Глава 31
Ознакомившись с дополнительной информацией по поводу волонтерской работы, я соглашаюсь отправиться в качестве волонтёра в город Аккра, расположенный в Гане. Отправляю копии всех документов и мини-портфолио, состоящее из десяти лучших моих работ. Это один из важнейших пунктов в таких проектах. Представителям практики необходимо знать, на что способен студент. В течении нескольких дней я должна подать документы на визу в Африку.
Африка. Семь тысяч восемьсот шестьдесят шесть километров. Так далеко от дома я ещё никогда была.
На утро следующего дня, вместо восторженных отзывов и поздравлений в честь моей поездки, я получаю недовольные крики.
– Отказывайся! Ты в место этих зараз не поедешь. Как вообще дизайн одежды связан с тем, что происходит в Африке? Людям есть нечего, не то что носить!— вопит мама, расставив руки по бокам.
– Так вместо того, чтобы так негативно реагировать, могла бы хоть немного вслушаться в мою грамотно-подготовленную вступительную речь! Перед кем я тут распиналась сорок минут? – рычу в ответ я, после чего ухожу с кухни, так и не позавтракав.
– Эрин, вернись! Я с тобой разговариваю!
Мама всегда была очень импульсивна, и за год отсутствия - я сильно отвыкла от её запретов и наставлений, которые выслушивала на протяжении девятнадцати лет.
Я не просила её одобрения поехать, а лишь поделилась новостью, и поставила её в известность.
***
– Ты с хлебом кушаешь или без? – с нежнейшим взглядом спрашивает старушка, снимая фартук с иллюстрациями достопримечательностей Лондона, который я привезла.
– Без.
– Я специально для тебя сварила борщ без мяса. – Вера кладёт тарелку супа на стол, и я с благодарностью смотрю на неё.
– Мам, ну, лето же, жарко ведь! Что ты в неё этот суп запихиваешь? – ворчит папа.
Я смущённо хихикаю, видя то, как эти двое общаются и пытаются привлечь моё внимание.
С Верой у меня не самые тёплые отношения. Хоть она и является матерью моего биологического отца — мне она не бабушка. У меня язык не поворачивается сказать это слово по отношению к ней, хоть она и всегда очень добра, и внимательна ко мне.
Перед переездом в Лондон - папа познакомил меня со своей мамой. Мне было сложно вести себя раскрепощенно, потому что они мне практически чужие. С папой я познакомилась всего два года назад, а с Верой – лишь год, а за это время мы встретились всего пару раз.
Бабушка с мамой рассказывали мне о временах до того, как папа нас с мамой бросил: он не хотел брать ответственность за свой поступок, а хотел лишь заботиться о себе.
Не могу сказать, что простила его за то, что он предал нас, и не выходил на связь все эти годы. Не знаю, почему, но просто не могу.
Если бы не я, он бы не подумал даже о том, чтобы начать со мной общаться. У него даже и желания такого не возникало.
При первой же встрече я поинтересовалась, почему он не выходил со мной на связь?
Его ответ меня удивил, так как он сказал, что не был уверен, его ли я дочь.
Мама доказала его отцовство через судебное разбирательство и тест ДНК, чтобы он начал выплачивать алименты.
В день встречи я так же, спросила у него, почему он не вышел на связь, когда узнал, что я всё же его дочь? На то время мне было ещё шестнадцать лет.
Он ответил: «Не хотел вмешиваться в твою жизнь».
У него на все вопросы находился ответ. Сто оправданий и ноль извинений.
Если бы он начал со мной общаться ещё тогда, то у нас сейчас контакт был бы намного лучше, ибо было бы уже пять лет общения.
А так, всего два года получается. Плюс ко всему, я сейчас живу в другой стране, так что общением - это уже сложно назвать.
– Ничего, не так уж и жарко. А то смотри, как она на своих фруктах и овощах схуднула. Была же пухленькая перед отлётом, а сейчас даже щёчки пропали.— говорит Вера, и я смеюсь.
