КОГДА ВСЕ НАЧАЛОСЬ
Я проснулась от резкого толчка. Почувствовав тяжесть на плече, обернулась и увидела, как тучный мужчина мирно похрапывает, склонив голову мне на плечо. Стараясь не разбудить соседа, я приподняла его голову, она оказалась тяжелой, и отклонила от себя. Под собственной тяжестью голова мужчины мотнулась в сторону и опустилась вперед, уткнувшись подбородком в грудь.
Я потерла затекшее плечо.
Самолет заходил на посадку. В иллюминатор я видела расстелившийся под нами огромный город. На пути сюда я ни секунды не сомневалась в том, что непременно встречу брата, однако, взирая сверху на шпили церквей, русло реки, извивавшейся меж домов чуждого мне города, в душу закрался страх, что этой встречи может и не быть. Сердце екнуло, и я поскорей, пока страх основательно не обосновался в моей душе, заставила его уйти.
Сердце. Сердце не врет, оно приведет меня к брату. Теперь я знаю, что мой Константин жив и спустя семь лет наконец-то верну его.
Шасси коснулось асфальта, сосед всхрапнул и проснулся. Потягиваясь от долго сна, он растопырил руки в разные стороны, на его рубашке блеснула запонка — черная роза. Покидая борт самолета, мужчина кивнул мне и улыбнулся.
В тот момент, когда шасси самолета коснулось земли, Вселенная возликовала, и все встало на свои места, так, как предначертано. Кто изменит нашу судьбу или кто положит конец всему, что случилось? — я не знала. Возможно, Вселенная смилостивилась бы над нами, но немыслимой силы и полное страсти желание одного человека Она не могла не исполнить. Так судьба преследовала нас.
Все началось здесь, здесь же и должно закончиться.
После того, как я прошла регистрацию и вышла из аэропорта, сразу поняла — я не знаю, куда идти, и что мне делать: я совершенно одна в незнакомом месте. Вся моя воля и решимость исчезли за секунду, глаза затуманились и подступили слезы. Сделав судорожный вдох, и стараясь не разреветься, я огляделась и вспомнила, что когда выходила на улицу, видела на первом этаже диспетчерские стойки заказа такси. Я поспешно вернулась в здание — направилась к стойкам, но дойдя, в нерешительности замерла: сколько будет стоить проезд? На банковской карте у меня было не очень много денег — стипендия, да пару тысяч тетя подкинула.
Заметив, как у соседней стойки женщина оформляет заказ, я подошла к ней.
— Простите, подскажите, пожалуйста, сколько стоит такси? — спросила я ее.
— Смотря куда. Тебе в какой район? — женщина оценивающе оглядела меня.
— Я еще не знаю. А в среднем, сколько примерно будет стоить?
Она удивленно на меня взглянула и, ненадолго задумавшись, видимо ведя внутренний подсчет, наконец, сказала:
— Я не уверена, ну примерно от тысячи до трех выйдет. Я же говорю, смотря куда едешь.
«Ого!» — присвистнула я.
Взглянув на мое удрученное лицо, женщина с подозрением добавила:
— Ты одна что ли здесь?
— С другом, — солгала я. — Он багаж получает, а я вот решила узнать, на чем нам дальше добираться до города.
— Можно еще на автобусе доехать. Примерно сорок минут езды, зато дешевле получается. Если пойдете через этот выход, — женщина указала на второй выход для прибывших пассажиров, — то сразу же окажетесь на автобусной остановке.
Поблагодарив ее, я двинулась в указанном направлении и, действительно, как только покинула здание через указанный выход, сразу увидела автобус и толпу людей возле него. Примкнув к толпе, я разыскала более благодушную на вид женщину и поинтересовалась у нее, где мне купить билет.
— В автобусе, у водителя, — ответила она.
Еще я выяснила, уже воспользовавшись смартфоном и загрузив маршрут в «Google карты», что этот автобус прибывает на автовокзал, и решила, что доеду до вокзала, а там обдумаю, куда дальше двигаться.
В автобусе я села возле окна. И к моменту, когда airport-express спустя сорок минут въехал в пригородную черту, я немного успокоилась и уткнулась носом в окно, увлеченно рассматривая город.
Глядя в окно на пролетающие мимо виды, у меня возникло ощущение, что я очутилась в каком-то средневековом европейском городке: повсюду торчали шпили, виднелись замки, мосты, старинные дома — некоторые из них украшали непонятные мне надписи на немецком языке.
