Wicked

Дженнифер плавными мазками украшала девственно-чистый холст. Ее белые кудри, сильно отросшие за последний месяц, не способные удержаться в причёске или повязкой, падали на лоб. Из открытого окна ветер трепал ее растянутую футболку, пробираясь под одежду и лаская теплую кожу.

Девушка не заметила, как, увлекшись работой, искусала пухлые губы, кое-где начавшие кровоточить. Ее бледные руки, испещренные волнами голубоватых вен, вымазались в переливающейся палитре всевозможных цветов, которые, смешиваясь, образовывали новый, лично ей созданный.

- Лисенок, ты не думала рисовать для широкой публики? - спросила Элизабет, склоняясь над дочерью. Дженнифер дернулась от неожиданности, едва не перечеркнув кистью свои труды.

- Ой, мам, привет! - заулыбалась Дженни, суя кисть за ухо. Это вошло уже в привычку, порой она даже забывала доставать ее, проходив так весь день. - Я и не заметила, как ты пришла.

- Потому что я, в отличие от некоторых, умею двигаться тихо, - ухмыльнулась она, принимаясь заправлять постель Джейсона, которую тот даже не удосужился убрать.

- Ты это на отца намекаешь? - хихикнула Дженни.

Элизабет улыбнулась, пожав плечами. Эти дети были такие разные: Дженнифер- аккуратна и чистоплотна, но зачастую рассеяна и витающая где-то в своей Галактике, и Джейсон- импульсивный и временами грубый, за что Джонатан его часто одергивал. Квартира у них не такая большая для четырех человек, но дети кое-как ютятся рядом. Часть комнаты Дженнифер убрана, постель бережно заправлена, на тумбе стоят белоснежные лилии, а на полке - многочисленные книги. Джейсон же в этом плане не прихотлив - постель не заправляет, мусор кидает куда глаза глядят, а на полу вечно разбросанные вещи.

- Ну так что, лисенок? Я могу помочь с этим. Договорюсь с начальством, одну-две картины да сможем пропихнуть, - сказала женщина, опускаясь на заправленную постель.

- Мам, я не хочу так, - вздохнула Дженни, бросая короткий взгляд на новую картину. - Во-первых, моя аудитория - это ты и отец, а во-вторых, иногда мне удается продать свои каракули в интернете. Мне пока что хватает. А если я буду сидеть всю жизнь на вашей с отцом шее, свесив ножки, чего я тогда достигну? - меж ее густых бровей залегла складка.

- Все с чего-то начинают, малышка, - Элизабет поцеловала дочь в выкрашенную макушку, улыбаясь. - Ох, хорошо, если на то твоя воля... Но ты знаешь, что можешь обратиться ко мне.

- Да, мамочка, спасибо, - девушка улыбнулась, прильнув к материнской груди.

Потрепав дочь за щеку, Элизабет оставила Дженнифер. Ее дети уже взрослые - настолько, что она не успела заметить, как сама постарела. Буквально вчера, казалось, она носила своих деток на руках, целовала пухлые щечки и кормила из бутылочки, а сейчас Джейсон догнал в росте и ее, и Джонатана и больше не был зависим от них полностью. Их дети стали взрослыми, еще чуть-чуть - и упорхнут, расправив крылья. Их квартира, доселе казавшаяся женщине маленькой, станет слишком большой для них с Джонатаном. В ее волосах с натуральным каштановым цветом появились седые волоски.

Дженнифер рисовала до тех пор, пока солнце медленно не скатилось за горизонт, а на ковре не разлились кровавые блики, пробегаясь обжигающими лучами по ее ногам. Кисть в руке замерла только тогда, когда в нос ударил запах пота и одеколон хвои, ромашкового чая, бергамота. И , мерзких, духов с запахом роз раздражающих слизистую носа. В висках застучало, а сердце, казалось, ухнуло куда-то вниз, ближе к желудку. Горячие ладони легли на ее талию.

