Глава 41.
Бросив машину около чьего-то дома, я побежала. Стас на немного отставал от меня, и мне нужно было поскорее убраться оттуда, дабы не быть пойманной. Я бежала без оглядки с одной лишь мыслью в голове – добраться до «Гондолы». Там Денис. Он не даст меня в обиду. Защитит от Стаса.
Тяжело дыша, я быстро перебирала ногами, то и дело, поскальзываясь на сырой и мягкой земле и цепляя на ботинки грязь, от которой становилось тяжелее бежать с каждым шагом.
Воздух вышибло из лёгких, когда перед моими глазами предстали руины верхних этажей. Я впервые видела их и еле удержалась на ногах от шока, и с трудом заставила себя идти дальше. Подойти ближе и пролезть внутрь через оставшийся после пожара люк.
***
Он удивился, увидев меня на пороге. Застыл на месте, не веря своим глазам, а я просто подошла ближе и обняла его. Несколько месяцев назад я бы убежала, только от одного упоминания о Денисе, но сейчас я сама пришла к нему. Потому что научилась доверять. Потому что он доказал, что ему можно верить и не пожалеть об этом.
- Милана... - выдохнул брат, отвечая на мои объятия. – Глупышка, ты не должна была возвращаться. – Он отстранился и, взяв меня за подбородок, нежно провел пальцем по моей скуле. – Кто это сделал? Что произошло?
- Я подралась со Стасом, - призналась я, и уголки губ непроизвольно подались вверх. – Он победил, и вот я тут. Убежала, потому что был заключен договор. Который он выиграл.
- Глупая ты, маленькая девочка, - вздохнул Денис, взяв меня за плечи. – Тебе нельзя было возвращаться в «Гондолу» - это может закончиться чёрти знает чем.
- Чем?
- Кто-то может умереть или пострадать, и всё из-за того, что ты вернулась.
Я замолчала. Он был таким серьёзным и сосредоточенным, что от его слов я внутренне сжалась. Брат говорил на полном серьёзе. И чувствовала напряжение, переполняющее его и что-то ещё... непривычную, несвойственную Денису эмоцию.
- И какой у нас выход? – наконец пискнула я.
- У тебя – не попадаться на глаза отцу и держаться ближе ко мне. У меня – защищать и не отпускать тебя любой ценой. Ты спутала все карты, сестрёнка, и я совершенно не знаю, чего нам ожидать теперь.
В голове эхом отдавались его слова. Меня качнуло в сторону, но я ухватилась за стену и удержалась. Я чувствовала, как брат прожигает мне внимательным взглядом, рассматривая каждую мою ссадину и каждый синяк. А теперь их было много.
- Будь тут, - наконец сказал брат. – Я скоро вернусь. Пожалуйста, Милана, посиди тихо и не натвори глупостей, - попросил он со страдальческим выражением лица. Я кивнула, и Денис, чуть улыбнувшись, пулей вылетел из комнаты.
Я услышала, как повернулся ключ в железной двери комнаты, а потом почувствовала давящую тишину. Она была тяжелой и, казалось, действовала на нервы сильнее любого ультразвука.
Тряхнув головой, чтобы избавиться от гудения в ушах, я сделала шаг. Ещё один. Ещё. Пересекши комнату, я подошла к столу и выудила из ящичка какие-то ножницы.
«Пожалуйста, не натвори глупостей», - вспомнились слова Дениса. Вертя в руках ножницы, и не понимая, для чего достала их, я улыбнулась. То ли наказанию брата, то ли одному из многочисленных демонов, галдящих в моей голове.
- А я и не натворю, - вслух ответила я, и хихикнула.
Потом, крепко зажав в руках ножницы, я медленными шарами подошла к зеркалу и принялась разглядывать своё отражение. От маленькой девочки Миланы не осталось и следа. Теперь я вообще не знала, кем была. Просто была и всё. Знала, что окружающие называют меня Миланой, потому что когда-то меня так назвала Ольга. Знала, что когда-то я была совершенно обычным ребёнком, счастливым, а теперь превратилась ни во что.
Лицо всё в царапинах, порезах и синяках, карие глаза смотрели невидящим, пустым взглядом, но где-то в их глубине... где-то там – эмоции. Но на поверхности – пустота.
