Глава 22. Ответ?
Нервно постукивая телефоном по ладони, я не знала, как мне быть и что делать. Однажды я уже попадала в подобную ситуацию, и тогда мне пришлось пойти в магазин и купить новый шарф, спрятав волосы за полотенцем. И выглядела я так, словно сбежала из психушки, судя по взглядам прохожих.
Если бы я пришла домой в таком виде, родители и Али начали бы "войну" со школой и задирами, а я не хотела, чтобы это произошло, особенно сейчас, когда до окончания учёбы осталось меньше двух месяцев.
Но вдруг в тишине раздевалки, которая больше не пугала меня, прозвучало уведомление от Белинды.
Белинда: Я сегодня отпросилась со всех уроков, потому что бабушка уезжает обратно в Швецию, и она убьет меня и маму, если мы не будем морально поддерживать её в аэропорту.
Я в отчаянии закрыла глаза, потому что у меня оставался единственный вариант, который мне совсем не нравился: нужно было рассказать Али о ситуации и попросить его прийти в школу с любым моим шарфом. Конечно, он бы устроил скандал, и именно поэтому этот план был самым последним выходом из положения.
О Мерте я даже думать не хотела. Не желала предстать перед ним такой... уязвимой. Стыдно будет смотреть в глаза после его признания.
Но вдруг я вспомнила Николаса. Да, он исламофоб, и, как говорил Мерт, ему нельзя доверять. Но сейчас Николас – единственная моя надежда. Тем более он сейчас в школе, готовится к игре на баскетбольной площадке, отпросившись с последних уроков.
А что, если он сфотографирует меня без платка и выставит на всеобщее обозрение? Нет, я не могу так рисковать, даже если другого выхода нет. Нужно срочно придумать что-то другое.
Я устало потерла лицо рукой и, закрыв глаза, прошептала молитву о помощи. Господь – моя единственная опора, единственный, на кого я могу положиться.
Глубоко вдохнув, я присела на жесткий стул, уперлась локтями в колени. Острая боль пронзила кость, но она держала меня в реальности, не позволяя мыслям разлететься в хаосе. Как же хотелось убежать, спрятаться от проблем, спрятаться от самой себя... ведь я не такая, как все. Не такая, какой меня хотят видеть окружающие. Не такая... и поэтому в мою сторону летят презрительные взгляды и шепотки. И виновата в этом я, потому что одеваюсь и веду себя «неправильно».
Все мои права ущемлены лишь потому, что я ношу платок. Только потому, что я следую религиозным убеждениям. Только из-за того, что я – другая.
Как же это несправедливо!
Я откинулась на спинку стула, почувствовав, как холодный металл впивается в спину. Устремив взгляд в потолок, я размышляла, стоит ли довериться Николасу, рассказать ему обо всем в надежде на помощь.
Но я почти уверена, что он поступит наоборот – подло, бесчеловечно. Как те, кто запер меня здесь.
И тут, словно молния, меня осенила гениальная идея!
Я резко вскочила, ликуя от своего плана: попрошу принести одеяло или полотенце, а не платок! Тогда он ничего не заподозрит.
Хотя... кто знает, что у него на уме. Он хитер, когда дело касается меня. Он точно потребует что-то взамен, если узнает, в каком я отчаянии. Но сейчас я готова на все, лишь бы он помог.
Будь что будет!
Прошептав "Бисмиллях", я вытащила телефон и открыла чат.
Самия: Можешь принести мне одеяло?
Казалось, прошла вечность, прежде чем пришёл ответ.
Николай: Зачем? На улице плюс двадцать восемь.
Самия: Я заболею, если выйду с мокрой головой.
Николай: Думаю, ты и так болеешь, если несёшь такую чушь. Хватит отвлекать меня от игры.
Я хотела огрызнуться: "А ты мешаешь мне заниматься важным делом своей глупостью", но если так отвечу, то глупой буду я. Сейчас он мне необходим, как... как вспомогательный предмет в этом безумном мире. Главное, чтобы он не узнал, что я его так обозвала. Хотя, глядя на его бесстрастное лицо, он и правда похож на предмет интерьера.