- От тебя воняет, - хрипло выдавила из себя Дженнифер, закрывая баночки с красками и убирая кисть. Воняет другой девушкой, хочет сказать Дженнифер. Воняет сексом и оргазмом, хочет сказать Дженнифер. Ты мне противен, хочет сказать Дженнифер. Пожалуйста, не трахай других, мне больно, хочет сказать Дженнифер. Но молчит. - Прими душ.

Джейсон хрипло засмеялся ей в шею, опаляя нежную кожу своим дыханием. У девушки вдоль позвоночника пробежали мурашки, когда она почувствовал губы на своих открытых ключицах.

- Другим девушкам нравится, - изрек он, прижав ослабшую Дженни к своей мокрой груди. Ей тоже нравится, но только не в тот момент, когда от него разит другой.

- Особенно какой-то мерзкой девушке с мерзкими духами роз, - старшая вырвалась из цепкой хватки, отходя на приличное расстояние, чтобы спрятать свои художественные принадлежности.

- М-м, как сладко она стонала, ты бы слышала, - облизнулся Джейсон, снимая свою пропахшую потом футболку, в привычной манере кидая ее на пол.

У Дженнифер сердце скрутило тупой болью. Она глянул на ухмыляющегося брата из-под опущенных ресниц, с почти детским восторгом наблюдая, как его крепкие мышцы перекатываются под блестящей кожей. На его спине - красные следы и содранная кожа с запекшейся кровью, почти как у Дженнифер в душе. Только у нее не затянулось - тромбоцитов не хватает на количество ран, сочащихся багровой кровью.

- Хорошо провел время, - Дженнифер фальшиво улыбнулась, сняв со лба повязку. Белые локоны упали на лицо, почти полностью закрывая лицо. - Я рада.

- Все лучше, чем прожигать жизнь на всякий, - Джейсон равнодушно осмотрел новую картину сестры, - бред. Зачем ты продолжаешь этим заниматься, если ты - бездарность?

- Или просто ты - невежественная скотина, - обиженно прошептала себе под нос старшая, аккуратно прикрывая за собой дверь.

Она не нашла занятия лучше, чем помочь маме с ужином. Элизабет что-то напевала себе под нос, при этом фальшивя ужасно, но Дженнифер было приятно слушать мамин голос - он успокаивал бушующую внутри злость, клокочущую ревность и разъедающую обиду. Дженни нарезала овощи аккуратными кусочками, предварительно надев смешной фартук с маминым любимым медведем. Мама весело болтала со своим коллегой по телефону, обсуждая предстоящую выставку и молодых художников, имена которых для Дженнифер были неизвестными.

Джейсон, принявший душ и пахнущий вишневым гелем, вошел на кухню, попутно вытирая влажные волосы махровым полотенцем.

- Привет, - поздоровался Джейсон, чмокая мать в щеку.

- Привет, солнышко, - Элизабет расплылась в улыбке. - Как прошла тренировка? Не сильно тебя загоняли? - мама скривила губы. Разговор о его занятиях - самая нелюбимая тема для нее.

- Нет, - Джейсон равнодушно пожал плечами, переводя взгляд на сестру. Он ядовито улыбнулся, протискиваясь между мамой и сестрой, нарочито прижимаясь пахом к упругим ягодицам сестры. Дженнифер подавилась воздухом, с силой разрезав несчастный помидор.

- Дженни, ты в порядке? - забеспокоилась мама, постучав кашлявшую дочь по спине.

- Да, просто... слюна не в то горло пошла, - Дженнифер мотнула головой, краем глаза наблюдая, как Джейсон пьет молоко, специально пропуская пару капель мимо, позволяя им течь вдоль губ и подбородка, скатываясь к шее.

Девушка почувствовала, как щеки уколол румянец, когда ее, как нашкодившую школьницу, поймали буквально за шкирку. Джейсон смотрел на нее с высоты своего превосходства, а на дне зрачков кружились в причудливом танце бесы. Он знал, что Дженнифер будет на него смотреть - обиженная, злая, беспомощная, но преданно восхищающаюся им, как будто Джейсон для нее - «Звездная ночь» Ван Гога в оригинале.