– А то, что я похудел на пять килограмм, ты не заметила? – папа пытается перевести тему и делает вид, что Вера задела его чувства.
– Ну, если бы ты похудел на килограмм двадцать, то я заметила бы. А так... если ты был сто два килограмма, а теперь девяносто семь... – смеётся она.– ... разницы вообще нет.
– А я заметила, пап, ты молодец! Продолжай в том же духе.— поддерживаю я, и все начинают смеяться.
Я люблю такие душевные моменты.
Понимаю, что у меня никогда с ним не будет отношений, как у дочери с отцом. Максимум, мы станем хорошими друзьями. В такие повседневные моменты я забываю о пропасти, которая образовалась между нами, поэтому для меня они особенно ценные.
Папа меня полностью поддержал по поводу волонтёрской работы в Африку, ибо, как оказалось, он работал там на протяжении трёх месяцев, когда был молодым.
Папа работает шеф-поваром. В то время, когда мама меня растила и отдавала всё, что у неё было — папа путешествовал, работал и наслаждался жизнью.
Не могу сказать, что я готова ему простить предательство, но и жить с обидой я не буду. Всегда буду помнить то, что он сделал, но я рада, что хотя бы сейчас он хочет хоть как-то исправиться. У него это никогда не выйдет, но я благодарна ему за старания. Папа поддерживает меня так, как умеет. Если раньше нужно было меня растить и воспитывать, то сейчас — он готов поддержать меня финансово.
Он оплатил мне сдачу на права и, заплатил за подготовительные курсы для сдачи экзамена, чтобы обучаться за границей. Он даже был согласен оплатить обучение в Лондонском университете искусств, а это стоит огромных денег, но я не согласилась.
Я всю жизнь училась, как проклятая не для того, чтобы потом пойти на платное обучение. Я делала всё это для получения стипендии, и, плюс ко всему, это был ещё один повод для папы гордиться мной.
Гордость за дочь, к воспитанию которой он не приложил ни капельки усилий – уже достаточно большое наказание для отца.
***
С подачи документов на визу прошли уже две недели. За это время мы с мамой успели помириться, снова поссориться и еще раз помириться. Я не хотела ссориться с ней, пока находилась в Эстонии, ведь понимаю, что потом не увижу её до Нового года, поэтому ссора была последним делом в моём списке на идеальное лето.
Следующие девять дней я провела в соседнем городе, навещая бабушку. Она всеми силами старалась меня откормить, и, похоже, что ей это удалось, ибо по возвращению домой я ощущала себя крупнее. Возможно, мне показалось, но пару килограмм я точно привезу в Лондон.
Больше всего мне понравилось купаться в речке неподалёку от бабушкиного дома. Я снова ощутила себя ребёнком, так как в детстве проводила много времени на бабушкиной даче.
Дни лета летят с бешеной скоростью, и через пару дней мы с подругами едем на музыкальный фестиваль в Латвию. Нам предстоит проехать семь часов на машине до города, в котором состоится фестиваль. К нам также присоединятся три друга Мии.
Мы с Милой предоставили две большие палатки и за день до отъезда отправились магазин.
– Я не буду покупать водку.— говорю я, не соглашаясь брать бутылку.— Я её пить не буду.
Мила недовольно цокает, ставя стеклянную бутылку спиртного обратно на полку. Я начинаю осматриваться в отделе алкогольных напитков, и моё внимание привлекает раздел с коктейлями.
– Я тоже не буду пить её. Робби просто просил взять.— отвечает Мила.
– Пусть тогда сам покупает.
– Ладно. Давай тогда возьмём одноразовую посуду, и пойдём на кассу.— говорит Мила, изучая тележку со всем необходимым для поездки.
Мы подходим к разделу пластиковой посуды, и Мила тянется к стаканчикам на верхней полке.
– Нет, мы не будем покупать пластиковую посуду! Появилась замена пластику в виде деревянных приборов, тарелок, и вместо пластиковых стаканчиков возьмём бумажные.– говорю я, двигаясь в сторону нужных нам приборов.
