Глава 15
~ • • • • • •
ЛОРЕНС
9 лет назад, воспоминания
На улице стояла прекрасная погода. Лучи солнца окольцевал всю поверхность земли, даря ощущение радости и преддверие отпуска, о котором мы так мечтали. Рядом со мной сидела Ками, потирая свои маленькие ладошки, то и дело бросая свои застенчивые взгляды с меня на папу. Отец, возвышаясь над нами, пытался собрать палатку, от чего мне было несколько смешно на душе. Мы часто выбирались на отдых, убегая от суеты города, стараясь насладиться проведенным временем друг с другом. А такого времени у нас стоит заметить не так уж и много. Отец постоянно занят делами клана, пропадая на работе до поздней ночи, а то и вовсе не появляясь дома. Мама, предпочитая отсутствие посторонних людей в нашем доме, сама занимается всеми домашними делами, хотя отец и напоминал о том, что они могут нанять прислугу, обустроющую наш быт, не напрягая ее. Но мама часто предпочитала не слушать его, идя на поводу своим чувствам и уверенности. Поэтому отцу осталось лишь смириться с тем, что с работы его всегда встречал огромный клубничный пирог, который мы уплетали за обе щеки. И не думаю, что такое положение вещей его не устраивало.
Сидя около будущего костра, в голове наконец не бушевали мысли, терзающие и без того напрягшую голову. Скоро у меня должно произойти посвящение в ряды отца. А это значит, что скоро свершится мое первое убийство. Было ли страшно мне? В какой-то мере да. Мысль, что мои руки возьмут в руки острый нож, прорезая плоть ублюдка, доставшегося мне, не сулили ничем хорошим. Но это был главный долг в моей жизни, исполнившийся со дня на день. Я сын Ринато Сортоло. Будущий Дон нашего клана. Это звание нужно нести достойно, каждый раз доказывая свои силу и власть перед подданными. Смогу ли сделать это я? Будут ли люди уважать меня и следовать за мной безоговорочно? Эти мысли часто не давали покоя, наровясь выползти наружу и в очередной раз, напоминая о себе. Пинок в плечо, вытащил меня из очередных мыслей, связанных с посвящением. Ками, с застенчивой улыбкой на лице, показала пальцем на тарелку, стоящую перед нами:
-Мама попросила разложить фрукты в тарелку-двигая меня в сторону, сестра принялась накладывать в тарелку клубнику, любимую в нашей семье мной, нарезанные бананы, манго. От одного их вида, слюнки так и наровились попасть на подбородок, показывая то удовольствие, которое получаешь от вкусной еды:
-Не расслабляйся, Лори. Начинай лучше помогать-окинув взглядом сумки, принесенные папой, которые были наполнены едой, из груди непроизвольно вырвался тяжелый вздох.
-Мы, что собрались на недельный поход ?-удивленно глядя на Ками, я двинулся к сумкам и притащил их ближе к нам.
-Как будто ты не знал, что в поход идешь вместе с мамой-поднимаясь, сестренка распахнула сумку, расставляя все на небольшой столик, установленный папой.
-Ринато! Когда нам ждать с детьми палатку?-долго не заставил себя ждать звонкий голос мамы. Ей, как всегда, не было равных, даже в таком повседневном деле, как поход, мама старалась выглядеть на высоте. Черный топ, украшенный блестками, гармонично сочетался с джинсовыми шортами, в которых мама явно чувствовала себя уверенно, пританцовывая, двигаясь в сторону папы. Отец, видя размашистые движения рук мамы, лишь улыбнулся, возвращаясь к установке палатке. Но Сюзанна Сортоло настигла его резко, я бы даже сказал неожиданно, запрыгивая на его спину, чего папа явно не ожидал. Его высоко поднятые брови, а после и громкий звук, падающих тел, заставил нас с сестрой напрячься. Поднявшись, мои глаза то и дело наблюдали за родителями, ведущими себя похуже многих детей, на предмет повреждений. На одной из маминых рук лежало увесистое тело отца. В тоже время одна из ее ног окутала его бедро, а улыбка так и не сходила с их лиц. Наполненные жизнью, радостью их взгляды излучали искреннее счастье, несравнимое ни с одним другим чувством. Не прошло и секунды, как заливистый смех мамы, озарил территорию, которая ближайшие два дня принадлежала только нам и никому больше. Посмотрев на Ками, я постарался скрыть улыбку, так и просящуеся велезти на моем лице. Миссия была выполнена успешно. Камилла же, поглядывая на наших родителей, стала отводить взгляд в сторону, словно мы были посторонними, ворвавшиеся в чей-то мир, нарушая его выстроенную идиллию. Но я не могу позволить грустить этой маленькой девочке, любовь к которой живет во мне с самого ее рождения, разрывая сердце от переполненных чувств к этой темной кудрявой макушке. Видя, как сестра старается отойти в сторону от нас всех, я поспешил