Prisoners

Двумя руками держа шлейки портфеля, который висит на плечах, я несусь через центральный коридор университета в другое крыло и удивляюсь тому, что пролёты почти пусты. Видимо, все решили посмотреть на событие, которое проходит на заднем дворе универа и о котором так увлечённо и эмоционально рассказывал Найл по телефону. Правда, я ничего не поняла, кроме того, что студенты собираются на улице ради зрелища, поэтому я тоже должна быть там — по крайней мере, так считает Хоран.

Попадая в другую часть огромного здания, спешу к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж и выйти на улицу, и получаю несколько сообщений от друга о том, что могу опоздать и всё пропустить, если не приду сейчас же. Ничего не отвечаю Найлу, блокируя экран телефона, и толкаю дверь. Я выхожу из университета на задний двор.

Отсюда сложно не заметить толпу людей, которая собралась посмотреть то, что происходит внутри их круга, но само событие я увидеть не могу из-за большого скопления студентов.

— Почему так долго? — неожиданно ко мне пристраивается Найл, подхватывая под руку.

— У меня только что пара закончилась. И вообще, почему я должна это видеть?

— Потому что я не хочу, чтобы мы пропускали событие века, — Хоран тянет меня за собой, из-за чего я начинаю путаться в собственных ногах. — Знаешь любовный треугольник «Макс — Триша — Кристиан»?

— Допустим.

— Не так давно Триша ушла от Макса, потому что у неё начались шуры-муры с Крисом, что все посчитали изменой. А теперь Макс позвал Кристиана сюда, чтобы набить тому лицо за его бывшую, которую он не может отпустить.

— Что? — кидаю на друга очень ошарашенный взгляд и сама перехожу на мелкий бег, чтобы быстрее добраться до толпы. — Они устроили драку? Ты же понимаешь, что Макс гигант по сравнению с Крисом?

Хоран кивает как ни в чём не бывало, а я, наверное, единственная из нас двоих, кого пугает сложившаяся ситуация. По мере приближения к толпе шум становится громче, слышны переговоры, доносятся неразборчивые голоса и крик. Кто-то умудряется снимать происходящее на камеру, подняв вверх телефон, а кто-то стоит, закрывая глаза рукой, но не уходит, будто может пропустить что-то стоящее в обычном бою кулаками.

Мы с Найлом проталкиваемся вперёд через студентов, и я наконец вижу бурный спор между парнями, предвещающий драку. По раскрасневшейся щеке Кристиана можно понять, что ему один раз прилетел мощный кулак Макса, но это, что странно, не стало поводом для начала мордобоя.

Крис, худощавый и кучерявый брюнет, всегда был очень скромен и не интересовался спортом, из-за чего ситуация может обернуться для него наихудшим образом. Макс сможет уложить его одним точным ударом, и это меня очень пугает, уже не говоря о том, что никто не пытается остановить этот беспредел и помочь Кристиану остаться без синяков. Его противник будет почти в два раза больше и сильнее — его мышцы заметны даже под спортивным бомбером, который носят члены университетской команды по регби.

Их спор идёт насчёт Триши, которую я нигде не могу найти, и Макс переходит на личности, скорее всего, надеясь, что это спровоцирует его противника. Неожиданно он бьёт Криса по лицу в ранее здоровую щеку, и тот на секунду хватается за больное место, чтобы затем налететь на парня с кулаками.

— А где Триша? — наклоняюсь к уху Найла, чтобы быть услышанной в этой шумихе.

— Она даже не знает, что должна быть драка, — Хоран разводит руками, — наверное, Макс не хотел, чтобы Триша видела это.

— Драку нужно закончить, — уверенно заявляю я, оглядываясь по сторонам в надежде, что кто-то решится прекратить беспредел, — иначе Криса прикончат.

Выхожу вперёд, проталкиваясь между студентами, но меня за руку хватает Найл, не позволяя мне добраться до эпицентра трагедии. С недоумением хмуря брови, развожу свободной рукой в немом вопросе, но парень ничего не отвечает, поэтому я рывком освобождаю кисть и снова направляюсь в сторону драки.

Мой пыл чуть утихает, когда я понимаю, что не знаю, как разнимать двух дерущихся парней, но лишь на мгновение замедляю шаг. Макс, схватив Кристиана за грудки, два раза бьёт его по лицу, и появляется первая капля крови из носа. Я бездумно бросаюсь вперёд, но чья-то очень сильная рука останавливает меня, перекрыв путь. Опустив взгляд вниз, замечаю татуировки на запястье мужской руки и очень удивляюсь. Интересная ситуация, что останавливать нужно не меня с моим безрассудным героизмом, а озверевшего Макса, который явно собирается превратить аккуратный нос Криса в месиво. Я пытаюсь вырваться, но парень двумя руками обхватывает мою талию, чтобы я не смогла даже шагнуть ближе к эпицентру событий.

— Успокойся, — он шепчет мне на ухо хриплым голосом, — чувствуешь себя бессмертной? Там без тебя разберутся, супермен.

