Глава 20
Агата
Мы втроём — я, Самуэль и Адриано — сидели за небольшим столиком в клубе и просто смотрели друг на друга, словно ожидая следующего шага или просто наслаждаясь моментом. Вся дорога до сюда прошла в полном молчании, и сейчас тоже царила тишина, которая казалась настолько тяжелой, что её можно было порвать только словами.
Самуэль, нарушая тишину, вдруг произнёс:
— Я вас слушаю.
— Агата узнала эту информацию и поделилась ею, — начал Адриано, его голос звучал спокойно, но в глазах было какое-то внутреннее напряжение.
Самуэль взглянул на меня с выражением, в котором я могла увидеть и недоумение, и недоверие.
— Я вроде ясно дал тебе понять, что ты больше не из «Vendetta eterna», — строго обратился он ко мне.
Я посмотрела ему прямо в глаза, не отступая.
— У меня есть своя Vendetta, которая тебя не касается, — ответила я. — Я рассказала Адриано, потому что доверяю ему. Рот — мой, говорю всё, что считаю нужным, кому хочу.
Самуэль нахмурился, его взгляд стал более настойчивым.
— А почему одна поехала? Это опасно, Агата. Ты знаешь, что рискуешь своей жизнью.
Я усмехнулась, хотя внутри чувствовала, как эта тема меня ранит.
— Тебе ли не плевать на меня, Самуэль? — ответила я, немного дерзко, стараясь не показывать свои чувства.
Он посмотрел на меня, его лицо оставалось спокойным, но глаза горели огнём.
— А что это за незнакомка с тобой дралась? — сменил тему Адриано, будто бы чувствуя, что мне становится тяжело говорить с Самуэлем.
Я немного присела, потирая свою щёку, на которой всё ещё ощущалась лёгкая боль.
— Сильвестр нанял её, решил разбавить свой состав, — объяснила я. — Драться она действительно умеет хорошо, и до сих пор у меня болит от этого.
Самуэль усмехнулся, будто бы возвращаясь к более нейтральной теме.
— Она тебя почти победила, — заметил он, наблюдая за мной с легкой иронией.
Я улыбнулась криво, чуть наклонив голову.
— Почти не считается.
— Так что произошло, пока нас не было?
Когда я добралась до того места, то заметила, что Сильвестр стоял в окружении каких-то нескольких человек, среди них особенно выделялся мужчина в кепке. Он что-то увлечённо говорил, а Сильвестр слушал его внимательно. Судя по всему, этот человек был его поставщиком или каким-то важным связным. Я прислушалась к отрывкам их разговора — они обсуждали какой-то новый вирус, и это звучало очень тревожно. Я не могла полностью различить слова, потому что разговор шёл вполголоса, но мысль о новом вирусе беспокоила меня всё больше.
И вдруг среди этого всё происходящее вмешалась незнакомка, которую я позже узнала по имени Рита. Её появление вызвало у меня замешательство — она словно отвлекла меня от разговора, и в этот момент между нами завязалась небольшая стычка, небольшая, но достаточно напряжённая. Я пыталась понять, что происходит, но Рита ловко отвлекла моё внимание. В этот момент подъехали вы. Сильвестр, несмотря на всё, что происходило, со своей шайкой быстро сбежал. Перед уходом он бросил что-то вроде шутки или, может быть, угрозы: «Веселье только начинается». Я так и не поняла, что он имел в виду, но ощущение тревоги осталось у меня в душе.
— Что же он замышляет, — Самуэль смотрит на свой стакан.
— Раз уж это всё, — сказала я Самуэлю, — я пойду домой. Я не из 'vendetta eterna', так что мне лучше не вмешиваться.
После долгого и насыщенного дня я наконец-то оказалась дома. Первым делом я направилась в душ, чтобы смыть с себя всю усталость, грязь и чужую сырость, которые будто въелись в меня за эти часы. Вода лилась горячая, словно пытаясь стереть с кожи и памяти все лишние переживания и напряжение.
Когда я, окутанная струями воды, почувствовала себя чуть легче, я вышла из душа, вытянулась и с устало-радостным вздохом опустилась на кровать. Чистая, свежая и одураченно красивая, я тихо вздохнула, откинулася на мягкую подушку и закрыла глаза. В один момент мое спокойствие нарушили уведомления с телефона. Я взяла его в руки и увидела два пропущенных звонка — от Адамо.
Инстинктивно я перезвонила ему. В ту же секунду раздался звонок — он взял трубку сразу. Его голос звучал немного торопливо, но с теплотой.