На пятой по счету остановке я заметила, что мы остановились напротив гостиницы и, не думая, вскочила, промчалась по проходу и вынырнула из автобуса.
«Видать, с жильем все решено», — улыбнулась я сама себе и своей удаче и в приподнятом настроении пошла к гостинице.
В холле у ресепшен меня встречали девушка и парень: завидев меня, поприветствовали, растянув улыбки до ушей.
— Здравствуйте, есть свободные номера? — втайне надеясь, что есть, спросила я.
— Какой номер вы хотите? — спросила девушка.
— Для меня одной можно самый скромный.
— На сколько ночей заселяетесь?
Я задумалась. Чтобы найти брата, может понадобиться много времени.
— Давайте на две ночи. А потом, если что, можно продлить проживание? — на всякий случай уточнила я.
— Конечно, если на ваш номер не будет брони. Ваши документы, пожалуйста?
Я протянула паспорт. Ожидая пока девушка оформит заселение, я взяла со стойки туристический буклет. В нем предлагались различные экскурсионные туры по городу и за его пределы.
— Ваш номер 213, — протягивая мне паспорт и колючи от номера, озвучила девушка. — Подняться вы можете на лифте или по лестнице с правой стороны от холла. Выселение у нас до 12.00, если надумаете продлить проживание, пожалуйста, сообщите нам до времени выселения.
Я кивнула и направилась к лестнице. Номер располагался на втором этаже, обычный стандартный номер с одной кроватью, креслом, столом и шкафом. Бросив рюкзак на кровать, я выглянула из окна: из него виднелись руины и недостроенное здание, вокруг которых валялся строительный и обычный мусор. Обозрев не очень прекрасный вид, я вернулась к кровати, вынула из рюкзака футболки, развесила их в шкафу. Все остальное — документы, зарядные устройства и кофту — оставила в рюкзаке и вместе с ним вышла из номера и спустилась в холл.
В холле висел указатель на ресторан, а под ним — выносное меню, зазывавшее посетителей насладиться блюдами мировой кухни. Проигнорировав аппетитные названия и зарисовки еды, я вышла на улицу. Еще на подходе к гостинице я заприметила летнее кафе, примыкавшее к зданию гостиницы — там я и решила перекусить.
Заказав латте и три бургера, я села за крайний столик и принялась обдумывать план. У меня здесь не было ничего и никого из знакомых, я совершенно не представляла, куда мне идти и с чего начать поиски. Все, что мне оставалось, так это просто бездумно бродить по городу. Но в таком случае найду ли я Константина? И тут мне в голову пришла несуразная мысль — а вдруг мы случайно столкнемся на улице?
«Совсем тупая что ли!» — обругала я себя.
Запихивая в рот бургер и запивая его латте, я снова открыла буклет и посмотрела то, что в нем предлагалось. Взгляд мой выцепил знакомое имя — Иммануил Кант. Оказывается недалеко от меня, всего в паре кварталов находился остров Канта! Хотя он никакого отношения не имел к моему брату, все же интуиция взывала ко мне начать с этого места. Наспех допив кофе, я вышла из кафе и пешком направилась к острову. Чем ближе я подходила, тем оживленнее становилось движение людей, нескончаемым потоком шедших на остров. Следуя за ними, я прошла через Медовый мост и очутилась на острове. Оглядевшись по сторонам, двинулась в сторону могилы Канта. В универе во втором семестре у нас был предмет по науке о философии, и мы разбирали известное произведение немецкого мыслителя — «Критика чистого разума». На экзамене мне попался об этом вопрос, к счастью, это был единственный вопрос, ответ на который я знала. И по случайности в день, когда Алиса рассказала мне правду о брате, из всех книг мой взгляд упал на труд Иммануила. Может, поэтому я сейчас неосознанно шла к могиле, а вовсе не из-за интуиции?
Могила Канта располагалась с одной из сторон Кафедрального собора. Несмотря на сновавшую толпу туристов, у могилы никого не было. Я подошла ближе к портику, опустилась на колени и приложила руку к холодному и шершавому каменному гробу.
— Здесь нет его останков, — внезапно раздалось за моей спиной.
Я обернулась. Позади меня, опираясь на трость, стоял седой старик. Посмотрев по сторонам и убедившись, что кроме нас здесь никого нет, а старик обращается ко мне, я с неуверенностью спросила:
— Тогда, где же они?
