Stolen Christmas

В этот раз старое кладбище встречает нас не так радушно: главная арка покрылась толстым слоем льда и снега, бетонные надгробия больше не видны под сугробами, а на покосившейся сторожевой будке висит замок, потому что в такую погоду никто не работает.

Надев варежки, выхожу из машины, и мои ботинки сразу тонут в снегу. Колючие снежинки неприятно кусают лицо, отчего я повыше натягиваю шарф, но это совсем не спасает, потому что смотреть перед собой чертовски тяжело.

Мы больше общаемся жестами: Гарри показывает рукой, что нам нужно зайти на территорию, а Луи просит просто держаться духом или я поняла его неправильно. Пройдя через арку, уже чувствую, как сильно устала — слишком сложно переставлять ноги и сопротивляться ветру со снежной стеной, что прёт на нас, словно выталкивая с кладбища. По какой-то причине мы собираемся в круг, будто собираемся провести сектантский обряд, и, я уверена, Луи бы пошутил об этом, если бы не метель. Но мы точно думаем об одном и том же, потому что я вижу, что он улыбается, по собравшимся морщинкам в уголках его глаз.

Долго смотреть не получается, ведь снежинки буквально залепляют глаза, как надёжный клей. Гарри принимается раскапывать снег, чтобы добраться до земли, а затем стучит ботинком по замёрзшей почве. Когда у него получается собрать немного земли на ладонь, Стайлс засыпает её в свой кулёк из платка и завязывает тугой узелок. Парень что-то говорит — скорее всего, уже вызывает демона, — но нам этого не слышно. Закапывая платок под снег, он поднимает голову, оглядывается в ожидании чего-то, и вдруг всё вокруг затихает.

Ветер полностью успокаивается, снег прекращает бить в лицо, и становится непривычно тихо. Кладбище словно накрыли прозрачным куполом, потому что ровно за его пределами метель лишь набирает обороты. Чётко видна граница перемен погоды, и это не может не восхищать.

— И почему мы не сделали этого раньше? — с облегчением вздыхает Лиам и вытирает лицо от снега. — Я почти задохнулся.

— Погода изменилась, потому что он рядом, — Гарри оборачивается, чтобы найти демона, но пока мы абсолютно одни. — Мы вызвали его на эту территорию, и пока талисманы здесь, он не сможет уйти.

— Что ж, — Пейн замахивается битой, которую притащил из дома, — покажем засранцу, что бывает с теми, кто забирает у нас любимый праздник.

— Если он не покажет нам, — хмыкнув, Луи крутит в руках железную трубу, которую зачем-то возит в багажнике. — Но стоит попробовать.

Гарри достаёт из кармана кастет и надевает на пальцы. И если все нашли себе оружие или средство самозащиты, то я лишь с недоумением смотрю на ребят, потому что не вижу смысла во всех этих вещах. Мы пытаемся противостоять разозлившемуся демону, который имеет способность перемещаться, когда ему вздумается, поэтому нам нужны волшебные палочки, посохи и камни бесконечности.

Я оглядываюсь с опаской; от страха учащается дыхание и ноги прирастают к земле. Мы вышли побеждать зло голыми руками, и ко всему прочему у нас нет плана, ведь решение действовать по наитию было принято единогласно.

— Ребят, — дрожащим голосом протягивает Карли, указывая вперёд пальцем.

Мы прослеживаем за её взглядом и замечаем Зейна — как его называет Стайлс, — стоящего на другом конце кладбища. На нём опять костюм, бордовый, из-под которого выглядывает чёрная рубашка, расстёгнутая почти до середины, а на груди блестит золотой медальон. В отличие от нас, демону совсем не холодно. Он спокойно поправляет лацканы пиджака и, словно представляя себя на ковровой дорожке, направляется в нашу сторону.

Напрягшись, Лиам крепко сжимает рукоять биты и замахивается ею, будто вот-вот кинется в бой. Луи стоит со слишком спокойным видом и не выдаёт и капли волнения перед демоном, с которым мы сейчас должны подраться, или хотя бы сделать вид, что мы ему противостоим.

Зато можно героически погибнуть и о нас будут слагать легенды, как о тех, кто пытался помочь всему городу.