Ого, блин… Как быстро
— Адамо, привет! — стараясь звучать спокойно и в то же время искренне, сказала я.
— Привет, зеленоглазка. Не хотел тебя беспокоить, честно. Мне всё ещё неловко за вчерашнюю вольность, за то, что я так себя повёл. Но всё-таки не смог удержаться и решил тебе позвонить. — голос его звучал искренне и немного нервно.
Я немного смутилась, но внутренне призналась, что меня это даже тронуло.
— Всё хорошо, Адамо. Не переживай. Мне вообще всё понравилось, — тихо произнесла я, удивлённая этим признанием, едва веря собственным ушам.
Он немного засмеялся, и в его голосе прозвучала тёплая ласка.
— Я рад. Кстати, как тебе цветы? — спросил он, и в его голосе слышалась надежда.
— Какие цветы? — удивлённо ответила я. В голове возникла картина, что, возможно, он что-то присылал, но я этого не заметила.
— Утром курьер должен был оставить цветы у двери. Ты их не видела? — спросил он, слегка удивлённый.
— Нет, не видела. — я пожала плечами, чувствуя, как внутри возникает чутье легкого недоумения.
Адамо услышал моё ответное молчание и мягко добавил:
— Может быть, он перепутал адрес, или кто-то похитил посылку, пока ты спала. В любом случае, ничего страшного. Я могу отправить новые или сам подарить тебе цветы, если ты согласишься встретиться еще раз.
— Я завтра свободна, — тихо сказала я, стараясь не проявлять волнения.
— Отлично! Тогда я позвоню тебе утром, договоримся о времени. — его голос стал более спокойным и уверенным.
— Хорошо, — прошептала я, чувствуя, как волнение внутри растёт.
И вдруг он добавил, чуть шепчущим тоном:
— Очень скучаю без тебя, зеленоглазка.
Мелко меня тронуло, хоть внутри возникла доля неловкости и даже раздражения. Всё это казалось немного навязывающимся — слишком быстро и слишком навязчиво.
— Очень устала сегодня, Адамо. Уже иду спать. Завтра увидимся.
Закончив разговор, я быстро отключила телефон и, раздражённая собой, ударила подушкой по голове. Чувство легкого отвращения к этим охватило меня. Почему всё так сложно? Он вроде хороший, но стерва здесь я, так как использую его.
Адамо, несомненно, в курсе всех дел своего отца. Он — будущий и единственный наследник огромной империи Сильвестра, и потому путь к её разрушению зачастую лежит через его сына. И именно его сердце, как по маслу, заполнено любовью ко мне. Это, безусловно, создает определенную опасность для его семьи и, в конечном итоге, для самой империи. Хотя я понимаю, что играть с чувствами людей — не лучший поступок, я всё же не могу оставить всё как есть. Моя цель — отомстить Сильвестру. Не просто отомстить, а сделать так, чтобы он почувствовал всю силу моего гнева и возмездия. И я собираюсь сделать то, чего сам Самуэль уже много лет не в состоянии осуществить — я лично отправлю Сильвестра за решетку.
Мои мысли не дают мне покоя. В голове кружатся воспоминания о той ночной выходке Самуэля. Он ворвался ко мне неожиданно и начал кричать, умоляя, почти требуя — чтобы я больше никогда не видела Адамо. Его голос, полный ярости и страха, звучал так отчетливо. В глубине души я почувствовала облегчение — он так резко среагировал именно потому, что чувствует ко мне что-то. Но это не отменяет того факта, что он далек от идеала и поступил очень жестоко. Он бросил меня. Бросил — даже мягко сказано. Использовал меня, словно пешку на шахматной доске, чтобы добиться своих целей, а потом просто выкинул без всякого сожаления — будто я была ненужным предметом, мусором, который занимал его время. Мог ли я ожидать от него другого? Мне казалось, что я важна для него. Но, видимо, всё было не так. Вся его забота — ради собственной выгоды, а не из-за искренних чувств.
Следующим утром я пришла на работу после полудня. С утра у меня было важное дело: нужно было урегулировать вопросы с наследством мистера Баркли. Время было ограничено, поэтому я решила заняться этим сразу, чтобы не откладывать. В конце концов, дело с наследством было достаточно сложным и требовало внимания. Я давно уже знала, что согласна принять наследство, но решила поступить по-честному: дом оставить бедным, а деньги отдать тем, кто действительно в этом нуждается. Такой поступок казался мне правильным и справедливым, и мне хотелось, чтобы это решение соответствовало моим убеждениям.
