#Глава 30
Честно сказать, я даже не осознала, как я это сделала, словно рука сама дёрнулась, сжав куртку Николаса. Перед глазами момент, когда Кол пытается удержать равновесие, но его тело просто не может сопротивляться ветру. Но я успела. Я успела схватить его, и сейчас мы уже несколько минут сидим на холодном бетонном полу, пытаясь отдышаться и прийти в себя.
— Только не говори, что ты хотел спрыгнуть. — Грозным голосом говорю я, но сейчас не могу по-настоящему злиться.
— Вообще-то ты своим криком пыталась меня убить. — С икотой произносит Кол, смотря на разбитую бутылку, что валяется в ногах.
— Пьяным, полезть на ограждение крыши, уже само по себе самоубийство!
— Я не пьян. — Парень пытается сказать чётким голосом, но язык заплетается так, что выходит шепелявый акцент.
— Я вижу. — Медленно встаю и отряхиваю свои джинсы.
— Я не пьян! — На этот раз голос Николаса стал грубым, даже злым.
Даже в темноте я вижу, насколько сильно у него разбиты руки и лицо. Ссадины и раны покрыты засохшей кровью, местами появляется гематома, а кулаки разбиты так, что Николас, в буквальном смысле, не может разжать их.
— Что с тобой произошло? — Со вздохом сажусь рядом с Николасом, пытаясь ближе разглядеть раны, — чёрт, да тебе нужно к врачу, — уже со страхом произношу я, и ловлю на себе его взгляд.
— Не трогай! — Резким тоном парень дёргает головой, чтобы я не смогла прикоснуться к нему.
— Ты чёртов эгоист! Мне надоело твоё странное поведение, то ты нормальный, то ведёшь себя так, словно перечитал учебное пособие для тупых качков! — выкрикиваю твёрдым голосом, но на глазах появляются слёзы.
Как же я ненавижу это чувство, когда ты вроде бы не хочешь плакать, но эти чёртовы слёзы сами выходят из тебя. Их нельзя втянуть обратно или незаметно вытереть, порой они портят весь образ сильной и независимой женщины.
— Вали, раз надоело! Ты сама сюда приходишь, преследуешь меня и ещё твердишь тут, что тебе надоело? — Еле как он произносит эти слова и выдыхает, видимо под алкоголем этот парень не относится к болтливым.
— Что? — Меня слегка удивляют эти слова, но затем я понимаю, что он прав, — хорошо, я уйду, мне и без тебя проблем хватает. — В этот момент я вспоминаю похороны на который была несколько часов назад.
Раньше, появляясь во сне рядом с Колом, я никогда не чувствовала усталость или какие-то чувства из реальности, но сегодня всё как-то иначе. Словно ощущаю себя не во сне. Кажется, что говорю по-другому, вижу и даже двигаюсь не так, как раньше. В голове проскользнула мысль: «А что если ты не спишь, Грейс?»
— Стой. Стой! — Уже около люка я слышу, как Кол ударяет кулаком по какой-то железке, от чего я невольно вздрагиваю. — Не уходи, ладно? — Уже более тихим голосом произносит Кол.
Признаться, я ждала, что он это скажет. Я не хотела уходить, но обида в душе взяла вверх. Даже не обдумав, я возвращаюсь к парню, и сажусь рядом с ним, облокотившись спиной о бетонное ограждение.
Пытаюсь всмотреться в какое-нибудь здание с цветастой вывеской, но от слёз словно двоится в глазах. Чувствую дыхание Кола, от него разит алкоголем и мятой. Несмотря на его пьяное состояние и разбитое лицо, даже так он выглядит красиво. Он всегда такой, дома или на гонках, красивого парня не испортит дождь или ветер, он всегда будет оставаться идеальным.
— Почему ты такой эгоист? — Тихо говорю я по-прежнему пытаясь всмотреться вдаль.
— Не знаю. — Таким же спокойным тоном отвечает Кол.
— Меня не было двое суток и все эти дни ты просто бухал и дрался... — вскинув руками я будто говорю сама себе.
— А что мне ещё оставалось делать, Грейс? — на этот раз моё имя он произносит как-то аккуратно, словно пробует на вкус.