— Ты знаешь, зачем мы здесь, — Томлинсон выбирает тактику, в которой он вселяет страх и ужас у демона, а не наоборот. — Так давай ты отдашь вещицу, которая тебе не принадлежит, и мы разойдёмся.

— А если не отдам?

— Мы устроим тебе ад на земле, — злится Пейн, — сукин сын.

Зейн только ухмыляется, потому что наша никчёмность перед ним забавляет его. Непонятно, как мы вообще могли на что-то рассчитывать в схватке со злом, когда у нас даже нет нормального оружия.

— Рискни, парень.

Вижу, как Луи напрягается: его скулы  становятся острыми, как бритвы, и в голубых глазах загорается огонь злости. Он удобнее обхватывает железную трубу и готовится в любую секунду броситься на демона.

— Кэт, — осторожно шепчет Гарри, стоя у меня за спиной, — он умеет только перемещаться и перемещать вещи. Зейн не опасен для нас.

— И что нам делать?

— Просто забрать мешок.

Всё начинается слишком неожиданно, потому что Лиам первый дёргается с места, бросаясь в сторону демона. Парня невидимой силой отбрасывает в сторону, но снег хорошо смягчает его падение. Не проходит и пары секунд, как нас всех раскидывает по сторонам, словно кегли в боулинг-клубе, ведь мы все вступаемся за Пейна.

Злой парень в роскошном костюме стоит неподвижно, лишь изредка взмахивая руками, чтобы отогнать любого из нас. Я проезжаю спиной по снегу, из-за чего он попадает за воротник и меня передёргивает от холода, и стараюсь встать как можно быстрее, но головокружение вынуждает меня приземлиться на колени. Карли не решается подходит слишком близко, поэтому бросается снежками, но они не долетают до цели, рассыпаясь в воздухе.

Томлинсона во второй раз отбрасывает на расстояние, как тряпичную куклу, только в этот раз его полёт останавливает надгробие, засыпанное снегом. Парни также пытаются подойти чуть ближе к демону, но как только Стайлс подходит вплотную, он снова летит в сугроб. Отлежавшись в снегу, Луи не поднимается на ноги, а ползёт на коленях по кругу, чтобы подобраться к Зейну сзади. Без лишних слов я понимаю его план и поднимаюсь с места, ища под снегом хоть что-то, что можно запустить в эту наглую морду, чтобы отвлечь его внимание на себя.

В очередной раз отхватив от демона, Пейн приземляется неудачно и разбивает висок о край бетонной плиты, из-за чего теряет несколько секунд, вытирая кровь. Зейн не успевает отбивать все снежки, которые прилетают от меня и Карли, поэтому некоторые портят его костюм, оставаясь мокрым пятном на ткани. Луи оказывается позади, очень медленно и осторожно поднимается на ноги и пробует сделать первый шаг. Мне нельзя так внимательно наблюдать за Томлинсоном, чтобы демон вдруг не обернулся, к тому же я начинаю выкрикивать любые оскорбления и угрозы, чтобы тот не слышал, как скрипит снег за его спиной.

Меня пугает, что Стайлс лежит в отключке уже добрых пару минут, словно очень утомился и прилёг поспать, но отсюда видно, как вздымается его грудная клетка. Пейн просто решает запустить биту в Зейна, но она отлетает в сторону, как зубочистка, даже близко не добравшись до цели, а снежок попадает прямо в лицо, что сбивает рождественского вора и даёт Томлинсону шанс напасть сзади. Он прижимает трубу к горлу демона и будто пытается задушить. Зейн поднимает руки, хватаясь за трубу, и его пиджак задирается, демонстрируя карман на брюках, в котором лежит мешочек.

Для меня это становится сигналом к действию, и я бросаюсь доставать заветный кулёк, еле переставляя ноги в снегу, из-за чего почти ползу на четвереньках. Я успеваю только засунуть руку в карман, как меня отбрасывает ударной волной, которая вырубает меня ещё до приземления.