Когда я зашла в мастерскую, то увидела Адриано, который стоял у стола, рассматривая ткани. Он тщательно перебирал образцы, играясь с цветами и фактурами, словно искал что-то особенное для своей новой коллекции одежды. Его глаза сверкали интересом и вдохновением, когда он подбирал нужный материал. Он уже давно славился своим вкусом и умением сочетать разноплановые ткани, создавая нечто уникальное и привлекательное.
Я подошла к нему и, слегка улыбнувшись, прервала его мысли. Тишина в комнате была приятной, и я решила побеседовать немного.
— Не сильно досталось вчера? — спросила я, пытаясь оценить, как он пережил тот напряжённый день.
Адриано чуть ухмыльнулся и ответил:
— Пф, нет, конечно. После твоего ухода эта тема вообще не поднималась.
— Эх, а мы могли вчера поймать Сильвестра… — с ноткой сожаления сказала я, вспоминая о недавних событиях и возможных перспективах.
Адриано кивнул, его лицо выразило надежду и ожидание.
— У нас ещё будет возможность, Агата, — ободряюще сказал он. — Время ещё есть, и мы обязательно досконально разберёмся.
Затем он отвлёкся и повернулся к столу, показывая мне пачку эскизов.
— Кстати, отнеси эти эскизы Марселло, пусть глянет. Он ещё пару советов даст, и мы точно сделаем всё по высшему разряду.
Я молча киваю, беру плотные листки с важными бумагами и медленно выхожу из кабинета, направляясь к Марселло. Мои шаги неслышно ступают по коридору, а путь мне будто прикрывает внушительная и массивная грудь — она занимает всю ширину прохода, словно преграда, которая ещё добавляет ощущения тревоги и напряжённости.
Лучано Беллини.
Пытаясь отойти в сторону, я замечаю, что он делает то же самое. Мы словно движемся навстречу друг другу, и наши тела оказываются заложниками ситуации. Его грубое движение заграждает мне путь, и я останавливаюсь, недоуменно глянув на него. Мгновенно наступает натянутое молчание.
— Что за игры? — спрашиваю я, взглянув ему прямо в глаза, стараясь не показать своих эмоций. Мой голос звучит спокойно, хоть внутри пробуждается чутье предчувствия опасности.
Он смотрит на меня пристально и с холодным выражением в глазах произносит:
— Может, перестанешь крутиться вокруг моего сына? Он скоро женится. — акцентирует он слово «женится», выделяя важность этого события для своей семьи.
— Я не понимаю, о чем вы. — отвечаю я, сохраняя спокойствие. — Вокруг вашего сына только вы и крутитесь, пытаясь найти хоть один промах, чтобы упрекнуть.
На моём лице играет довольная улыбка, и я вижу, как по лицу Лучано пробегает гнев. Его глаза сужаются, и его рука сжимается в кулак. Внутри разгорается конфликт, и я делаю вид, что это мне безразлично, хотя сердце бешено стучит в груди.
— Вот ты, маленькая дрянь, — шепчет он, его голос становится угрожающим.
Мои глаза внезапно привлекают большие окна. Сквозь стекло я замечаю что-то необычное — вертолёт, неподвижно парящий в небе. На борту в маске и с оружием стоит человек, его глаза советуют некую угрозу, и взгляд кажется холодным и оценивающим.
Внезапно всё вокруг перемещается в хаос: раздаётся команда —
— Ложитесь! — и в моём уме срабатывает автоматическая реакция. Машинально я толкаю Лучано, и мы оба падаем на пол. Под нашими руками острые осколки и пыль. В этот самый момент слева раздаётся серия выстрелов. Это не шум случайного огня — кто-то целится именно в здание. Огненные трассеры прорезают воздух и обрушиваются на стены.
Я чувствую, как сердце бешено стучит в моей груди, а паника охватывает моё сознание. Быстро и аккуратно ползаю за угол, пригибаясь к полу, и за мной тянется Лучано. Мы мельком пересекаемся глазами — оба понимаем, что сейчас самая главная задача — оставаться живыми и найти безопасное укрытие.
Окружающая атмосфера буквально пропитана страхом и хаосом. В коридорах разносится крик людей, слышны звуки разбитых стекол и разорванных материалов. Нас обезоруживают эмоции: кто-то бежит, кто-то падает, кто-то прячется.
