнем слове. — Ты не останешься жить на улице и будешь продолжать питаться лучшей едой.
Отец отошел от меня и сел за стол, на котором стоял находился свежеприготовленный ужин.
— Сынок, идем ужинать, — тихо произнесла мама, кивая мне головой.
— Я не голоден, спасибо.
— Сядь за стол, — грубо приказал отец, сидя ко мне спиной.
Не выполнив его просьбу, я поспешил как можно скорее удалиться из этого места. Распахнув дверь своей комнаты, я ворвался внутрь, словно ураган. Все давило на меня, словно тонна кирпичей. Мне хотелось крушить все вокруг, выплеснуть свой гнев, вырваться из этого замкнутого круга.
Я скинул джемпер на пол, пнул валявшийся под ногами журнал и рухнул в кресло, закрыв лицо руками.
Что происходит?
Почему все так вышло из-под контроля?
Я всегда был уверен в себе, в своих силах. Но сейчас я чувствовал себя беспомощным, словно загнанный в угол зверь.
Я поставил телефон на зарядку и, включив его, увидел десять пропущенных звонков от отца и сообщения от матери.
«Рив, тебе следует приехать домой. Мы решаем дела, связанные с компанией.»
«Я знаю, ты злишься на отца, но нам нужно твое слово в решении вопросов.»
«Сынок, ответь, пожалуйста. Твой отец сердится.»
«Всё в порядке, мы решили ситуацию и будь добр, вернись к ужину.»
Внезапно зазвонил телефон.
Нил.
Я тяжело вздохнул и принял вызов.
— У меня нет настроения говорить с кем-либо, но если тебе есть что сказать, просвети меня, — буркнул я, стараясь скрыть раздражение.
— Знаешь, в моей жизни было много драматичных историй с девушками, но они уж точно не сравнятся с твоей.
Я приподнял брови ничего не говоря в ответ.
— Да брось, неужели тебе действительно побоку, что произошло сегодня на философии? — спросил приятель..
Всё равно ли мне?
Да.
Нет.
Я не знаю.
Не понимаю, почему я сегодня вышел из себя. Мне не впервой слышать упреки, что я богатый, бессердечный подонок.
Не знаю, почему Её слова так задели меня, но что-то они со мной точно сделали, и мне это не нравится.
Никто из моих знакомых после лекции не заговорил со мной об этом инциденте, а ведь я надеялся, что они превратят это в шутку, высмеют мою реакцию и тем самым лишат дело всякой серьезности. Но их молчание и многозначительные взгляды только добавили веса Её словам.
— Я ведь знаю, что это не так, — опять сказал Санчез. — Не притворяйся, что то, что было сегодня на лекции, абсолютно нормально.
Я простонал внутри себя.
— Ничего не было, — фыркнул я.
Нил замолчал.
— Ну что? — мрачновато спросил я, после утруждающей паузы.
— Ты ведь ни на одну девушку так не смотришь.
Что?
— Как? — удивился я.
Это был интерес.
— Глазами, будто никого больше нет. Как будто она — больше, чем просто силуэт, — сказал друг.
Я опешил.
— Она попала туда, куда не следавало, да? — мягко усмехнулся Нил, но я молчал. — Она заглянула туда, где осталась.
— Бред, — единственное, что я смог из себя выдавить.
— Признаться, я и не знал, что ты можешь настолько довести бедную девочку. Клянусь, это был первый раз, когда она была настолько злой по отношению к тебе. Совпадение?
Я напрягся. При мысли о Её словах опять стало дурно. Я помнил каждое слово, которое Она произнесла. Но я ни в коем случае не хотел, чтобы все знали, как сильно были задеты мои чувства.
— Ничего не было, — последнее, что произнес я и повесил трубку.
Я откинулся на спинку кресла, чувствуя, как напряжение медленно, но верно начинает разрывать меня на части. Разговор с Нилом не принес облегчения, скорее наоборот — только подлил масла в огонь. Лучше всего сейчас было бы побыть одному, собраться с мыслями и, черт возьми, просто успокоиться.
Поднявшись с кресла, я направился в ванную. Горячий душ — вот что мне сейчас нужно. Ощущая на себе остатки событий прошедшего дня, я принял решение избавиться от одежды, которая, казалось, всего лишь подчеркивала все предрассудки и тревоги. Я стянул с себя университетскую форму и бросил её, наблюдая, как она мягко приземляется на пол.
В ванной царил полумрак. Вода с шумом начала стекать из душа, и я шагнул под горячие струи. Они массировали тело, помогая расслабиться. Каждая капля, словно очищающая мантра, помогала синхронизировать мои мысли, заставляя сосредоточиться.
Словно назло, мне опять вспомнилось лицо Фейт. В животе дрогнуло, не знаю, то ли от голода, то ли от алкоголя или по какой-то другой причине.
Фейт.
Её ведь точно так зовут?
Она никогда не говорила мне свое имя, но я точно его слышал, и даже не один раз.
Ухмыльнувшись, я закрыл глаза и рукой облокотился на мраморную стенку душевой.
Фея.
Нет.
Тебе не место в моей голове.
Я выругался сквозь зубы. Головная боль не отступала. Наоборот, казалось, она становилась только сильнее. Она преследовала меня повсюду, усиливаясь в моменты стресса.
Выключив воду, я вытерся полотенцем и направился к зеркалу. Капли воды еще стекали по моему телу, когда я затянул на себе халат. В отражении на меня смотрел измученный и злой человек.
Ненавижу.
В спальной комнате стоял запах лосьонов, дорогих парфюмов и свежего воздуха, исходящего из открытого панорамного окна.
Я нажал кнопку на своем телефоне, вызывая горничную.
— Принесите ужин в комнату, — произнес я, как ни в чём не бывало.
Есть в обеденном зале не было никакого желания.
Пока я наслаждался изысками блюда, на мою почту пришло сообщение:
«Нам следует встретиться. Завтра вечером в 21:00 на верхнем этаже университета, в старом кабинете математики.»
@FRMayers.com
♡