В ушах больно звенит, на кончике языка ощущается привкус крови, а перед глазами темнота, даже когда я открываю глаза. Не знаю, сколько я пролежала без сознания, но кажется, что прошла целая вечность. Потирая виски, сажусь и с трудом оглядываю поле боя, потому что глазам адски больно от яркого света. Приходится много моргать и щуриться, но я замечаю Лиама, который висит над землёй и держится руками за горло, будто его душит невидимая петля. Вытянув руку вперёд и сжав кулак, демон силой пытается задушить парня, но позади оказывается Луи и огревает его трубой по затылку.

У Томлинсона разбита губа, но он совсем не обращает внимания на кровь; его шапка потерялась, отчего мокрые волосы липнут ко лбу, а куртка порвалась на плече. Сейчас парнем управляет ярость, но его силы не хватает, чтобы сбить Зейна, поэтому ему приходится использовать трубу для самозащиты. Демон отпускает Пейна, бросая его на землю, и наступает на нападавшего, без особых усилий отбрасывая оружие Луи в сторону, когда тот замахивается им.

Стайлс копается в снегу, видимо, в надежде отыскать упавший мешок, который я всё-таки вытянула из кармана, а Валентайн лежит без сознания лицом в снег. Подрываюсь, чтобы проверить подругу, и оказавшись рядом, переворачиваю её на спину. Лицо раскраснелось от холода, а вязаная шапка сползла на макушку. Перетаскиваю Карли к себе на колени и, убрав с её лица волосы, осторожно похлопываю по щекам, чтобы разбудить. Когда она начинает слабо уворачиваться от моей руки, я облегчённо вздыхаю и помогаю ей привстать. А затем Гарри приземляется рядом, удачно сгруппировавшись в полёте.

— Дерьмо, — ругается Стайлс, разглядывая руки и место приземления. — У меня только что был этот мешок.

— Где он теперь?

— Не знаю, Кэт, — парень встаёт и даже не задумывается, что стоит отряхнуться. — Я выронил его в самом начале.

Зейн, присев на корточки, ищет свой оберег в том месте, откуда улетел Гарри, и его глаза впервые становятся чёрными, буквально заливаясь страшной темнотой и превращаясь в чёрные дыры. Он злится, бесится и тем самым становится сильнее, в то время как мы теряем все свои силы и возможность оставаться в сознании. Только Лиам ещё не собирается сдаваться: с разбегу он налетает на демона и бьёт его битой по голове. Она ломается на две части, и Пейн ошарашено округляет глаза, уставившись на обломок в руке. Черноглазый монстр разворачивается, и от его лёгкого движения руки парень за секунду оказывается лежащим у главных ворот.

У меня каждый раз замирает сердце, когда демон в очередной раз кого-то отбрасывает своей магией, потому что никто не знает, после какого полёта кто-то из нас не встанет.

— Давай найдём мешок, — просит Гарри, разгребая вокруг себя снег, — парни ещё могут отвлечь.

— Карли, помоги Гарри, — поднимаясь с колен, чувствую резкую боль в бедре. — А я их подстрахую.

Луи держится из последних сил, что заметно по подкашивающимся коленкам и петляющей походке. Он вытирает тыльной стороной ладони кровь с подбородка и сжимает в руке булыжник, который собирается запустить прямо в демона.

— А его можно убить? — дрожащим голосом интересуется Карли. — За это можно понести уголовную ответственность?

— Нам нужно просто найти мешок, в планах не было убивать Крампуса. Кэтрин, пригляди за Луи, чтобы ему не досталось за его смелость.

Хромая на левую ногу, кое-как добегаю до Зейна и пихаю его в спину в тот момент, когда он на расстоянии поднимет Томлинсона за горло силой мысли. Луи избавляется от невидимой хватки на шее, но демон толкает его, впечатывая в бетонное надгробие, и переключается на меня. В этот раз он использует руки напрямую, чтобы перекрыть мне кислород, и через мгновение я больше не чувствую земли под ногами. У меня получается брыкаться и совершать попытки задеть Зейна коленом, но голова идёт кругом и перед глазами всё смазывается в чёрное пятно, совсем как его глаза в данный момент.