Мила следует за мной, и я знаю, что, пока я говорила, она несколько раз закатила глаза и передразнила меня.
– Хорошо, хорошо! Поступим правильно, спасём черепашек! – громко восклицает она, вскидывая руку в воздух.
Я бросаю на неё раздражённый взгляд, и она смеётся.
– За-ну-да.— говорит она, хлопая меня по плечу.
Загрузив покупки в багажник, мы едем домой к Миле и оставляем всё у неё.
– Кстати, Робби возьмёт мини-гриль, так что будем готовить шашлык.— Мия чуть ли не прыгает от радости, раскладывая продукты в холодильник.
– М-м-м... Эрин, будут шашлычок! – Сиа играет бровями.
– Да, да! Я лучше травки поем. – Я достаю пакет зелени и демонстрирую его Мие, на что она делает вид, что ей становится плохо.
– О, не-ет, занудливость Эрин зашкаливает! Спасите-е-e!
Мия делает вид, что падает в обморок, как в типичной американской комедии: неестественно и драматично.
– Девочки, мы забыли купить туалетную бумагу.— Мила забегает на кухню, держа в руке список покупок.— Эрин, можешь съездить в магазин?
– Да, конечно. Сколько надо? – Я кладу промытые листья салата в коробку и вытираю руки.
– Одну пачку, где восемь рулонов и четыре рулона бумажных полотенец.— говорит Мила, протягивая ключи от её машины.
– Хорошо!
***
– Ты всё взяла? – беспокоится мама, провожая меня.
– Да. Я же всего на два дня еду, не так много и брать надо.— говорю я, быстро поедая овсянку.
– Ешь медленнее!
– Не могу! За мной заедут через пять минут. – Я опустошаю блюдце и засовываю тарелку в посудомоечную машину.
– Будь осторожна и позвони мне, как приедешь!
– Да-да, хорошо!
Я ловко зашнуровываю кроссовки, накидываю на плечи джинсовую куртку, затем хватаю сумку и выхожу из дома.
Первые четыре часа поездки все спали, и, когда пришло время остановиться в ближайшем кафе, все проснулись. Парню, который вёл мини-бусик, пришёл на смену другой.
До Латвии ещё три часа езды.
– Вы снова проиграли! – смеётся Робби, в третий раз побеждая всех в дурака.
Мы развлекались как могли: играли в карты на задних сидениях, потом в слова и пели, слушая музыку.
На мгновение я почувствовала себя как на очередной экскурсии с классом во времена восьмого и девятого класса, когда самой интересной частью экскурсии была, непосредственно, поездка на автобусе, где все играли и слушали музыку, но сейчас это ощущается намного приятнее.
– Мы на месте.— громко говорит Артур.
Все прекращают заниматься тем, чем занимались, и двенадцать пар глаз стали осматривать территорию сквозь окна.
Мы заезжаем на парковку и вытаскиваем из машины наши вещи, затем направляемся к информационной будке, чтобы узнать, куда идти дальше. Мила показывает охраннику наши пропуски, и он просит работницу показать нам место лагеря, где можем расположиться.
Мне нравится место, где будет наш лагерь. Рядом деревья и кусты. В целом, территория очень просторная и ухоженная.
Я осматриваюсь вокруг и улыбаюсь при виде ребят. Все чем-то занимаются: кто-то только ставит палатки, а кто-то уже поставил и теперь отдыхает.
Сцена не близко, но и не сильно далеко.
Нам не хотелось быть близко к сцене, так как там будет много людей. Нас вполне устраивало то место, где мы разводим лагерь.
Парни сначала ставят нашу с девочками палатку, а затем уже и свою.
Мы разбираем вещи и переодеваемся.
В Лиепае, как оказалось, ещё жарче чем в Таллине, и за всю дорогу мы успели вспотеть. Я переоделась в укорочённый топ на тонких лямочках и в шорты.
Как только мы с девочками выходим из палатки, то замечаем, как количество людей на фестивале увеличилось в несколько раз, и это всего за двадцать минут.