— В таком случае, супервумен, — пробую вырваться из крепкой хватки, но парень только сильнее прижимает меня к своей груди. — Драку нужно остановить.

— Подожди, с этим спешить не нужно, — мы смотрим на то, как Кристиан отвечает за все удары, попадая кулаком Максу в челюсть, а затем падает от удара в живот. — Один, два, три...

— Пора заканчивать, девочки, — в центр круга выходит Зейн Малик, закатывая рукава чёрной байки.

— Стой здесь, — приказывает мне голос за спиной, и я наконец чувствую свободу. — Кто так бьёт, Дикинсон?

Теперь я узнаю в парне Луи Томлинсона — довольно известного студента с третьего курса. Он вместе со своим другом оттягивает Макса от лежащего на земле Криса и заводит его руки за спину, блокируя возможные удары. Дикинсон пытается освободиться, но Луи и Зейн крепко держат его с двух сторон, отводя его от бедного Олдриджа.

Срываюсь с места и падаю на колени перед Кристианом, сбрасывая портфель на землю, в котором ищу сухие салфетки. Парень, опираясь на локти, приподнимается и пальцами касается носа, из-за чего на подушечках остаётся кровь.

— Давай я тебе помогу, — осторожно протягиваю руку, чтобы вытереть салфеткой его губы.

Олдридж смотрит на меня с недоверием, тяжело дыша, и сплёвывает в сторону слюну вперемешку с кровью.

— Всё закончилось, можете расходиться, — Томлинсон взмахивает рукой, прогоняя любопытных студентов, пока Малик уводит раздражённого Макса. — Те, кто выложат эти видео в сеть, не надейтесь, что я буду с вами здороваться.

Качая головой, взглядом прошу Криса позволить мне ему помочь и осторожно касаюсь его подбородка, проводя салфеткой над губой. Неожиданно рядом с нами на корточки присаживается Луи, сцепляя пальцы между собой, и оглядывает неприятную картину: Олдридж даже не может поднять на него взгляд, потому что один глаз заплыл опухшим веком.

— Тебе нужно научиться драться, — заявляет Томлинсон, осуждающе качая головой, — или хотя бы защищаться.

— Сейчас не время, — кидаю парню и вытаскиваю из пачки новую салфетку. — Не запрокидывай голову назад, лучше наклонись чуть вперёд и держи салфетку.

Студенты расходятся, не получив желанного представления; Зейн, Макс и ещё какие-то парни выясняют отношения в стороне, но уже более мирным и тихим способом. Я оглядываюсь, ища в толпе Найла, и замечаю, как пристально смотрит на меня Луи, словно проверяя меня на прочность.

— Почему ты сразу не остановил драку? — достав бутылку воды из портфеля, прикладываю её к синяку на лбу у Кристиана. — Тем более, ты был со своим другом.

Поджимая губы, парень прячет от меня голубые глаза, и от его размышлений напрягаются и так острые скулы. Я не спорю, что Томлинсон симпатичный и очень легко привлекает к себе внимание, и, может, я бы полюбовалась им, но беднягу на земле нужно срочно отвести в медпункт, чтобы ему оказала помощь медсестра.

— Помоги мне поднять его, — не дождавшись ответа, складываю вещи в портфель и поднимаюсь. — Крис, ты как?

В ответ он лишь только закашливается, помогая себе рукой встать, и его подхватывает Луи, перекидывая руку Олдриджа себе на плечо. Я подстраиваюсь рядом, позволяя парню опираться на моё предплечье, и помогаю вытирать кровь из носа, пока Крис держит холодную бутылку воды.

— Макс слишком вспыльчивый, — вдруг начинает Томлинсон, — ему нужно было выпустить пар. Если бы мы прервали его раньше, у него бы всё ещё чесались руки, а так он отомстил, как хотел, и сам получил.

— Поэтому нужно было давать ему возможность расквасить нос Кристиана? — мы говорим так, будто виновника драки здесь нет, и поднимаемся по лестнице к парадному входу.

— Если бы ему не позволили ударить, Макс бы дождался момента, когда рядом никого бы не было, и избил уже до полусмерти.

— А теперь он поджидать не будет?

— Нет, невероятный халк, — Луи слабо ухмыляется, — он остыл, и Зейн хорошо прочистил ему мозги. А этот будет жить, но с покалеченным лицом.

Я предпочитаю промолчать, понимая, что какой-либо спор с Томлинсоном будет самой бессмысленной вещью, как ждать от автомата с едой, что он выдаст застрявшую пачку «Скитлс». Осторожно придерживаю Кристиана, чтобы не сделать ему больно, а он молчит, не возражая Луи, потому что сейчас ему явно не до этого.

Мы проходим лестничный пролёт, попадаем в другой блок, где расположен медпункт, а Томлинсон вместо того, чтобы внимательно следить за пострадавшим, пока тащит его, прожигает меня недовольным взглядом, будто ждёт, что я изменю свою позицию. Сосредоточившись на медленном шаге Олдриджа, стараюсь не обращать внимания, но я больше показываю, что хочу избавиться от его пронзительного взгляда, чем делаю вид, что не замечаю.

