Глава 2
Просыпаюсь от шумных ударов по крыше. Ливень. Как я вчера уснула? Наверное, пока читала или, может, чуть позже. Поднявшись с постели, выглядываю в маленькое окошечко с треснутым стеклом (какой-то негодник разбил его, кинув камень, пару месяцев назад) – мрак, темно как в пещере, все рокочет, и из-за водной стены практически ничего не получается разглядеть. Давненько природа так не бушевала. Слышу тихий скрип – кто-то поднимается по лестнице, держу пари, это бабушка. Ее походка чуть тяжелее и размереннее, чем у Вив. Обернувшись на звук, продолжаю стоять у окна. Минута – три коротких удара в едва держащуюся на облезших петлях дверь.
- Да, конечно, входи, - второпях провожу рукой по волосам, пытаясь уложить непослушные прядки, что спутались и упорно сопротивлялись.
Бабушке не нравится неопрятность. Но что я могу поделать? С утра это правило не действительно для меня, Эбигейл. Пускай его соблюдает Вивьен.
Повернув круглую ручку, старушка вошла в комнату. Обычно она редко заглядывает в мою коморку, минуя паутину, беспорядок и старье, что тут скопилось, страшась воспоминаний. Сегодня на ней было красивое платьице в голубой цветочек с милым белым воротничком и такой же белой каемкой, венчающей подол.
- Доброе утро, Эбигейл, - как официально. Меня что хотят выселить? Или решили выдать замуж за какого-нибудь богатого мельника? – Я хочу поздравить тебя с днем рождения, - добавляет, не дождавшись моего ответа.
«Точно...» По-актерски ударяю рукой по лбу.
- Как же я могла забыть! – выдавливаю самую широкую и счастливую улыбку, на которую только способна. Это же обычный день... но расстраивать бабулю не хочу. – Спасибо большое за поздравление, - подхожу к старушке, раскрывая руки для объятий.
Мне правда очень приятно. Но жестом мой порыв благодарности останавливают.
- Твоя мама просила передать это на твое пятнадцатилетие, юная леди, - поднимая уголки губ и положив пухлую ладонь на мое плечо, торжественно объявляет она, затем протягивает маленькую коробочку, бережно перевязанную красной атласной лентой.
Мама? И почему именно на пятнадцатилетие? Куча вопросов и абсолютно никаких ответов. «Потом разберусь», - решаю наконец, аккуратно забирая подарок в свои руки.
Миссия выполнена, поэтому бабушка тут же капитулирует, не желая больше дышать сыростью, к которой я уже так привыкла.
Торопливо развязываю ленточку, стоит двери захлопнуться. Нетерпение смешивается с любопытством, ладошки потеют. Интересно, для Вив мама тоже что-то приготовила? Да и к тому же, как она могла что-то приготовить, если смерть ее была абсолютно неожиданной..? Или... нет. Нет. «Это абсолютно глупая и абсурдная мысль, Эбигейл», - одергиваю себя. Мы же не в детективном и загадочном романе, где куча тайн, и все ведут двойную жизнь, скрывая множество вещей.
Покончив с упаковкой, задерживаю дыхание из-за непонятного страха и медленно снимаю крышку с матовой потрепанной коробочки. Представляю, что мама сама вручает мне подарок. Представляю ее такую добрую нежную улыбку, ее крепкие объятья и тихий мелодичный голос, похожий на звук весенней капели.
Блеск камня обрывает красивую картинку иллюзии и старых воспоминаний. Да, на темно-бордовой шелковой подушечке едва заметно светится черный сапфир. Взяв самоцвет в руки, замечаю, что он инкрустирован в кольцо - такое же темное с синими поперечными вставками и изящно изрезанное различными завитками, напоминающими стебли терна.