От нехватки воздуха кровь приливает к мозгу и лицо будто опухает; я уже ничего не вижу и перестаю цепляться за чужие запястья, чтобы освободить себя. Даже не чувствую, как падаю на землю, только позже прихожу в себя и захожусь кашлем, когда Гарри встряхивает меня. Это он не дал Зейну придушить меня, видимо, воспользовавшись своим кастетом, а теперь им занимается Луи, пробуя наносить удары тяжёлым камнем. Стайлс подаёт руку, чтобы я могла подняться, и мы все замечаем, как Валентайн находит в снегу мешок. Она не успевает обрадоваться, как тут же негодует, потому что кулёк перемещается в ладонь демона.

Мы с Гарри кидаемся на Зейна без задней мысли, лишь бы достать его оберег, и я в подходящий момент цепляюсь за рукав пиджака, из-за чего он роняет мешочек, а Стайлс отлетает до ближайшей могилы. Потеряв булыжник, Томлинсон лезет с голыми руками на демона, давая мне шанс схватить кулёк. Я касаюсь его, и нас с Луи разбрасывает в разные стороны, будто Крампус получает удовольствие от того, что подбрасывает нас в воздух. Он идёт в мою сторону, с яростью сжимая кулаки, поэтому я отползаю назад до тех пор, пока не встречаю спиной надгробие.

— Эй! — окликает его Стайлс. — Прощай, козлина.

Зейн только оборачивается, а Гарри раскрывает мешок и высыпает всё содержимое. Рефлекторно демон спешит за своим оберегом, но его образ становится прозрачным и он совсем исчезает. Выкинув злосчастный кусок ткани, Стайлс устало выдыхает и обессилено падает на колени.

Лиам появляется рядом и помогает мне встать, а затем загребает в такие крепкие объятия, вращая меня в воздухе, что кажется, будто рёбра вот-вот раскрошатся. Сначала мы издаём смешки, а затем переходим на истерической смех, из-за которого у меня появляются слёзы.

— Ты как? — успокоившись, протягиваю ладонь и кончиками пальцев касаюсь виска парня, чтобы стереть дорожку крови.

— Всё путём, — он радостно улыбается, и выходит у него очень искренне. — Это детские игры.

Я улыбаюсь ему в ответ и отступаю назад, чтобы осмотреться. Только сейчас ощущаю, как ноет всё тело, как режущая боль в ноге не даёт спокойно стоять, как сильно першит в горле, отчего тянет кашлять. Рассматривая окровавленные костяшки, Луи покачивает головой, а после, подняв голову и встретив мой взволнованный взгляд, тянет уголки губ и подмигивает. Мне хочется, чтобы такой жест вызывал у меня смущённую улыбку, но мне больно смотреть на его покалеченное лицо.

Невидимый купол над кладбищем спадает, но сильного ветра больше нет. Крупные снежинки снова ложатся на землю, а серые облака остались лишь слабым напоминаем о морозной метели. Я бы могла сказать, что стало теплее, но я сильно вспотела и мне сейчас ужасно жарко не из-за перемен в погоде.

Делаю неосторожный шаг и спотыкаюсь — под ногами лежит труба, которую притащил Луи. Усмехнувшись, потираю ладонью больное бедро и даю себе перерыв, прежде чем пойти дальше. Через боль наступая на ногу, что видно по лицу, Томлинсон останавливается рядом и аккуратно приобнимает меня за плечо, будто боится, что мне может быть больно. Мне бы очень хотелось принять его поддержку, но парень сам еле стоит на ногах, поэтому я подхватываю его за талию, и мы вместе идём к машине.

Всё закончилось, мы победили злого Гринча и вернули Рождество, но никто не собирается это комментировать. Мы молча уезжаем с кладбища, и даже Карли не берётся сравнивать события с любимым сериалом.

+++

— Ты обязан это попробовать, Гарри, — моя мама пихает на тарелку кусок мясного рулета, для которого уже нет места. — Такого ты никогда не ел.

— Это правда, сынок, — папа подмигивает парню и подносит тарелку, чтобы ему положили добавку. — Не смей отказываться.

Ловлю умоляющий взгляд Стайлса на себе, он одними губами произносит беззвучное «помоги», чем вызывает мой смешок, и сползает со спинке стула под стол, когда мама наливает ему горячий настой из шиповника.

Мне приходится взять ситуацию в свои руки, потому что я звала друга к себе, чтобы помочь, а в итоге он только мучается из-за родительского желания всех перекормить. Оставив вилку на тарелке, двигаю стул и встаю.