— Я чувствую твоё осуждение, Бэтмен, — парень усмехается. — Не нужно меня презирать.

— А ты так и будешь давать мне супергеройские клички, знаток морали?

Луи улыбается, совсем как ребёнок, мама которого наконец заметила его старания и похвалила. Застрявший между нами Кристиан устало вздыхает и, очевидно, жалеет, что согласился на нашу помощь.

— Да, потому что ты, Человек-паук, считаешь, что я поступил неправильно.

— Ты позволил Максу избить Криса, — дойдя до кабинета, тянусь к дверной ручке. — Если ты не заметил, то Дикинсон в три раза больше, он грёбаная скала с мышцами.

— Дальше я сам, — вдруг отзывается Кристиан, проскальзывая в кабинет.

— Но...

— Нет, Лори, — он качает головой. — Спасибо, что помогла.

Когда за парнем закрывается дверь, мне становится жутко неловко. Томлинсон стоит напротив, спрятав ладони в карманы чёрных джинсов, и собирается что-то сказать, но я его прерываю:

— Ты не должен передо мной оправдываться. Каждый смотрит на эту ситуацию по-своему.

— Лори, — он специально делает акцент на моём имени, — ты должна понять, что это был самый безопасный для Кристиана выход из ситуации.

— Разве я что-то должна? — по-доброму усмехнувшись, скрещиваю руки на груди. — Это не самая лучшая привычка — оправдываться перед людьми, Луи.

Я больше чем уверена, что Томлинсон возразил бы, но знакомый голос окликает меня, пробиваясь через ненавязчивый шум в коридоре:

— ЭлДжей!

Мы с Луи оборачиваемся одновременно. Клео несётся в нашу сторону, даже не думая обходить случайных студентов, и мучается из-за сильной отдышки после пробежки по лестнице.

— Хорошего дня, Чудо-женщина, — Томлинсон подмигивает, проходя мимо, и самой пафосной походкой вливается в поток людей.

— Я как всегда всё пропустила, да? — Миддлтон устало вздыхает, переведя дыхание, и смотрит мне за спину. — Мне показалось или ты говорила с Томлинсоном?

Я лишь закатываю глаза.

— Случайно пересеклись.

— Серьёзно? — она вкладывает весь свой сарказм, отчего даже становится смешно с её интонации. — Что-то раньше я не замечала, чтобы Луи мило болтал с каждой мимо проходящей девушкой.

— Боже, Ми, успокойся, — закидываю руку на плечо подруги. — Мы не мило общались, а, скорее, не сошлись во мнении.

— Что вообще было? Почему Найл поднял шумиху в чате?

— А где ты была?

— Чёрт, — Клео запрокидывает голову назад, пока мы прогуливаемся по коридору, — меня задержали после пары с другими студентами. Я опоздала и оказалось, что мой реферат не заслуживает даже самого низкого балла.

Клео Миддлтон, или коротко Ми, — моя лучшая подруга, которая тайно сохнет по Хорану, что в неписаном кодексе дружбы является нарушением. Хотя, что-то мне подсказывает, Найл уже давно в курсе.

— Ты ничего важного не пропустила. Олдридж и Дикинсон подрались на университетском дворе, на этом история и закончилась.

— Ничего важного, Лори? — возмущается Миддлтон, скидывая мою руку со своего плеча. — Я не попала на событие года! Завтра это будет в студенческой газете, а я не смогу хвастаться, что видела всё своими глазами. Дайана могла взять у меня интервью, как у главного свидетеля.

— Дайана не берёт интервью в таких случаях, она находит всё в интернете, потому что каждый взял на себя ответственность осветить дело в соцсетях. А ты можешь посмотреть видео с места происшествия.

— Меня бесит, что ты такая.

— Какая?

— Умеешь меня убедить. Но лучше давай найдём Найлера.

+++

После второй пары я выхожу во двор, минуя место драки, от которой не осталось и следа, и выхожу на студенческую поляну. Случайно замечаю на скамейке Тришу Гилмор. Она смиренно смотрит на чёрный экран телефона, не двигается и словно не дышит, из-за чего мне кажется, что я напугаю её, когда подойду.

Девушка не замечает меня, когда я присаживаюсь рядом, но вдруг вздрагивает и переводит раздражённый взгляд в мою сторону.

— Чего тебе, Джефферсон?

На самом деле, у меня не было никакой цели, просто показалось, что мне следует подойти. Как и ранее, я чувствовала, что должна помочь Кристиану.

— Ты в порядке?

— А по мне не видно? — Гилмор обводит пальцем вокруг лица. — Даже покурить хочется.

— Почему не сделаешь этого?

— Да я вроде бы как бросила, — хмыкнув, она начинает отколупывать облезший чёрный лак на ногтях. — И сигареты закончились.

— У парней на курилке всегда можно попросить, — указываю рукой в сторону маленькой площадки со скамейкой и питьевым фонтанчиком под деревом, из которой сделали место для курения. — Но я не одобряю эту привычку, поэтому правильно делаешь.