обнять ее так крепко, чтобы у нее больше и не возникало мысли стесняться проявлений чувств. Хоть сестренке и было только восемь, но я стал замечать, что знаки внимания, чувства, вызывают в ее душе тревогу, даже стыд, который она пытается скрыть, отрывая свои взгляды от нас, когда мы спешим обниматься. Для меня это было чем-то непонятным, ведь объятия всегда дарили мне самые лучшие чувства, не заменившие ни одним словом. Слова, чаще всего оказываются пустым звуком. Каждый может выразить огромную любовь словами, рассказать о своих достоинствах, преувеличивая все эти качества в разы. Телесный контакт намного громче всяких ненужных в тот момент слов. Руки, обнимающие плечи с нежностью, готовые дарить свое тепло, вырывая из навязчивых мыслей, не прося ничего взамен. Но для Ками это было что-то из вон выходящего. Когда мама обнимает ее, она всегда старается отстраниться, делая сморщенную рожицу, а после причитая, что все мы канем в этой нежности. Папа же, наблюдая за ее реакцией, никогда не стремился заключить дочь в объятия. Если с сестрой проходило что-то, подавляя ее настроение, он клал руку на ее плечо, шепча на ухо, только известные этим двоим слова. Но после произнесенного отцом, на ее мордашке никогда не появлялось кривых рожиц, так не идущих ее прекрасному лицу. Уже сейчас у Ками формируется внешность, характерная фамилии Сортоло. Темные глаза, цвета горького шоколада, которым мы с папой не можем ни в чем отказать. Черные, словно смоль волосы, окутанные ее кудряшками, которые так и попадают ей в глаза, от чего сестра вечно причитает слова злости, неслышные для моих ушей. Ками была не похожа на нас лишь некой отстраненностью, стараясь держать свое лицо всегда серьезным, не дающим слабину и это уже в восемь лет. Боюсь предположить, что случиться с этой серьезной мордашкой лет через 10. Будет ли она всегда руковотствоваться разумом или же чувства возьмут вверх? В любом случае, я буду любить свою сестру, окружая заботой, лаской и всем, чем ей необходимо, чтобы чувствовать себя комфортно. И как бы ей не нравилось, Ками не избежать объятий, неконтролируемых мной. Даже ее грозная мина меня не остановит. К тому же с недавних пор эта юная особа увлеклась игрой на скрипке. Поначалу это выглядело весьма нелепо, ведь скрипка, что ей первый раз дали в руки, была больше, чем она сама. Ее разгневанные глаза в сторону, где я находился рядом с огромным фортепиано, сигналили о том, что я должен убрать веселье с лица и молча наблюдать за происходящим, если не хочу оказаться выставленным за дверь. Пришлось повиноваться ее высочеству. Преподаватель-женщина средних лет, с небольшим очками, которые она постоянно поправляла, с энтузиазмом объясняла сестре, как правильно ставить ладони, удерживая инструмент. Ками внимательно слушала, после чего четко выполняла инструкции учителя. Когда у нее получилось правильно держать скрипку, женщина вложила в ее руку небольшой смычок, создающий те самые чудесные звуки, издаваемые инструментом. И вот тут появились небольшие проблемы. Когда смычок, под руководством Ками, соприкоснулся с тонкими струнами скрипки, звук, пронзивший окружающее нас пространство, был вовсе не чудесный. Режущий, жутко неприятный, он заставил нас с учительницей скривить лица, вызывая неодобрение на лице сестренки. Видя, как видоизменяется мое лицо, Ками продолжала в том же темпе шевелить смычком, вызывая во мне недовольный вздох. Улыбнувшись, учительница забрала у сестры скрипку, а та лишь недовольно покосилась в мою сторону. Урок был закончен, но женщина дала сестренке задания, в частности учение нот, которые ей нужно было выполнить. По уходу преподавательницы, Ками, подбегая ко мне, повалила на пол, смотря на меня своими темными злобными глазах, в которых прятались чертята, вот-вот вырвавшиеся наружу:
-Не смей больше смотреть на меня, как на дуру-грозно шипела она,-впреть ты не будешь присутствовать ни на одном из занятий. Ты меня понял?-дергая меня за несчастную футболку, она продолжала испепелять взглядом, готовым вытащить меня тут же из этой комнаты.
-Ками, я тебя умоляю. Я же ничего такого не сделал. Чем я заслужил гнев своей самой прекрасной сестренки на свете?-убирая руки Камиллы, ладони настигли ее спину, крепко обнимая и прижимая к своему телу. Ее маленькие ручки поначалу пытались сопротивляться, брыкая мне по спине, но вскоре в ответ ладошки окольцевали мою шею, крепко притягивая к себе.
-Какой же несносный достался мне брат-голова Ками лежала на моем плече, а руки по-прежнему сильно удерживали меня, не давая оторваться от нее.
