5
– Если приедешь раньше, чем в пять утра, я тебя в дом не впущу, – Стэфани красила меня на вечеринку в своей комнате. Косметика у нее хранилась в специальном органайзере. Все было настолько аккуратно разложено, что мне показалось, что моя сестра – настоящий псих. – Веселись так, будто завтра помрешь! Наконец–то у тебя началась насыщенная подростковая жизнь. Поздно правда, но ничего! В твоем возрасте я бухала, как ненормальная.
Выпить Стэф, что не говори, любила. Ну не всегда же ей быть такой серьезной. А у меня былзапрет на алкоголь и табачные изделия.
– Стэф, ты когда–нибудь влюблялась? – вдруг спросила я. Не знаю, почему вдруг меня это заинтересовало. – Просто я не помню, чтобы ты по кому–нибудь убивалась. Тебе лишь бы, чтобы мужчина был богатым и из влиятельной семьи. Почему? Мы же не бедные. Почему для тебя это так важно?
– Помни, Луа, мы внучки Дэвиса Бэйкера. Наш дед – влиятельный бизнесмен не только в штате Вашингтон, но и во всей Америке. Наш будущий муж должен быть из приличной семьи, – сказала Стэф, немного замедляя темп краски на моем лице. – Многие хотят взять нас замуж, чтобы получить выгоду. Я уже потеряла счет, сколько раз мне предлагали выйти замуж мои старые одноклассники, хотя их родители далеки от богатства. Мне непонятно, почему наша школа, где я училась, и ты учишься сейчас, называется частной, если здесь также есть дети обычных людей, которые просто вовремя открыли свой бизнес. Например, твой друг Джеймс, – ей нравился Джим, но она смотрела свысока на тех, кто, по ее мнению, просто везучие обладатели магазинов. – Он единственный сын в семье, поэтому, конечно же, все деньги мистера и миссис Кларк направляют на него. Джеймс стильно одевается, у него есть машина и всегда в кошельке деньги.
– Ты тему меняешь, – остановила я сестру, поняв, что она пошла не в ту степь. – Ты когда–нибудь влюблялась или нет?
Сестра накручивала мне волосы плойкой, изображая, что вспоминает.
– Мне кажется, что у меня филофобия, – сказала Стэф, откладывая плойку на стол и мастерски поднимая волосы, чтобы придать им объем. – Мне разбили сердце однажды, и после этого я потеряла всякое желание отдавать свое сердце кому–то. Теперь я ищу только выгоду, – я посмотрела на нее с вопросительным взглядом. Разбили сердце Стэфани? Интересно, кто был этот смельчак. – Ладно, расскажу, – она наконец произнесла. – Он был из обычной семьи, учился со мной в Йельском университете, как раз тогда, когда ты была в Канаде. Хоть он и не был богатым, но очень умным и обаятельным. Я всегда мечтала о богатом мужчине, и до сих пор ищу его, но с ним что–то меня зацепило. Ведь невозможно объяснить, почему любишь какого–то человека. И еще меня бесит, что, когда влюбляешься, превращаешься в какого–то идиота. В итоге я старалась изо всех сил, а он меня предал. Теперь я не верю в любовь, Луа. Лучше жить для своей выгоды.
– Ты детально говорить не хочешь? – на мой вопрос сестра помотала головой. – Хорошо.
Я никогда не влюблялась, просто не было времени. Может быть, были какие–то симпатии, но ничего серьезного. Джеймс, напротив, был настоящим ценителем любви. У него каждый месяц былновый объект обожания. Меня всегда мучило любопытство: способна ли я когда–нибудь полюбить? И вообще, что это за чувство?
Когда моя сестра легко накрасила меня, я не могла оторваться от зеркала. Жаль, что с телом не так просто работать. На лице, кажется, не так много косметики, но Стэф сделала так, чтобы мои большие глаза выделялись, а бледная кожа приобрела немного румян, чтобы я не казалась мертвецом. Она даже предложила подобрать мне образ, но ее стиль не совсем соответствовал моему. Честно говоря, не все вещи из ее гардероба я хотела надевать из–за своей фигуры.
Надев все те же широкие вещи (джинсы, да толстовка), я спустилась на первый этаж, потому что в дверь звонил Джим. Открыв ему дверь, я пригласила его внутрь.
– Джеймс, сильно с ней не сюсюкайся, – после меня на первый этаж спустилась и Стэфани. – Покажи ей, как нормальные люди отдыхают. А то совсем одичала.