Я прекрасно знаю, что золото подобного цвета – большая редкость, и ювелиры умело хранят рецепт его создания в строжайшем секрете. «Можно выручить огромные деньги за эту красоту, подобные вещи оторвут с руками и ногами... Нам ведь нужны деньги...» Нет. Запрещаю себе даже думать о подобном. Это – крупицы, что хранят воспоминания о давно утерянном. И я не могу расстаться с ними за какие-то ничтожные бумажки, что в сравнении с памятью не стоят и цента. Так смерть мамы просто обесценится, будет напрасной.
Кручу украшение в руках, ощупывая каждый вырезанный листочек, и вдруг замечаю мелкий рисунок с внутренней стороны – едва заметная гравировка. Подношу ближе, да, это была надпись – изящно выведенные чем-то острым буквы, что практически невозможно заметить даже с небольшого расстояния. «Каждая проходящая минута —еще один шанс всё изменить». К чему все это?
***
Решаю никуда не идти в честь моего маленького праздника. «Может быть, и правда стоит дать себе хотя бы денечек на отдых». Сама эта мысль кажется какой-то безумной. Даже вспомнить не могу, когда последний раз оставалась дома, без нужды куда-либо бежать. Да и погода сегодня «скверне подобна», как любит говорить дядюшка Гия. Никогда не понимала этого старика. Как можно не любить дождь...? Монотонный звук холодных капель, ударяющихся о землю, всегда успокаивал меня. А волшебный аромат сырой почвы, смешанный с пыльцой цветущих растений, что всегда щекотал нос, я считала приятней любых духов. Когда мы с Виви были совсем маленькими, в такую погоду папа брал нас на улицу, и мы прыгали по лужам возле дома под ворчание мамы, что глядела на нас из открытого окна. Я всегда надевала такие маленькие розовые резиновые сапожки, что всегда слетали, потому что были велики на пару размеров, но так мне нравились... поэтому приходилось искать несколько пар носков.
И после каждой нашей «грязной прогулки», как папа всегда шутил, возвращались мы абсолютно и безвозвратно испачканными. Мама всегда тяжело вздыхала, недовольно поглядывая на мужа.
- Ну сколько можно... - произносила она так привычно, застирывая наши с Вив чулочки и курточки.
На это папа лишь улыбался, похлопывая меня ладонью по голове.
Это было так давно...
Складываю кольцо в карман простой белой рубашки и решаю пойти вниз. Не знаю, который час, но надеюсь, что все уже проснулись, потому что смело ступаю по скрипучим доскам пола, создавая неприятный шум.
Спустившись по лестнице, замечаю, что никто и правда не спит – Вив стоит, облокотившись на кухонный стол, попивая что-то из большой кружки, а бабуля вяжет шарф, сидя на диванчике в гостиной и размеренно качая ногой в такт какой-то песне из маленького шипящего от старости телевизора.
- Доброе утро, - обыденно произносит сестра, когда я распахиваю дверки навесного шкафа, пытаясь дотянуться до своей кружки.
Я люблю пить кофе именно из нее, даже не знаю почему. Папа отыскал ее в одной из коробок с вещами, которые наши соседи распродавали по дешевке, потому что торопились с переездом. Пару раз бедную вещицу даже порывались выбросить, ведь «она совсем негодная». Да, пара сколов и маленьких трещинок украшали фарфор, а рисунок поцарапался и почти стерся в некоторых местах, но мне это абсолютно не мешало.
- Да, да. И тебе, - отвечаю, отвлеченная процессом. И наконец пальцы цепляют серебристую тонкую ручку. «Ура».
Вздыхаю, с облегчением покручивая проверенную временем емкость. Вив оставила графин с ароматным напитком на столе. Думаю, он, может быть, даже не успел остыть. «Да мне сегодня везет», - решаю, отодвигая тяжелый стул и удобно приземляясь на него. Руки тянутся к живительной жидкости, что так необходима сейчас. Иначе боюсь, что усну прямо здесь, не дойдя до мягкой постели.
- Помнится, у кого-то сегодня день рождения...