Еще один факт обо мне: когда я нервничаю, я несу всякий бред.
Самия: Я серьезно. Можешь принести одеяло в женскую раздевалку?
Николай: Нет.
Я до боли сжала руки в кулаки, чтобы успокоить себя. Затем стала быстро печатать, лишь бы он не ушёл, забыв обо мне.
Самия: Я готова сделать всё.
После моего сообщения он стал печатать, но я опередила его, отправив:
Самия: Но только всё, что входит в список адекватных просьб.
Николай: В чём тогда прикол?
Самия: Нет прикола, просто принеси по-братски одеяло.
Николай: Если ты просишь меня о чём-то по-братски, значит, ты точно свихнулась. Может, тебе зонтик принести? Кажется, у тебя солнечный удар.
Я выключила телефон, чтобы мой ответ не был чересчур грубым. Уставившись в гладкий белый потолок, я мысленно успокаивала себя, готовясь к суровой правде.
Экран телефона погас, мне пришлось разблокировать его, чтобы увидеть новое сообщение:
Николай: Я помогу, если расскажешь, что случилось.
Я перечитала нашу переписку, пытаясь понять, как он догадался. Наверное, я выглядела слишком отчаянно.
Прикусив губу в раздумьях, я все-таки набралась смелости и начала печатать... рассказывать, что произошло.
Самия: У меня украли мой шарф.
Николай: Кто?
Самия: Откуда мне знать? Я не вундеркинд, чтобы лица запоминать, тем более я их и не видела толком.
Я глубоко вздохнула, гневаясь на то, что меня легко можно вывести на эмоции.
Николай: А ведешь себя именно так.
Самия: Принеси мне одеяло. Я искренне поблагодарю тебя и обещаю, что не буду называть тебя Николаем или Колей.
Николай: Зачем мне нужны твои искренние извинения?
Самия: Потому что это редкое событие, ты не можешь так глупо это упустить.
Николай: На одно желание.
Самия: Ладно, валлахи, я выполню твое желание, если это не будет противоречить моей религии.
Николай: Хорошо, я найду одеяло и принесу.
Самия: Только быстро.
Как настоящий мудак и придурок, он отправил фотку своего среднего пальца. А я просто переслала её ему.
Я стала мучительно ждать, проклиная всех, кто посмел так обойтись со мной. Знала бы я их... Но, откровенно говоря, ничего толком не сделала бы, потому что доказательств у меня нет, а если я начну драку первой, меня могут и отчислить.
Вот тогда начнется настоящий кошмар. Меня переведут в другую школу, где нельзя носить платок. Даже думать об этом тошно.
От беспокойства я стала ходить туда-сюда, лишь бы скоротать время и наконец выбраться из этой безвыходной ситуации.
Собрав косу в небрежный пучок, я сняла резинку с кончика и закрепила волосы. Подошла к зеркалу и взглянула на своё отражение. Мои темные глаза казались неестественно светлыми, будто выгоревшими. В них плескались тревога и беспокойство, а веки немного припухли от слез и переживаний. Мелкие кудрявые волоски выбивались из прически и лезли в лоб, заставляя меня машинально зачесывать их назад. Или это тоже от нервов? Как и следы ногтей на внутренней стороне ладоней. Пухлые губы, которые я обычно не любила, были искусаны до крови.
Я глубоко вздохнула, глядя на свое отражение, готовая вот-вот разрыдаться, и вытащила телефон, чтобы написать Николаю, где его носит. Ну да, найти одеяло – это не самая простая задача. Но прошло уже двадцать минут, и моя паранойя начала разрастаться, подпитываемая мыслями: "А что, если он вообще ничего не принесет? Что, если он ворвется сюда и сфотографирует меня?"
Надеюсь, он не такой мерзкий человек, каким мне кажется.
Господи, помоги мне принять правильное решение.