– Не волнуйся, Стэф, – у них с сестрой была своя атмосфера. – Раскочегарим ее, – Джим обнял меня за плечи. – Тебе жарко будет в толстовке, Луа. Может наденешь что–то другое? Так ты еще и в джинсах... На вечеринке много людей. Жара будет неимоверная.
– Правильно говоришь! – подхватила его слова Стэфани. – Не слушает меня. Своего тела стесняется. Хотя, чего стесняться!
– Ненормальная? – сказал Джеймс мне. – Переоденься.
Немного поспорив с ними обоими, я проиграла в словесном поединке. Поднявшись обратно к себе в комнату, надела черные шорты и рубашку в полоску. Спустившись к ним, их этот образ тоже не устроил, но еще больше оголять свое тело я не хотела, поэтому они смирились, и мы с Джеймсом поехали на вечеринку.
– С чего ты решила, что у тебя плохая фигура? – спросил у меня Джим, когда мы проезжали мимо школы. – Мне наоборот так больше нравится. Да и любой парень скажет, что так тебе лучше, чем, когда ты весила сорок с чем–то.
– Мне просто непривычно, Джим, – честно ответила я на его вопрос. – Может придет время, когда я привыкну к своему «новому» телу. Но сейчас мне оно не нравится. А то, что нравится парням, если честно, меня не колышет. Я хочу себе нравиться, в первую очередь, а не другим.
Джеймс знал мои феминистические замашки, поэтому промолчал, потому что знал, что ничем хорошим это не закончится. Я была той самой комментаторшей в твиттере, которая ругалась с парнями, если видела дискриминацию по отношению женщинам.
Громкая музыка, которая доносилась даже, сидя в машине, сопровождающая громкие ликующие голоса подростков, дали ясно мне понять, что мы приехали.
Мы еле припарковали машину, потому что их было слишком много возле дома. Запах алкоголя и травы не нравился мне, но меня взяли на слабо. Терплю.
Зайдя внутрь дома, я чуть не ослепла от диско шара. Джима все радостно приветствовали. Да, парень стал очень популярным в нашей школе. Я замечала взгляды девушек, которые были адресованы Джеймсу. С местной знаменитостью дружу!
Встретив Джона и Брайса, они угостили Джима шотом. Они предложили и мне, но я отказалась. Сев на диван, я просто наблюдала за людьми, которые веселились. Да, Джеймс и вправду быстро пьянел. Через час уже вовсю танцевал, как ненормальный, оставив меня в полном одиночестве.
Джон и Брайс тоже отрывались, но они пили пиво на время (кто быстрее) . Кстати, алкоголь располагался на двух столах в гостиной, где я и сидела. Как говорится, самый «очаг» вечеринки. Вдруг я увидела Клэйна, который разговаривал с Мэган возле «алкогольного стола». Девушка флиртовала с ним. Нравился ей блондин, но, как сказали парни, Клэйтон (как оказалось, его полное имя) не нуждается в женском внимании. Лично я считаю, что он гей...
Джеймс танцевал, сбросив свою футболку, окруженный девушками, стремящимися к нему. Я, в роли настоящего лучшего друга, достала свой телефон и начала фотографировать это зрелище. В такие моменты я осознавала различия между нами. Он – это огромная энергия и жизнерадостность, я – сплошная апатия и безразличие. Стэфани – работа, трудолюбие, ум, забота. Они оба такие разные, но в них было что–то неповторимое. Их существование придавало моей жизни разнообразие и интерес, хотя, с точки зрения моего внутреннего мира, они все не соответствовали моему вкусу. Но в этом и заключается прекрасие жизни – в ее многообразии и непредсказуемости.
Через некоторое время я и вовсе потеряла знакомых. Вечеринка не стояла на одном месте. С каждом минутой было все веселее и веселее (для всех, но не для меня). Кто–то подходил ко мне и что–то говорил. В основном это было: «Моя семья болела за тебя» или «Жаль, что все так вышло». Невероятно тошно от того, что запомнилась людям как фигуристка и спортсменка, у которой было много пропусков уроков из–за соревнований. Меня не помнят, как человека. Не помнят, как Луа Бэйкер, которая спала на уроках, потому что тренировалась до поздней ночи, и, у которой никогда не было лучших подруг. Я никогда не была в компании девочек. Не состояла в девчачьем чате, чтобы посплетничать о старшеклассниках. Все мои чаты были только деловыми и просматривались моим менеджером и тренером. Грустно понимать, что сейчас я даже им не нужна.