Триша слабо кивает, смотря куда-то вперёд, а на её мобильном высвечивается имя Макса. Не глядя на экран, девушка сбрасывает вызов и крепко зажмуривается. Её русые волосы подхватывает ветер, из-за чего передние пряди попадают на лицо, но её это не тревожит. Хочется помочь, но я только бегаю взглядом по поляне и неожиданно нахожу Томлинсона. Он в компании Зейна направляется к курилке, где уже собрались ребята, и достаёт из кармана джинсовой куртки пачку сигарет: одну зажимает двумя пальцами, а другую кладёт за ухо.

— Теперь перекур точно отменяется, — Гилмор уныло усмехается. — Повсюду знаки, что я должна была бросить курить.

— Почему?

— Нельзя ходить на курилку, если там эти двое, — она кивком головы указывает на Томлинсона и Малика. — Они любят устанавливать свои правила, стебут курящих девушек, и я не буду просить у них сигареты.

Луи, зажав губами фильтр, поджигает другой конец и после затяжки выдыхает густой дым. Он расплывается в довольной улыбке, когда один из парней что-то рассказывает, и толкает локтем Зейна, чтобы они посмеялись вместе.

Трише снова звонят, и она сбрасывает. На лице нет эмоций, словно звонящий стал ей крайне безразличным, но Макс так не считает, потому что звонит вновь. Триша окончательно отключает телефон и прячет его в карман куртки.

— Он хочет извиниться? — осторожно интересуюсь я, даже не глядя в её сторону.

— Он не умеет этого делать. Сначала свалит всю вину на Кристиана, затем сделает виноватым себя и скажет, что меня даже не было там, чтобы делать какие-либо выводы.

— Но ты знаешь, что было?

— Конечно, я видела каждое видео. Мне до сих пор их присылают.

— Прости за вопрос, — поёрзав на месте, зажимаю ладони между коленей, — но то, что говорят люди, правда? Про измену?

— Что? Нет, конечно! Я никогда не изменяла, — Гилмор качает головой. — Возможно, я из-за Кристиана поняла, что у меня нет чувств к Максу, но я не изменяла. Мы расстались, и только через несколько дней решила попробовать с Крисом. Мне казалось, что это правильно.

— Дикинсон не хочет отпускать тебя.

— И это большая проблема, Джефферсон. Он ревнует, хотя не имеет на это права, потому что я не принадлежу ему. Считает, что я не могу быть с кем-то другим, пока у него есть ко мне чувства. Но хуже то, что он винит во всём Олдриджа, будто тот насильно влюбил меня в себя.

Вздохнув, Триша замолкает и, следя за происходящим на курилке, погружается в свои мысли. Я не смею тревожить её, не имея понятия, как в таких ситуациях нужно поддерживать человека. Более того, девушка даже не говорила, что нуждается в чьей-то помощи.

Перед глазами проносятся сцены утренней драки, всплывает разъярённый взгляд Макса, но внутренний голос пытается выбросить эти воспоминания, как самую мерзкую вещь. Кидаю взгляд на Тришу, фокусируюсь на её аккуратном профиле, каре-зелёных глазах и мысленно хвалю её за то, что она смогла выбраться из потенциально опасных для неё отношений.

Вдруг девушка оживляется, поднимаясь с места, и оглядывает скамейку.

— Мне пора, Джефферсон, — она неловко взмахивает рукой. — Спасибо за компанию.

Выдавливаю улыбку, а после замечаю Кристиана, который ждёт Тришу у входа в корпус. Его отросшие чёрные кудри дрожат на ветру, острые скулы напряжены, излучая недовольство, но, несмотря на синяки и ссадины на лице, парень широко улыбается, когда девушка подходит ближе. Я отвлекаюсь на смех, доносящийся с курилки, будто мне действительно интересно, как парни пробуют выпускать кольца дыма и передразнивают друг друга. Но бесит то, что отчётливее всего я слышу голос Томлинсона, который ещё вчера я бы не различила среди десятков других.

Я настолько долго смотрю в его сторону, что парень ощущает этот взгляд и оборачивается, тут же встречаясь со мной глазами.

У меня были совершенно другие планы: я всего лишь хотела почитать книгу, пока не началась последняя пара по основам перевода, — поэтому именно этим сейчас и займусь. Нахожу наушники, быстро включаю любимый «Evolve» группы Imagine Dragons и ретируюсь на дальнюю часть двора, пока Луи взглядом не прожёг меня насквозь.

Мне удаётся прочитать от силы одну страницу, хотя я вряд ли смогу пересказать даже вкратце, что произошло по сюжету. Мои мысли где-то с Кристианом и его разбитым лицом, с Максом, который точно не остановится после незаконченной драки, с Тришей (ей придётся в одиночку разбираться с этой драмой). И, конечно же, с Луи, потому что у меня не выходят из головы его дурацкие супергеройские клички.

Если бы Найл и Клео не втягивали меня во всё подряд, у меня было бы на одно приключение в день меньше, то есть ни одного. Но тогда бы я жила очень скучную жизнь.

