Глава 20
**Логово Минхо. Кабинет. Рассвет.**
Первые лучи солнца пробивались сквозь шторы, окрашивая мраморный пол в кроваво-золотые полосы. **Минхо** развалился на диване из шкуры снежного барса, наблюдая, как **Сынмин** (с белой повязкой на лбу) неуклюже расставляет книги по магии в его библиотеке. Кумихо уже трижды "случайно" касался его пальцев, передавая фолианты. Каждый раз Сынмин вздрагивал, как ошпаренный, но не отстранялся. Фиолетовые глаза Минхо светились **удовлетворенным хищным блеском.**
Дверь распахнулась без предупреждения. **Джисон** стоял на пороге. Неподвижный. Бесшумный. Но в его обычно пустых глазах бушевал **ураган сомнений.** Он не смотрел на Сынмина. Только на Минхо.
— Мне нужен совет, — произнес Джисон. Голос был ровным, но в нем вибрировала сталь под напряжением.
Минхо лениво махнул рукой Сынмину:
— Иди проверь розы в зимнем саду. И... не упади.
Сынмин сгреб стопку книг и почти бегом ретировался, краснея до кончиков ушей.
— Ну? — Минхо поднял бровь, наслаждаясь видом растерянности (да, это была именно растерянность!) на лице своего вечного стража. — Кого убить? Или замуровать заживо? Чанбина? Хёнджина? Или, наконец, этого идиота Сынмина?
Джисон сделал шаг вперед. Его пальцы сжались в кулаки, костяшки побелели.
— Я... испытываю аномалию, — начал он, словно докладывал о поломке оружия. — Повышенный сердечный ритм при визуальном контакте с объектом Ч. Нарушение логики при анализе его речевых паттернов. Непроизвольные микроконтракции лицевых мышц... напоминающие улыбку.
Минхо медленно выпрямился. Фиолетовые зрачки сузились до булавочных головок.
— Объект Ч.? — он прошептал. — *Чонин?* Шумное, вечно жующее, пахнущее дешевым пивом недоразумение?
— Да, — Джисон выдавил слово. — Я... хочу прекратить аномалию. Или... понять ее. Требуется стратегия.
Тишина повисла густая, как смог над Сеулом. Минхо смотрел на Джисона, как на инопланетянина. Потом его губы дрогнули. Зашевелились. И **расплылись в самой широкой, самой искренней, самой ошарашенной улыбке за тысячу лет.** Он засмеялся. Громко. Беззлобно. Как ребенок, увидевший падающую звезду.
— Джисон... — Минхо утер мнимую слезу. — Мой каменный столп. Мой вечный лед. Ты... **влюбился.** В этот человеческий мусорный бак на ножках! В Чонина!
Джисон не покраснел. Он **побледнел.** Как мраморная статуя.
— Термин "влюбился" неточен. Это... биологическая реакция на...
— На его идиотский смех? На то, как он орет твои любимые строчки BTS пьяным соловьем? На то, как он тыкает тебе в бок локтем, предлагая доесть его просроченную пиццу? — Минхо встал, подошел вплотную. Его глаза сияли **восторгом абсурда.** — О, это великолепно! Лучший подарок за всю вечность! Джисон и Щенок!
— Что делать? — спросил Джисон, игнорируя насмешки. В его голосе прозвучала... **мука.**
— **Целовать его,** болван! — Минхо хлопнул Джисона по плечу. — Стиснуть его глупую морду в своих руках и прижать губы к его вечно болтающему рту! Пока он не захрипел! Как я с Сынмином! Только... менее травматично. Без раковин.
Джисон смотрел на Минхо с немым ужасом. Целовать? Чонина? Этот шумный, липкий, вечно пахнущий чесночными чипсами...
— Он... не объект С., — пробормотал Джисон. — Он... хаос.
— Именно! — Минхо засмеялся снова. — И ты хочешь этот хаос приручить? Объять? Заткнуть поцелуем? Дерзай! Теперь, — он повернулся к окну, где в саду маячил Сынмин, неуклюже поливающий кактус вместо роз, — *я* свободен. Без угрызений. Твоя "аномалия" – мое оправдание.