-Радуйся, тебе достался самый неповторимый брат на этом свете-улыбаясь, я внимательно посмотрел на ее лицо, запоминая каждую мелкую деталь. Ее кудряшки вновь лезли ей в глаза, поэтому подхватывая одну из черных прядей, я убрал ее Ками за ушко.
-Никто никогда не обидит тебя, Камилла-глядя на нее серьезным взглядом, произнес я,-всякого твоего обидчика буду поджидать я и тогда ему не сдобровать. Они навсегда запомнят, что значит обижать Камиллу Сортоло-обещая, я взял сестру за руку и мы вышли из этой небольшой комнаты.
С того момента прошло чуть больше трех месяцев, но я твердо уверен в своих словах. Мою сестру никто не посмеет обидеть. А если кто-то попытается, этого человека ожидает не самая примечательная судьба, в виде отрезанного языка или члена. Ухмыльнувшись, я бросил взгляд в сторону Ками, и та вновь состроила кривую рожицу. Этот день обещал стать одним из самых лучших.
***
Сидя у костра, огонь которого мерцал в темноте ночи, опустившейся на землю, я поедал жаренную сосиску, а сестра кушала маршмеллоу. Ее глазки блестели, словно два алмаза, от которых невозможно оторвать глаз. Их блеск попадал и в наши стороны, заставляя оживаться, радуясь проведенному времени вместе. Папа совместно с мамой, все же установили палатку, а мы с Ками после моих объятий, которые она с вызовом не приняла, стали бегать друг от друга, резвясь на природе и наслаждаясь свежим воздухом. Только вот Ками, в погоне за мной, упала и крик вырвался из ее груди. Подбежав к ней, я осмотрел сестру на предмет повреждений, но ничего кроме кровоточащих коленок не обнаружил. Шла она с затруднением, пытаясь скрыть свою боль от меня. Я не мог позволить Ками строить болезненные мордочки, которые уже не будут под ее контролем, поэтому подхватил сестру на руки, избавляя от излишних неудобств. Ками вылупила свои глаза, явно не ожидая помощи от брата. От этого жеста мне стало грустно на душе. Чтобы не случилось, я всегда старался находиться рядом с сестренкой, пытаясь уберечь ее, даже несмотря на то, что мне лишь тринадцать лет.
-Ты чего загрустил, Лори? Неужели хотел, чтобы я подвернула ногу?-гладя меня по голове, ее губы растянулись в скромной улыбке, которую она тут же попыталась подавить.
-Улыбка появилась на этом чудесном личике, значит не все так плохо-насмешливо бросил я.
-Ты не ответил-поднимая темные брови наверх, она своими карими глазами, словно старалась заглянуть мне в душу и узнать ответы на интересующие ее вопросы.
-Я чувствую себя лучше всех-без вранья ответил ей я,- просто мне досталась не очень тактильная сестренка и лишь это может несколько огорчать-Ками лишь помотала головой, будто не была согласна со мной. После произнесенных мной слов мы молча дошли до родителей. Мамино лицо тут же посетила тревога, а уголки губ опустились вниз, показывая резкую смену ее настроения. Отец лишь строго посмотрел на меня, мол, как я мог допустить такое состояние для сестры. Но, как только мама обработала Ками коленки, ее настроение поднялось, и мы забыли о произошедшей ситуации, не вспоминая об этом.
Угли костра чуть стали тлеть, а красные искорки, поднимающееся оттуда, красиво мерцали в свете ночи, вызывая улыбки на наших лицах.
-Мамочка, может вы снова расскажете историю, как познакомились с папой -воодушевленно спросила сестра, двигаясь ближе ко мне. Ее пальчики неожиданно нашли мою ладонь, цепляясь за нее.
-Вам не доело слушать эту историю в сотый раз?-улыбаясь мама влюбленным взглядом смотрела на папу, будто кроме его одного, она никого не видит на этом свете. Его ответный взгляд, полный нежности и любви, которую он питает к нашей матери, заставлял нас с сестрой немного смущаться.