*

- Не бывать этому! - вскрикнула Элизабет, рывком поднимаясь с места. Ее горящие глаза были прикованы к Джейсону, напрочь игнорируя попытки мужа успокоить ее. - Я не позволю. Не в моем доме, Джейсон Андерсон! Ни за что! Какие бы деньги тебе ни платили, нет. Мы сами сможем вытянуть вашу учебу, - женщина покраснела от злости и крика, громко хлопая ладонью по столу.

Дженнифер вздрогнула, тихо вздыхая. Джейсон умел портить жизнь не только ей - всем, кто окружал его. Как чертов энергетический вампир подпитывался другими - когда Дженнифер плакала, когда очередная девушка стонала и выкрикивала его имя, когда даже собственная мать кричала на него в попытках вразумить. Джейсон спокойно жевал спагетти с салатом, без единой эмоции наблюдая за материнскими потугами.

- Дело даже не в учебе, - сказал он, подцепив вилкой кусочек капусты и кидая ее в рот. - Дело в том, что я хочу, - Дженнифер знала это «хочу». Это значит, что он получит, в независимости, что является объектом этого «хочу» - леденец, бокс или собственная сестра.

- Джонатан, скажи что-нибудь! - взмолилась Элизабет. В ее глазах блестели слезы, а ладони с длиными пальцами дрожали. - Ты не можешь позволить ему. Это... это же самоубийство! Джейсон, тебя могут серьезно ранить! Ты понимаешь это, в конце-концов? Заниматься для себя - пожалуйста, но профессионально - нет!

- Успокойся, Элизабет, - хмуро произнес Джонатан, усаживая нервную жену на место. - Сынок, почему ты выбрал именно это? Разве нет занятий, ну, менее опасных?

- Мне нравится это, отец, - Джейсон отложил вилку, вытирая уголки губ салфеткой. - Я не хочу копаться в бумажках, как офисная крыса, - Дженнифер заметила, как губы отца сжались в тонкую полоску. Правда. Вечная спутница её брата. - И не хочу жить так, как вы. Я хочу быть свободен от этого, - он обвел взглядом кухню, но подразумевая нечто большее, нечто, выходящее за ее пределы. - Бокс - это то, в чем я нашел отдушину. Себя, если хочешь.

- Офисная крыса, Джейсон? - сказал, будто выплюнул, отец. В его глазах плескался гнев от сказанных его сыном слов. Даже Элизабет, истерично приговаривающая что-то себе под нос, замолчала, чувствуя гнев своего любимого. - Я не разгибаясь пашу на работе, содержу вас, оплачиваю учебу, чтобы ты сейчас говорил мне, что я - офисная крыса?

- Я не конкретизировал, - хмыкнул Джейсон, окатывая отца ледяным взглядом. - Я никогда не считал тебя тем, кем быть не желаю, но жить так, как ты, я тоже не хочу. И ты, отец, прекрасно знаешь, что я уважаю тебя.

- Ты вырос крайне неблагодарным человеком, - Джонатан кивнул, - Но ты честен со мной. Я ценю в тебе это.

- Джонатан, ты должен отка...

- Дженнифер, - громко сказал мужчина, прерывая жену. - А ты что думаешь об этом?

Дженнифер, доселе сидевшая, словно мышка, лишь изредка ковырявшая вилкой в еде, вскинула голову, размахивая волосами. Ее взгляд метнулся от серьезного отца к готовой заплакать маме, после - к ухмыляющемуся брату. Младший знает, что она встанет на его сторону. Она, как верная собачка - сколько ни бей, все равно приходит, ложится под боком в поисках тепла и нежности, которую Джейсон разбивает, кромсая хрупкое сестринское сердце очередным толчком в податливый рот.

Дженнифер сейчас хотела выступить в мамину пользу так сильно, как никогда раньше. Хотела сказать «запрети», «накажи», «изолируй». Хотела вытереть мамины не пролитые слезы с теплой щеки, прижаться к ней, родной, и сказать, что она рядом. Но...

- Он хочет, отец, - тихо сказала она, впиваясь взглядом в свои измазанные краской ладони. Чтобы не видеть маминых слез. Чтобы не видеть братской ухмылки. Чтобы не видеть разочарование отца. - А если он хочет, то получит. С вашего согласия или без.

