1. Испокон веков и вовеки вечные.
Мы знаем, кто мы есть,
Но не знаем, кем мы можем быть.
— Я так по вам скучаю. — мой тихий шёпот смешался с горькими слезами, и капля солёной воды упала на выцветневшую фотографию моих родителей. Мужчина и женщина улыбались, держась за руки, и радовались жизни, даже не подозревая о том, что скоро наступит конец. Конец всему, что они однажды создали.
Я сидела, облокотившись о полуразрушенную стену и крепко сжимала в руках единственную уцелевшую фотографию моих родителей, прижимаясь к собственным коленям. Слёзы без остановки стекали по моим бледным щекам, а в пяти метрах от меня лежал труп моего дядюшки, — последнего представителя рода Бенсон, не считая меня. Я знала, что тело Айзека — это своеобразная часовая бомба, которая начнёт отсчёт, как только в лёгкие дяди перестанет поступать воздух. Знала, но не уходила, не старалась убежать, покинуть это место, которое с минуты на минуту взорвётся к чертям. Я продолжала сидеть на холодном полу и лить слёзы, не в силах успокоиться, не в силах взять себя в руки. Я чувствовала Хаос внутри себя, как он возрастает с каждой секундой, как его становится больше и как он заполняет мои внутренности, постепенно переливаясь по венам, заставляя мою кровь кипеть от нахлынувшей магии внутри. А в голове продолжался хоровод мрачных мыслей, на которые меня натолкнул моя дядя перед своей кончиной: возможно, что мои родители живы.
Flash bank
Из темноты появилась змея, которая быстрым движением своего тела добралась до Айзека, окутывая его шею, словно тёплый шарф на зиму. Я отошла назад и отвернулась, не желая видеть то, как погибает мой последний близкий человек. На глаза навернулись слёзы печали, и одновременно слёзы радости, ведь сейчас всё и закончится.
Всё только начинается, малышка.
— Камилла, — задыхающийся голос Айзека окликнул меня и заставил обернуться, посмотреть на его живые глаза в последний раз, услышать его голос в последний раз. Я увидела, как длинный хвост чёрной змеи сжимал его шею, а острые зубы проткнули тонкую кожу, пропуская свой яд вовнутрь. — Они...живы...
The end flash bank.
Воспоминания продолжали мучать меня, душить, затягивая в свою глубь. Я не могла перестать думать обо всём этом, не могла прекратить поток этих мыслей. Не могла перестать думать о том, что, возможно, Айзек говорил именно о моих родителях. А вдруг они действительно живы и уже многие столетия находятся в плену? В опасности? Мама, папа, где же вы?
В следующую секунду произошло то, что заставило меня перестать лить слёзы и на мгновение остановить свой поток мрачных мыслей. Яркая вспышка света, появившаяся перед моими глазами, заставила меня прикрыть глаза руками, чтобы не ослепнуть. Когда наконец я убрала руки, дабы взглянуть на сие творение света, я увидела то, что совсем и совершенно не ожидала лицезреть. Я стала свидетелем того, о чём ходят слухи и пишут книги, кого все возносят до небес, поют песни и сочиняют стихи, и что другие считают вымыслом: я увидела ангела.
Он возвышался надо мной, сияя ярче ночных звёзд, сияя ярче самого солнца. Вид его был, как у человека, от которого за милю несло добром и могуществом, а белоснежные, словно чистый, только что рождённый снег, крылья за его спиной дополняли образ ангела, спустившегося с небес, коим он и являлся. Белая мантия на его плечах развивалась по ветру, а золотистые веточки винограда, которыми были украшены светлые волосы, говорили о том, что ангел явился с миром и добрыми намерениями.
Глядя на его лицо, я смогла уловить знакомые черты лица, которые когда-то принадлежали близкому для меня человеку. Те же скулы, тот же вздёрнутый нос и та же милая улыбка, дополняющая образ истинного ребёнка с чистым сердцем и невинной душой.
