Мы существуем

«Наверное, это плохая затея», — размышляла Ася, стучась в дверь дома Наташи. Вообще-то та сама её пригласила ещё вчера, и Ася не совсем представляла, с какой целью. Видеть подругу Димы она не очень-то хотела. Общаться им не о чем, а помолчать Ася может и сама с собой. К тому же Наташа, наверняка, будет с Киром; как бы нечаянно не признаться тому в своей оплошности.

С другой стороны, а как в этом признаться нечаянно? Никак. Потому страхи беспочвенны.

И всё же они стучали по темечку.

Наташа выбежала в спортивном костюме, распаренная после душа, с мокрыми волосами, стянутыми в хвост на затылке, чем вызвала в Асе новую волну непонятного, а потому особенно противного недовольства. Наташа как Наташа, почему же тогда так хочется сказануть ей какую-нибудь дерзость, чтобы смыть с лица улыбку?

Ася невежливо спросила:

— Зачем звала?

— Пойдем в мою комнату! Держи тапки, — поманила её Наташа, не замечая раздражения в голосе. — У меня для тебя кое-что есть. Кир с бабушкой и дедушкой вернутся не раньше, чем через два часа. Папа повез их в какой-то строительный гипермаркет, а это надолго, — болтала она весело. — А я отучилась и сразу рванула сюда. Теперь приезжаю почти каждый день. Не представляю, как раньше жила без Камелево.

Уточнять причины частых поездок в деревню Ася не стала, да Наташа и не горела желанием поделиться. Они вошли в спаленку. Уютно, пусть и видно, что живет тут Наташа не всегда. Но всё такое обжитое — и занавески защеплены булавкой, потому спускаются каскадом, и на полочках разложены украшения, и на комоде беспечно валяются флакончики духов — что Ася невольно позавидовала. Ей бы так.

— Держи. — Наташа протянула несколько пакетов с иностранными названиями на них.

— Что это? — Ася заглянула в один и обнаружила внутри коробку.

— Открой.

В коробке лежали... сапожки. На низеньком каблучке, с пряжкой у лодыжки и золотистой молнией. Ася не стала трогать их, а откинула подальше как ядовитую змею. Коробка рухнула к стене, и сапожки вывалились наружу.

— Хвастаешься, да? — прорычала Ася. — Как тебе повезло, что ты человек и можешь ходить по магазинам? Отличные сапоги, я очень за тебя рада.

Её аж перекосило от высокомерия этой Наташи. Хотелось заехать всеми пакетами разом ей по сияющему — теперь недоуменному — личику.

— Вообще-то это всё твое, — пролепетала рыжеволосая.

— То есть?

Она ещё и подшучивает? Как что-то может быть Асино, если та денег не платила? Неужели с неба свалились сапоги, упакованные в пакетик?

Ася заскрежетала зубами, а Наташа пояснила, вытаскивая наружу тонкий свитер кремового оттенка:

— У нас же один размер. С обувью, надеюсь, тоже угадала. Хотелось сделать тебе что-нибудь приятное, а в торговом центре как раз распродажа. Ну, в общем, я не смогла устоять. Главное, чтобы тебе всё подошло.

В коробках и пакетах лежали вещи. Платье и джинсы, джемпер без воротника, яркие футболки, белье. Даже утепленная куртка болотного цвета. А ещё сапоги и новенькие кроссовки. Ася гладила куртку по дутым рукавам и подыскивала слова, а те, как назло, вылетели из головы.

Наташа была не просто замечательной и симпатичной. Она по-доброму относилась к той, которая терпеть её не могла. Бескорыстно и не требуя благодарности. Вообще не требуя никаких ответных любезностей.

— Прости меня, — вырвалось у Аси.

— За что? — Наташа сдвинула брови.

— Давай начистоту. Ты мне не нравишься, — признание далось с трудом, но Ася любила честность (пусть и врала о своей роли в пробуждении темных), а потому вытолкнула из себя эти грубые слова. — Не могу ничего с собой поделать. Головой понимаю, что ты нормальная, но как вижу — бесишь неимоверно.

В комнате разом похолодело, а улыбка стекла с губ Наташи.

— Приятно кого-то бесить. Если тебе не нравятся вещи — ничего страшного.

Наташа сгребла пакеты и бросила их на кровать ярким ворохом, а сама отвернулась к окну. Ася почти ушла, понимая, что опять всё испортила, но в последний миг передумала.

— Можно вопрос?

В ответ — согласное мычание.

— Тебе точно не нужен Дима?

— Он же не игрушка, чтобы я его брала, когда заскучаю, — отрезала девушка.

— А Кир?

— А что Кир? — Наташа посмотрела с вызовом. — Он тоже тебе нравится? Не можешь определиться, с кем встречаться, а кого держать возле себя на всякий случай?

— Он — мой друг, — отчеканила Ася, краснея. — И если ты разобьешь ему сердце или что-то в этом духе, я за себя не отвечаю.

Наташа неожиданно рассмеялась.