Старик прихрамывая, приблизился к гробу. Каждый его шаг давался ему с трудом, и дело было совсем не в физической боли, а в том, что он старался скрыть свое увечье. Я поднялась ему навстречу и посмотрела в лицо испещренное морщинами. Мне сразу бросился в глаза шрам, рассекавший бровь и спускавшийся к уголку левого глаза, образуя причудливую дугообразную форму. Сам по себе шрам был небольшим, но из-за формы и оттого, что имел багровый оттенок, сразу приковывал внимание. Однако больше всего меня поразил не шрам, а глаза старика — чистые и ясные, как у ребенка, совсем не затуманенные. Внезапно я вспомнила деда, хотя никогда прежде не вспоминала его, да и не могла о нем помнить, а тут четко в памяти нарисовался дедушкин взгляд — отстраненный, временами как будто чужой, но неизменно, когда он смотрел на меня, в нем присутствовал страх и, кажется, сожаление.
Встряхнув головой, прогоняя неизвестно откуда взявшееся воспоминания о деде, я снова посмотрела старику в лицо. Он в свою очередь, прищурив глаз со шрамом, с загадочной улыбкой воззрился на меня. Наконец, ткнув тростью в сторону могилы, он произнес:
— Его тело глубоко под землей.
Я недоверчиво покосилась на могилу, затем перевела взгляд на старика. Я не поняла в чем разница, — в могиле или под землей — но все равно кивнула. Старик, продолжая улыбаться, разглядывал меня.
«Ясно. Шутит наверно так», — я улыбнулась ему в ответ и собралась уйти.
— У тебя красивый кулон, — вдруг сказал старик. — Совсем как у него.
— Что? — переспросила я, машинально прижав руку к кулону.
— Цветок на твоем кулоне, такой же, как у него, — произнес он и, подойдя к изголовью могилы, постучал тростью по надгробной плите.
Я последовала за стариком и посмотрела туда, куда указывала его трость. Там, вдоль основания гроба тянулся узор в виде завитушек, а в самом изголовье могилы венчала узор вырезанная в камне роза. Ее лепестки были инкрустированы черным камнем — ну точь-в-точь, как мой кулон!
«Вот это да! Это же не совпадение?» — открыв рот от удивления, я в ожидании объяснений уставилась на старика. А он лишь молча кивал головой и улыбался. Я снова принялась разглядывать розу на могиле и в итоге, не выдержав, первая спросила старика:
— Что она означает?
Старик не ответил. Неподалеку послышался гам, и к нам подошла группа туристов, обступив со всех сторон. Отступив от могилы, я обернулась к старику, но его не оказалось рядом. Я огляделась, надеясь увидеть его в толпе, но старика и след простыл.
«Куда же он испарился? Хромой ведь».
Протискиваясь сквозь толпу и пытаясь унять поток мыслей, я решила зайти в собор и обдумать только что увиденное. В это время там как раз начинался органный концерт. Взяв билет, я вошла в концертный зал. Меня обдало прохладой, каждый мой шаг гулким эхом отдавался от стен и уносился ввысь. На билете место не указали, поэтому я расположилась по центру в среднем ряду. Кто-то однажды сказал мне, что орган нужно слушать, непосредственно находясь по центру от него, будто бы так музыка обволакивает слушателя.
Ожидая начало концерта, я в мыслях вернулась к розе Канта: обдумывала, какую связь она имеет с моим кулоном. Покачивая головой собственным размышлениям, у меня из груди непроизвольно вырвался вздох недовольства. Женщина, присевшая рядом со мной, искоса взглянула на меня, и я улыбнулась ей, давая понять, что она вовсе не имеет отношения к моему тяжкому вздоху.
Зал постепенно наполнялся людьми. В ожидании концерта они переговаривались друг с другом, отчего в помещении стоял монотонный гул голосов. Однако, как только раздались первые аккорды, гомон стих, уступив место тишине, и музыка легко и плавно распространилась по всему залу, заставляя содрогаться монументальные стены и сердца слушателей.
Звучала торжественная, величественная и одновременно трагичная мелодия. Со звучанием каждой ноты мысли и беспокойство уходили, оставляя меня наедине с мигом. Прямо сейчас ничего и никого не существовало, даже мое тело растворилось в музыке. Она завораживала, проникала в каждую клетку моего ума и тела, и я чувствовала вибрацию внутри себя. Я не сильна в познаниях классической музыки, и не знаю, какое произведение исполнялось, но оно заставило меня забыть обо всем, и я с упоением слушала и слышала переливы нот.