Мне надоела эта громкая музыка, поэтому я пошла в ванную комнату, чтобы охладить свое лицо, потому что было невероятно жарко. Зайдя в одну из комнат, я увидела Клэйна, который курил прямо в ванне. Он, простыми словами, кайфовал, смотря в потолок. Видно, здесь он хотел уединиться, чтобы ему никто не мешал.
Его мое присутствие совсем не смутило, поэтому я, ничего не говоря, пошла прямо к раковине, чтобы умыть лицо. Было бы здорово, если бы еще можно было сходить в туалет, но, пожалуй, сделаю свои дела на втором этаже. Вспомнив, что сегодня меня красила Стэф, я со страхом подняла голову к зеркалу.
– ЧЕРТ! – закричала я, отчего Клэйн немного шуганулся. Но мне было не до него. Я испортила свой макияж! Брови стерлись, а тушь потекла. – КАК Я МОГЛА ЗАБЫТЬ?!
Сейчас я выглядела, как чудище лесное. Вдруг я слышу справа от себя, как раздается чей–то заливистый смех. Повернув свою голову к источнику звука, вижу, как надо мной смеется Клэйн.
– ТЫ СДЕЛАЛА МОЙ ДЕНЬ, БЭЙКЕР!
Не обращая внимание на этого придурка, я взяла ватный диск и на полках нашла мицеллярную воду. Чем ходить, как баба–яга, лучше смыть макияж полностью. Всю жизнь на меня смотрели. Я привыкла. От его взгляда ничего не изменится.
Парень же, в свою очередь, поняв, что у меня ноль реакции, прекратил смеяться. Так всегда: не показываешь своих эмоций – люди прекращают смеяться над тобой. Вытерев свое лицо полотенцем, я посмотрела на себя в зеркале. Да, долго я не походила красивой, но так тоже сойдет.
– Без макияжа ты красивее, – вдруг проронил Клэйн, отчего я вопросительно посмотрела на него. – Хотя мешки под глазами уродливые.
– Мне все равно, – я уже собиралась открыть дверь, чтобы уйти, но вдруг парень хватает меня за руку. Меня охватило ощущение неожиданности. Парень, медленно поднимаясь из ванны, встает передо мной, почти прижимаясь. – Ты чего?
– Играешь в недотрогу? – Клэйн говорил весьма разборчиво. Он не выглядел пьяным. Совсем нет. Вполне трезвый.
– Играю, – ответила я, хотя вовсе не играла. Мне было реально фиолетово на этого блондина, который дрожал в кинозале. – Тебе то что?
Парень ослабил хватку и немного отстранился. Клэйн слегка усмехнулся, а я стояла в непонятках. Что он хочет, чтобы я сделала? Станцевал? Спела? Стишок рассказала?
Может у него биполярное расстройство? В таком случае, мне даже жаль его. Клэйн смахивал на психа какого–то. Может мне стоит опасаться его? Вдруг у него в кармане нож...
– Ненавижу людей, которые безразличны ко всему живому.
Его слова должны были достучаться до моей души? Я должна чувствовать себя виноватой?
– Я знаю, что ты стараешься меня извести, но твои попытки – пустая трата времени, Клэйн. Лучше прекрати и пойми, что мне все равно на твои слова. Меня пытались вывести на агрессию люди и намного грубее тебя, – почему–то моя память не могла забыть проживание в спортивном интернате, где меня попросту все ненавидели. – Что я могу сделать, если мне и вправду все равно?
Он отпустил мою руку, предоставив мне некий "шанс" уйти. Клэйн выразил разочарование в моем ответе, это было видно по его лицу. Теперь, принципиально стоя перед ним, я смотрела ему прямо в глаза. Невольно мой взгляд начал блуждать по его лицу. Интересно, из близкого расстояния он выглядел даже симпатичнее. Неожиданно я согласилась с девочками, которым он нравился. Парень, действительно, выглядел неплохо. Хотя, правда, мне захотелось бы взять пинцет и выщипать ему брови.
– Тебе не нравится здесь, – вдруг сказал Клэйн, а я вновь направила свой взгляд на его глаза. –Тебе все равно на всех, потому что ты хочешь бежать. У тебя скрытая депрессия. Сиэтл пугает тебя. Жизнь в этом городе не подходит тебе, – он еще диагностировал у меня депрессию. Прекрасно. – Ты хочешь одного – сбежать.
– Спасибо, что рассказал мне о том, что я и без тебя знаю. Ты же художник. У меня это тоже на лице написано? – с издевкой в голосе спросила я.– Что с тобой такое? То ты помогаешь мне на уроке, то грубишь, то обнимаешь в кинозале, а теперь опять грубишь.
– Я сделаю так, чтобы ты меня никогда не забыла.