+++

Пока Миддлтон эмоционально и чересчур навязчиво рассказывает Хорану о страданиях из-за видео Хлои Тинг, о которых он сам вспомнил, я пытаюсь на ходу одной рукой набрать сообщение папе, потому что вторую взяла в плен Ми и во время каждого возмущения отдёргивает её.

Прогуливаясь по вечернему Ливерпулю, мы решаем заглянуть в обожаемое кафе «Смэш», где подают молочные коктейли, мороженое и бургеры, но ребята пару минут назад начали очередную полемику о спорте и физических нагрузках. А всё потому, что Найл играет за баскетбольную команду университета и не может не упомянуть о своих тренировках.

В самый подходящий момент — честно, я никогда не видела уроки от Хлои (друзья говорят, что мне несказанно повезло) — мне написал папа с просьбой впервые за восемь месяцев навестить его, потому что утром увидел картинку в рабочем чате о счастливой семье и вспомнил обо мне. Я всегда нахожу отговорку не приезжать домой, ссылаясь на загруженность в учёбе, но я лишь обманываю себя в том, что дело вовсе не в его новой девушке. Мне очень трудно даются такие знакомства, а если учесть, что за последние полтора года это третья подружка, то я вообще не вижу смысла в этой встрече с ней. Отправляю папе кучу поцелуев с извинениями и, спрятав телефон, поднимаю глаза на неоновые огни «Смэша». Огромная вывеска с названием и горящей иллюстрацией мороженого так и зазывает нас войти, чему также способствуют открытые стеклянные двери. Внутри играет музыка, по периметру больших окон мигают гирлянды, а у входа собрались дети, показывая друг другу свои цветные из-за красителя языки.

— Не хотите заказать что-нибудь из сезонного? — прервав бурную дискуссию, спрашивает Клео. — Мы ещё не пробовали весеннее меню.

— Я пока воздержусь, — первая проскакиваю в кафе. — Закажу как обычно.

— Я тоже.

Миддлтон пожимает плечи, будто сама не хотела пробовать новое сезонное меню, и сразу бежит к нашему столику.

Яркий, но преимущественно нежный интерьер напоминает ретро: чёрно-белая плитка на полу, деревянная мебель с мятными подушками, искусственные пальмы у столов, стена полароидных фотографий, среди которых можно найти и нашу. По телевизорам под потолком показывают новейшие клипы, музыка также играет из колонок, висящих по всему залу.

Меня замечает официантка Карен, стоя у барной стойки, и начинает суетиться, награждая нас приветливой улыбкой. Когда мы садимся за лучший столик у окна, она оказывается рядом и поднимает вверх маленький блокнот и ручку, хотя вряд ли будет что-то записывать, потому что давно знает наизусть наш извечный выбор.

— Добрый вечер, мои сладкие, — Карен улыбается, и на смуглом лице появляются складки. — Как настроение?

— Отлично, — Найл долго решает, с кем сесть, а после выбирает место рядом с Клео, но с толикой недовольства, будто он вынужден. — Как идёт смена?

— Будний день, мой хороший, — официантка вздыхает. — Людей немного, в основном молодёжь, которая всегда жалеет чаевые.

— Но мы же не такие.

— Разумеется, лапочка, — она подмигивает Клео. — Вы пришли, и у меня настроение поднялось. Хотите чего-нибудь нового? У нас в сезонном меню есть потрясающие ягодные йогурты с мороженым от Лары. Прелесть! — наклонившись вперёд, переходит на заговорщицкий шёпот: — Фруктовое желе и пирожное-мусс расходятся на ура.

Мы только смеёмся. Карен знает, что её уловки никогда не действуют на нас, даже при упоминании феноменальных способностей поваров Лары и Роджера. У нас есть свои традиции, которые мы не нарушаем, поэтому её уговоры — это своеобразная прелюдия перед каждым приёмом пищи.

— Передай Роджеру, — поставив локти на стол, опускаю подбородок на кулаки, — что я всё ещё обожаю его тыквенные пончики.

— Хорошо, — Карен ласково усмехается, делая пометки в блокноте. — Игру продолжаем?

— Конечно! — мы случайно отвечаем хором.

Карен уходит слишком довольная из-за того, что мы вдруг скрасили её рутинный вечер, который зациклен на пополнении кружек посетителей свежим кофе и суете по залу, будто если она остановится на секунду, чёрно-белая плитка затянет её, как зыбучие пески. На бордовой форменной футболке, что обтягивает пышное тело официантки, остались следы от сливок и крема, как признак того, что у неё есть привычка вытирать руки о себя. Её очень густые чёрные волосы собраны в тугой пучок и закреплены козырьком.

Все здесь, как под копирку, одеты так же, как Карен. Отличие только в количестве пятен и их консистенции.