Мама заплетает мне косы. Старательно и аккуратно вплетает в шелковистые каштановые волосы цветные ленточки. Улыбается, смотря на наше с ней отражение в зеркале, и говорит:
- Смотри, какая ты красавица!..
Всхлип.
Я зажала себе рот свободной рукой и закрыла глаза, но от зеркала не отошла.
- Сейчас я отпущу тебя, и ты поедешь.
- Нет, папочка, не отпускай! Я же упаду! Я боюсь, папочка!
Папа шел рядом с велосипедом, поддерживая его за багажник, чтобы я не упала. Я училась ездить на двухколёсном велосипеде.
- Не упадёшь. Принцесса, крути педали, а то ты никогда не научишься!
- Поставь колёса обратно!
- Езжай, принцесса. Крути педали. У тебя замечательно получается!
Я готова была кричать.
До одури, до срыва голоса... крик просился наружу, поднимался всё выше и выше по гортани, но я подавила его, укусив палец.
Боль... я чувствовала, как из ранки вытекала кровь и мне стало чуть легче.
Гроб с телом мамы погружают в землю. Никто не плачет, лишь я... никто не хочет мне помочь, никто, кроме... Стаса. Он тут. Он рядом и прижимает к себе, нашептывая, что всё будет хорошо.
Плачу лишь я. Остальные лишь равнодушно смотрят на гроб с кислой миной, но их глаза сухие, тушь не тёкшая, и совесть чистая. Никто не захочет плакать по самоубийце. По самоубийце, которая оттолкнула от себя всех, кроме собственной дочери.
- Всё будет хорошо, Милана, - шепчет Стас, гладя меня по спине и прижимая к себе.
- Ничего хорошего... - кое-как выдавливаю я и снова захожусь в рыданиях. – Её больше нет. Больше нет... и всех, всех тоже не будет... лишь вопрос времени...
- Тише, тише... Я всегда буду с тобой. Независимо от того, хочешь ли ты этого или нет. Я рядом.
- Честно?.. – я оторвала голову от его груди и посмотрела в его глаза. Чёрные, словно самая тёмная ночь.
- Честно, - пообещал Стас и ещё крепче прижал меня к себе.
Я судорожно втянула воздух через нос. Открыла глаза и вытерла со щек мокрые грязные дорожки. Задержала взгляд на своём отражении в зеркале и провела пальцами по скуле своего отражения. Холодное... стекло холодное...
- Ну и где же ты, Милана? Что от тебя осталось?.. – спросила я у отражения. Оно повторяло за мной, но не отвечало ничего.
Ничего...
- Ничего... - ответила я самой себе, и отражение повторило за мной. Я улыбнулась и поднесла дрожащую руку с ножницами к волосам.
И начала резать. Я старалась ровняться по подбородку, но руки дрожали, и получалось криво. Но мне было всё равно, лишь бы избавиться от волос. Они были мне ни к чему. Прежней Милане они нравились, были её гордостью и украшением, а нынешней, не имеющей ни красоты, ни гордости... не имеющей ничего, были ни к чему. Только мешали и напоминали о прошлом, от которого я хотела убежать.
Темные спутанные пряди полукругом падали на полк моим ногам, а я лишь резала и улыбалась, сквозь текущие ручьём слёзы. Потом, отбросив ножницы, я осела на под и подтянула колени к груди, продолжая плакать.
А дальше – темнота...
***
Раз. Два. Три...
Я вижу огромное цветущее поле и улыбаюсь. Светит солнце и на небе ни облачка. Я смеюсь и, раскинув руки, бегу по полю, вдыхая запах цветов.
... Четыре. Пять. Шесть...
Внезапно всё темнеет, и набегают тучи. Я останавливаюсь и, закинув голову, смотрю на небо. Тучи чёрные-чёрные, без единого просвета. Я хмурюсь, но потом раскидываю руки и падаю в траву. Блаженно улыбаюсь.
... Семь. Восемь. Девять...
По земле идёт трещина, расходящаяся всё шире и шире. Поле проваливается в неё. Проваливаюсь и я, но цепляюсь за край и удерживаюсь.
... Десять. Одиннадцать. Двенадцать...
