Глава 9
18+
В жизни мало кому везет, а если уже так получается - везет по крупному. Так сложилось и с Дариусом Маккензи. Он был одним из тех, кому судьба, казалось, выписала золотой билет ещё при рождении. Его семья — чрезвычайно богата, умна и влиятельна. Дариус унаследовал все: высокие скулы и гордую осанку, чарующие серые глаза, в которых можно было утонуть, и холодный голос, которому невозможно было не подчиниться. Маккензи были аристократами из двадцать первого века — всегда уверенные в себе, привыкшие, что весь мир крутится вокруг них и выполняет любые их желания.
Но, как это часто бывает, даже идеальные семьи скрывают трещины. Их величие смягчала лишь Луана Маккензи, мать Дариуса. Элегантная и добрая, словно вышедшая из старинного романа, она была настоящей хранительницей домашнего очага. Луана поддерживала мужа, заботилась о сыне и наполняла холодные стены их дома теплом. Она была той самой нитью, что связывала семью воедино.
Пока одна роковая ночь не перевернула всё с ног на голову.
С тех пор в жизни Дариуса воцарилась тьма. Она стала его спутницей, поглотила всё вокруг и изуродовала его взгляд на мир. Самое ужасное заключалось в том, что его это вполне устраивало. Дариус Маккензи привык подчинять себе обстоятельства, людей и судьбы, а если что-то шло не по его плану — это просто нужно было раздавить.
Дариус Маккензи
— Мистер Маккензи, Пенелопа Томсон уже здесь.
Писклявый голос Минты, моей секретарши, неприятно пронзил тишину моего кабинета. Я устало потер лоб и бросил взгляд на массивные настенные часы. Пенелопа, как всегда, была чертовски пунктуальна — не приходила ни на минуту раньше и никогда не опаздывала. Эта её выверенная точность всегда меня раздражала и восхищала одновременно.
Через мгновение коридор наполнился гулким эхом её каблуков. Стук был ровным, почти музыкальным — будто Пенелопа шагала в такт какой-то одной ей известной мелодии. И вот дверь распахнулась, и комната наполнилась запахом дорогих духов и её присутствием — чувственным, дерзким и неотразимым.
— Дариус, дорогой! — воскликнула она, и прежде чем я успел встать из-за стола, Пенелопа уже заключила меня в свои горячие объятия. Её тонкие руки уверенно скользнули по моим плечам, а мягкие губы оставили смачный поцелуй на шее — слишком близко к линии воротника.
Она пахла приторно сладкими духами с нотками ванили и жасмина, от которых кружилась голова. На вкус Пенелопа была как яд — опасная, сладкая и такая, от которой невозможно отказаться. Её темные волосы идеально уложены, мягкие локоны спускались по плечам, а большие карие глаза смотрели на меня с вызовом и едва заметной хитринкой. Эта женщина всегда знала, как использовать свою внешность в своих интересах.
— Я рад тебя видеть, Пенелопа, — ответил я холодно, машинально потерев место её поцелуя. Липкость от блеска для губ ощущалась неприятно, но её это, конечно, не волновало.
Она широко улыбнулась, обнажив идеальные белые зубы, и, не утруждая себя лишними церемониями, сбросила свою сумочку в кресло и села на его край, закинув длинную ногу на ногу. Тонкая черная ткань её платья, облегающего фигуру, при движении натянулась, подчеркивая плавные изгибы её тела.
— Что такого важного, что ты позвал меня в Лондон? — спросила она, прищурившись, и обвила ладонями своё колено.
Её голос был медовым, тягучим, но скрывал стальные нотки. Пенелопа Томсон никогда не была просто красивой женщиной. Она была дьяволицей с острым умом и безграничной амбициозностью. Дочь влиятельного судьи Фредерика Томсона, она с детства впитывала силу и влияние. Ещё на первых курсах юридического факультета Пенелопа проявила себя как настоящий акула — бескомпромиссная, хитрая и готовая растоптать любого ради победы.
Карие глаза, способные прожечь насквозь, и идеальная фигура — это было приятно, но не более того. Настоящая причина, почему я с ней не порвал, была её безупречная репутация адвоката и связи в судебной системе. Меня с ней познакомил Оливер в поезде в Нью-Йорк. У нас были исключительное дружеские отношения, но и частенько вносили перчинку в них. Именно она проворачивала мои самые грязные схемы в Нью-Йорке и делала это с лёгкостью, о которой другие могли только мечтать.
— Мне нужен опытный адвокат. Человек, которому я могу доверить сложное дело, — сказал я, впившись в неё взглядом.
Пенелопа подняла бровь и недоверчиво усмехнулась.