Когда сошло первое очарование, но я все еще пребывала в эйфории, у меня возникло непреодолимое желание убедиться, что люди, сидевшие рядом со мной так же, как и я испытывают восторг. Стараясь не нарушить струившееся очарование органа, и не привлекая к себе внимания, я огляделась. Кое-кто слушал лившуюся музыку с закрытыми глазами, некоторые плакали, а были и те, кто подался вперед, открыв рот и замерев в упоении.
Я оглянулась на галерку. Там у самого выхода сидел седовласый старик. Он смотрел в одну точку перед собой, на его лице блуждала легкая улыбка, она то появлялась, то исчезала, как будто старик вспоминал о чем-то. Заметив, что я смотрю на него, он коротко кивнул мне, затем встал и в тот момент, когда прозвучали завершающие ноты и орган смолк, а зал взорвался аплодисментами, старик не спеша вышел.
Я тоже вышла из Кафедрального, но не вслед за стариком, а вместе с толпой, волной подхватившей меня и вынесшей наружу. на улице я огляделась по сторонам, надеясь увидеть таинственного старика, но его не было, и тогда я направилась в прилегавший к собору парк.
На газоне по обе стороны от тропы, по которой я шагала, повсюду находились люди — семьи, устроившие пикник, снующие туда-сюда дети, влюбленные парочки, расположившиеся под сенью деревьев. Люди были везде, в том числе и на скамьях для отдыха, и мне ничего не оставалось, как оставить отдыхающих наслаждаться теплом послеполуденного солнца, а самой основательно уйти вглубь парка.
Здесь, в прохладе деревьев, вдали от людей, я с легкостью отыскала свободную скамью и опрометью бросилась к ней. Забив местечко, я сняла рюкзак, положила его рядом с собой, достала один бургер и принялась есть.
Я все еще находилась под впечатлением от концерта: в ушах нескончаемой мелодией звучал орган. И все же я предприняла попытку собраться с мыслями, мне предстояло решить с чего начать поиски брата. Я думала, что как только окажусь в Кенигсберге, с тайной вокруг розы и Черным принцем покончено, а здесь я по-прежнему натыкаюсь на таинственные знаки. «Не думаю, что это совпадение», — я покачала головой. — «Определенно, Черный принц имеет к этому отношение. Не знаю, какая в этом связь, но я чувствую, что все это не просто так».
— Могу я присесть, — раздалось у меня над ухом.
Вскинув голову, я не сдержала удивления: седой старик, улыбаясь, смотрел на меня.
— Ну надо же! Какая встреча! Мы снова с вами видимся, юная леди. Знаете, есть такое утверждение, многие называют его законом Вселенной: то, что случилось один раз — никогда не повторится, но то, что случилось дважды...
— Повторится и в третий раз, — ошеломленно закончила я.
Старик утвердительно качнул головой. А он прав, это наша третья встреча всего за несколько часов. Неужели... — меня посетила безумная мысль, но сейчас я была готова верить всему — неужели это судьба? Неспроста мы встретились, сама Вселенная свела меня с ним. Значит ли это, что он может стать моим помощником?
— Молодой девушке небезопасно оставаться одной в самой глубине парка, так далеко от людей. Почему вы, душечка, одна?
Мимо нас проехала пара велосипедистов — парень и девушка. Я проводила их взглядом, запихивая в рот остатки бургера, и только после ответила старику.
— Я приехала к брату.
Старик понимающе кивнул. Не давая ему возможности задать мне следующий вопрос, я сразу атаковала его встречным вопросом.
— Вы знаете, почему на могиле Канта изображена роза? Она что-то означает? Может, некий тайный знак? Вы... — я замерла в нерешительности, — вы что-нибудь знаете о Черном принце?
Мне показалось, при упоминании Черного принца, старик как будто на мгновение застыл.
— Мой кулон очень похож на цветок — черную розу, она называется «Черный принц». Я видела ее в саду своего знакомого. И вот у Канта изображена точно такая же роза. Удивительно, правда? — я неотрывно смотрела на собеседника. — Мне подумалось, что в этом есть тайный смысл, связь что ли... может, нечто общее, что нас объединяет.
Невероятно долгие пять секунд старик молча смотрел на меня, а затем, запрокинув голову, засмеялся.
— Имеешь в виду что-то вроде тайного сообщества? Тайный орден, так что ли? Ха-ха, не хочешь ли ты сказать, что ты принадлежишь к этому сообществу, раз твой кулон тоже роза? — он ткнул пальцем мне в грудь.
Я смутилась.
