Что шепчут черти?|18+

— Ты серьёзно?! Я не могу даже присутствовать на его похоронах?! — отчаянно закричала девочка, вцепившись в женщину взглядом презрения, непонимания и злобы. 

Дама сидела за столом неподвижно, вроде смотря на бумаги, но и в то же время не смотря на них. Она пристально следила за несуществующей точкой, как кошка, пытающаяся угнаться за лазерным фонариком. 

— Я слышала, что у тебя сегодня аттестационная работа. Пропустишь её, и твои оценки полетят в ещё более глубокие пучины дна, — тихо и спокойно говорила Маргарет, прислушиваясь к малейшему шороху, окружающему её. Но тщетно. Женщина не слышала ничего, кроме угрызений совести и внутреннего водопада, готового тот час же обрушиться смертельной лавиной, попутно убив всё на своём пути. 

Оливия, высоко задрав голову и посмотрев на антиквариатную люстру, закусила внутреннюю часть губы, чтобы не сорваться здесь и сейчас, как разъярённый зверь. Не так её воспитывали... А как тогда? 

Терпи. Дари свет. Терпи. Улыбайся. Терпи. 

Девушка, одетая в строгую чёрную форму, громко хлопнула дверью, выйдя из душного кабинета своей матери. Она тоже покинула её. Оставила, даже не оглянувшись. 

— Саймон, как ты мог вот так уйти... Я не знаю, что должна делать, — прошептала женщина. Она захотела встать и открыть окно, чтобы впустить необходимо важный кислород.

Но оно по-прежнему оставалось закрытым.

Потому что ноги не слушались. Потому что она не могла встать. 

Маргарет хотела перебороть свои непослушные костяшки, но, прикладывая больше усилий, она только их ранила невидимой болью, обволакивающей со всех сторон. 

— Саймон... — завыла дама, облокотившись на колени дрожащими руками. — Я ужасная мать.Что мне делать без тебя?..

«Изверг», — считала дочь. 

«Бедная моя девочка», — считала мать. 

* * *

Оливия Кошер

Сон — это наши тайные желания... Это то, что наши домашние чертята прячут в своих захромах. Там, где никто и никогда не найдёт.

Тогда что означал тот душераздирающий и волнующий крик моего подсознания? Что это за необоснованная неопределённость?

Я искоса посмотрела на чуть ли не подпрыгивающего блондина, который, по непонятным мне причинам, был в прекрасном настроении. Но, завидев мой любопытный взгляд, парень тут же принял серьёзный облик студента, обхаживающего коридоры университета. То улыбается через силу, то надевает маску равнодушия. Что за чёрт?..

Пока мы молча следовали из одного кабинета в другой, где нас уже поджидали ребята, напротив актового зала, на доске объявлений, появились новые цветные бумажки. 

— Давай подойдём? — предложил Алекс, заинтересовавшийся этим зрелищем. 

Я только утвердительно кивнула, потому что и самой было невмоготу посмотреть на один флаер, что так и манил своим разнообразием хорошо подобранных красок и сочетаний. 

На листе формата «А4» красовались всевозможные вариации оранжевого, жёлтого и даже чёрного, никак не портящего всю атмосферу листовки. Полностью осмотрев клочок бумаги, висящий на этой деревянной доске, я всё-таки решилась его повнимательнее прочесть, хотя и знала, что гиблое это дело. 

«Конкурс от художественного факультета... Для всех желающих!» — красовалось на пёстром флаере.

Я поджала губы, а в душу закралось маленькое чувство желания и сомнения, что так и боролись между собой, норовя побольнее уколоть хозяйку этих противоречий. Но, судорожно выдохнув, я решила отойти от доски с объявлениями, оставив парня не предупреждённым. Не успела я и развернуться, как ко мне подлетела девушка примерно того же роста, что и я, и начала что-то быстро-быстро лепетать:

— Не хочешь поучаствовать? Будет очень весело! Ну, тебя записать? — незнакомка шмыгнула носиком, перепачканным в масляных красках, и достала свой потёртый блокнотик, предположительно, с именами участников. Она расплылась в белоснежной улыбке, а длинные ресницы начали подрагивать.

— Эм-м-м... Нет, я не рисую, прости.

Так странно лгать. Я не рисую? Это ложь. Но и скажи я, что рисую, это тоже было бы неправдой. Такая противная, гадкая, неприятная и склизкая ложь, проникающая в самые маленькие щели...

На мой отказ щенячьи глазки потухли, а воображаемый хвостик опустился. Студентка художественного курса отвернулась и поплелась дальше завлекать участников. 

— Оставила меня одного и сбежала, да? — навис надо мной Алекс, изобразив серьёзное-присерьёзное выражение лица. Брови нахмурились, а бледные губы сложились в трубочку.