— Я не знаю, не знаю, Кол. Я два дня пыталась спать, но не видела ни единого сна. Я... — слёзы снова подступают и я сглатываю ком в горле, — я думала, что тогда в последний раз видела тебя, а в это время ты просто пил и чесал кулаки. — Говорю я голосом полным сожаления и разочарования.
Повисла тишина. Николас, опустив голову, словно думал, что сказать, но в тот момент я не ждала ответа, для меня всё и так было предельно ясно.
— Знаешь, иногда я думаю, что проживаю не свою жизнь, — парень поворачивается ко мне и мы встречаемся взглядами, — ну, понимаешь, я порой лежу на кровати, и вдруг появляется чувство, что это не моя жизнь, будто мне дали её протестировать, или я просто по ошибке оказался здесь. — Он пытается улыбнуться так, чтобы дать понять, какую глупость сказал.
— Я бы хотела, чтобы моя жизнь оказалась вовсе не моей. — Поддерживая его мысль, я словно соглашаюсь с ним.
Около минуты мы молча смотрели друг на друга, будто что-то искали. Я пыталась понять о чём он думает, когда смотрит на меня, хочет ли что-то сказать, или же в его голове нет ни одной мысли.
— Сегодня день рождение дяди Чада, отец как всегда решил собраться всей семьей, — на последнем слове он делает акцент отвращения, — в общем, я избил своего брата и случайно бросил отца на стол. — Николас хватается на голову с явным сожалением, — но самое дерьмовое в том, что мне плевать. Я думал, что дядя Чад умер, и у меня больше нет семьи, но сегодня понял, что даже после смерти он так и остался моей единственной семьей... — Он хочет продолжить, но останавливает себя, сжав кулаки.
Я слегка отстраняюсь, даже не заметив этого. Он изо всех сил держится, чтобы не ударить по чему-нибудь и без этого разбитыми кулаками, но резко переводит взгляд на меня.
— Я не трону тебя. Ты же знаешь, что я никогда не трону тебя? — Нахмурив брови, его взгляд наполнился сожалением. Ничего не сделав, он словно извиняется за что-то, протянув ко мне свою ладонь. Я беру его холодную руку, и он тут же прижимает мою кисть к своей щеке. Дрожащими пальцами, я пытаюсь нежно взять другой ладонью его лицо, но боюсь, что ему станет больно он всех этих ссадин и ран.
— Я не понимаю, Кол... не понимаю кто ты и почему ты такой. Порой мне кажется, что ты притворяешься, а иногда я думаю, что ты и вправду... — Дрожащим голос я буквально тараторю.
— Какой? — Он снова переводит пристальный взгляд то на меня, то куда-то в пол.
— Ты странный... нет, ты просто невыносимо странный. И я не знаю специально ты так себя ведёшь или ты и вправду не знаешь сам кто ты. — По его глазам я вижу, что сказала правду, над которой Кол задумался.
— Я просто боялся тебе доверять, Грейс. Я никогда никому не верил, а затем появилась ты... и я понимаю, что ты вроде бы ненастоящая, но ты ведь можешь быть не всегда рядом... — Он прижимается своим лбом к моему, пытаясь говорить тихо, будто нас может кто-то услышать.
— Почему ты так боишься меня, Кол? — Закрыв глаза я чувствую его тёплое дыхание.
— Потому что, когда ты появляешься, Грейс, мне кажется... кажется, что я схожу с ума, что ты... видишься мне или что я... бумажный. — Парень смотрит на меня долгим взглядом, словно пытается заглянуть в самую душу.
— Тогда может это я тебе снюсь, Николас Кол? — После этих слов я не задумываясь целую его, с некой боязнью, и в то же время уверенностью.
Все свои чувства я будто вложила в этот поцелуй, по моим щекам стекают горячие слёзы, но я не хочу отстраняться от него. Мои губы прильнули к его так быстро, что я не успела понять, когда он ответил мне взаимностью. Закрыв глаза, я лишь чувствую его горячие губы и вкус мяты на языке. Сначала поцелуй казался стеснительными и неумелым, а после Николас, положив одну руку на мою щеку, а вторую на талию, с каждой секундой притягивал меня всё ближе и ближе.