Идёт дождь. Но из туч низвергается не вода, а... кровь. Тёмно-алые сгустки крови облепляют кожу, падают на глаза и забиваются внутрь, заставляя задыхаться.
... Тринадцать. Четырнадцать. Пятнадцать...
Я срываюсь и пронзительно кричу, падая во тьму. Последнее, что я слышу – чей-то мягкий шепот «Всё нереально», а потом тьма поглощает меня...
***
Открыв глаза, я увидела перед собой Дениса. Он сидел передо мною на корточках и смотрел на меня широко распахнутыми глазами.
- Я же просил не вытворять глупостей! – прошипел он. – Почему у тебя есть вредная привычка не слушать меня?
- Прости, - кое-как проговорила я. – Я не знаю, как это получилось. Я вроде бы контролировала себя, а потом...
- И что ты сделала со своими волосами?! – ужаснулся он. – Глупышка.
- Почему? – я поднялась и посмотрела на брата. Его губы тронула тень улыбки.
- Потому что не нужно было обрезать их. Это было красиво, и мне нравилось... и Майорову тоже. Зачем ты решила поиграть в парикмахера?
- Потому что меня не устраивал мой ангел-хранитель, - произнесла я. – Лучше быть вообще без ангела, чем с таким, который буквально пихает тебя в неприятности.
- Если мне доведётся откинуться раньше тебя, то я буду валяться в ногах у крылатых, выпрашивая должность ангела-хранителя своей сестры, - пообещал он. – Я никогда не верил в подобную чушь, amato*, но поверил.
- Как это переводится? – поинтересовалась я.
- «Сестра», - улыбнулся он.
Неожиданно я почувствовала ужасную жажду. В горле пересохло и, глотнув воздуха ртом, я закашлялась.
- У тебя есть что-нибудь попить?
- Огорчу тебя – только вино. Наверху, в столовой, полно питья, но тебе туда нельзя, а я не хочу мелькать туда-сюда, пока отец снова не взбесился. А то нервы, война, нервы... Крыша.
- Давай хоть вино. Всё что угодно, лишь бы утолить грёбанную жажду.
Брови Дениса взлетели вверх и продолжали подниматься, так, что казалось, что они остановятся где-то на затылке, но он кивнул и, отойдя в другой конец маленькой комнаты, налил в два винных бокала тёмно-красную жидкость. Вернувшись, парень отдал один мне, а второй оставил себе.
- Спасибо, - поблагодарила я и уже собралась опрокинуть содержимое бокала в глотку, но Денис меня прервал:
- Подожди.
- Что?
- В детстве мама рассказывала мне легенду об ангелах, - начал брат, а я чуть не выронила из рук бокал. Денис никогда не говорил о своём детстве и тем более о его матери.
«Нашей матери, - поправила себя я. – Катарина наша общая мать».
- Я до сих пор помню это поверье, и оно до сих пор восхищает меня, - вымолвил брат. – Там говорилось, что перед боем Неба и Земли, ангелов и смертных, падший и победивший ангелы пили за победу смешанную кровь грешника и праведника. И уже через несколько часов земля была обращена в пыль, а еретики – уничтожены. В наказание за чужие ошибки, невинные души вынуждены были скитаться по мёртвой пустыне до скончания веков.
Я застыла. Легенда о жестоких и кровожадных ангелах не спешила выходить из головы, повторяясь эхом и нарастая гулом.
- Люцифер – дьявол... - произнесла я.
- Он тоже был ангелом, милая, вот только иногда искушение так соблазнительно, что не каждый его выдержит. И он не выдержал, за что поплатился своей душой. Angelo caduto**, - сказал он на каком-то мелодичном языке, то ли на испанском, то ли на итальянском. Но я уловила смысл слов. Падший ангел. – Я хочу выпить перед боем со своей сестрой. На удачу. Ave Lucifer! Morituri te salutant!***
____________________________
*amato -- любимая (итал.)
**Angelo caduto -- падший ангел (итал.)
*** Ave Lucifer! Morituri te salutant! -- Аве, Люцифер! Идущие на смерть приветствуют тебя! (лат.)
____________________________
Глава вышла чуть раньше, да. Просто сегодня Аэль, вдохновляемая вашими отзывами и требованием продолжения, работала с самого утра и только-только закончила:)