— Мне нужно кое-что показать Гарри в комнате, — киваю головой в сторону двери. — Мы отойдём ненадолго.

Гарри выдыхает с таким облегчением, что это замечают все, даже младшая сестра, которая с утра не вылазит из телефона, поэтому он кашляет в кулак и невинно улыбается.

На самом деле, мне и правда есть что показать Гарри в своей комнате, ведь я ещё не успела подарить ему подарок на Рождество. Вывожу парня из кухни, похлопывая его по спине, и, когда мы заходим в мою комнату, в шкафу среди одежды ищу коробку. Мне попадаются мои открытки, которые я давно собираю на память, и среди них нахожу ту самую, подаренную бывшим на Рождество. Лучше бы она не возвращалась.

Когда мы отправили Зейна обратно домой, всё вернулось на свои места: моя не до конца украшенная ёлка стояла на столе, комната Луи была усыпана бумажными снежинками, с помощью которых он показывал фокусы с исчезновением. Народ быстро успокоился, вернувшись к привычным делам, а полиция до сих пор ищет банду преступников, и, говорят, уже кого-то успели посадить. По городу ходят легенды, над которыми мы только смеёмся, хотя магический мир нам ещё стоит изучить.

Стайлс рассматривает настольную ёлку, что однажды растворилась в воздухе, и прикасается к шарику, чтобы прочитать на нём надпись белой краской.

— Спасибо, что вытащила меня, — он виновато усмехается. — Твои родители классные, но я боюсь лопнуть, если твоя мама попытается запихнуть в меня ещё что-нибудь. Отмазку ты, конечно, придумала слабую, но сойдёт.

— Это была не отмазка, — подхожу к другу со спины с коробкой в подарочной упаковке, на что он оборачивается. — С Рождеством, Гарри.

Стайлс смотрит на подарок так, будто я показываю ему маленького пришельца: он то ли напуган, то ли изумлён. Затем парень поднимает глаза, и я вижу в них искренний восторг и детскую радость.

— Подожди, Кэт, я на минуту.

Гарри выбегает из комнаты, словно он решил, что я подарила ему бомбу, на которой уже запустили таймер, и покидает квартиру. Я стою недолго с коробкой в руках, потому что Стайлс быстро возвращается с крафтовым пакетом, усыпанным маленькими рисунками рождественских символов.

— С Рождеством, Кэтрин.

Мы с глупыми улыбками обмениваемся подарками, кидая друг на друга взгляды, и садимся на диван. Развернув упаковку прямо в пакете, достаю огромный чёрный свитер — в два раза больше меня, — где мультяшный Санта показывает двумя пальцами знак мира, а рядом сидит скелет в его красной шапке. Это вызывает у меня смех. Поворачиваюсь к парню, а он неотрывно смотрит на содержимое коробки: цветной наполнитель, кружка, носки, конфеты. Но больше всего его внимание привлекает статуэтка северного оленя, на шее которого висит гирлянда с разноцветными лампочками.

Словно не решаясь коснуться подарка, Стайлс крепко держится за края коробки и переводит взгляд на меня. Он смотрит так, будто не верит и молча спрашивает, вижу ли я этого оленя. Мы долго не прерываем зрительный контакт, а затем заливаемся смехом.

— Спасибо, Гарри, это классный подарок.

— В готическом магазине вышла рождественская коллекция.

— Хотя нет, — кладу свитер обратно в пакет, — я забираю свои слова обратно.

Сделав вид, что меня это задело, пихаю друга локтем в бок, но вызываю у него лишь смешок, а затем затягиваю его в объятия. Гарри утыкается носом в моё плечо и крепко обнимает за талию, словно держит, чтобы я не упала с дивана. Его кудри щекочут шею и щёки, из-за чего я улыбаюсь ещё шире, но пока отпускать его ещё не хочу.

— Спасибо, Кэт, — очень тихо отзывается Стайлс. — Это лучший подарок, который я когда-либо получал. И спасибо за это Рождество.

— Теперь ты всегда можешь отмечать его с нами, потому что мама считает тебя членом семьи.

Парень усмехается и чуть сильнее сжимает руки. Осторожно глажу рукой по его спине и неосознанно вдыхаю цитрусовый аромат, что исходит от Гарри.

