ГЛАВА 10
1
Когда солнце начало скрываться за горизонтом и окрашивать лесное пространство в багряно-красные лучи, Грисамиан остановил коня. Место для причала было удобным: расчищенная полянка, окружённая высокими деревьями. Чародейка и юноша прошли достаточно длинный путь, покинув Версенданте. Они явно уже покинули границы Иадероха, находясь глубоко в лесу. Грисамиан спешился, а затем снял блондинку с коня. Йорха он привязал к дереву с тонким столбом.
— Не боишься спать в лесу? — Поинтересовалась Мона, оглядывая место ночлега.
— У нас нет выбора, раз уж путь долгий. Сможешь развести огонь?
— Конечно. Если развяжешь эти проклятые веревки. — Девушка вытянула руки парню.
Грисамиан посмотрел на светловолосую, помолчал, обдумал. В конце концов тот понял, что не может держать её связанной. Её магия может помочь и развести огонь, и, в случае неожиданного нападения помочь ему. Грисамиан подошёл к ней, осмотрел её руки, кожа которых вокруг туго перетянутой веревки уже успела посинеть. Он развязал крепкий узел на левой руке, размотал бинты. Мона шумно выдохнула, облегчаясь, и разжала кулак. Затем он освободил её правую руку. Чародейка ещё какое-то время сжимала и разжимала руки, приводя те в чувство.
— Вот уроды. — Прошептала она, осматривая бледно-синие ладони, уже похолодевшие без долгого прилива крови.
— Я найду несколько веток. Спать можем по очереди. — Прокомандовал черноволосый и отправился искать тоненькие сухие ветки в округе.
Мона развязала шнур капюшона и сняла плащ. Кинула его на усыпанную листвой землю, выровняла и уселась на него. Грисамиан приносил ветви и складывал их в треугольный силуэт, образуя будущий костёр.
Когда веток, наконец, оказалось достаточно, Грисамиан сел напротив чародейки. Её волосы выглядели спутанными, слегка завившимися. Черноволосый кивнул девушке, и та, направив ладони к веточкам, проговорила:
— Accendit ignem.
Послышался тихий щелчок, верхняя веточка вспыхнула огнём, а за ней и начали гореть остальные, потрескивая. Мона не убрала ладони, она позволила им согреться. Грисамиан смотрел то на чародейку, то на огонь. Молчание продлилось недолго, тот его нарушил:
— Урод, предполагаю, возглавляющий Криомантов, наплёл мне что-то о пророчествах и отце-эльфе. Сказал что я «творец бед» и всё такое. Они собирались держать меня взаперти, допрашивать. И всех, с кем я когда-либо пересекался, тоже. — Грисамиан заглянул в глаза блондинке. Та тоже на него смотрела, внимательно слушая. — Потому ты оказалась там?
— Не обязательно. Они не дураки, полагаю, догадались, что я стащила ту кучу бумаг. Но из-за Армери меня решили оставить. В том числе, чтобы допрашивать о тебе. Они выяснили не много.
— Мне жаль. Я не собирался подставлять ещё кого-то.
Мона понимающе кивнула, выдохнула и ответила:
— Ну конечно. Я сама в это влезла.
Они помолчали. Огонь хорошо разгорелся, но и без него было достаточно тепло.
— Ты можешь спать. Я на страже.
Мона подняла глаза с огня на черноволосого. Она аккуратно уложилась на плащ, но глаз не смыкала.
— У меня плохое прошлое, Грисамиан, но оно не делает меня плохим человеком. — Прошептала блондинка. Наконец, она закрыла глаза и позволила себе отдохнуть под хруст плавящихся веток.
Грисамиан ничего не сказал, но услышал девушку.
Черноволосый просидел несколько часов. Мона спала неспокойно, потому увидев, как у Грисамиана смыкаются глаза, она медленно встала, подошла к парню, уложила ладонь ему на плечо, кивнула, и те сменились.
Чародейка и Грисамиан сменялись так ещё пару раз. Вдоволь выспаться тем не удалось, но рады они были и этому.
Грисамиан проснулся от щелчков, бесконечно доносящихся до его слуха. Он открыл глаза и увидел сидящую напротив Мону, что чистила жёлуди. На бинты, что сковывали её руки вчера, она так же выложила некоторое количество различных лесных ягод.
— Как любезно. — Хрипло подметил юноша.
Мона подняла взгляд на сонного Грисамиана и улыбнулась:
— Лучше, чем ничего. Прости, но кроликов поймать я не смогла.
Она протянула несколько ягод Грисамиану. Теперь в его белоснежной ладони показалось несколько маленьких ягод костяники и морошки. Тот закинул их в рот. Кисловатый сок тут же оказался во рту. Косточки от костяники Грисамиан бесцеремонно выплюнул под ноги.
— Неплохие, да? — Посмеялась Мона.
— Где бумаги? — Вдруг поинтересовался парень.
— Бумаги? Тебе зачем?
— Я про те, которые мы стащили. — Пояснил черноволосый и закинул ещё несколько ягод в рот.
— Ну, они ведь поняли, что это моих рук дело. И пришли за мной. Пытались их вернуть. — Рассказала Мона. Она попробовала голубику.
— Хочешь сказать, они забрали их обратно, и ты никуда не умудрилась их спрятать?
— Почему же? Я их продала перекупщику в Версенданте. Помнишь, зачем я отправлялась туда с тобой?
Грисамиан кивнул.