-Впервые я увидела вашего отца на очередном приеме. Слухи всегда расползались быстро, и все говорили только об одном. Новый, молодой Босс. Ваш дед скончался от болезни, а на его место пришел ваш отец. Ему было лишь 23 года, поэтому многие значимые люди опасались, что неопытный Дон приведет к гибели весь клан, величие которого строилось годами. Увидев вашего папу, мое сердце непроизвольно совершило кульбит и бабочки заполонили мой живот, вселяя непонятные для меня самой на тот момент чувства. Как будто почувствовав, что творится с моим телом, карие глаза Ринато настигли меня, заставая врасплох. Его взгляд был направлен сначала на мое золотое платье, украшенное россыпью страз, сползающих вниз. Постепенно от каждой стразинки, его глаза исследовали меня, словно он читал книгу, которую не мог разгадать, что и дарило непонятные чувства. Когда его взгляд тронул мои зеленые глаза, мир у моих ног, словно перевернулся. Мне, казалось, что я тоже заинтриговала его. Пытаясь не показывать своей столь бурной реакции, отвернувшись в противоположную сторону, меня приковал другой взгляд. Это был мужчина, который уже не первый раз оказывал мне знаки внимания на приемах. Приглашения на танцы, обсуждение блюд, многочисленные предложения о малой любезности, в виде поездки до дома. На последнее я не смела соглашаться. К тому же этот человек не был моим женихом, я не была ему обещана, поэтому вольна соглашаться или отказываться. В тот вечер он был слишком настойчивым. Как только я совместно со своей матерью посетили данный дом, он неожиданно оказался сзади меня, вкладывая свою ладонь в мою руку. От растерянности первые секунды я не могла сообразить, что мне нужно сделать и он, воспользовавшись этим, привел меня в дом, где уже получил от меня пощечину. Его голова так смачно отлетела от моей руки, и я не могла сдержать своей улыбки. Разгневанный, он поспешил удалился от меня, но именно в ту секунду, когда наши взгляды пересеклись с вашим папой, он вновь решил действовать. Подойдя ко мне, не церемонясь, он схватил мою руку, утаскивая в центр зала, когда заиграла следующая мелодия для очередного танца. Пытаясь вырвать руку из его лап, он лишь усмехнулся. Такие вещи для нас не являются допустими. Ни один мужчина с честью не смеет так себя вести, как делал тот синьор.
-Он сделал тебе что-то еще? Ты никогда про это не говоришь-напряженно поинтересовался я. Мама, отодвинувшись от папы, крепко прижала меня к себе, приближая мое лицо к своему:
-Это в прошлом, сынок. К тому же вы же знаете, что последовало дальше
-Конечно!-вспыхнула Ками,- папа показал ему, что ты его будущая невеста-улыбалась сестренка, с гордостью поглядывая на отца.
-Ваш отец двинулся к нам, оттаскивая того засранца от меня. В зале стояла гробовая тишина. Никто не смел сказать и слово, особенно новому Дону. Также всех волновало, что означал этот фарс, произошедший со мной. Босс заступился за меня и это означало многое. Если подобное произошло, то значит, глава клана был заинтересован в девушке и их связывает нечто большее, чем обычные встречи на приемах.
-Мамочка-перебила ее рассказ сестренка,- а не может быть такого, что Босс заступится за девушку просто так? Без каких-то чувств? Вдруг он увидел несправедливость, поэтому предпринял такие меры?-мама лишь усмехнулась. Ее ладони переместились к маленьким пальцам Ками, которые та нервно терла, явно думая, стоит ли задавать подобный вопрос.
-Ничто не делается в мире просто так, Ками. Дона не интересует жизни, присутствующих людей на приемах. Его ничто не интересует. Кроме намеченной цели. Только это. Босс не обращает внимание на несправедливость, не касающееся дел клана. Не обращает внимание и на жизни людей, не выгодных для клана. И то, что сделал ваш отец для меня, было огромным сигналом для окружающих нас людей. Мимолетно пролетел слух, что я связалась с Доном и в скором времени стану его женой. Мое лицо залилось пунцовым цветом, как только Ринато предложил мне свою руку для танца. Я не смела ему отказать. После произошедшего он предложил подвести до дома, вдруг тот ненормальный вновь постарается совершить ненужные для меня действия. В его салоне было темно, лишь запах ментола окутывал нас, словно огромный шар, расширяющий легкие. Доехали мы без приключений. Ну, а на следующий день меня ждало приглашение в дом семейства Сортоло. Их огромнейший особняк, полный декоративных вещей вызвал во мне столько восторга. Не удержавшись, я ахнула, увидев розовую вазу, стоящую за обычным журнальным столиком. Несмотря на то, что моя семья была достаточно обеспечена, эта ваза стоила, как наша конюшня, вместе с лошадьми.