- Хорошо, - отец сузил глаза, впиваясь в Джейсона коршуном. - Я позволяю тебе заниматься тем, чем ты хочешь, но знай, что ты не получишь от меня ни грамма поддержки. Разбей себе лоб и почувствуй, каково это - быть мной. Добиваться своего места под солнцем кровью, потом и слезами. А потом, Джейсон, когда ты добьешься этого, а я уверен, что добьешься, - взгляд отца смягчился. Желваки на его лице перестали играть, и он будто успокоился. - Ты извинишься передо мной, перед своим отцом, который вырастил тебя, и перед мамой, чьи старания ты принимаешь как должное, - Джонатан сжал опустившееся плечо жены. - Я верю в тебя даже несмотря на то, что ты в меня - нет.

На губах Джейсона мелькнула тень благодарной улыбки, мелькнула и пропала, словно ее никогда и не было. Он протянул отцу раскрытую ладонь, и тот пожал ее крепче, чем обычно. В этом жесте скрывалась благодарность, и Джонатан это понял.

Мужчины поняли друг друга, договорились между собой, а мнение Элизабет никто спрашивать не стал. Женщина расплакалась горячими слезами, а Дженнифер ничего не оставалось, кроме как прижаться к матери и позволить соленой влаге впитываться в футболку. Она гладила Элизабет по мягким волосам, как та гладила ее когда-то в детстве из-за разбитой Джейсоном коленки, шептала что-то ободряющее и утирала большим пальцем слезы.

- Я ведь так волнуюсь, Дженни, почему никто не хочет этого понять? - всхлипывая, спросила мама. - Это ведь... так опасно... Сколько случаев было, - в перерывах между слезами шептала она.

- Ты знаешь его, мам, - со вздохом ответила Дженни. - Упрямый. Ему ничего не докажешь. Легче просто согласиться, он все равно сделает по-своему.

Плевать ему на нас хотелось, хочет сказать Дженнифер. Но молчит. Сказать это - значит разбить мамино сердце, бросить ее к своим обломкам и превратить в пыль. Поэтому она молчит. Ведь если не сказать этого вслух, значит, можно сделать вид, что этого не существует.

Дженнифер убрала со стола и перемыла посуду, а маму, слишком дерганную и зареванную, отправила отдыхать. Она с содроганием сердца вспомнила, как однажды смотрела вместе с отцом бокс по телевизору. В голове невольно всплыло разбитое лицо проигравшего, опухшее, кровоточащее и посиневшее, с заплывшими глазами и лопнувшими губами. От воспоминания ее желудок сделал кульбит, желая вывернуть из себя все содержимое.

Потушив на кухне свет, девушка прокралась мимо родителей, уютно уместившихся, закутавшись в один плед на двоих, на диване. Краем уха она услышала, как мама пыталась отговорить мужа, а отец отвечал резким «нет». Закрыв за собой дверь ванной, Дженнифер вывернула кран на полную мощность, оставив ванну набираться до краев. Она зажгла любимые свечи с ароматом карамели, разделась, с некой усталостью оглядывая выпирающие ребра и тазовые кости.

Горячая вода неприятно щипала и колола, опаляя кожу раскаленной лавой. У Дженнифер внутри сейчас точно такая же лава и точно так же горячо - 451 градус по Фаренгейту, не меньше. Девушка, крепко зажмурив глаза и нос пальцами, нырнула под воду. Ее волосы поднялись вверх, убаюкиваемые легкими волнами, касались впалых щек, щекоча. Дженнифер видела в этом какую-то свою особенную красоту умиротворения и возможности побыть наедине с собой. Она вынырнула только тогда, когда легкие начали нещадно гореть.

Дженнифер едва подавила вскрик, когда, распахнув глаза, увидела перед собой склонившегося Джейсона.

- Плещешься? - он вскинул брови, присаживаясь на бортик ванной и совершенно наплевав, что шорты впитали в себя влагу.

- Когда ты перестанешь это делать? - она присела, подтянув колени к груди, закрываясь от цепкого взгляда.