«Смэш» — самое популярное место среди студентов Ливерпульского университета, так как находится в доступной близости. Мы с ребятами не стали типичным исключением, когда поступили на первый курс — такие ходят по местным пабам и предпочитают пропустить по пинте тёмного. Нам с первых дней удалось найти общий язык со всем персоналом, а Карен после наших четырёх посещений стала называть нас «дочка» и «сынок», словно мы её потерянные дети. В один субботний вечер в конце первого курса, когда в кафе навалило неожиданное количество посетителей и Карен осталась одна на смене, мы решили надеть униформу и попробовать себя в роли официантов. Роджер, который не успевал оторваться от плиты и автомата мороженого, даже не заметил, что мы незаконно устроились на работу, хотя он мог пригрозить Карен увольнением.

Это стало веской причиной бесконечного обожания Карен, так говорила она, когда Клео удивлялась, что получает от неё любви больше, чем от родной матери.

Со временем у нас появились любимые коктейли, и наши заказы обзавелись ярлыком «как обычно». Затем установились свои традиции, одна из которых стала нашей игрой, а Карен считает своей обязанностью уточнять, будем ли мы в неё играть. В три одинаковых шоколадных коктейля со сливками и цветной посыпкой кладут сладкий жемчуг, и тот, кому он попадётся, становится победителем и получает десерт, который оплачивают остальные. Это придумал Найл, потому что ему по ошибке добавили съедобный шарик, и он заявил, что это знак свыше — ему должны дать бесплатный десерт, как это делают в кино. Но мы с Ми не хотели требовать от Роджера компенсацию, поэтому сами купили Хорану торт-мороженое «Три шоколада».

Под аккомпанемент тихой, но энергичной музыки Клео читает афишу кинотеатров, заостряя внимание особенно на фэнтези, а Найл закатывает глаза и смотрит на меня так, будто говорит: «Может, скажем ей уже?».

Когда мы наконец определяемся с фильмом на этой неделе, разговор плавно переходит на события в университете, и ребята с большой радостью берутся обсуждать слухи, словно им платят за это сами «The Sun».

— Не буду судить жестокость Макса, — Миддлтон откидывается назад и опускает ладони на бёдра, — но считаю, что Кристиан заслужил.

— Вот именно, — соглашается Хоран. — Переспать с девушкой другого — предать своё достоинство.

— С чего вы взяли, что Триша изменяла?

— Разве это не очевидно? — Ми разводит руками. — Уже не в первый раз. И ведь не просто так говорят, что люди не меняются.

— Тем более Макс её предупреждал, что не потерпит даже намёка на интрижку на стороне.

— Вы себя слышите? — меня вдруг задевают слова друзей. — Вы защищаете агрессора и сбрасываете всю вину на жертву. А Гилмор жертва.

— Почему она жертва? — Клео играет с копной рыжих волос, накручивая прядь на палец. — Потому что попалась под чары обаяния Олдриджа?

— Чёрт, Ми, ты веришь в то, что говорил сам Макс, но ты хотя бы пыталась узнать историю со стороны Триши?

Найл резко меняется в лице, как будто у него что-то переключилось, а Клео всё равно стоит на своём, что видно по её осуждающему взгляду, будто я несу несуразный бред.

— Разумеется, — Миддлтон раздражённо фыркает, — Триша же не скажет тебе, как она любит ходить налево. Никто не будет говорить о себе плохо, пока ему это не выгодно.

— Зато Максу можно верить, он ведь не будет врать, да и ты находишь оправдания насилию.

— ЭлДжей, он любит её и даже после измены готов простить. Дикинсон не трогал Гилмор, он просто хотел показать, что к ней лучше не приближаться.

— Ты себя слышишь?

— Девочки, — Найл кладёт ладонь на плечо рядом сидящей Клео, — это бессмысленный спор. Никто из нас ничего не знает, поэтому мы зря пытаемся что-то друг другу доказать. Я есть хочу.

Это глупая ссора заканчивается так же внезапно, как началась. Карен приносит коктейли и призовой десерт, который достанется только одному из нас, и мы, переглянувшись и кивнув друг другу, начинаем поиски маленькой жемчужины каждый в своём стакане. Хоран, самый большой фанат шоколада, всегда берёт себе брауни с клубникой; Миддлтон обожает всё, что связано с фруктами, и заказывает фруктовый салат с двойной порцией мороженого. Иногда мне кажется, что я спускаю все свои деньги на коктейли и мороженое, но тогда «Смэш» должны быть благодарны мне за выручку и чаевые.

— Терпеть не могу изюм, — признаётся Найл во время разговора о выпечке, который начался из-за жалобы Клео на отвратительную начинку в булочках в университетском буфете.

— Что? — хором возмущаемся мы с Ми, и я добавляю:

— Ты врёшь.

— Найлер, мы же так хорошо дружили. Как его можно не любить?

— Он мерзкий.

— Сам ты мерзкий, — Клео кидает в парня скомканную салфетку.

Ребята начинают перекидываться салфеткой, споря о том, кому она теперь принадлежит. Я делаю глоток коктейля через трубочку, и неожиданно в ней что-то застревает, перекрывая путь растаявшему мороженому. Достаю трубочку из стакана, и на стол падает жемчужина, ударяясь о поверхность со сладким звуком победы.

— Я выиграла! — выбрасываю кулак в воздух. — Впервые за месяц!