Я только виновато посмотрела на спутника и ничего не ответила, приняв его вопрос за риторический. 

— Ты мне объяснишь, что у тебя с запястьем не так? — не отходя от доски, спросил он. 

В принципе, скрывать нечего.

— Тебе когда-нибудь приходилось заниматься до изнеможения? И нет, не спортом, а учёбой? 

Парень ошарашенно посмотрел на меня, и, немного подумав, активно покачал головой то вправо, то влево. 

— Значит, тебе повезло. Мне вот не очень, — я сделала глубокий вдох, оглянувшись по сторонам. — Мама хотела как лучше, по её словам, а я потянула связки на запястье из-за чрезмерных нагрузок на правую руку. Как же это глупо и тупо, наверняка, думаешь ты? — я лукаво посмотрела на спутника, который вновь лишь отрицательно покачивал головой в разные стороны. 

— Но это же не навсегда, так? — подойдя ближе, шептал на ухо блондин. От такого жеста я отскочила от приятеля и посмотрела прямиком в туманного цвета глаза, что так и переливались неким ехидством и хитростью .

— Конечно, не навсегда. Но Ник тогда так переживал за меня, что пришлось успокаивать его...

— Говоря, что никогда не будешь слишком сильно нагружать руку? В том числе рисование?

— Именно. 

— Вот это поистине глупо. 

Я только хмыкнула, осознав правоту моего «парня». Да, это так глупо, по-детски, но так мило и невинно, что я не могла возразить. Ведь это своего рода проявление заботы, внимания. От одной только мысли об этом в сердце закрадывается щемящее чувство восторга и радости.

Саша встал, как приклеенный к мраморному полу университета, и через плечо оглянулся на доску. Вокруг неё толпились студенты, рассматривая и фотографируя разные объявления, заинтересовавшие их своей красочностью, а, возможно, и полезностью. 

Парень чуть склонил голову и прошёлся рукой по золотым волосам, как бы взъерошив их, а потом резко схватил моё тонкое запястье левой руки. От такой неожиданности я чуть ли не вскрикнула. 

Нормально же стояли посередине прохода, чего это он? Я вот смотрела в окошко, выходящее на изысканный внутренний дворик, и любовалась зеленью, что буквально через пару месяцев окрасится в яркие тона жёлтого и оранжевого, красного и коричневого. 

Алекс потянул меня за собой, с силой, что присуща мужскому полу. Наверное, если бы я не передвигала ногам, он бы всё равно сдвинул меня с места. 

Парень резко остановился недалеко от толпы студентов, от чего я врезалась прямиком в его спину. Юноша потянул меня вперёд, уже поставив перед собой. Я только злобно повернулась к нему, потирая ушибленный носик. 

— Простите, запишите её. Оливия Кошер, второй курс менеджмента, — игриво и с детским задором произнёс он. 

Я резко повернулась и увидела ту самую девушку, получившую мой отказ. Её карие глаза засияли, заполыхали огнём, а нежного персикового цвета губы расплылись в счастливой улыбке. Она достала свой блокнотик, покоящийся в переднем кармашке джинсового комбинезона, и начала записывать моё имя. Думаю, я даже слышала её писк, вырывающийся сквозь уст. 

Простояв так ещё с минуты, не отводя взгляда от лаконичных движений руки девушки, я наконец выдала:

— Алекс, но я не хо...

— Всё. Ты молодец, что опомнилась, а то заявки принимаются только в течение трёх дней. Результаты конкурса будут через месяц. Сам он будет проходить в спортивном зале. Ну, там места больше... — виновато посмотрев на нас, озвучила девушка. — Необходимо самолично присутствовать при оглашении результатов и вообще при проверке твоей работы критиками. Вообще, главный приз — это приглашение в художественный ВУЗ «Royal College of Art», но, думаю, в случае со студентами с других факультетов обойдутся и поощрительным денежным призом. Хотя... Кто переплюнет студентов художественного направления? 

Девушка звонко рассмеялась, не дав и слова вставить в её информативный монолог.

Пританцовывая, она скрылась из поля моего зрения, повернув за угол. А я так и осталась стоять перед Алексом с приоткрытым ртом. Он положил свои ладони мне на плечи, что вывело меня из транса радости и, в то же время, разочарования. 

Участвовать? Мне? А можно ли? Но, с другой стороны, кто запретит?.. А кто разрешит?

— Теперь ты участвуешь в конкурсе. Поздравляю, — развернув меня к себе лицом, заявил сероглазый. 

Повернув голову влево и ещё раз посмотрев на цветастый флаер, я убрала его руки со своих плеч, кинула рассерженный взгляд и зашагала мимо него. 

Что за наглец, решающий всё за меня?