Я помогаю Лучано подняться, поддерживая его за плечо, чтобы он смог выбраться из этого хаоса. После этого мои мысли резко переключаются: я должна найти Самуэля. Ненавижу себя за это, но мне нужно идти. Бежать через запутанные коридоры, пробираться сквозь толпу встревоженных людей — всё кажется одним единственным сплошным безумным потоком: кто-то кричит, кто-то плачет, кто-то задыхаясь, бегает туда-сюда. Вся сцена будто задымлённая, затуманенная, сердце бешено колотится в груди.
Я быстро спускаюсь по лестнице с третьего этажа, напряженно прижавшись плечом к перилам, и мчусь к его кабинету. Выстрелы еще слышны на расстоянии, эхом разносятся по коридору, но уже заметно, что ситуация стабилизировалась. Здесь, под стенами, стало чуть тише. Пули перестали звенеть, и тревога ослабла. Но внутри я чувствую, что это лишь временный передых.
Неожиданно кто-то со всей силы тянет меня к себе и заталкивает в маленькую, тускло освещенную каморку. В панике я уже собираюсь закричать, чтобы привлечь внимание, когда вдруг поднимаю голову и вижу его — Самуэля. Он стоит передо мной, его лицо озаряет улыбка, хотя в глазах читается усталость и тревога. В этот момент мое сердце сжимается, и я готова расплакаться.
— Чего ты бегаешь по зданию, когда его во всю обстреливают? — строго спрашивает он, приближаясь ко мне. В его голосе звучит недоумение и легкая раздраженность. — Вечно ты в какую-то задницу лезешь.
Я запинаюсь, словно слова застряли в горле. Не знаю, что сказать. Мне хочется признаться, что я искала именно его, что ради него рисковала всем, что забыла о собственном риске, о собственной опасности.
— Перестань рисковать собой, — говорит Самуэль, его голос мягче, чем обычно.
— Отпусти, Самуэль… — шепчу я, чуть приоткрывая губы. От его прикосновения — его руки еще держат меня за локоть — словно у меня все внутри сжимается, я ощущаю его тепло, его запах, его стойкую энергетику. — Иди, спасай Патрисию. Она в опасности, а я… я справлюсь и без тебя.
— Патрисия не так важна, как ты, — тихо говорит он, почти шепотом. Его голос словно растворяется в воздухе, а затем встает во всю силу. — Ты для меня важнее всего.
— Такая сладкая ложь из твоих лживых губ.
Следующая секунда пролетает очень быстро. В какой-то миг я чувствую, что перестаю дышать — словно его слова вывели меня из равновесия. И вдруг, что-то непредсказуемое: он наклоняется вниз, его губы касаются моих в мягком, лёгком поцелуе. Это указывает на невероятное, очень личное и острое переживание. Его губы тепло и мягко, словно он хочет сказать мне больше, чем слова — хочет поддержать, ободрить.
Мое сердце бешено колотится, в голове вспыхивают сотни мыслей. И я не знаю, что делать дальше. В этом моменте всё кажется одновременно очень реальным и очень нереальным. Я ощущаю его прикосновение, его дыхание и понимаю — именно в этот момент всё вокруг вдруг замолкает.
Я ненавижу себя за то, что отвечаю ему. Ненавижу своё сердце, которое вот-вот выпрыгнет из груди от его губ. Это неправильно — я должна его ненавидеть и презирать. Но каким-то нелогичным образом внутри меня бушует смесь чувств, и я не в силах их контролировать. Мы словно заперты в собственной замкнутой механике: одновременно отстраняемся друг от друга, стараясь держать дистанцию, и в то же время всё сильнее тянемся друг к другу взглядом, словно магнитами, неспособными расстаться.
Моя рука дрожит, когда она поднимается и с силой оставляет звонкую пощёчину на его щеке. Этот удар — выражение всего: моих внутреннего конфликта, гнева и страха.
— Ты женишься скоро, Самуэль. — голос у меня немного дрожит, я осознаю, как зазвучала строго. — Имей хоть чуть-чуть уважения к своей невесте.
Он, не моргая, смотрит на меня и в ответ произносит сквозь сжатые зубы:
— Ты ответила на поцелуй, маленькая стервочка.
— Это помутнение рассудка у меня случилось.
Мы аккуратно открываем дверь подсобки и медленно выходим наружу. Оглядевшись, стараемся понять, насколько всё безопасно.
— Я уже думал, что с вами что-то случилось! — приблизившись, говорит Адриано и внимательно смотрит на нас, его глаза полны тревоги. — Всё хорошо? Самуэль, у тебя щека красная.