— Чёрт, — Найл ворчит себе под нос, кидая салфетку на пустую тарелку. — Моё предчувствие подсказывало, что победа сегодня за мной.

— Прости, Ни, — натянув невинную улыбку, пожимаю плечами, — либо оно не работает, либо его вообще нет.

— Между прочим, моё предчувствие никогда нас не подводило.

— Нас? — Клео сначала указывает на себя, затем на меня и так несколько раз. — Что-то я не припомню.

— Значит, загибай пальцы. Мы с вами хотели пойти на набережную, но я почувствовал, что пойдёт дождь, и позвал к себе, а через полчаса начался ливень.

— Это совпадение, — тянусь за своим десертом, макая ложку в шоколадный торт, — ты просто хотел похвастаться ремонтом в своей комнате.

— Хорошо, но на прошлой неделе Клео хотела купить новый выпуск «Космополитен», но нам бы пришлось поехать на другой конец города, поэтому я вас отговорил, а потом оказалось, что тот магазин не работает по вторникам.

— Господи, Найлер, это уже слишком притянуто за уши.

— Подожди, Лори, сейчас я вспомню ещё.

— Лучше берите ложки и помогите мне доесть мой приз.

— Я считаю, — Миддлтон, с горящими глазами потянувшись за тортом, жадно загребает верхний слой, — что Лори нужно дисквалифицировать, потому что она никогда не ест.

— Согласен, хотя можно считать ею победой моей, Лори всё равно отдаёт всё мне.

— Вы двое меня бесите, — Клео со вздохом опускает голову на сложенные руки, — но не могу без вас.

— Съешь ещё одну ложечку и успокоишься.

Собрав шоколадный крем, протягиваю руку через стол, и Ми принимает угощение, широко раскрывая рот. Найл требует, чтобы его тоже так покормили, но, когда Клео протягивает ему ложку, он отказывается и говорит, что уже не хочется.

Когда по телевизионному каналу начинают транслировать клип Драконов, мне приходится развернуться к экрану и удобно устроиться на спинке дивана, сложив на ней руки и опустив подбородок. Возможно, я смотрела это видео больше сотни раз и знаю его наизусть, но ощущения всегда как в первый раз, и ничто не сравнится с чувством, когда ты слышишь песню любимого исполнителя в общественном месте. Иногда я захожу в случайные магазины и делаю вид, будто присматриваю что-то для себя, пока не доиграет песня; могу стоять посреди торгового центра с видом, словно жду кого-то, чтобы прослушать песню целиком. За это я и люблю «Смэш» — они включают популярные каналы, по которым всегда идут музыкальные видео песен, попавших в чарты. Придвинувшись ближе к Найлу, Клео скрещивает руки на груди и опускает голову на плечо друга. Парень, перекинув руку, обнимает подругу и смотрит на экран с таким увлечением, как ярый фанат смотрит премьеру клипа. Я стараюсь не улыбаться, ведь знаю, что Миддлтон делает это специально, пусть Хоран и не совсем понимает её намерений, но они выглядят очень мило, приютившись на диване.

+++

Впереди набережная уходит далеко вперёд, сливаясь с горизонтом и линией высоких зданий. По левую сторону идут музеи, арена и симпатичные ресторанчики, которые на фоне реки Мерси, впадающей в Ирландское море, кажутся более величественными, чем похожие здания с противоположной стороны дороги.

В лицо дует солёный ветер, издалека доносится ненавязчивая музыка, что сливается с неразборчивым шумом вечернего города, а жёлтые огни фонарей навивают уютную атмосферу.

Когда я впервые приехала в Ливерпуль — на день открытых дверей, за год до поступления, — папа потащил меня в известный музей «Битлз», но не потому, что кто-то из нас большой поклонник, а всего лишь потому, что музыка — это то, что крепко нас связывает и объединяет. В те выходные я уговорила отца не брать с собой его девушку, теперь уже бывшую, чтобы провести это время вдвоём, ведь они встречались всего месяц, и я знала, что она задержится с нами не надолго. Гуляя по памятным залам, мы слушали «Yesterday» и «Let It Be», что играли из каждой колонки, а после это стало традицией присылать любую их песню в знак того, что один из нас очень сильно скучает. Теперь же знаменитый музей на берегу стал напоминанием того, что я сбежала в другой город, чтобы освободиться от вечной необходимости привыкать к новой русой симпатии с серыми глазами, ведь у папы определённо есть типаж.

Ребята проходят мимо главного входа, а я на секунду задерживаюсь у огромных ворот и смотрю на возвышающуюся часовую башню.

— Найл, — Клео разворачивается и идёт спиной вперёд, — кто-нибудь из твоей команды случайно не устраивает в эти выходные вечеринку?

— Точно нет. Дейв едет в Лондон в эти выходные.

Дейв Холден — капитан университетской баскетбольной команды, а также славится лучшими вечеринками, потому что родители подарили ему роскошный особняк за хорошую учёбу и успехи в спорте.

— Чёрт, — Миддлтон всплёскивает руками. — А может, мы попадём на закрытую вечеринку старшекурсников?