— Кажется, я готов терпеть, что раз в год твоя мама будет хотеть накормить меня, как в последний раз.

— Просто не стоило говорить так много комплиментов её стряпне.

— Я запомню, — замолчав, Стайлс немного отстраняется и заглядывает в глаза. — Прости за то, что мог испортить тебе такой важный день. Ты сделала столько всего для меня, а я...

— Не извиняйся, — качаю головой я. — Ты же сам всё исправил и осознал многое для себя. Это было полезным уроком для нас всех.

Края его губ дёргаются в слабой улыбке, и я вижу по его глазам, сколько всего он хочет сказать, но не может подобрать подходящих слов.

Мне и не нужны его слова, чтобы знать, как он благодарен.

— Кэтрин! — из кухни зовёт меня мама, из-за чего я отпускаю друга из объятий. — Кэтрин, — она заглядывает в комнату, — выбрось мусор, пожалуйста.

— Почему я?

— Потому что у тебя гости, — мама вскидывает брови, а после кивает в сторону кухни, чтобы я шла за ней. — Там не много.

Запрокинув голову назад, поднимаюсь с дивана и надеваю новый свитер поверх футболки.

— Я быстро, — достаю волосы из-под горловины и в зеркале рассматриваю подарок. — Вечером придёт Карли, так что наш праздник только начался.

— Ты не связывалась с Луи или Лиамом?

Задерживаюсь в дверях, оборачиваясь, и тихо отвечаю:

— Нет.

Когда накидываю куртку, мама отдаёт мне мусорный пакет и одевает на меня шапку, приговаривая, что на улице очень холодно. Слушать о том, что я только спущусь вниз и вернусь, она уже не хочет, поэтому я хватаю телефон и осторожно спускаюсь по лестнице, чтобы случайно не разорвать мешок.

После долгой недели метелей на улице крайне спокойно: снег плавно опускается на землю, светлое небо слепит глаза, пряча за облаками лучи солнца, а белое одеяло, как зеркало, отражает дневной свет. Пока меня никто не видит и я случайно не встретила всех своих бывших и Джонни Деппа, захожу в переулок и метко забрасываю мешок в мусорный бак, хотя стыдно это называть броском на таком расстоянии. Усмехнувшись над самой собой, вдруг замечаю, что на дорожке остались только мои следы, потому что с самого утра тут ещё никто и ходил, и бросаю себе вызов.

У меня появляются правила, в которых я должна вернуться домой, наступая исключительно на собственные следы, чтобы не испортить ровно лежащий снег. Улыбаюсь из-за своего дурачества, а в голове сидит идея вытащить Гарри на улицу, чтобы поиграть в снежки или просто толкнуть его в сугроб.

— Мне нужно идти по твоим следам?

Знакомый голос заставляет меня замереть, а затем обернуться. Сначала вижу белые кроссовки, после расстёгнутый нараспашку пуховик с аккуратно зашитым рукавом, а в конце встречаю волшебно-голубые глаза и игривую улыбку на тонких губах. Возможно, я могу понять, почему он не мёрзнет, ведь мне сейчас стало слишком жарко за мгновение.

— Я вышла мусор выбросить, — неуверенно пожимаю плечами.

Луи смотрит в переулок, потом на меня и усмехается, покачивая головой.

— Я заметил, — он, как хитрый лис, щурит глаза и поджимает губы. — Классный свитер.

Опускаю взгляд и раскрываю края куртки, чтобы ещё раз полюбоваться подарком.

— Гарри подарил.

— Он всё-таки разбирается в подарках на Рождество. А я Лиаму биту подарил.

Усмехнувшись, прячу ладони в карманы куртки и перекатываюсь с пятки на носок. Вдруг какое-то непривычное мне смущение накрывает меня с головой.

Мы не виделись почти неделю. Восемь с половиной дней.

— Вы вместе отмечали?

— Да, — Томлинсон делает три шага ко мне. — Приехала его семья, сёстры были рады, что я присоединился. Сегодня планируем устроить что-то вроде дружеского вечера, я имею в виду без родителей.