— Приветствую тебя, дитя Хаоса и порока. — проговорил ангел, протягивая мне свою руку, дабы я приподнялась, для разговора с ним. — Небесная Цитадель проявила интерес к человеческому ребёнку, наделённому магией Хаоса. Единственному ребёнку, хранящему в себе наследие Хаоса, способного погубить весь этот мир, став вторым проклятием рода человеческого.
Голова шла кругом и слова ангела слышались мне, словно из тумана. Я была настолько повержена в шок появлением настоящего Высшего Существа, что не могла найти нужных слов, дабы описать своё состояние в данный момент.
— Цитадель изъявила желание отобрать у тебя эту могущественную магию и запереть её на Небесах, дабы она больше не навредила ни живым, ни мёртвым. — продолжал говорить ангел монотонным голосом.
И только сейчас, услышав про намерения ангела, я пришла в себя, удивлённая тем, что ангелам вообще есть дело до меня. Но проблема даже не в этом, а в том, с какой именно целью небесные существа явились ко мне. Да, я считаю своё наследие опасным, но даже ангелам не позволю отобрать это у меня. Ведь только благодаря Хаосу внутри себя я ещё жива, и могущественнее всех, кого я только знаю. Именно это не даёт мне погибнуть и, возможно, что благодаря именно этому я смогу найти любые зацепки о моих родителях.
— Со всем уважением к вам и вашим братьям, со всем уважением к небесной Цитадели, но я не отдам вам свою магию. — произнесла уверенно я, скрестив руки на груди, и не отводя взгляда от ангела. — Ведь для того, чтобы лишить кого-то магии, нужен могущественный артефакт либо моё согласие, и я могу с уверенностью сказать, что ни того, ни другого у вас нет.
— Мисс Бенсон, вы даже не представляете, насколько большую ошибку вы совершаете. Ангелы не дадут вам второго шанса и если сейчас ваш ответ "нет", нам придётся забрать вашу магию без вашего согласия.
— Мой ответ "нет". — проговорила я.
Ангел не изменил своего выражение лица, но я ощутила слабую нотку злости и раздражения. Ангелы не привыкли слышать отказ. И особенно раздражает то, когда таким сильным и могущественным существам, живущим на небесах, отказывает какая-то девчонка.
— Мы уважаем ваше решение, но сейчас вы объявили своё "нет" для всей ангельской Цитадели. Вы к этому готовы?
— Готова.
Ангел взмахнул своими крыльями и в этот же миг исчез, оставляя за собой парочку белоснежных перьев, которые неспешно упали на пол, заставляя меня вспомнить, что буквально через несколько минут всё помещение взорвётся к чёртовой матери. Я, конечно же, не умру, но боль почувствую так же чётко и ясно, как и все смертные.
УСЛЫШЬ МЕНЯ, ДОЧЬ МОЯ! ДА БУДЕШЬ ТЫ В ВЕЧНОМ ПЛЕНУ У МЕНЯ!
В одно мгновение мне стало настолько больно и неприятно, что я даже словами передать этого не могу. Моя голова начала, словно, раскалываться напополам, от каждого слова, произнесённого Хаосом, я чувствовала неописуемую боль, мешающую мне соображать и двигаться. Вновь выступили порезы на руках, только в этот раз они были более глубокие, что следует, что и крови было ещё больше. Алая жидкость продолжала стекать по моей бледной коже на пол, вырисовывая собой какую-то картинку. Вскоре я смогла осознать, что это надпись на латыни, написанная моей кровью.
Proiecisse diabolo quoniam auditu risus feres caput.
Перевод означал то, что мне следует избавиться от дьявола внутри, ибо буду я страдать и слышать смех его в голове.
В эту же самую секунду боль неожиданно отступила, разрешая мне вдохнуть свежего воздуха полной грудью, закрыть глаза, и дожидаться, пока раны на моём теле начнут затягиваться. Было немного неприятно, но боли я больше не чувствовала.
Я поняла, что пора уже покинуть это здание, оставляя здесь трупы тех, кто причинил мне боль. А именно: Люцифер, та девушка и, конечно же, Айзек Бэйн. Теперь они останутся тут, навечно и навсегда.
Но навсегда ведь ненадолго, да?