— Но, знаешь, — насмеявшись от души, продолжил старик, и голос его стал приглушенным, — у этого города есть история, которая имеет прямое отношение к интересующей тебя розе. Слышала о ней? Брат тебе что-нибудь рассказывал?
Я изо всех сил замотала головой.
— Нет. Что за история?
— Ну, этой истории немало лет. Мир слухами полнится. И слух этот с войны еще ходит. Говорят, что во времена фашистско-германского правления немцы под Кенигсбергом выстроили подземный город. Будто бы на случай осады: если вдруг советские войска нагрянут, то нижний город станет временным убежищем для верхушки нацисткой власти. Поэтому его оборудовали всем необходимым для жизни — электростанции, склады продовольственных и хозяйственных товаров, поговаривают, что там даже расположили танковые и авиастроительные заводы. Да только вот кто эвакуировался в подземный город, когда советские солдаты взяли Кенигсберг? — неизвестно. И есть ли в том городе хоть одна живая душа? Или это город-призрак? — тоже никто не знает. Однако есть очевидцы, утверждающие, что никакого города-призрака нет, зато есть самый настоящий и, что все системы в нижнем городе работают исправно, и иногда кто-то включает их для проверки, вот тогда из подвалов доносится рокот и появляется свечение.
Старик умолк, и я почувствовала легкое разочарование.
— А причем здесь роза?
— Ну, это только часть истории, которую рассказывают экскурсоводы всем туристам.
— Что? Есть другая часть?
Старик кивнул.
— Я бы сказал полная версия легенды, и о ней мало кто знает.
Он посмотрел на меня испытующим взглядом, в его глазах плясал лукавый огонек.
— И в ней... говорится про розу!? — догадалась я.
В подтверждение мой собеседник медленно кивнул головой и продолжил рассказ.
— Да. На самом деле корни легенды уходят намного дальше, чем Отечественная война — к самому дню основания города в 1255 году.
— Ого! — я не сдержала восклицания.
— Да, именно тогда, в 1255 году, на месте прусского городища Твангсте возвели замок. Основатели дали ему название «Кенигсберг», что в переводе с немецкого языка означает «Королевская гора», а на прусском — «Глава рода». Как и полагалось, вскоре вокруг замка один за другим появились дома и со временем образовался город. Памятника основателям, увы, нет, но ты, вероятно, можешь знать о них из истории — это Великий магистр Тевтонского ордена Поппо фон Остерна и король Чехии Пржемысл Отакар II.
— Тевтонский орден?
Из уроков истории я попыталась вспомнить хоть что-то об этом Ордене: припомнила, как зимой читала о них к экзамену по Средним векам, но, видимо, не особо тщательно — на память ничего не приходило.
— Если быть точнее, то немецкий монашеский рыцарский орден. Его рыцари защищали паломников по всей святой земле, лечили больных и боролись с врагами католической церкви. Даже их девиз звучал: «Помогать — Защищать — Исцелять». Своим отличительным знаком рыцари выбрали белую мантию с изображением черного креста. Эти ребята свято верили и исполняли свой долг. С каждым годом Орден рос, а вместе с ним — его влияние. За два столетия тевтоны практически заняли территорию всей Прибалтики, организовав собственное государство. В 1457 году рыцари Ордена разместили в Кенигсберге свою резиденцию, но их штаб располагался здесь только до 1525 года, пока Орден в одночасье не лишился власти. Правящий на тот момент Великий магистр Альбрехт Гогенцоллерн сложил с себя полномочия и объявил о секуляризации всех земель, принадлежавших Ордену. Кстати, памятник ему находится недалеко от портика Канта, наверняка заметила, когда направлялась к могиле.
Я воскресила в памяти все, что видела за последние пару часов, но никакой Альбрехт мне не припоминался. А старик тем временем продолжал рассказывать:
— Потеряв былую силу и власть, Орден продолжил свое существование, но он уже был не таким великим и могущественным. И вскоре Орден распустили, часть рыцарей осталась в Кенигсберге, остальные разбрелись по миру. Вот и все, по официальной версии. Но легенда не была бы легендой, если бы за официальной версией не скрывалась тайна. Как гласит легенда, тевтоны и не думали распускать Орден. Как и рыцари-тамплиеры в свое время были угрозой для Священной Римской Империи, так и тевтоны представляли собой угрозу Польскому королевству и близлежащим государствам. Поэтому, чтобы сохранить свои позиции, рыцари Тевтонского ордена ушли в подполье в буквальном смысле. Будучи в «сердце» Ордена —в Кенигсберге, они выстроили под ним целый подземный город, и как только его строительство завершилось, действующий Великий магистр объявил, как я уже сказал, о снятии с себя полномочий, а сам втайне передал правление следующему претенденту на роль магистра. А резиденция переместилась из верхнего города в подземный. Рыцари по-прежнему следовали своей миссии: помогать, защищать, исцелять — но делали теперь это тайно. Ну, а чтобы их не раскрыли, они сняли свои белые одеяния, а черный крест заменили розой — черной розой. Этот цветок стал опознавательным знаком среди членов Ордена. По легенде Орден существует по сей день, а их штаб-квартира, как ты, наверно, уже догадалась, — и старик притопнул по земле, — находится здесь.