— Грейс... — он слегка отстраняется от меня, но по-прежнему пристально смотрит в мои глаза. — Прости. Я прошу, прости меня. Я не хотел...
— Всё нормально, Кол, — говорю я с удивлением, — это ведь я поцеловала тебя.
— Нет. Я не хотел, чтобы ты чувствовала это ко мне. — Парень отстраняется ещё дальше, наблюдая за моей реакцией.
— Я... я не понимаю о чём-ты. — Нахмурив брови, я пытаюсь понять его, перебирая каждое его слово у себя в голове.
— Я хотел отгородить тебя от этого, защитить понимаешь? Когда ты появилась у меня был жуткий интерес, а потом этот интерес ты начала проявлять ко мне и я... прости, я не хотел этого... — Он говорил с искренним сожалением, порой казалось, что на его глазах собираются слёзы.
— Но ты... ты ведь... — Я замолкаю, закрыв глаза, пытаюсь сглотнуть ком в горле, — а как же те знаки внимания, когда мы репетировали танец и даже тогда в ресторане, ты ведь мог не идти за мной и вообще не защищать меня тогда на гонке и....
— Когда мы танцевали у меня дома, — Кол перебивает меня, — я думал, что чувствую что-то к тебе, но постоянно твердил себе, что ты ненастоящая. А тогда в ресторане, я не мог оставить тебя одну, Грейс, я не настолько моральный урод, чтобы оставлять девушку одну в неизвестном ей месте. Ну и на гонке, я просто понимал, что ты не виновата, появившись там, ведь ты всего лишь... спала в своей реальности... — Он резко обрывает фразу, видимо поняв, что у меня начинается истерика.
Я пытаюсь держать себя в руках. В душе появилась обида. Сильная обида. От того не могу сдерживать слёзы, постоянно вытирая их рукавом своей кофты. Шмыгая носом, мне становится плевать на то, что я показываю свои эмоции. Сейчас мне больно. И кажется, что так больно не было ещё никогда.
— Когда мы были на пирсе, в последний раз... тогда ты тоже врал? — Говорю я дрожащим голосом. Сейчас хочу знать всё, хоть с каждым словом становится всё тяжелее.
— Я не врал, Грейс. Я никогда не врал тебе. — Сейчас я вижу слёзы на глазах Николаса, уверенна, что никто никогда не видел этих слёз, и поэтому даже не представляю почему он так сильно переживает за то, что он не влюблён в меня. — Я был пьян, а ты всегда была рядом. Я просто доверился тебе. Прости... прости меня, что я так вёл себя, я пытался сделать так, чтобы ты лучше ненавидела меня, но сейчас... я не знаю. — Кол говорит с беглым взглядом.
— Но ты ответил мне взаимно на поцелуй, а сейчас стоишь и говоришь всё это?! Зачем? Зачем, Кол?! — Наверное, ответ на этот вопрос последнее, что я хочу сейчас услышать, прежде, чем проснусь.
— Ты поцеловала меня и я... я не могу, Грейс! — С взглядом полным сожаления он поворачивается к стене.
— Скажи. Скажи, Кол, пожалуйста. — Говорю я еле слышно.
— Я думал, что может почувствую к тебе что-нибудь, но... ничего, Грейс. — По его голосу понятно, что он до последнего запрещал себе это говорить. Я прикусываю нижнюю губу и перевожу взгляд в пол. Слёзы стекают так быстро, что всё лицо окутывает холод от влаги.
— Тогда, что ты чувствуешь ко мне? Ты видишь друга, знакомую или... на знаю, сумасшедшую может? — Говорю я ироничным тоном, будто смеюсь сама над собой.
— Я ничего не чувствую к тебе, Грейс. Ничего. — Николас прижимается лбом к стене, опёршись разбитыми кулаками.
После минутного молчания он повернулся ко мне с взглядом полным сожаления и огорчения. Я смотрела на него не отрываясь, не знаю, что хотела ещё от него услышать, но я просто не могла перестать смотреть в его серые глаза. Мы словно изучали друг друга, запоминали каждый сантиметр на лице. Порой казалось, что между нами миллиметры, хоть и стояли мы друг от друга на расстоянии вытянутой руки.