- Не утруждайся, - обрываю наигранную речь сестры. – Сегодня – обычный день. К тому же я прекрасно знаю, что никакого подарка у тебя нет. Может показаться, что я грубая и просто ужасная, но я лишь облегчила страдания и позор Вив. Так происходило каждый год, каждый год я видела пытающуюся неказисто придумать на ходу поздравление сестру. Но «она же старается и хочет сделать приятно...» всегда объясняла бабуля. Да только вот я каждый раз слышала, что именно бабушка напоминала Вив о моем празднике. Разумеется, подготовить презент старшая сестра просто не успевала, да и желанием не горела, похоже.
Зато в преддверие дня рождения Вивьен все буквально голову ломали в поисках всего необходимого для празднества. Завидую ли я? Когда мы были совсем маленькими, лет в 6, конечно. Но сейчас, будучи взрослой, мне абсолютно безразлично. И без того забот хватает.
Какой знакомый, обезоруживающий и столь невинный взгляд голубых глаз-бусинок, так похожих на кукольные. Очередной прием, что сестра начала оттачивать еще в детстве. И он почти всегда срабатывал, честно говоря, но не со мной. Ви пытается вызвать жалость, серьезно? Думает, я злюсь. «Нет же, глупышка, мне все равно».
-Ах, Вивьен, я не злюсь. Все замечательно, спасибо за поздравление. - Натянуто улыбаюсь. Все карты раскрывать не собираюсь, пусть лучше думает, что манипуляции с жалобным взором – стопроцентная схема.
Вижу облегчение на лице. Ну и отлично. Я не столь жестока, чтобы заставлять сестру мучиться от угрызений совести, если таковое явление вообще возможно. Думаю, даже если и возможно, то ненадолго – пара дней и отпустит.
Подношу кружку к губам, делая большой глоток. Терпкий вкус горячего напитка обволакивает, обжигая язык. Сахар. Я совсем забыла про сахар. Морщусь от горечи.
Хочу выйти на улицу, как в детстве промокая под слезами неба. Надеюсь, оно плачет от счастья. Набросив на плечи накидку, что осталась от папы, и натянув свои единственные сапоги из потертой кожи, распахиваю входную дверь. Она тоже поскрипывает, как и чердачная. Бабушка бросает мне что-то вслед, но я не успеваю расслышать, ветер уносит ее слова прочь.
Все кругом гремит и сверкает. «Раньше было веселее, пап», - размышляю вслух, небрежно пиная носком сапога первый попавшийся под ноги камень. В последние дни воспоминания давят своим ужасным нескончаемым потоком. Я перестала его контролировать, превратив тонкий ручеек в бурную реку со смертоносным течением, на которую и смотреть будет страшно... а ступить туда – просто самоубийство. Но я стою и стою точно в центре, натянув широкую улыбку. Прошло уже целых десять лет, целых десять лет, как мамы и папы не стало, десять лет, как мы переехали в эту богом забытую деревушку. Вивьен никогда не говорила со мной о прошлом, не вспоминала про родителей, наше детство. Будто этого никогда и не было, будто мне все приснилось.
Бреду по какой-то тропинке. Ни разу не замечала ее раньше, понятия не имею, куда она ведет. Под сапогами громко хлюпает грязь, шелестит высокая трава. Наверное, здесь редко ходят люди – дорожка совсем узкая, заросшая мхом и разной луговой зеленью. Ветки низких кустарников царапают ноги, мешая продолжать путь. Поле, на которое открывается вид из окна моей «комнаты», располагается с другой стороны и сейчас его совсем не видно. Здесь же было что-то похожее на топь, окруженную редким леском.
Подергиваю плечами – сыро и прохладно. Одежда промокла, а влажные волосы неприятно липли к лицу и шее. «Ладно, стоит вернуться, Эбигейл», - голос разума? О нет, теперь я хочу знать, что тут, в этой самой стороне.