— Я? Опытный адвокат? Похоже, я не так уж и забылась в твоей жизни, дорогой.
— Не притворяйся удивленной. Ты знаешь, что я не стал бы звать тебя, если бы дело не стоило того.
Она замолчала и вновь закинула ногу на ногу, демонстративно постукивая кончиком лакированного туфля по полу. Постукивание сопровождалось щелчками длинных ногтей о край стола — маленькая, но раздражающая привычка, которая, казалось, специально должна была сбить меня с толку.
— Давай, расскажи мне, — протянула она, — кто эта девушка? Почему она вдруг стала твоей проблемой? Или... твоей слабостью?
В её голосе сквозила ревность, и мне это нравилось. Пенелопа никогда не скрывала своих эмоций — они всегда стояли у неё на поверхности. Она не боялась показать зубы или бросить вызов, даже когда понимала, что противник сильнее.
— Она не моя слабость, Пенелопа. Она просто заноза в заднице.
—Почему бы тебе просто не убрать ее?
Я задумался. Никогда прежде не думал об этом. Только когда она назвала меня жалким, пожалуй. Мне нравится эта игра, я не хочу так быстро лишаться ее.
—Я не хочу убивать ее. Это слишком просто. Она нужна мне живой, но морально растоптанной.
Вновь эта вспышка в тёмных глазах. Я усмехнулся, встав с места и подойдя ближе к Пенелопе. Самое время убедить Томсон помочь мне.
—Я скучал...—незамедлительно мои губы накрыли ее. Дыхание девушки сбилось, когда я схватил ее за волосы, заставляя откинуть голову назад. Покрыв ее шею поцелуями, я кинул ещё несколько фраз, которые она хотела услышать. Спустя мгновение, умелые ручки Томсон сняли с меня рубашку. Мои руки прошлись по пояснице девушки, затем я приподнял ее короткое платье и сжал ягодицы. Пенелопа тем временем прижалась ещё ближе. Я больше был не в силах сдерживаться и терять время на предварительные ласки.
Усадив брюнетки на стол, я раздвинул ее ноги и принялся ласкать вход двумя пальчиками.
—Маккензи...— прошептала Пенелопа, прижимая меня ближе. Она быстро справилась с ремнём и молнией на моих штанах, выпуская твёрдую плоть наружу. Томно выдыхая сквозь зубы, я вытаскиваю пальцы из мокрого лона Пенелопы, чтобы заполнить ее.
Когда это происходит, девушка издаёт глухой стон и начинает судорожно сжиматься внутри. Тогда я начал входить в неё грубее, впиваясь взглядом в ее тёмные глаза, которые она закатывала от удовольствия.
—Ещё,— просит Пенелопа и я начинаю входить ещё грубее, ещё жёстче. Стоны девушки перешли на крики, а я только ускорялся, достигая новых глубин.
—Кричи, я хочу слышать, как тебе хорошо,— прерывисто приказал я, когда брюнетка притянула меня к себе и стала покусывать кожу на шее. И тут в мой затуманенный разум врывается она. Лана. Закрыв глаза, перед собой я представил блондинку.
Совершенно сошел с ума, но от такой фантазии я возбудился ещё больше. Я вцепился в Пенелопу мертвой хваткой и повернул ее спиной к себе.
Она едва успела опереться на мой рабочий стол, когда я вновь вошёл в неё. Пара толчков и тело Пенелопы содрогается.
—Дариус...—прошептала она, опуская голову, все ещё еле стоя на своих ногах. Без лишних слов, я выхожу и неё и нажимаю рукой на ее плечо, опуская на колени перед собой.
Ты чертовски жалок, Дариус
Я вспомнил слова Ланы и это заставило биться мое сердце быстрее. От злости. От ярости. От ненависти к ней.
—Порадуй меня, Пенелопа,— прошу я, и она выполняет мою просьбу. Я закрываю глаза от наслаждения, представляя перед собой сероглазую блондинку. Это чертовски напрягает, но приносит мне невероятные ощущения. Я хочу владеть Ланой.
***
— Послушай, Томсон,— я вышел из ванной, расположенной в моем кабинете, заправляя рубашку в брюки,— мне нужно загнать эту девчонку в тупик. Как можно скорее.
Пенелопа кивнула, аккуратно собирая свои тёмные, короткие волосы в небрежный пучок.
—Можешь поконкретнее, Дариус. Что ты хочешь?
Я уселся за своё рабочее место. В горле пересохло, пока я перебирал в голове все фантазии в которых Лана принадлежит мне.
—Оставь ее ни с чем. Я хочу быть единственным к кому она сможет приползти за помощью...Это морально убьёт ее...