- О чем ты? - лениво протянул парень и поддался вперед, облокачиваясь на руку. Дженнифер сглотнула вязкую слюну, почувствовав на лице дыхание брата.

- Зачем ты доводишь маму? Зачем обижаешь отца? Джейсон, у тебя есть совесть? - девушка заломила брови, отвернув голову в сторону. - Они ведь наши родители. Они любят нас и безумно о тебе переживают.

- И что? - хмыкнул он, ловя вопросительный взгляд напротив. - Я буду заниматься тем, что мне нравится, Дженнифер. Сам. Я сам добьюсь успеха, без них, - Джейсон скривил губы, кивая в сторону двери. - И без тебя тоже, котенок. Откровенно говоря, мне наплевать на ваше мнение. Отец связан по рукам и ногам, мама зарабатывает гроши со своих выставок, а ты... ты, Дженни, - он оскалился, сжимая грубыми пальцами нежные щеки, - Ты сама ничего не можешь сделать, без помощи родителей. Ты моя жалкая, бесполезная сестрёнка, годная только для отсосов. Даже красоты в тебе нет - природа тебя и здесь обделила.

Джейсон хрипло рассмеялся, ловя большим пальцем скатившиеся вниз слезы. Он поднялся с бортика и, крепко сжав мокрые волосы сестры, кивнул на свой пах. Дженнифер, глотая слезы и прикусив язык до боли, чувствуя металл в горле, потянула резинку шортов. Она обхватила искусанными губами покрасневшую головку, сочащуюся естественной смазкой, с мазохистским удовольствием слизывая горьковатый вкус, вкус Джейсона, вкус её брата.

- Давай, маленькая шлюха, - рыкнул он, одним рывком входя в рот старшей сестры почти до основания.

Дженнифер не задохнулась и не начала кашлять - научилась за многие годы брать всего Джейсона, подавлять рвотный рефлекс и позволять тому агрессивно толкаться в себя, сжимая пальцы на ее затылке. Она сосала его член, как самую дорогую и вкусную на свете конфету - причмокивала губами, тихо стонала, посылая вибрации по плоти, от чего Джейсон выгибался, рычал и быстрее толкался в её рот.

- Тебя ни один парень трахать не захочет, - прошипел он, упираясь головкой в стенку ее горла. - Кому ты нужна такая, Дженнифер?

Это излюбленная тема Джейсона- говорить правду, когда губы старшей сестры смыкаются на его члене. Правду горькую и обидную, но необходимую им обоим, потому что она взрывает вулканы внутри Джейсона, заставляет подмахивать бедрами, вбиваясь в горячий и влажный рот, и разрушает огромную Вселенную внутри Дженнифер, по крупицам позволяя ей, правде, подобно кротовой норе, всасывать в себя остатки непорочной души.

Джейсон излился на лицо сестры, довольно выдыхая сквозь сжатые зубы. Его сперма стекала по щекам и острому подбородку, вязкими каплями падая на бортик. Дженнифер, крепко зажмурившаяся, открыла глаза, ловя кончиком языка солоноватые капли и облизываясь. Она знает, что Джейсон так любит. И что Джейсон так хочет.

На губах парня заиграла ухмылка. Он похлопал широкой ладонью по ее щеке, надавливая большим пальцем на алые губы, и собрался уходить, когда Дженнифер подала голос. Рука Джейсона зависла над дверной ручкой.

- Джейсон, я... волнуюсь о тебе. Мы все волнуемся. Пожалуйста, не нужно этим заниматься, я умоляю тебя, - она смотрела в глаза брата потерянным щенком. - Потому что ты мой...

Дверь громко хлопает. Дженнифер вздыхает, опускаясь на дно ванны. Она вновь задерживает дыхание и не выныривает, даже когда легкие горят изнутри.

Потому что ты мой брат, хочет сказать Дженнифер. Потому что ты мой, хочет сказать Дженнифер. Потому что я тебя люблю, хочет сказать Дженнифер. Но молчит.

- Нам обоим гореть в аду, - только тихо шепчет она.