Глава 12
Агата
— Самуэль, перестань нервничать, это всего лишь ужин, — я стараюсь придать голосу уверенности, но сама чувствую, как внутри все переворачивается от ожидания. — И зачем ты скупил полмагазина?
С улыбкой наблюдаю за тем, как он вынимает из багажника три щедрых пакета, набитых едой и разными мелочами — от закусок до десертов, как будто собирается провести не просто ужин, а целый праздник.
— С твоим отцом знакомство не задалось, я должен хотя бы понравиться твоему деду, — отвечает он, подмигивая, хотя я вижу, что на самом деле он немного переживает.
— Папа вполне нормально к тебе относится, уверяю, — пытаюсь его успокоить. — Папа всегда спрашивает о тебе, когда звонит.
— Да? И что он спрашивает? — его лицо озаряется улыбкой, но она моментально меняется, когда я упоминаю об отцовском юморе.
— Спрашивает, не нужно ли тебе открутить голову, — я не могу сдержать смех, глядя, как у Самуэля мгновенно появляется непередаваемое выражение на лице, полное ужаса и недоумения. — Не переживай, он говорил так только два раза.
— Хоть на этом спасибо.
Мы продолжаем идти к небольшому уютному дому, окруженному аккуратным заборчиком, а в саду цветут яркие цветы. Я открываю калитку первой и направляюсь к двери, где наклоняюсь, чтобы постучать. Едва успев решить, как именно представлю дедушке Самуэля, как дверь открывается, и на пороге появляется дедушка — с доброй улыбкой и блеском в глазах.
— Здравствуй, внучка! — не дождавшись ответа, он крепко обнимает меня. — Заходите, я вас ждал!
Я смеюсь, почувствовав, как напряжение в воздухе начинает растворяться. Самуэль, немного ободренный, идет следом. Когда мы проходим в дом, мне становится хорошо и спокойно, как будто все встало на свои места.
— Самуэль Беллини, очень рад знакомству.
— Оливер Баркли, — отвечает дедушка, крепко нажимая на руку Самуэля, словно проверяя его на прочность. — Зачем столько пакетов?
— Это пустяки, — с улыбкой отвечает Самуэль, и в его голосе слышится легкость, с которой он воспринимает ситуацию.
— Тогда пошлите за стол, — дедушка радостно ведет нас в столовую. — Наша соседка помогла мне приготовить этот скромный ужин, так что радуйте свой аппетит.
— Дедушка, у тебя, похоже, появилась дама? — не удержалась я от подколки, весело подмигнув.
— Что ты. Твою бабушку никто не заменит, — смеется он, явно не обижающийся на мои шутки. — А эта женщина просто помогает мне иногда, когда у меня не хватает времени на готовку.
Я сдержанно улыбаюсь, хотя внутри меня тревожащее чувство: надеюсь, он не станет спрашивать о своей жене. Я о ней ничего не знаю, и мне будет трудно находить слова, чтобы подыгрывать в такой деликатной ситуации.
Нас ждет стол, собранный с заботой. На нем красуются аппетитные стейки, аккуратно поджаренные до золотистой корочки, и ароматный пирог, кажется, ореховый. Запахи, исходящие от блюд, заставляют мой желудок недовольно заурчать. Чувствую, как во мне нарастает удовольствие — этот вечер кажется обещающим, полным душевных разговоров и тёплых воспоминаний.
— Ореховый пирог? — слегка удивляюсь я, глядя на мужчину. Самуэль с улыбкой отодвигает стул, предлагая мне сесть.
— Да, помню, ты как-то упоминала, что любишь ореховый пирог, вот я и решил попросить его приготовить, — говорит он, застенчиво склоняясь в мою сторону.
— Дедушка, спасибо, — отвечаю, чувствуя тепло внутри. Этот жест показывает, что он меня слушает, заботится.
Я поворачиваю голову к мистеру Баркли и замечаю, что он выглядит бледнее обычного. Его щеки заметно обвисли, а глаза утратили былую искру. Тревога непроизвольно зарождается в груди — он кажется уязвимее, чем когда-либо.
— Как ваше самочувствие, мистер Баркли? — осторожно спрашивает Самуэль, будто прочитав мои мысли. — Агата рассказывала, что вы принимаете некоторые лекарства.