В этот момент, всё напряжение, что было между нами медленно улетучилось. Мы не замечали ни ветра, ни холода, словно само время остановилось. И, наверное, мы бы никогда не оторвались друг друга, пока у одного из нас не случилась бы нехватка кислорода в лёгких, но боль, что пронзила всё тело прервала лучший момент в моей жизни.
У вас когда-нибудь раскалывалась голова, будто после сильного удара битой, или болел живот так, что боишься пошевелиться? Может ныл зуб или доставляли дискомфорт застуженные почки? А спина болела, после тяжелой тренировки или сводило ноги в холодной воде? Ну вы явно ощущали, как порой защемляет какую-нибудь мышцу при резком движении.
А сейчас представьте, что весь этот прекрасный пакет боли я ощутила на себе в один момент. Мне больно лежать, даже больно не двигаться. Здесь не поможет удобная поза или попытка расслабиться. Во мне словно одновременно ломаются тридцать костей. Я не слышу ничего, какой-то шум и писклявый звон пронзает мой слух, но я могу видеть.
Вижу, как Николас пытается держать меня, хочет что-то сказать, суетившись около моего тела. Он напуган. Сильно напуган. Обычно, когда я чувствую боль, через несколько секунд просто просыпаюсь и всё проходит, но сейчас... всё иначе.
Пытаюсь встать на локти, звон в ушах слегла проходит, голова кружится, но я могу говорить.
— Кол...
— Чёрт, Грейс, что мне сделать? Скажи мне, что мне делать, Грейс? — Холодными руками он прижимает меня к себе, и я слышу, как бьется его сердце. Словно я и есть сейчас сердце. Ощущаю каждый глухой стук, каждый импульс, и становится спокойнее.
— Кажется, я люблю тебя, Николас Кол. — Говорю я тихо, но судя по тому, как парень слегка замер, он явно меня услышал.
— Не говори так, словно сейчас умрёшь в своём же сне. — Он говорит шутливо, а в голосе его опаска, ведь ни я, ни он, сейчас совершенно не знаем, что может произойти.
— Что со мной, Кол? — произношу чётко, и снова корчусь от боли.
На этот раз боль пронзила голову, крепко схватившись руками за шею, я перестаю опознавать где нахожусь. По телу появляется дрожь, чувствую, как меня трясёт, всё сильнее и сильнее...
Капли крови брызнули на куртку Николаса. Пальцами он проводит по моей щеке, подняв мою голову. Тяжело открыть глаза, словно на веки повесили груды железа. Густая кровь из носа не прекращается, скорее даже усиливается. На дрожащей ладони Николаса нет ни единого сантиметра без моей крови.
— Проснись, Грейс, ну же, простись чёрт тебя подери!
Это последнее что я слышала. Сильные руки Кола, что обхватывают всё моё тело — последнее, что я чувствовала.
Открыв глаза, передо мной будто нет ничего, меня охватывает страх настолько сильный, что я не замечаю, как бегу вниз по лестнице. Всё мутное, местами кажется, что объекты плывут, но я пытаюсь чаще моргать. Снова кровь на руках, медленно подвожу ладонь к губам и понимаю, что кровь забрызгала всю светлую футболку.
Слышу крик матери. Она боится подходить ко мне. Я не понимаю, что говорю, но слышу в голове свой голос.
Я уверена, что это не я. Это не моё тело, не мои руки и этот дом — тоже не мой. Перестаю осознавать кто эти люди, что стоят передо мной.
Чёрт, я всё ещё сплю, мне ужасно больно, Грейс, тебе надо проснуться!
— Проснись, Грейс, ну же, простись чёрт тебя подери! — слова Николаса крутятся глухим голосом у меня в голове беспрерывно.
Снова боль, прознающая всё тело. Падаю на колени, не могу прекратить это всё. Я понимаю, что мне просто надо проснуться и всё закончится. Через боль резко встаю, ноги подкашиваются, дрожь становится такой сильной, что с первого раза не могу взять нож с кухонного стола. Отец перехваливает руку, но я успею со всей силы, что сейчас у меня есть, прорезать свою руку вдоль вен, а затем слегка воткнуть его в ладонь.