Насколько я помню, бабушка ни разу не упоминала деревенское болотце в своих рассказах. Может быть, старушка и сама не ведала о нем. Быть такого не может. Бабуля живет тут больше полувека, ей должна быть известна каждая тропинка и каждый кустик. Значит, остается всего одна версия, я называю ее «нам это знать не нужно». Что-то из серии «ты еще не дорос», «не твоего ума дело», «тут опасно», «нет тут ничего интересного» и всего в таком духе. Взрослые отмазки для детей. Но я ведь не ребенок, и было бы крайне предусмотрительно сообщить мне об этом месте, вдруг здесь опасно.
«Что за мысли обиженного ребенка?» - и правда.
Продолжаю путь. Кустарники становятся выше и все норовят ухватить пряди длинных волос, раскрыв свои колючие путы для болезненных объятий. Мысль вернуться в теплый дом все еще не покидает мою голову, однако отступает на задний план, когда мои испачканные грязью ноги ступают на открытую поляну. Из-за растений и сильного дождя, что стоял плотной стеной, я не могла разглядеть ее раньше. Это совсем не топь. Клюква, осока и багульник, всегда растущие на болотах, совершенно сбили с толку. Голый участок земли, покрытый молодой зеленой травой, окруженный плотным кольцом древесных «стражников». Это место напоминало озеро, такое мелкое озерцо в низине леса с едва заметной рябью на «водной» глади, что создавало дуновение холодного ветра. Прохожу дальше, ближе к центру, щуря глаза, пытаюсь спастись от больших капель дождя. Кипарис. Болотный кипарис. Такое ощущение, что кто-то умело пытается обвести меня вокруг пальца. Ну, или я совсем лишилась рассудка. Делаю пару шагов в сторону мощных стволов. Болотные кипарисы – довольно высокие растения, достигающие порой пятидесяти метров в высоту. Настоящие гиганты топи. Корни их частично виднеются на поверхности, отчего создается такой сказочный и мистический вид. Но сейчас я в упор смотрю на «великанов» и не вижу тех самых волшебных атрибутов. Да и длина деревьев едва достигает метров двадцати, и это несмотря на факт отсутствия болота.
«Снится. Мне все снится. Вот сейчас проснусь – и все будет как всегда», - кажется, так обычно говорят герои в клишированных ужастиках, да вообще любых других фильмах, верно? Я уже проснулась пару часов назад. И нужно просто найти более или менее логичное объяснение происходящему.
«А что, если есть подобие второго дна?» - почему бы и нет. Становлюсь на четвереньки. «Безумная затея, Эбигейл», - да, пожалуй, это действительно так, но я не останавливаюсь. Ползком осматриваю все те же стволы, с украденными корнями, стучу ладонью по сырой почве вокруг. Все хлюпает, пачкает колени густой грязью. Звук странный. Не так гудит плотно утрамбованная земля. Пустоты. Или одна большая пустота... теперь я абсолютно точно должна была завершить начатое. Просто узнаю, что за проплешины и спокойно пойду обратно. Чего я вообще прицепилась к этой поляне? Без понятия, но что-то тут явно нечисто. Слишком уж много странностей.
Представьте, вас спросят: «Хей, как прошел твой день рождения?» И вы ответите, что обыскивали подозрительную полянку, которую впервые заметили рядом с вашим домом, и все пытались разобраться, где же корни болотных кипарисов и главный виновник путаницы – болото. Красота. Услышав такое от кого-то, пускала бы шуточки, пока рак на горе не свистнет. Но по карме судьбы эти самые шуточки будут пускать именно про меня.
Чувствую себя безумным шляпником. Это же он генерировал нескончаемые абсолютно абсурдные, но столь же гениальные идеи. Не скажу, что мои так уж прям гениальны, но что-то разумное в моих действиях уж точно есть. Взять хотя бы ботанику. Хотя именно она ввела меня сейчас в заблуждение. Резонно.