— Я в порядке, — отвечает он с легким бессмысленным усилием. — Это всего лишь старость. Увы, от старости нет лекарства; остается лишь поддерживать то, что у меня есть, — говорит он, натянуто улыбаясь. Эта улыбка кажется слишком хрупкой, и в ее тени я читаю его обеспокоенность.
— Если возникнет необходимость, только скажите, я отвезу вас к самому лучшему врачу.
— Не стоит, сынок, я действительно в полном порядке, — он говорит это с такой решительностью, что немного успокаивает. — Я просто хотел видеть вас вместе, — добавляет мистер Баркли, и его взгляд светлеет, когда он смотрит на нас. — Несмотря на разницу в возрасте, вы оба идеально дополняете друг друга.
— Ваша внучка — самый добрый и невинный человек, — с искренностью произносит Самуэль во всех смыслах оценивая слова.
— И я надеюсь, что ты сумеешь сохранить в ней эту невинность и доброту, — отвечает он, его голос наполняется нежностью.
— Обязательно.
Разговор протекал в спокойной, уютной обстановке. Мы ужинали за столом, наслаждаясь вкусной едой и легким общением на различные темы. Обсуждали работу, дальние планы и мечты. Дедушка решил поделиться своими историями из жизни — каждую из них он сопровождал живыми подробностями и улыбками, вспоминая момент из юности или забавный случай из повседневной жизни. Самуэль, не оставаясь в стороне, тоже начал рассказывать о своих приключениях. Это был, конечно, выборочный рассказ, в котором он старательно избегал тех теневых моментов своей жизни, которые могли бы вызвать сомнения.
Я с улыбкой наблюдала за их беседой, радостно осознавая, что, несмотря на разницу в возрасте и жизненном опыте, они нашли общий язык и мне даже стало интересно, что же такого расскажет каждый из них. Их смех и улыбки заполнили пространство вокруг нас, создавая атмосферу теплоты и искренности.
— Агата, что-то не так? — внезапно спросил Самуэль, заметив, что я, погрузившись в свои мысли, перестала внимательно слушать.
— Нет, всё очень хорошо! — ответила я, стараясь развеять его сомнения. — Просто смотрела, как вы весело беседуете, и не могла удержаться от улыбки. Грех было отвлекать.
Самуэль хотел что-то ответить, но его прервал звонок телефона. Он извинился и, поднявшись с дивана, вышел в коридор, оставив нас с дедушкой одних.
Я подсела ближе к мистеру Баркли и аккуратно взяла за руку, стараясь уловить его настроение.
— Дедушка, с тобой точно всё хорошо? Ты как-то… Не знаю, кажется, похудел немного. Я переживаю, — произнесла я, чувствуя, как на глазах наворачиваются слёзы. Я не лгала; несмотря на то, что он и не был моим настоящим дедушкой, забота о нём была искренней. Мысли о том, что с ним может случиться что-то плохое, заставляли мое сердце замирать.
— Я в полном порядке, не переживай, Агатик, — с улыбкой ответил он, осторожно кладя свою бледную руку мне на голову и начал медленно гладить. От этого жеста мне стало намного легче, даже если на его лице читалась усталость и тревога.
— Ты только скажи, я сделаю всё возможное и невозможное, — говорила я, стараясь говорить быстро, чтобы заглушить страх. — Может, поедем в больницу? Тебя просто обследуют, и всё. Витамины, может, какие-нибудь пропишут…
— Попридержи свой пыл, — он засмеялся верят, что его слова успокоит меня, и слегка потрепал меня по голове. — Старость — это неотъемлемая часть жизни, остаётся просто плыть по течению. Главное, чтобы рядом были близкие люди, которые заботятся друг о друге.
Неожиданно для самой себя я крепко обняла его, чувствуя исходящее от него тепло и заботу. Дедушка, не теряя времени, обнял меня в ответ.
— Чтобы ни случилось, Агата, оставайся сильной, — прошептал он мне на ухо, и в эти простые слова вложил всю свою поддержку и надежду.
Я отстранилась от него и почувствовала, как теплая слеза скатилась по щеке. Мой настоящий дедушка, которого я так любила, говорил мне то же самое перед своей смертью. Эта память тяжело отозвалась в моём сердце.
— Почему ты плачешь? — с беспокойством спросил мистер Баркли, глядя на меня своими мудрыми глазами.
— Ничего. Просто кое-что вспомнила, — ответила я тише, чем хотела, стараясь не выдать своего горя.