— Ася, очень жаль, что ты меня ненавидишь. Потому что мы похожи. Я тоже за себя не отвечаю, если ты обидишь Диму.

Девушки замолчали. Теплее не стало, но недавнее признание перестало отдаваться в ушах. Ася плохо разбиралась в отношениях, но понимала, что сейчас они либо передерутся, либо станут закадычными подругами. Потому что любая дружба рождается из эмоции: положительной или отрицательной — не важно. Не бывает дружбы, которая получилась просто так.

— А я ему нравлюсь? — Она смутилась. — Диме?

Наташа прямо не ответила, но очень красноречиво фыркнула.

— Возьми одежду, — предложила после. — Я покупала для тебя, без всякого тайного умысла. Просто хотела порадовать.

Ася нерешительно сгребла шуршащие пакеты в кучу.

— Спасибо большое. Мне никто ничего не дарил. — Облизала пересохшие от волнения губы. — Слушай, а ты можешь меня накрасить? — И стушевалась, боясь, что Наташа обсмеет её и выставит за дверь.

Но та кивнула и достала из сумочки палетку с тенями, тушь, губную помаду, тональный крем — названия всех тюбиков она оглашала вслух. Усадила Асю у зеркала и заколола её короткие волосы своей заколкой, чтобы они не лезли в лицо.

— Особо усердствовать не будем. Мы же за естественность. Смотри, как это делается.

Наташа поясняла каждое свое действие и давала Асе попробовать самой. Не торопила, когда Ася ошибалась или не решалась коснуться кисточкой ресниц (страшно же, мало ли в глаз попадет). И вскоре они позабыли о ссоре, болтая обо всем подряд. Прощаясь, девушки даже обнялись. Не горячо, но по-приятельски. Напоследок Наташа подарила Асе флакончик духов в форме яблока, с бархатным листиком на крышечке. Аромат миндаля и спелой клюквы был таким волшебным, что Ася, глотая слюну, пообещала себе непременно подарить новой подруге — или старой неприятельнице? — что-нибудь взамен.

Ася отнесла пакеты к себе, где разложила одежду по полочкам, добавляя дому капельку уюта. Повесила куртку на вешалку в прихожей. Поставила у порожка сапожки. Прыснула духами, как учила Наташа: на запястья, шею, локтевые сгибы и волосы. Она настолько гордилась преображением, что сама пошла к Диме, чтобы показать себя новую. Тот обнаружился на участке, перекапывая какую-то грядку с самым озабоченным видом.

— Привет. — Ася улыбнулась, поправляя прядку волос.

— Привет, — ответил Дима, не отрываясь от процесса. — Извини, я сегодня на ножах с родителями, потому никуда не выйду.

Лопата глубоко вошла в землю, и Ася наблюдала за ней как завороженная.

— Опять поссорился? — спросила, чтобы не выдавать своего огорчения.

— Да так, — отмахнулся Дима, стирая каплю пота со лба. — Не злишься?

Она не злилась, но опечалилась: неужели не заметил красивых вещей и макияжа? Не увидел, как она старалась, чтобы понравиться ему?

— Не-а. А если я тут посижу — не заругаются?

— Пусть только попробуют, — буркнул юноша.

Ася чуть было не плюхнулась на сырую землю, но вовремя вспомнила о новых джинсах и села на декоративный пенек, при этом пытаясь быть грациозной и красивой. С прямой спиной и волосами, не топорщащимися во все стороны, а лежащими волной и доходящими ровнехонько до подбородка. Наташа назвала её прическу «коротким каре», а Ася и не спорила.

Ага, только Дима чхать хотел и на волосы, и на всё остальное. Он, вонзая лопату в землю с такой силой, будто силился докопаться до центра планеты, даже не смотрел в сторону Аси.

— Отчим про стройку рассказывал. Говорит, у них всё кувырком пошло. Кто-то с температурой слег, другие ходят злые как черти. А, трактор в озеро сам по себе заехал. Как думаешь, это связано с темными?

Она дернула плечиком. Кир с утра говорил то же самое, но его эти мелочи взбудоражили. Почему? Что в этих духах такого? Побуянят и перестанут, разве не так? Кир подробностей не рассказывал, но вновь попросил быть аккуратнее и не выходить за пределы деревни. А когда Ася начала расспрашивать, он замкнулся в себе и спешно распрощался.

— Может, темные заставят строителей уйти? — предположила Ася.

— Может.

Дима оперся на лопату и тоскливо осмотрел результат своей работы.

— О! — внезапно он оживился. — Сиди так! Не двигайся.

— Зачем?

Асе нестерпимо захотелось поерзать. Зачесалась шея, и челка полезла в глаза. Но она мужественно не сдвинулась даже на сантиметр. Мало ли что. Дима достал из кармана телефон и наставил его на окаменевшую Асю. Ничего не произошло, но он удовлетворенно хмыкнул.

— Гляди.

На экране обнаружилась девушка. Лучи заходящего солнца поглаживали её кожу, и волосы напитались алым. Тень от пушистых ресниц ложилась на щеки. Девушка была симпатична, стройна и изящна. Понадобилось несколько секунд, чтобы в ней Ася опознала себя.