— Вау! — выдохнула я и передернула плечами. — Неужели есть те, кто верит в это? Я имею в виду в то, что Орден существует до сих пор.
— И ты предполагала подобное, не так ли? — ухмыльнулся старик.
— Да-а, но все же как-то это чересчур. Получается, если верить легенде, то рыцари прямо сейчас находятся под нашими ногами, а некоторые из них свободно живут в одном мире с нами, возможно, даже, что мы сталкиваемся с ними, общаемся. — На секунду я задумалась. — То есть Кант был рыцарем?
— Возможно. Как и то, что в твоем окружении тоже есть рыцарь, — и старик ткнул указательным пальцем мне в грудь. Я взяла в руки кулон, не глядя на него, нащупала пальцами камни на лепестках розы.
— В таком случае и вы можете быть рыцарем Тевтонского ордена. Откуда вам тогда знать все об этой легенде? — я выжидающе посмотрела на старика, он не ответил, лишь похлопал меня по плечу.
— Уже поздно. Твой брат будет переживать, если с тобой случится неприятность. Иди домой.
— П-подождите, — я ухватила старика за руку, не давая ему подняться с места, — если подземный город существует, значит, есть те, кто его посещает? Как туда можно попасть?
— Никак.
— Но вы же говорили, что есть очевидцы, кто слышит рокот и видит свечение из-под земли. Разве не так? Если это правда, значит, вход в город должен быть.
Старик удрученно вздохнул.
— По крайней мере, при моей жизни еще никто не смог отыскать вход в подземный город. Позже после войны в подземелье отправили экспедицию исследовать сохранившиеся ходы, но во время экспедиции произошел несчастный случай — обвал в одном из ходов. Практически все погибли, лишь немногим удалось выбраться из-под завала. После этого все необследованные туннели замуровали. Входа в подземный город нет.
Старик умолк, и у меня по телу пробежали мурашки. Неприятный холодок повеял из-за спины, я обернулась — вокруг ни души. Я достала из рюкзака кофту и натянула ее. Посмотрела себе под ноги, затем постучала ногой по земле: где-то там, глубоко внизу, есть город.
— Иди домой, уже поздно, — снова повторил старик.
Я огляделась, действительно, стемнело. Лучше бы мне вернуться в гостиницу.
— Да, уже поздно. Пойдемте, — я встала, старик тоже.
— Мне в другую сторону, — сказал он и указал тростью в противоположное направление.
— Ну ладно, до свидания. Спасибо за историю.
Старик улыбнулся и не спеша двинулся в своем направлении. Мне же пришла в голову идея, и я окликнула старика, прежде чем уйти:
— Подождите, постойте минутку.
Старик оглянулся.
— Да?
— Скажите, а где сам замок? Ну тот, который построил магистр — Кенигсберг?
— Его нет.
— Как нет? — опешила я.
— От него остались лишь руины. Во время войны замок полностью разрушили.
— И где же эти руины?
— Да здесь, совсем рядом. Там сейчас гостиница «Калининград» стоит.
«Вот это поворот!» — изумилась я. — «Значит, те руины, что видны из окна моего номера, на самом деле бывший замок!»
— Спасибо! — поблагодарила я своего нового знакомого и взбудораженная историей побежала обратно в гостиницу.
— Будь осторожна! — донеслось до меня предостережение старика, но я на всех парах бежала к выходу из парка.
Великая Отечественная война 1941-1945 гг.
Девятый великий магистр Тевтонского ордена.
Король Чехии с 22 сентября 1253 года, герцог Австрии с 6 декабря 1250 по 21 ноября 1276 года. Один из самых могущественных и богатых монархов своего времени, имел прозвище «Король Железный и Золотой».