— Мы с Гарри тоже, моя мама его замучила дегустацией её стряпни, потому что Стайлс не умеет отказывать. Я пыталась его спасти, но меня заставили прогуляться до мусорных баков.

— Так вы проводите время вместе?

Этот вопрос звучит риторически, но я ищу в нём негативный подтекст, словно Луи может осуждать меня за то, что я до сих пор могу общаться с Гарри после его ошибки. На губах парня играет мягкая улыбка, он не подразумевал ничего такого и, скорее всего, пытался поддержать разговор.

— Я обещала ему хороший праздник.

Луи с пониманием кивает, а, когда он опускает глаза, его улыбка становится ещё шире и ярче, отчего я сама начинаю улыбаться, как полная идиотка. Теперь мне начинает казаться, что Томлинсон тянет время, будто ждёт какой-то подходящий момент.

— С Рождеством, Банис.

— С Рождеством, Томлинсон.

Я только и могу думать о его появлении здесь: мы встретились случайно или он пришёл специально? Всё это время мне казалось, что всё закончилось, как только мы покинули кладбище, словно наше общение началось из-за желания спасти праздник и закончилось, когда мы справились. Но Луи стоит напротив, держит руки в карманах и вроде бы никуда не спешит, испытывая меня выжидающим взглядом.

Я скучала. Да, однозначно, я очень скучала. Мы буквально проводили каждый день вместе, засыпали и просыпались в одной квартире, работали над планом, делили одну газировку на двоих, разделяли наши взгляды насчёт свитеров Гарри и просто здорово ладили, будто это самая естественная вещь в мире. Теперь мне этого не хватает и...

— Ты же знаешь традиции? — его ухмылка немного сбивает меня с мысли, а затем он вытаскивает что-то из кармана. — Я принёс для этого омелу.

Томлинсон протягивает веточку растения, которое у всех ассоциируется с Рождеством. Сначала я издаю тихий смешок, а после меня охватывает дикий восторг и я, мотая головой, сдерживаю смех.

— Откуда она у тебя?

— Пейно притащил, — пожав плечами, парень разглядывает маленькие белые ягодки на ветке. — Сказал, что это мне на удачу.

— По традиции под омелой целуются.

— Ты чертовски проницательна, Банис.

У меня не получается усмехнуться, потому что смех застревает в горле, и я начинаю очень нервно улыбаться. Странное предчувствие не даёт мне ровно дышать, а Луи только и ведёт себя так, будто собирается подтвердить мои предположения, чем вызывает у меня неконтролируемый трепет.

Делая ещё три шага ко мне, чтобы сократить оставшееся расстояние, Луи поднимает над нашими головами веточку омелы.

— Чисто технически мы под омелой.

— Традиции нельзя нарушать? — из-за волнения не знаю на что смотреть: на ветку, парню в глаза или вообще себе под ноги. — Некрасиво получится.

— Стайлс будет недоволен, что мы опять пренебрегаем праздником.

— И вызовет очередного чудика, чтобы преподать нам урок.

Смешок, который издаёт Томлинсон, отдаётся у меня в груди, потому что сейчас всё ощущается острее и ярче.

— Ты мне нравишься, Кэт.

Ему удаётся так просто это сказать, что я окончательно теряю дар речи и начинаю задыхаться, не в силах сделать даже обычный вдох.

— У меня что-то с лицом? — Луи опускает омелу и касается щёк, будто хочет что-то обнаружить. — Я сделал что-то не так?

— Нет-нет, всё в порядке, Лу.

— Тогда почему ты так смотришь, Кэт? Сложно поверить, что такой потрясающий парень как я говорит о своих чувствах?

— Заткнись, Томлинсон, — прикусив нижнюю губу, отворачиваюсь и разглядываю проезжую часть. — Ты слишком много на себя берёшь.

— Говорить, что ты не выходишь из моей головы, тоже слишком?

Я резко перевожу на Луи взгляд, чем, скорее всего, отпугиваю его. Но ведь я тоже думала о нём всё это время, хотела, чтобы мы хотя бы мельком увидели друг друга, молча улыбнулись, понимая друг друга без слов, словно после завершения нашей мисси общение между нами ещё что-то значит.