Около гостиной меня встретил Ринато, приглашая принять его протянутую руку. Тот вечер был сказочен-вовсю улыбалась мама, приобнимая Ками, ручки которой стали немного подрагивать от холода,- я ощущала себя самой счастливой на этой планете-продолжала она,-в книгах я много читала о любви с первого взгляда, о бабочках в животе от нахлынувших чувств, о мурашках по коже, распространяющихся по всему телу от одного нужного взгляда, о неконтролируемой улыбке, неспособной спрятать от посторонних глаз. Но я и подумать не могла, что я испытаю подобное в живую. Ваш отец не был похож на описываемых Боссов. Он не был жесток по отношению ко мне. Никогда не кричал, пытаясь заткнуть и без того говорливый рот. Никогда не принуждал к чему-либо. Спустя неделю, на которой мы больше не встречались с ним, он попросил моей руки у семьи. И те на радостях успешно согласились, лишь бы выдать дочь, как можно скорее и выгоднее замуж-ее взгляд опустился в пол, скрывая от нас ее эмоции, написанные на лице, -это было одно из лучших решений, принятых родителями-ее губы озарила болезненная ухмылка, будто произнесенные слова доставляли ей огромную боль, плотно заселившуеся в ее сердце,-после шикарной свадьбы, где присутствовала не только элита нашего клана, но и другие значимые люди с важных городов. Я почувствовала, словно цепь, на которую посадили меня родители с ранних лет жизни, с треском падает на землю, освобождая меня от бремени оков-глаза мамы вновь нашли папу. Задумчиво, она рассматривала его профиль, будто видит это лицо впервые. Словно она никогда не знала теплоту его взгляда и рук, крепко обнимающих свою семью по приходу с работы. Их любовь наполняла воздух, окружающий нас и это чувство дарило мне свободу. Именно так, ведь видя искренние чувства родителей по отношению к друг другу, я всегда думал о том, что подле меня должен находиться любимый человек. С которым я буду ощущать себя желанным, свободным, не думающим какую белеберду может произнести мой болтливый язык. Я хотел, чтобы на меня смотрели также, как и мама смотрит на отца. Полный любви и безоговорочного доверия взгляд, наполняющий душу счастьем, словно расцветающий бутон, постепенно превращающийся в прекрасный цветок. Посмотрев на Ками, я увидел те же чувства, что испытывал и я, написанные на ее лице. Радость, тень улыбки, пытавшееся скрыть, сестренка нервно потирала свои длинные пальцы, то и дело подрагивающие от напустившегося холода. Я же не ощущал прохладу, наступившею с приходом тьмы, окутавшую совсем недавно солнечную землю. Душа была наполнена счастьем, ведь вся семья была в едином сборе, от чего я не мог прятать улыбку, появляющееся на моем лице, каждый раз, когда родители находятся рядом с нами с сестрой за семейными посиделками, дарящими покой и счастье. В этот момент ничто не могло изменить того чувства, окрыляющего изнутри. Но как же я глубоко ошибался, думая, что счастье будет следовать за мной всегда.
***
Проснувшись, я первым делом покинул палатку, остановленную недалеко от речки, так и манящей освежиться с самого утра. Ночью я спал крайне плохо. Неудобный пол, заставляющий переворачиваться с одного бока на другой в попытках найти более удобное положение. Комары, наровившиеся залететь мне прямо в ухо, оглушая и без того восприимчивый ко всем звукам слух. Сопящая под боком Ками, то и дело пытавшееся придвинуть меня к самым стенкам палатки, занимая большее положение. Ну и папин храп, заставляющий прижимать подушку к ушам, в надежде мирно уснуть, никого не беспокоя, что, к сожалению, делали отец с сестрой. Одна лишь мама спокойно спала, погрузившись в мир грез, будто бы ее и не существовало рядом с нами. Даже храп отца ее никак не беспокоил и инстинктивно она лишь ближе придвигалась к нему, стараясь захватить, как можно больше тепла. Веселая ночка, ничего не скажешь.
Открыв глаза, в палатке никого не было. Поначалу я даже немного напрягся, ведь в нашей семье я являюсь жаворонком в отличие от сонь, окружающих меня. Выбравшись из нее, а это был не самый простой квест. Под ногами валялось трое одеял, мешавших найти дорогу до выхода. Кое-как несколько раз споткнувшись об них, я добрел и до выхода, выбираясь наружу. Лучи яркого летнего солнца озарили лицо, питая и заряжая на прекрасное настроение. А оно, к слову, было чудесным. Мама вместе с Ками сидели за столиком, делая бутерброды с колбасой, а папа тем временем стоял прямо перед моим носом у реки, наслаждаясь просторами и запечатляя их в своей памяти. Тело само двинулось к папе, становясь рядом с ним.