Он вышел в сад. Джисон остался стоять среди треснувших зеркал прошлой ночи, осознавая: его каменное сердце больше не каменное. Оно бьется. Дико. Беспорядочно. И виной всему – **шумный щенок с просроченной пиццей.**
**Квартира Чонина. Полдень.**
**Чонин** лежал на полу среди оберток от чипсов, смотря потолок. Голова гудела после вчерашнего, но стыд горел ярче похмелья. *Он орал Джисону о любви. Под душем из поливалки. Как идиот.*
Внезапный стук в дверь. Твердый. Металлический. Как шаг робота.
— Открыто! — заорал Чонин, не двигаясь.
Дверь открылась. **Джисон** стоял на пороге. В черном, как всегда. Лицо – маска. В руках – не оружие. **Громадный, идеально круглый, многоярусный торт.** Глазурь сияла белизной, ягоды сверкали как рубины. Надпись: **«ЗА МОЛЧАНИЕ. НА 5 МИНУТ».**
— Чё? — Чонин сел, тыча пальцем в торт. — Это шутка? Яд? Взрывчатка?
Джисон вошел. Поставил торт на единственный свободный угол стола. Повернулся к Чонину. Сделал шаг. Еще один. Его тень накрыла Чонина.
— Ты... шум, — произнес Джисон. Голос был непривычно... тихим. Не монотонным. — Постоянный. Раздражающий. Неэффективный.
— Спасибо, бля! — фыркнул Чонин, но съежился под его взглядом.
— Но... — Джисон наклонился. Его лицо оказалось в сантиметрах от Чонина. Тот замер, увидев в каменных глазах что-то... **новое.** Теплое? Паническое? — ...твой шум стал... моей тишиной. Когда его нет... слишком громко внутри.
Чонин открыл рот. Чтобы крикнуть? Пошутить? Не успел.
**Джисон схватил его за щеки.** Жестко. Как тисками. Притянул к себе. И **прижал свои губы к губам Чонина.**
Это не был поцелуй Минхо – не исследование, не взрыв эмоций. Это был **приказ.** Требование тишины. Запечатывание рта. Но губы Джисона... дрожали. А его рука на щеке Чонина, хоть и сжимала как сталь, была **горячей.**
Чонин замер. Мир сузился до точки соприкосновения губ и каменного взгляда в упор. Потом он... **обнял Джисона.** Вцепился в его черную рубашку и прижался всем телом. Шум в его голове стих. Осталась только **оглушительная тишина** поцелуя.
**Зимний сад Минхо.**
**Минхо** прижал **Сынмина** к стеклянной стене оранжереи. Розы вокруг пылали алым. Его губы скользили по шее растяпы, оставляя горячие следы.
— Б-босс... — Сынмин задыхался, цепляясь за его плечи. — Джисон... он...
— Занят, — прошептал Минхо, впиваясь зубами в чувствительное место под ухом. Сынмин вскрикнул. — Он заткнул Щенка. Надеюсь, надолго. А теперь... — он откинул голову Сынмина, заглядывая в его огромные испуганные глаза, — ...заткнись ты. Пока я не передумал и не превратил тебя в удобрение для этих роз.
Он захватил его губы в поцелуй. Уже не случайный. Не нежный. **Голодный.** Сынмин ответил. Неумело. Дрожа. Но ответил.
**Где-то в пентхаусе Банчана** лопнула вторая боксерская груша. **Хёнджин** вбивал в гугл: "Как целоваться если ты король демон". А **Феликс,** получив одновременно фото от Чонина (торт и смайлик) и слуховой отчет от Сынмина (тяжелое дыхание в трубку), просто закрыл глаза. Его мир, полный безумных тиранов, вечных кумихо и растяп-шпионов, окончательно превратился в **сюрреалистичный любовный роман.** И красный бисер на его запястье мерцал, как предупреждающий маяк: тишина кончилась. Начался **шум чувств.**
**