У меня нет слов, чтобы что-то ответить ему: в голове очень много всего, что я могу и хочу сказать, но не получается ухватиться за что-то одно, подходящее и правильное. Происходит какой-то сумбур, из-за чего я в состоянии только улыбаться и пялиться на Томлинсона с восхищением, как настоящая маньячка.

— Нет, но...

— Чёрт, Банис, если мы этого не сделаем, это будет самое провальное Рождество в моей жизни.

Луи снова поднимает омелу над нашими головами, трясёт веткой, словно призывая меня к поцелую, и смотрит в мои глаза с такой надеждой, что я полностью поддаюсь его влиянию.

— Я просто хочу, чтобы ты знал, что это взаимно, Томлинсон.

Улыбаясь, он наклоняется чуть ближе ко мне и облизывает губы, сражая меня наповал этим действием. Машинально поднимаюсь на носочки и, когда кончики наших носов соприкасаются, припадаю к его губам, а внутри раздаётся мощный взрыв эмоций. Меня так поглощает это чувство, что я опускаю ладони на тёплые щёки парня и притягиваю его ближе к себе, будто хочу получить больше.

На удивление, Луи проявляет невероятную нежность, действует крайне бережно и превращает поцелуй в очень медленный и тягучий. Он опускает омелу, в которой больше нет надобности — хотя я бы и без неё решилась на этот шаг, — и я не пытаюсь узнать, куда он её дел, потому что его руки забираются под мою куртку и оказываются на талии, а это единственное, о чём я способна думать.

Томлинсон хорош даже в поцелуях и с этим не поспоришь, но признаваться ему я в этом не буду. Поцелуй из осторожного переходит в глубокий и уверенный. Он мягко захватывает мою губу своими, оттягивает и облизывает. Если пару минут назад мне было холодно, то сейчас я боюсь расплавиться, потому что в груди полыхает пожар.

Всё складывается, как в излюбленном рождественском фильме, в котором по окончанию сбываются все заветные мечты и случается настоящее чудо. И может, так не кажется, но встреча с Луи стала моим чудом. Пусть мы знакомы так мало, пусть эти недели были слишком насыщенными на события, каждый из нас проявил себя в тяжёлый момент, когда поступки говорят громче слов. И почему бы не насладиться этим счастливым временем и не сделать вид, что всё чертовски хорошо в это Рождество?

Оставляю короткий поцелуй на губах Луи и прислоняюсь к его лбу своим. Наше сбившееся дыхание смешивается, а моё сердце никак не может успокоиться, заходясь в бешеном ритме. Подушечками больших пальцев провожу по острым скулам, которых всегда так хотелось коснуться.

— Мама не будет волноваться, что ты так долго выбрасываешь мусор?

— Не удивлюсь, если она позвонила в полицию.

Усмехнувшись, Томлинсон проводит кончиком носа по моей щеке и целует скулы. В кармане вибрирует телефон, вынуждая меня отстраниться.

— Ты был прав, — показываю парню номер мамы и сбрасываю вызов. — Если я сейчас не вернусь, она начнёт панику. Тогда и Гарри отхватит.

— Значит, приходи сегодня к Лиаму. Я буду ждать тебя.

— Гарри сегодня собирает нас у себя, — спрятав мобильный обратно в карман, смущённо топчусь на месте. — Карли должна приготовить ужин.

— Так приводи их с собой, — Томлинсон протягивает ладонь и заправляет прядь волос за ухо. — Мы не отметили нашу победу.

— Раз ты так просишь... — кидаю взгляд на дверь подъезда, а затем кусаю губу, чтобы не улыбаться. — Ты куда-нибудь торопишься?

— Я спешил только к тебе, но меня очень настораживает твой взгляд.

— Пойдём ко мне, — обхватываю пальцами запястье Луи и пячусь спиной к двери. — Соберём всех и поедем к Лиаму.

— Этот план не кажется надёжным.

— Мы изгнали демона без какого-либо плана, а у меня самая безопасная стратегия.

— Мне придётся знакомиться с твоими родителями?

— Это я возьму на себя, не переживай, — переплетаю наши пальцы и завожу Томлинсона в холл. — У меня есть для тебя подарок.

— Кэт, ты делаешь этот праздник всё лучше и лучше. Обожаю подарки на Рождество.

The end.