— Его они не найдут. В Иадерох такие купцы не приезжают, поэтому приходится кататься в Версенданте.
— Хочешь сказать, я тебя недооценил?
— Сказала бы. — Подтвердила Мона, отправляя в рот последние ягоды.
Грисамиан и Мона рассмеялись.
2
Руки Моны крепче обнимали талию Грисамиана. Наконец, они были свободны от удушающих верёвок и плотного слоя бинтов. Она снова была укутана в длинный плащ. Грисамиан, держа поводья, указывал коню путь. После ягод во рту было кисло и терпко. До Урбии оставалось немного больше половины пути. На рассвете нового дня те должны были прибыть. Передвигались они в основном галопом или рысью, но иногда Грисамиан позволял коню передохнуть. В подобный момент Грисамиан спросил:
— Ты знаешь что-нибудь о пророчествах?
— Не много. Ну, оно может быть любым. Масштабным или мелочным. Оно могло свершится, но ты можешь не догадываться.
Грисамиан обдумывал сказанное. Как всё оказалось сложно. Нет никаких предположений, чем может быть его пророчество или его предназначение. А если он уже его исполнил?
— Вроде как, если пророчество сбылось, то человек меняется. Ну, знаешь, становится сильнее, находит своё призвание, смысл. Что угодно.
Ближе к закату Мона опустила голову Грисамиану на плечо. Она дремала оставшийся путь. Лес оставался неизменным, словно те ходили кругами, но уже ближе к сумеркам стволы деревьев становились тоньше и лес был чище. Грисамиан вывел Йорха влево, в сторону дороги, на которой они действительно вскоре оказались. Было достаточно много места, как и по пути в Иадерох - кареты могли проезжать.
Урбии, правда, видно не было. Либо те были ещё далеко, либо слишком темно.
Глаза у Грисамиана уже болели, тот было засыпал. Вскоре же, ему на глаза показались огни. Виделось подобие города. Грисамиан дёрнул поводьями и Йорх пустился рысью. Те миновали ворота, служившие входом в город. Они были вдвое меньше, чем в Иадерохе и были постоянно открыты. И правда, страж тут не находилось. Грисамиан повернул голову к Моне и негромко предупредил:
— Мы на месте.
Глаза у девушки сонно открылись. Она осмотрела местность.
Грисамиан, наконец, обнаружил конюшню. Он подвёл коня к стойлу с водой и сеном. Спешился, начал привязывать того к деревянной палке. Конь незамедлительно начал глотать воду. Мона, сидя верхом, посмотрела на черноволосого:
— Про меня не забыл?
— У тебя руки свободны. Слезай сама.
Мона закатила глаза, но в конце концов самостоятельно слезла.
Город был освещён желтым светом от уличных фонарей и факелов на зданиях, которые до единого были построены из дерева, и судя по почерневшей древесине, достаточно давно и не имели больше одного этажа. Деревушка выглядела действительно скромно, но казалась немного приличнее чем Версенданте. Только, судя по всему, поведением местных больно отличалась, ведь даже в сумерки можно было слышать мерзкий хохот, отрыжки и грязную брань. Даже под покровом тьмы на улицах Урбии можно было увидеть несколько гуляющих жителей. В основном те были одеты в тёмную одежду и носили капюшоны. Город напоминал собой воровскую гильдию.
Мона повела Грисамиана по тесной улице. Их путь освещали языки пламени исходящие от факелов. Чародейка миновала несколько одноэтажных строений и остановилась, наконец, на углу улицы. Грисамиан увидел поодаль порт и несколько лодок. Мона посмотрела на парня, коснулась одной ладонью двери и тут же послышался щелчок. Чародейка вошла в здание, а Грисамиан за ней. Было достаточно тесно и темно. Мона щёлкнула пальцем, подойдя к алтарю с десятками свеч, и все одновременно запылали огоньками, наконец освещая пространство. Грисамиан осмотрелся. Он снова увидел несколько гобеленов на стенах, небольшой алтарь, обустроенный на длинном столе, где имелось множество свеч, небольшая коллекция черепов, засушенные цветы, горсть ягод и колбочки.
— Когда я работала на Криомантов, они старались снимать комнаты в округе и ближайших городах. Мол, будет у тебя важный заказ, начнётся слежка, объект может уехать в любое место. Потому нужна крыша везде. Я была тут лишь единожды. Оставалась на несколько дней. Даже если они уже нас ищут, первым делом ринутся в Версенданте. В Урбию, конечно, они заглянут, но мы успеем отступить. У нас ещё есть время обдумать план и выспаться. Даже если они приедут в Урбию, никто не знает, где именно я сняла комнату. — Мона подошла к двери и снова уложила на деревянную поверхность ладонь. — Замок прочно заколдован, они не смогут вскрыть. Я специально выбрала рыхлое здание, похожее на давно заброшенный склад. И хорошо, что мы прибыли в сумерки. Даже если нас заметили, поверь, местные тут не сдают. Урбия город грязи во всех смыслах.
Грисамиан выслушал чародейку и понимающе кивнул.
— Койка, конечно, не большая и не идеально мягкая, но тебе лучше отдохнуть. Я успела вздремнуть по пути. Пока ты будешь спать, я сделаю несколько полезностей, которые нам могут помочь. — Выложила чародейка, подходя к алтарю.
— Будет по твоему. — Кратко отрезал Грисамиан и уложился на кровать вдоволь пропахнувшую дымом и сыростью.