-О чем ты сейчас думаешь?-неожиданно спросил его я, глядя на голубую воду, блестящую в лучах утреннего солнца. Отец остался стоять в том же положении, не падавая вида. Казалось, он и вовсе не услышал моего вопроса, я даже было хотел уйти к девочкам. Но воздух разразил его спокойный строгий голос:
-Последние дни я только и делаю, что думаю о твоем посвящении. Насколько быстро пролетело время. Уже в считанные дни ты станешь одним из солдатов клана, принося священную клятву. Ты станешь одним из нас и это великая честь, сынок-его взгляд направился на мои худенькие руки,-все эти дни я чувствую себя крайне плохо. Ты до сих пор не бывал ни на одних пытках. Брал несколько раз в руки оружие, стреляя в мишень-на его лбу появились несколько складок, обнажая его серьезные переживания, пытающие скрыть от всех нас,-ты мой сын, Лоренс. Ты сын Дона одного из самых могущественных кланов в Италии. А я вместо того, чтобы приучать тебя к жизни, полной крови, пыток, старался отгородить тебя от этого. Тянул время в надежде, что ты увидишь всю подноготную нашего бизнеса не так скоро. Я никогда не хотел воспитывать тебя, как это делал мой отец. Я поклялся себе, во время женитьбы на твоей матери, что не один из наших детей не будет познавать любое проявление насилия, чего бы мне этого не стоило. Но этот мир суров, Лоренс-вздохнув, он снова отвел взгляд в сторону,-Мой отец приучал меня к миру через боль. Постоянную боль. Я не знал, что значит доброта от него. Не знал, что такое пощада. Он никогда не был спокоен со мной. Только лишь злость, направленная на конкретную цель, руководствовала им. Вылепить из меня комок боли, к которой со временем я буду не восприимчив-он усмехнулся, сдвигая свои темные брови,- я был готов к своей должности и тому бремю, что воздвигнул на меня отец-руки папы, плотно сжались в кулаки, словно он карает себя за что-то, понимая всю тяжесть вины, легшей на его плечи,-ты ни готов-вынес он свой приговор, заставляя меня сжимать кулаки. Увидев мою реакцию, одним движением он развернулся, повалив меня на теплый песок, раскинувшийся под телом:
-Ты еще очень слаб, Лоренс, и поверь от этого факта не легче никому из нас-его рука плотно приложилась к моей шее. От этого жеста по всему телу прокатилась волна мурашек:
-Как только мы вернемся домой, ты сразу же поедешь со мной в место пыток. Ты должен привыкать и адаптироваться к этим условиям-его темные, глаза такого же цвета, как и у меня, требовательно смотрели на меня, будто я отказывался от своего наследия, гордо несущее отцом. Тот факт, что папа думает о том, что я слаб и не хочу нести свой долг, вызывали во мне жуткий протест, не дающий здраво мыслить.
-Ты думаешь я этого не хочу?-вырвался из меня обиженный голос,- с малых лет я знал, чьим сыном являюсь и какой долг буду нести на своих плечах-продолжал сквозиться этот раздраженный голос, который я был не в силах отключить,- я Лоренс Сортоло, сын Ринато и Сюзанны Сортоло, никогда, слышишь никогда, я не откажусь от своего наследия!-гневно бросал в лицо эти слова отцу я. Его лицо никак не видоизменилось, будто моя столь бурная реакция и вовсе не задела его. Разозлившись, я постарался скинуть с шеи руки отца, но попытка не увенчалась успехом. Не теряя хватки, я попытался подключить и ноги, в надежде скинуть с себя отца и убежать подальше от этого места. Мне не хотелось его видеть. Слова папы больно ранили, оставляя красный рубец на сердце, заставляющий сомневаться в собственных способностях. Он не верит в меня. Самый главный наставник, который должен учить меня всему, даже не приступив к тренировкам выносит этот вердикт. Это было слишком тяжело принять.
Не обращая внимания на взгляд отца, изучающий мое пустое лицо, впервые не выражавшее ни одной эмоции, я смотрел в голубое небо, пытаясь оторваться от дурманящих мыслей и ожидая, когда отец наконец позволит мне уйти:
-Лоренс!-строго произнес отец,-посмотри на меня-повинуясь его просьбе я перевел свой равнодушный взгляд на него,-я никогда не думал, что ты якобы не хочешь нести свое наследие-снижая громкость, тон его голоса становился тише,- я не сомневаюсь в тебе и ты сам не должен делать этого. Ты будущий Босс и у тебя не будет времени на сомнения-продолжал испепелять своим взглядом отец,- ты будешь принимать ответственные решения, и никто не должен уметь влиять на тебя. У тебя не должно быть никаких слабостей-он опустил свою руку, освобождая меня от этого некоего плена,- но все мы люди-продолжал он,- у каждого имеется слабость. Как бы ты не пытался избавиться от нее, скрыть, убрать из твоей жизни, ты не сможешь ничего сделать с этим. С ней лучше смириться и постараться принять, нежели отвергать и мучать себя-рассказывал он, будто сам переживал весь этот водоворот непонятных чувств,-ты должен понимать лишь одно. Никто не должен догадываться о твоих слабостях. Особенно враги. Если подобное произойдет, перед тобой встанет тяжелый выбор-тяжело вздохнул он, - статистика показывает, что чаще всего слабость перевешивает долг, и тогда ты будешь вынужден встать на колени перед врагами.
-Я не буду слабым-перебил я отца,- и никогда не предам свое наследие. Место Дона принадлежит мне, и я буду достойно нести свою фамилию-твердо произнес я. Тяжелые руки отца легли мне на плечи:
-Чтобы стать сильным, нужны годы тренировок. Бессонных ночей за укрепление силы воли. И запомни, Лоренс, никогда не бросай пустых слов на ветер. Пока ты чего-то не добился, не смей делать подобные заявления. Никто из нас не знает, как сложиться жизнь в дальнейшем и какие сюрпризы она приподнесёт-не обращая внимания на отца, я вновь направил взгляд на реку. Он не верит в то, что я стану достойным. Это чувство затопило мое сознание с головы до ног, заставляя сомнениями брать надо мной вверх. Что из меня в итоге выйдет? Неужели я окажусь непригодным для службы? Вдруг один лишь вид крови заставит меня корчаться на полу, в попытках убрать взгляд от разрезающейся плоти? Столько вопросов, ответы на которые я смогу узнать, лишь по возвращению домой.