Наверное, тут я уже давно. И все по-прежнему безрезультатно. Сажусь рядом с каким-то деревом, похоже, самым старым из всех здесь растущих, облокачиваюсь на ствол. Кора шершавая и царапает шею.
«Хмм...» - запускаю руку в карман, перекручивая кольцо между пальцами – холодное и резное. А что, если есть какое-нибудь волшебное слово?
Почему нет? Буду как Вив, хоть минутку дам себе помечтать. Да, сколько бы я не твердила, что сказки и грезы – глупая трата времени, не стоящая ничего, в глубине души я всегда таила надежду. Вера в то, что все не так заурядно, что крылья – не вырезанные из бумаги украшения на Хеллоуин, а реальная, живая часть тела, а магия – не просто рассказы бабушки на ночь. Мне не нужен шикарный и богатый дворец с принцем, свое королевство. Мне нужна лишь капелька чего-то нелюдского, недоступного нам с вами, людям.
«Абракадабра», - произношу мысленно, усмехаясь. Теперь, потратив кучу времени, я просто обязана проверить даже самые маловероятные теории - портал, ну или какая-нибудь волшебная дверь тоже сойдет. «Сезам откройся», - первый вариант с треском провалился, ничего, вот еще один. Запрокидываю голову и прикрываю глаза, ожидая чуда. Знаете, как в детстве, когда ты прижимаешь ладони к лицу, торопливо считаешь до 10 и потом надеешься увидеть фокус или другую необъяснимую штуку (исчезновение мамы из комнаты, к примеру).
Второе заклинание тоже не сработало. Скептик, запертый с сегодняшнего дня глубоко-глубоко внутри меня, ни капельки не удивился исходу.
- Я, Эбигейл ван Расселл, желаю увидеть вход в здешние места, - в этот раз вслух, непонятно кому. Чем же я здесь занимаюсь.
Открываю глаза, оглядываясь по сторонам. Мало ли. Слышу тихий хруст. Пытаюсь обнаружить источник. Может быть, белка по веткам скачет, или птичка какая-нибудь села.
Громко вскрикиваю, когда глухо ударяюсь спиной о твердую поверхность. Момент падения не уловила, все произошло молниеносно. Кажется, я провалилась под... землю? Да, в гигантскую кроличью нору. Темно, как в пещере огра, и пахнет отвратно. Потираю поясницу ладонью, все еще лежа пластом на ровном месте. Пасмурное небо плывет надо мной, частями показываясь в дырке, образовавшейся минутой ранее, слегка накрапывает дождик. Морщусь, когда капли касаются лица, попадают в глаза. «Да я волшебница», - а что? Хотела проход – вот тебе, пожалуйста, Эбигейл.
Я была права, земля действительно оказалась полой, а вот и та самая пустошь. Оконце света дает рассмотреть лишь пол – плотно утрамбованная тропка, уходящая куда-то в темноту. Наконец поднимаюсь, отряхиваю колени от слоя пыли и нащупываю рукой стены. «Высоко», - замечаю, поднимая голову. Пытаюсь ухватиться за край, подпрыгивая, чтобы вылезти. Не достаю. Значит, пойдем в кромешную темноту, хоть что-то. Упрусь в тупик – начну искать другие варианты, выбираться же как-то нужно. Ощупываю толстые плотные стены, иду наощупь. Аккуратными шажками продвигаюсь все дальше, под ногами начинает хлюпать, и вдруг запинаюсь обо что-то, присаживаюсь на корточки, касаясь препятствия – шершавая кора, корни, растущие из застоялой жижи, в которой тонет подошва с громким чмоканьем, стоит только перешагнуть древесные выросты. Вот и источник благородных ароматов.
Похоже, дорога окажется длиннее, чем мне казалось сначала. Окошечко света, мой портал в подземное царство, остается далеко позади, мрак уверенно покрывает все, ослепляя.