Так много крови, что подступает тошнота. В горле стоит вкус железа, на языке по-прежнему мята...
Я должна была проснуться... должна.
Не замечаю, как падаю на пол в гостиной своего дома. Я осознаю, что так и не проснулась, но по-прежнему не могу понять сплю я или нет. Мать сидит рядом со мной, держа мою голову у себя на коленях. Чувствую, как тело бьется в конвульсиях, а во рту накапливается кровь. Красно-синие блики на стенах и потолке, отражающиеся с окна, сменяются резкой болью в голове и чёрным полотном перед глазами. Я лишь слышу, как громко открывается дверь, слышу, как врач что-то кричит и, как отец шепчет на ухо «Всё будет хорошо, Грейс, всё будет хорошо».
☽ ☽ ☽ ☽ ☽ ☽
Свет. Такой яркий свет ламп ударяет в голову, от чего снова появляется боль. Рука горит, будто пламенем, пахнет лекарствами. Не вижу, но чувствую суету вокруг меня от людей в белых халатах, что перекрикивают друг другу какие-то фразы. Твёрдая медицинская койка медленно поднимается и свет лампы ставится ещё ярче. Зажмуриваю глаза, поворачиваю голову и вижу маму в окне. Она плачет. Я не хотела, чтобы она плакала, но до сих пор не понимаю: сплю ли сейчас, и вообще был ли Николас моим сном. Вижу мужской силуэт рядом с мамой, но моё сознание начинает мутнеть.
— Дыши и считай про себя от десяти обратным отсчётом. — Тёмный силуэт врача перед яркими лампами прижимает к моему рту и носу маску.
— Десять...
Перед глазами лишь улыбка Николаса. Не та коварная ухмылка, а именно искренняя милая улыбка. Он стоит в костюме, и с поклоном просит танец со мной. Я соглашаюсь, конечно же, я соглашаюсь...
— Девять...
Его холодная рука лежит на моей талии, а вторая крепко держит мою ладонь. Я вижу его мокрые растрёпанные волосы и серьезный вид. Он пристально смотрит на меня, будто что-то ищет на моём лице. Чувствую запах океана, и ощущаю ветер, что раздувает мои локоны. Медленно он кружит меня за руку, и я начинаю смеяться, так спокойно и...
— Восемь...
Клейтон... голубые глаза Клейтона. Всё те же пухлые губы, грубые скулы и добрые глаза. Время словно идёт намного медленнее. Он смотрит на меня, моргая своими большими глазами. Чувствую его тёплую ладонь на своей щеке и прижимаюсь к ней, закрыв глаза. Мне хорошо и спокойно, не хочется думать больше ни о чём, хочется лишь чувствовать это умиротворение...
— Семь...
Николас снова напился. Хотя, признаю, так он выглядит ещё более привлекательно. Кожаная куртка, ботинки, джинсы и запах мяты. Он поправляет свои волосы рукой, но те всё равно взъерошиваются от ветра. Мы снова на крыше, в его любимом месте. Он злится, не знаю почему, но злится. Что-то говорит, но я не слышу его, будто нахожусь под водой. А затем, слегка наклонив голову вниз, он пристально смотрит на меня не отрываясь, натягивая довольную похотливую ухмылку...
— Шесть...
Чувствую теплоту в объятиях. Запах сладостей и пряников и вижу длинные рыжие волосы. Делаю шаг назад и начинаю смеяться, хоть и не слышу свой смех. Чувство, будто несколько лет не видела Зои, смотрю за её взглядом, что устремлён куда-то позади меня, и медленно оборачиваюсь. Джози... она плачет, но без какого-либо движения. Девушка стоит, словно солдат, но по её щекам стекают слёзы. Несмотря на то, что я стою в нескольких метрах от неё, я вижу, как она плачет, затем тёплая рука Зои ложится на моё плечо. Повернувшись, я вижу улыбку подруги. Широкую белоснежную улыбку своей лучшей подруги...
— Пять....
— Проснись, Грейс, ну же, проснись... — Лицо Николаса без каких-либо эмоций - последний образ в моей голове. И я рада, что он сейчас со мной... не важно: во сне, реальности или моём сознании, он со мной.
— Четыре...