Внутри у меня нарастала эмоция, словно волнение шторма в сердце, и я понимала, что обретённые чувства к этому человеку — это не просто игра. Он стал мне близок, как родной. С ним я чувствовала себя в безопасности, но в то же время у меня росло беспокойство — не могу позволить себе потерять его, как потеряла своего настоящего дедушку.
— Простите, что прервал эту идиллию, но нам уже нужно ехать домой, — произнес Самуэль, заходя в гостиную. С подозрением он уставился на меня, заметив, как мои глаза заполнились слезами.
— Да, конечно, — кивнула я, утирая щеки. — Время действительно запоздало, и я была очень рада встретиться, дедуль.
— Я был рад с вами познакомиться, — сказал Самуэль, подходя к мужчине и крепко сжимая ему руку. — Если вам что-то понадобится, не стесняйтесь, всегда можете на меня рассчитывать.
— Благодарю вас, — ответил дедушка, с теплотой глядя на своего нового знакомого.
После прощания с дедушкой, мы с Самуэлем уселись в машину и, включив двигатель, начали путь домой. Но внутри меня вновь возникло это привычное чувство тревоги, которое не покидало меня на протяжении последних нескольких дней. Оно словно окутывало мой разум, заполняя его неясными страхами и переживаниями.
— Всё хорошо? — тихо спросил Самуэль, концентрируясь на дороге. Казалось, он чувствовал мое волнение.
— Да, Самуэль, всё нормально, — ответила я, скрывая внутри себя нарастающее беспокойство. — Слишком много мыслей в голове. Хочется просто упасть на мягкую постель и проваляться в ней до самого обеда.
— Отправим Сильвестра за решётку, и ты сможешь валяться в кровати хоть целые сутки, — с легкой иронией заметил он, даже не отвлекаясь от дороги. Его лицо оставалось сосредоточенным, а в голосе слышалось облегчение, как будто он сам искал способ развеять напряжение.
— Самуэль, я, конечно, не такой жестокий человек. Но почему его просто убить нельзя?
— И это ты называешь капелькой жестокости? — отвечает он с легкой усмешкой, глядя на меня на светофоре.
— Он же заслужил, — уверенно говорю я.
— Я не хочу, чтобы он просто умер. Я хочу, чтобы он видел, как рухнет его компания, как он потеряет всё, что имеет, и как проведёт остаток жизни в тюрьме. Это гораздо хуже смерти, — произносит он с такой решимостью, что я не могу не задуматься о его словах.
— Ты прав. Но обидно, что он так свободно и безнаказанно разгуливает по городу. Если бы не он, возможно, я бы росла с двумя любимыми дедушками, — говорю я, чувствуя, как во мне поднимается горечь от этих воспоминаний.
— Он за всё ответит, дорогая, обещаю, — сжимает мою руку Самуэль, его голос наполнен искренностью.
Вскоре мы добираемся до дома. Взяв некоторые вещи и свой ноутбук, я направляюсь в квартиру Самуэля. Он сидит за столом, углубившись в питье протеина. Я не удерживаюсь от шутки:
— Эй, куда тебе ещё протеина? Скоро и в дверной проём бочком заходить будешь.
Он вскидывает брови, удивляясь:
— Как ты с порога поняла, что это протеин?
— Во-первых, у тебя на шкафу стоит молоко, которое ты добавил в коктейль. Во-вторых, ты хорошо взболтал бутылку, чтобы порошок растворился. И в-третьих, я несколько раз видела у тебя контейнеры с протеином, а у папы их было столько, что я начинаю их узнавать везде.
— Действительно, Ватсон, — усмехается он.
— Это всё заслуга папы.
— Знаешь, иногда я ревную тебя к твоему отцу, — искренне признается Самуэль, его голос чуть дрожит. — Он успел научить тебя всему, а я даже не знаю, что могу предложить.
Я понимаю, что он говорит, и чувствую, как меня охватывают смешанные чувства. Подходя к нему ближе, я медленно прижимаюсь к его широкой спине, пока он сидит за столом, погруженный в свои мысли.
— Когда я спрашиваю тебя о чем-то, у тебя всегда один ответ: «Папа научил», — продолжает он, не отрывая взгляда от стола. — Я задумался…
— Что случилось? — спрашиваю я, чувствуя, как настороженность начинает сменяться беспокойством.
— Я хочу быть таким же отцом для своей дочери. Чтобы она с гордостью в голосе говорила о своем отце. Чтобы всегда знала, что папа ее поддержит и никому не даст в обиду, — произносит он с такой искренностью, что меня вдруг пронзает острота понимания.