Внутри бушевало негодование и радость. Искренняя и такая наивная, кричащая: «А почему бы и нет?» Но другая сторона знала, что есть ещё не одно препятствие, которое следует преодолеть. И если не получится — то всё.

— Спасибо, — еле выговорила я, опустив голову. Юноша погладил меня по голове, как маленькую, и зашёл в лекционную, где нас уже ждали друзья. 

* * *

«Жду тебя сегодня через час. Дома» — пришло мне в одиннадцать утра от контакта, именуемого «Мама». Посмотрев на настенные часы, стрелки которых иногда не двигались даже с наличием батареек, я поняла, что опоздала уже больше, чем на час. Краткость и пунктуальность — это её клише, которое мне не передалось. 

Выходной. Час дня. Грязные и растрёпанные волосы. Отсутствие настроения и какого-либо желания...

«Скоро буду» — отправила я ей, обратно завалившись в мягкую кровать со множеством игрушек. 

Непривычная тишина натолкнула меня на мысль, что дома я одна. Ну, это к лучшему, меньше вопросов и больше времени.

* * *

— Ты... Я уже и не ожидала тебя увидеть, — стоя на пороге, ответила женщина в розовом махровом халате. Обычно красиво собранные или уложенные волосы лежали на худощавых плечах в неком хаотичном беспорядке, а лицо не подверглось нападкам макияжа. 

Такая домашняя, уютная, в белых тапочках с пушистым помпоном она впустила меня внутрь. Здесь всё также, как и было раньше, до моего переезда: стойкий запах ванили вперемешку с резкими нотками масляных красок; светлые обои с тёмными узорами, обклеенные буквально по всему внутреннему периметру двухэтажного дома; копии картин известных, но безымянных художников и огромные стеллажи с многочисленными книгами.

Такая атмосфера старины никогда не отпускала этот дом, хозяйка лишь добавила сюда семейные фотографии, робот-пылесоса, кофемашину и другие навороченные гаджеты современности, облегчающие холостяцкую жизнь. 

— Я спала. Выходной же. А ты, как я погляжу, уже и не ждала меня, — я чуть улыбалась, смотря на то, как женщина посильнее запахивает домашний халат. — Если бы я пришла вовремя, ты бы одела свои строгие очки, юбку-карандаш и белую рубашку, — Маргарет только тяжело вздохнула, указав на мягкое кресло. 

Она села напротив, положив книгу в красивом переплёте на стеклянный читательский столик. 

— Я видела список участников, — посмотрев своими зелёными глазами, чётко выговорила она. Да, внешность я взяла от неё. Изумрудные глаза, тёмно-русые волосы, раздражающие своей ломкостью и неустойчивостью перед влагой, и прямой миниатюрный носик. 

Папин характер, мамина внешность.

— Но следить за такими вещами — это не твоя специальность, — дама ухмыльнулась, откинувшись на спинку такого же мягкого креслица. 

— Это интуиция, Оливия. Интуиция.

— Я не откажусь от этого конкурса, — руки начали подрагивать, а на глаза наворачиваться слёзы. Всегда так реагирую, потому что по-другому уже не могу. Больна. Психически.

— Успокойся. Только не реви. 

— Не реву, — утерев подступившие слезинки, я выровняла спину и расправила плечи.

Привычки. Они преследуют людей всю жизнь, если их не игнорировать. Привычки — это тараканы, которые, выгоняй, не выгоняй, всё равно приходят. Ну, в нашем случае это черти, да?..

— Не буду тянуть. У меня к тебе предложение, — без единого содрогания на лице произнесла она. — Ты участвуешь в этом «конкурсе», но если ничего не выгорит — навсегда забываешь про свои «художественные» позывы. Ты думаешь, что я не знала про твоё секретное творчество, спрятанное под кроватью? — женщина рассмеялась, прикрыв рот ладошкой с кольцом на безымянном пальчике. 

Сзади послышался треск электронного камина. Опять сломался и сам же включился. 

— Но если проигрываешь — забываешь об этой ереси, — Маргарет сложила руки на груди, посмотрев в сторону экрана с полыхающим пламенем. 

Это мне предстал такой шанс? Она же знает, что это почти невозможно.

— Хорошо, — я лукаво улыбнулась, встала с пригретого места и направилась к выходу, в последний раз вдохнув любимый аромат. 

— Ты идёшь в пропасть, — хрипло проговорила женщина, приподняв уголки алых губ. — Нет, ты просто бежишь к ней с распростёртыми объятиями.

Она сидела на том же месте, только немного повернув голову в мою сторону. 

— Так пускай эта пропасть поглотит меня всю. Без остатка. 

Тяжёлая металлическая дверь захлопнулась, оставляя двух родных людей по разные стороны преграды. В общем-то, у нас всё было «по разную сторону одной и той же стены». 

Всегда.