Опустив голову вниз, я, ничего не ответив, двинулся в сторону Ками и мамы, в попытке сбежать отца и от напрягающих мыслей, прочно засевших в голову. Получилось это весьма неплохо. Отец даже не посмотрел в мою сторону.
***
Сидя за столом, атмосфера, сформировавшаяся у нас с отцом, явно не могла скрыться от мамы и косившиейся на меня Ками, явно заметившей мое поникнувшее состояние.
-Лоренс, к чему такая грустная моська?-поинтересовалась мама, подталкивая плечом отца,-вы решили вдвоем испортить нам с Ками настроение?-обращалась уже теперь она к папе.
-Сюзи, ты, как всегда, преувеличиваешь-тыча вилкой в запеканку, приготовленную мамой специально для похода, отец отодвинулся от нее, погруженный в бог знает какие мысли.
-Тогда объясни, почему вы вместе с сыном сидите с недовольными мордашками, будто бы моя запеканка-это самая отвратительная вещь на этом свете-недовольно обратилась она к отцу, подвигая к нему стакан с лимонадом.
-Твоя запеканка изумительна, дорогая. Я сейчас не голоден, поэтому позавтракайте без меня-бросил отец, после чего не успев выслушать мамину тираду, как важен завтрак в режиме дня, двинулся в сторону реки, на ходу снимая футболку и шорты, а после щучкой прыгая в водоем. Теперь напряженный мамин взгляд сфокусировался лишь на мне:
-У тебя, что с настроением? Неужто тоже не голоден?-с некой обидой в голосе, она пересела на одну сторону рядом со мной и Ками.
-Все хорошо, не откажусь от твоей супер-запеканки. Не переживай, мам-попытался улыбнуться в ответ на слова я. Напряженное лицо мамы говорило само за себя. Конечно же, она в это не поверила.
-Мамочка, ты же прогуляешься со мной по горам?-поинтересовалась у нее Ками. Она лишь устало выдохнула:
-Естественно, доченька, только нам нужно захватить папу и Лоренса, а то эти мистеры "я не в настроении" совсем тут увянут-улыбаясь, Ками подпрыгнула с места, спеша в палатку, чтобы переодеться в другую одежду. Мамины глаза, вновь нашли меня, удерживая на месте:
-Иди позови папу, а мы пока переоденемся-я устало посмотрел на маму, не желая никуда идти.
-Не смотри так на меня, Лоренс, это не обсуждается. Мы идем поднимать ваше настроение-после произнесенного, ее силуэт удалился в палатку и у меня не осталось иного выбора, как позвать отца. Одно радует, кушать мамину запеканку я, по правде говоря, не хотел, поэтому поспешная прогулка была, как нельзя кстати.
Поспешно дойдя к речке, я стал звать папу, но тот не откликался
-Папа!- в очередной раз кричал я,- мама зовет нас всех на прогулку, выходи!-но в ответ меня ждала лишь удушающая тишина. Не понимая своих мотивов, я решил зайти в воду и посмотреть, насколько далеко от берега отец. Может из-за этого он и не слышит моих криков. Быстро раздевшись, я зашел в теплую воду, плывя к центру реки. Летняя вода расслабляла мои мышцы, затекшие после ночи в палатке. А солнышко по-прежнему озаряло всю толщу водоема. На миг я забыл, что пришел в воду с целью найти и позвать отца, растворяясь и наслаждаясь в моменте. Сам того не заметив, я заплыл дальше, чем середина реки, но это не беспокоило меня. Вода расслабляла, давая отдых не только мышцам, но и загруженной голове, ломящейся от непрошенных мыслей. Окончательно ослабив, я расправил руки и плыл на спине, отдыхая. Но когда я попытался перевернуться в исходное положение, правую ногу заполонила сильнейшая боль, проходящая от пятки и, заканчивая бедром. Вода в ту же секунду затопила нос, не давая возможности позвать на помощь. Руки произвольно начали биться о толщу воды, но мама не реагировала на эти звуки. Да что уж там, они явно болтали с Ками, не подозревая, что происходит по ту сторону от них. После нескольких ударов тело обмякло и силы стали покидать меня. Голова полностью погрузилась под воду. Единственное, что я видел, так это блестящее пятно солнца, не слепящее глаза. На миг я вспомнил о словах отца, произнесенных сегодня утром. "Мы не знаем какие сюрпризы преподнесет нам жизнь". Чего уж точно я не ожидал, что смерть настигнет меня в тринадцать лет, не дав вкусить всю прелесть жизни. Когда жизнь утекала от меня, свет на поверхности воды каждый раз становился мрачнее и темнее, не давая надежду на спасение. Закрыв глаза, я было хотел вдыхнуть полной грудью и наполнить легкие водой, ведь сил на то, чтобы сдерживать порывы к дыханию были наистяке. Мрак рассеился, когда огромная ладонь схватила меня за волосы, вытаскивая тело на толщу к воздуху. Моментально среагировав, я тут же впустил воздух в легкие, откашливаясь. Взор стал немного проясняться и перед глазами показалось лицо отца. Хмурое, с болезненным выражением на лице, будто удерживать меня ему удается с трудом, что очень странно.