Смахнув набежавшую слезу, я обнимаю его крепче, положив голову ему на плечо. Мне и в голову не приходило, что Самуэль может ревновать меня к папе. Но больше всего трогает то, как он трепетно рассказывает о том, каким хочет быть отцом. Всё началось с простого разговора о протеине, а закончилось чем-то гораздо более важным и глубоким.
— Ты будешь самым лучшим отцом для своих детей, Самуэль, — неожиданно для самой себя произношу я, уверенность в своих словах вдруг наполняет сердце теплом. — Наши дети с гордостью будут говорить, что ты их отец.
Улыбка нежно трогает его губы, и в глазах появляется мягкий свет.
— Я рад, что у них будет такая мама, как ты, — отвечает он, и я вижу, как в его глазах сверкает надежда и счастье.
Самуэль поднимается со стула и, повернувшись ко мне, наклоняется, чтобы оставить короткий, но такой нежный поцелуй на моем лбу. Затем он притягивает меня к себе в объятия, и в этот момент мир вокруг словно замирает. Мы стоим в тишине, не произнося ни слова, и я чувствую, как сила его любви и тепла окутывает нас обоих.
— Ладно, давай отдохнём. Впереди нас ждёт много работы, — произнёс Самуэль, прижимая меня к себе. Его губы коснулись моей макушки, и это нежное прикосновение внушало спокойствие. Он отстранился и уставился на меня с ободряющей улыбкой, как будто хотел сказать: «Всё будет хорошо».
Я уселась на краю кровати, а Самуэль, едва скинув обувь, быстро нырнул под одеяло. Его дыхание стало ровным и тихим, в то время как я осталась одна в тёмной спальне, окружённая тишиной. Я нервно стучала пальцами по клавиатуре, стараясь сосредоточиться на том, что мне действительно важно.
Несколько лет назад мой проект оказался заброшенным, как потерянный камень на дне реки. Однако сегодня, размышляя о своих прошлых замыслах, я поняла, что он нужен людям. Этот антивирус должен стать защитой от кибермошенников, которые бесцеремонно проникают в жизнь ни в чём не подозревающих жертв.
— Ты спать не собираешься? — вдруг спросил Самуэль, поворачиваясь ко мне и против света лампы его глаза казались особенно яркими.
— Хочу кое-что быстро глянуть и всё, — ответила я, опуская взгляд на экран. Эмоции накатывали волнами: от волнения до легкой паники.
— Что это? — поинтересовался он, приподнимаясь на локтях и заглядывая в экран.
— За пару месяцев до того, как Габриэля отправили в тюрьму, я работала над созданием собственного приложения… Своего антивируса, который мог бы защитить людей от кибермошенников, — произнесла я, ощущая, как мысли становятся реальностью.
— Серьёзно? Это же отлично! — его лицо озарилось вдохновением.
— Я забросила всё, что связано с программированием, когда забрали Габриэля. Я боялась, что меня ждёт такая же участь, — выдохнула я, стараясь отогнать мрак этих воспоминаний. Самуэль заметил, как дрожит мой голос, и протянул ко мне руку, как будто стараясь подарить поддержку.
— Ты не одна, — сказал он тихо. — И если это нужно людям, тебе стоит вернуться к своей идее.
Я вновь взглянула на экран, и внутри меня что-то изменилось: появился свет надежды, словно пробивающийся через тучи день. Возможно, настало время вернуть в жизнь то, что принесло мне радость.
— Я только начинала разработку, и работы предстоит много. Но если у меня всё получится, то этим приложением сможет пользоваться каждая компания, каждый человек. Именно ради этой возможности я и погрузилась в мир программирования — хочу создать что-то уникальное, что изменит жизни людей.
— У тебя всё получится, я в этом уверен на все сто процентов, — сказал Самуэль, смотря на меня с искренней поддержкой. — Но помни, что важно не только гнаться за мечтой. Нужно находить время для отдыха.
Он взял мой ноутбук и бережно положил его на тумбочку рядом с его половиной кровати. Я почувствовала, как напряжение уходит, и на душе становится тепло. Воспользовавшись этой паузой, я прижалась к нему, укрывшись его теплом. Запах парфюма Самуэля и тепло его тела помогли мне забыть о заботах и тревогах. Закрыв глаза, я позволила себе расслабиться, растворяясь в объятиях.