— Это я?! — она присмотрелась внимательнее.

— Ага. — Дима был доволен собой. — Теперь твоя фотография всегда в моем телефоне.

— Это не опасно? — на всякий случай уточнила Ася.

— Не опаснее переходного периода.

Они пообщались ещё немного, и Ася засобиралась домой. Не потому, что хотела туда, а потому что Диму подозвал отчим. Они поговорили о чем-то шепотом, после чего Дима вернулся мрачнее некуда. Глаза его метали молнии.

— Я пойду, — решилась Ася, поднимаясь с пенька.

— Угу, — хмуро ответил Дима, не глядя на неё. — До встречи.

Она, спрятав руки в карманы, брела к огородам, откуда окольным путями подошла бы к дому. Но две бабушки, трещащие о чем-то на лавочке, заставили её будто бы невзначай остановиться, чтобы завязать шнурки.

— Совсем парень спятил, да? — вопрошала первая, лузгая семечки.

— Вроде и непьющий, а божится, что с ним существа какие-то потусторонние разговоры ведут, — прошамкала вторая, в аляповатой косынке на седых волосах.

Ася притаилась, пальцы её перебирали туго завязанные шнурки.

— Дык места те недобрые. Всё-то не ладится со стройкой этой проклятущей. Вчера Петька драпанул, днем вон кого-то в припадке увезли. Говорят, пена изо рта, глаза дурные. Ох, тут хошь-не хошь, а поверишь во всякие чудачества. Девочка, у тебя всё хорошо? Чего потеряла?

И обе старушки пристально уставились на Асю, которая тут же подобралась и дала деру, пролепетав:

— Кроссовки развязались.

Она не остановилась, пока не вбежала домой и не подперла спиной входную дверь с внутренней стороны. Только тогда позволила себе отдышаться. В боку кололо. Оседая на пол и прижимая коленки к груди, Ася дрожала.

Её мучила совесть. Глодала. Выедала в груди дыру.

Последние дни темные таились, но теперь о них подозревают даже деревенские бабушки. Рабочие страдают и сходят с ума. Это необратимо.

Что же делать?!

Ася прикусила ноготь на большом пальце.

Ну а если с темными можно договориться? Хранителям не проконтролировать ничейную территорию. Если Ася туда проберется, то попытается убедить духов отступить. Ну, или хотя бы спросит, что им надо от стройки и леса.

Быть может, темные не такие уж и злые? Кир говорил о них мало, отделывался общими фразами, типа: «Не лезь к ним», «Ради собственного же блага не иди в лес», «Это разрушительная сила». Но, если вдуматься, о любом духе можно сказать точно так же.

В общем, не попробуешь — не узнаешь. Пускай Кир трусит сколько ему влезет, а она сама эту кашу заварила, сама же и будет её расхлебывать.

Ася ходила кругами по гостиной, обдумывая предстоящий разговор. Надеясь, что у неё получится. В мыслях всё выходило ровно и гладко, и слова подыскивались правильные. Она планировала поговорить с духами ночью, но помешал ливень, стеной обрушившийся на деревню. Человеческая сущность в Асе воспротивилась куда-либо идти, потому пришлось лечь на кровать и попытаться уснуть под стук дождя по черепице.

С первыми лучами солнца, когда дождь утих, Ася вышла из дома. Поежилась. Рассветный воздух пах скорыми морозами, и свежие лужи покрылись тончайшей коркой льда. Сколько осталось до первого снега? Неделя или две?

В костях ломило, а значит, зима наступала на пятки. Асю охватывала привычная осенняя сонливость. Она размяла ноющие мышцы.

Ой. То ли почудилось, то ли через заборную щель пробирался некто. Ася прыжком вернулась на веранду, захлопнув за собой дверь, и прислушалась. По крыльцу кто-то вбежал. Постучался в дверь так исступленно, словно за ним гнались собаки.

— А-ася! — протянул этот кто-то голосом Наташи. — Открой! Я видела тебя!

Ася высунулась наружу с видом человека, который ничего плохого не замышлял и вообще специально закрылся на все замки и засовы.

— Да?

— Дима пропал!

Наташа была переполошена.

— Как пропал? — не поняла Ася.

— В последний раз отчим видел его с тобой. Потом ты ушла, а спустя полчаса куда-то исчез Дима. Ночью дома он не появился, а с утра его мать забила тревогу. Кир ищет его по лесу. А я пришла узнать... он не у тебя?

— Нет.

Ася посторонилась, пропуская Наташу в дом, но та покачала головой.

— Мне в школу надо ехать, а я не могу, пока не найду его, — сказала она. — Вдруг Диму схватили темные?

— Да зачем он им? — засомневалась Ася, но тоже начала переживать. — Поезжай в школу. Я унюхаю его...

Последние слова она говорила, стягивая одежду и на ходу обращаясь. Вскоре посреди заросшего огорода отряхивалась рыжая лисица с хитрыми глазами-бусинами.