Самуэль кривит губой, отвечая коротко:
— Заслужил.
— Адриано, все живы? — спрашиваю я с лёгким, но заметным волнение в голосе.
— Живы, — отвечает он. — Но трое ранены. Скоро подойдут медики, скорая уже в пути. Мы должны держаться вместе, скоро всё наладится.
— Есть идеи, чьих это рук дело? — спрашивает Адриано, его глаза горят интересом и тревогой.
— Сильвестр, — отвечаем мы с Самуэлем одновременно, не глядя друг на друга.
Он вздыхает тяжело, чуть ли не с разочарованием, и кивает:
— Конечно, кто бы сомневался.
Мы спускаемся в холл, где собрались оставшиеся сотрудники. Те, кому удалось выбраться из здания, собираются в тихие группы, обсуждая случившееся. Некоторые выглядят ошеломлёнными, кто-то в панике, кто-то — просто в шоке. Я подхожу к каждому, внимательно спрашиваю о состоянии, стараясь не показывать своё волнение. Многим здесь ясно — случилось что-то чрезвычайное.
— Агата?
Когда Лучано называет меня по имени, я удивляюсь.
— Да? — отвечаю я спокойно.
— Ты спасла меня, — говорит он, слегка удивлённо, его взгляд полон благодарности.
— У меня были причины не делать этого? — спрашиваю я, стараясь сохранить нейтральность.
— Множество, — признается он, слушая мои слова. — Могло быть по-другому.
Я немного задумываюсь, затем добавляю:
— Наши с вами отношения не влияют на моё решение помочь вам в трудную минуту. Это норма для меня — помогать тем, кто в этом нуждается.
Он вдыхает, как будто собирается сказать что-то важное, и наконец произносит:
— И всё же… Ты необычный человек. Спасибо, — коротко и искренне.
Я вижу, как тяжело ему даются эти слова, и это трогает меня ещё сильнее. Его признание словно наполняет душу тёплом и искренней благодарностью.
— Всё хорошо, — улыбаюсь я, чуть кивнув, стараясь поддержать атмосферу спокойствия.
В этот момент мой телефон вибрирует — звонок, который я не ждала. Я извиняюсь, аккуратно отходя за угол, чтобы ответить.
— Агата, ты в порядке? Всё хорошо? Ты цела? — раздаётся обеспокоенный голос Адамо.
— Адамо, это ты… — чуть переводя дыхание, отвечаю я. — Всё хорошо. Со мной всё в порядке.
— Если бы я знал о плане отца, я бы с ним поговорил. Это уже слишком. — его голос полон гнева и тревоги.
Я слушаю, чувствуя, как внутри закипает желание разобраться с этим. Тепло и решительность наполняют мои слова. Всё случилось не случайно, Адамо. Теперь я знаю, как именно получу власть над ним. Его не остановить. И я сделаю всё возможное, чтобы справиться и вывести всё на свет.
— Всё хорошо, Адамо. Я испугалась, но со мной всё в порядке. Не волнуйся, я тебе перезвоню, как только освобожусь.
Я спокойно отключила телефон, немного вздохнула и развернулась. Передо мной стоял Самуэль — весь в напряжении, как будто на грани что-то очень важное.
— Ты отчитывалась своему любимому? — с небольшой ироничной улыбкой спросил он, поднимая бровь.
— Да, бедняга переживает за меня, — ответила я с легкой улыбкой, показывая, что всё под контролем.
Самуэль чуть усмехнулся, его глаза вился искрой кокетства.
— Пусть не переживает, ведь ты находилась в надёжных губах… ой, я имел в виду — в таких надёжных руках, — он с легкой самодовольной улыбкой произнёс эти слова, будто наслаждаясь собственной шалостью.
Я погладила его по руке, улыбаясь в ответ — искусственно, чтобы не переходить границы.
— Сделаю вид, что не услышала твою тупую шутку, — сказала я скромно, хотя внутри мне было немного неловко.
— Милый, я же волновалась за тебя!
К нам внезапно подбежала Патрисия, и, не раздумывая, буквально вцепилась в Самуэля, как будто ища защиты.
— Удачи, — с нотками иронии и доброжелательности я кивнула Самуэлю, затем повернулась и направилась к выходу.
День сегодня оказался достаточно тяжёлым — всё пошло не так, как я надеялась. Внутри всё было запутанно и тревожно, и я чувствовала, что впереди ждут новые испытания.