-Папа?-звал его я, но он не реагировал на мои слова. Сосредоточившись, он размахивал руками и ногами, плывя в сторону берега.
-С тобой точно все хорошо?-не мог оставить без вопросов отца, хотя этим должен был интересоваться он у меня. Папа ничего не ответил, продолжая плыть, но боль, искажавшая его лицо становилась все заметнее, несмотря на то, что он пытался ее скрыть. Плавными движениями мы почти добрались до берега, когда руки отца отпустили меня. Поначалу я было подумал, что он просто хотел самостоятельно добраться до берега, ну и чтобы соответственно сделал это я. Когда ноги почувствовали опору, я оперся ногами и боль вновь поразила ногу. Ползком я добрался на песок и в ту же секунду мой взгляд направился назад к реке. Спокойная, не бушуйная, она не представляла собой никакой беды. Но папа так и не вышел вслед за мной. Паника настигла меня резко и бесповоротно. Падая на колени, я что есть сил закричал и слезы потекли по моим щекам:
-ПАПА!-вопил я, не останавливаясь ни на секунду,-ПАПА! ВЫХОДИ! ПОЖАЛУЙСТА!-голос, наполненый болью и отчанием разрывал окружающее пространство. Чьи-то руки обняли меня, стараясь как можно ближе прижать к себе. Но в этот раз объятия, так любимые мной, не дарили мне покоя. Я был наполнен чувством омерзения к самому себе, оталкивая руки от себя, не принимая их помощи. В этом был виноват только я. В этот руки, охватившие меня были намного настойчивее, отискивая подальше от берега:
-Сынок, Лоренс, это я-нежно приговаривала мама, - все хорошо, я рядом-ее ладони вновь легли мне на плечи, пытаясь притянуть к себе, но я вновь их оттолкнул.
-Сынок, что произошло?-прежний ласковый голос, продолжал излучаться от мамы, не зная, что успело произойти с нами. Слезы застилали глаза , не давая внятно выразить все то, что произошло секундами раннее.
-Папа...он...он-продолжал захлёбываться в слезах я, не зная, как ей объяснить
-Что с ним?-по-прежнему ласково, без какого-либо напряжения спрашивала она.
-Он не вышел из воды-нижняя губа мамы тут же начала подрагивать, а голова неверующе мотала в стороны, страшась произнесенных мной слов. Поднявшись, она тут же бросилась в водоем, пытаясь найти и окрикнуть папу, но в ответ ее ждала лишь пустота. Размахивая руками, в попытках ударяя их об воду, раздался ее надрывной вскрик. Этот крик навсегда отпечатался в моей памяти, как самый страшный звук, способный убить меня одним лишь звучанием. Резко ее руки стали тормошить меня:
-Лоренс, что произошло?!-поток ее слез усилился и я не мог произнести ни слова. Боль наполнила мою сердце, наровясь разорвать его в клочья, не оставив от себя ни единого следа.
-Он...он спас меня, я... чуть не утонул, а он... спас... меня-еле выговаривая слова, пытался кое-как сдержать предательские слезы, скатывающиеся по-моему лицу.
-Мамочка! Ну вы скоро?-голос Ками были отдушиной в этой череде боли и отчаяния, но услышав его, дурные мысли так и крались в мою крошечную голову. Она потеряла из-за меня отца. Мама потеряла любящего мужа. И все это в одно мгновение. Из-за меня. Была единственная мысль, вселяющая крохотную надежду. Быть может, он вышел где-то в другом месте? Сильнейший Дон не мог не справиться с этой водой. Он должен был. Папа не мог нас оставить. Он еще не дождался свадьбы Ками, о которой постоянно говорил. Он не не присутствовал на моем посвящении, как это должно было быть. Ему было всего лишь 37. Он не мог. Я не поверю в это, не увидев тело. Но каково было мое разочарование, когда мама вызвала спасателей и те, прочистив реку достали труп с лицом отца. С его мощными телом, не выдервшим простую реку. Опустившись на него, мама горько разрыдалась, причитав при этом только богу известные слова и лишь позже я узнаю, что во всех своих несчастьях она проклинала только меня.
Продолжение следует...