— Нет, Ми, — иду в один шаг с Хораном, из-за чего мы оба усмехаемся. — Туда пускают только тех, кто учится на третьем курсе и выше.

— А кто у нас есть из знакомых на третьем курсе? — Клео смотрит на нас так, будто мы скрываем безлимитный пропуск на все закрытые вечеринки. — ЭлДжей, ты же общаешься с Луи.

— Что я пропустил?

— Не общаюсь я с ним. Мы просто помогли Кристиану добраться до медпункта.

— А после случайно задержались поболтать, да?

Я только закатываю глаза. Чем больше я буду оправдываться, тем больше это будет походить на правду.

— Ты можешь попросить Томлинсона пропустить нас на вечеринку.

— Ми, я даже не уверена, что он запомнил моё имя, а ты хочешь, чтобы я просила его о такой услуге?

— Да.

— Знаете, девочки, — Найл закидывает руку мне на плечо, а затем притягивает к нам Клео, — я против вечеринки. Не зря говорят, что младшим курсам там делать нечего. Мало ли что они могут придумать, чтобы показать, кто тут главный.

— Но мы не младшие, мы второй курс!

И мы можем продолжать эту тему до бесконечности, гуляя по побережью целую ночь, потому что Миддлтон может пойти на всё, чтобы попасть на студенческую вечеринку. Но всё быстро решается, когда Найл отказывается идти, а Клео уже не так сильно любит такие мероприятия, если там нет его.

Подойдя ближе к воде, кладу руки на каменную стену и опускаю взгляд на гладкую поверхность реки, на которой отражаются жёлтые огни.

— Давай сфотографируемся, — предлагает Клео, подходя сзади и опуская подбородок на моё плечо. — Я давно ничего не выкладывала, а тут очень красиво.

— Найл, — чтобы не спугнуть подругу, осторожно зову парня, на что Ми обнимает меня со спины, — можешь сфотографировать нас?

— Я знал, что вы попросите.

Миддлтон протягивает ему свой телефон, а Хоран берёт его так, будто он через прикосновения передаёт неизлечимую заразу. Когда Найл отходит подальше, Клео садится на каменное ограждение и притягивает меня к себе одной рукой. Сначала мы пытаемся делать нормальные фото, за которые точно не будет стыдно, а затем Ми решает меня пощекотать, из-за чего я складываюсь пополам и сильно смеюсь. Мы корчим забавные рожицы и встаём в различные позы, чтобы фотографии были разнообразными, в то время как Хоран без остановки нажимает на кнопку съёмки.

— Показывай, что получилось, — Клео тянет руку и жестом просит свой телефон обратно.

Уходит несколько минут на то, чтобы раскритиковать каждую фотографию и даже Хорана за то, что «его руки явно не из того места растут», хотя он подобрал отличный ракурс. Миддлтон недовольна каждым фото, но я же прошу её отправить мне несколько лучших на мой взгляд, чтобы выложить в свой профиль.

— Я выложу вот это фото, — листая галерею, показываю Клео лучшие снимки, — а ты выложишь эту.

— Не знаю, — поджав губы, она хмурится. — Ни, что ты думаешь?

— Фотография, которую тебе предлагает Лори, мне нравится больше.

— Почему?

Найл долго смотрит в экран мобильного, но так и не даёт свой ответ.

— Как хочешь, Ми, я публикую.

Пока я делаю пост, Найл и Клео рассматривают ещё несколько фотографий, сидя на стенке, и, судя по всему, он уговаривает подругу выложить одну из них. В качестве подписи я выбираю три смайлика вечернего города и нажимаю кнопку публикации, тут же блокируя телефон. Ми первая оценивает мою фотографию, показывая другу язык за то, что он не успел, а Хоран оставляет первым комментарий. У них начинаются новые соревнования — чей же отзыв под фото лучше, — из-за чего мне снова приходит множество уведомлений, ведь друзья устраивают такие игры под каждым постом, даже если я выложила фото природы или рабочего стола с чашкой кофе.

naillhoran: «Я смотрю на двух самых красивых девушек! Фантастика!»

middleton.cc: «Красота вечернего неба никогда не сравнится с твоей».

Я получаю их комментарии в огромном количестве, из-за чего не успеваю читать, но ребята не останавливаются, войдя в кураж. Когда прошу их прекратить, они начинают подсчитывать результаты и выясняют, что Найл написал на два комментария больше из-за того, что отправлял по одному смайлику.

— Это нечестно, Найлер, — Клео, нахмурив брови, смотрит на друга так, будто пытается силой мысли заставить его удалить комментарии. — Мы не засчитываем твою победу.

— «Мы» — это ты и твоё неумение проигрывать?

— Отвали, Хоран.

Решив прочитать всё, что написали друзья, среди множества уведомлений замечаю только одно, потому что оно словно горит красным, как неоновая вывеска на белой стене:

«louist91 понравилась Ваша публикация».

Видимо, я слишком сильно ошибалась, думая, что Луи Томлинсон не запомнил моё имя.