Я снова подошла к стулу и опустилась на него, пытаясь хоть как-то успокоиться и собраться с мыслями.
Но больше всего ждала новостей от Николая, боясь его сообщения: «Я передумал, пошла ты в лес».
Эта мысль заставила меня вскочить и снова начать нервно расхаживать по раздевалке. И именно в этот момент я услышала стук в дверь. Сердце пропустило удар, в голове закружилось. Казалось, сейчас у меня случится инфаркт.
Даже если меня и увидят без платка, это будет не моя вина. Я же оказалась в такой ситуации не по своей воле. Поэтому даже если это и случится, на мне не будет греха.
И тут пришло уведомление на телефон:
Николай: Я поставил пакет на пол, жду тебя на улице возле выхода из школы.
Я выдохнула, но до конца расслабиться не позволяла себе. Это вполне могло оказаться ловушкой.
Осторожно приоткрыв дверь, которая почему-то открывалась внутрь, я увидела на полу пакет с принтом под джинсовую ткань. Протянув руку, я схватила его и потащила на себя. В коридоре никого не было, но рисковать я все равно не хотела.
Закрыв дверь, я поспешила к зеркалу и вытащила содержимое пакета. Это был шарф, бордовый, мягкий на ощупь.
Я нахмурилась. Почему не одеяло? Неужели за это короткое время он смог найти шарф? Хотя, может, он не такой уж и плохой, как я о нём думаю.
Усмехнувшись своим безумным мыслям, я стала надевать шарф. Обмотав его вокруг головы и шеи, поправила верх и посмотрела в зеркало. В моих глазах наконец заиграла искра счастья. Я не сдержала улыбки. На душе стало легче, тревога отступила.
Прошептав про себя «Альхамдулиллях», я взяла сумку и выскочила из этой проклятой раздевалки.
Пока шла по коридору, я гадала, что же Николас попросит взамен. А вдруг он специально подстроил всю эту ситуацию, чтобы я чувствовала себя обязанной ему?
Выйдя из школы, я сразу же увидела Николаса, который стоял в тени и что-то увлеченно рассматривал в своем телефоне. На улице стояла невыносимая жара. Солнце палило нещадно, словно хотело поджарить всех, кто осмелился выйти в такую погоду.
Сжав вспотевшие ладони в кулаки, я направилась к нему с самым беззаботным видом, на какой только была способна. Хотя внутри меня бушевал настоящий шторм. Внутренний голос кричал, чтобы я просто прошла мимо и пошла домой, к своему плюшевому осьминогу. Ему я могла рассказать все. Если я скажу ему, что Николас помог мне, он просто не поверит. Да, я делюсь с ним своими переживаниями, и не считаю это чем-то странным. Хотя Николас наверняка выдал бы свою фирменную фразу: «Ты странная».
Он стоял спиной к солнцу, и я могла рассмотреть его левый профиль.
Я подошла к нему достаточно близко, чтобы он увидел меня, однако он всё ещё смотрел в телефон, ничего не замечая вокруг.
Не обращая внимания на взгляды нескольких учеников, которые собирались домой, он глядел в экран с напряжённым выражением лица. И так продолжалось до тех пор, пока я не прокричала:
— Николас!
После моего крика он резко поднял на меня взгляд, который на секунду показался таким суровым и пронзительным, что я даже испугалась. Но лишь на мгновение. Поняв, что это я, он устало протер лицо, отводя от меня взгляд.
— Испугался? – весело спросила я, крепче сжимая лямки своего рюкзака, надеясь, что он забыл о моём обещании выполнить любое его желание.
— Не настолько, как ты боишься моего желания, – ответил он и усмехнулся так, что мне захотелось съездить ему по физиономии. Но я понимала, что просто не смогу до него дотянуться.
Как говорил Али, он и правда как Бурдж-Халифа.
— А какой у тебя рост? — спросила я с невинным выражением лица, пока солнце былО направленО прямо на меня, заставляя щуриться и кривить лицо.
— Хочешь сменить тему? — спросил он, словно забавляясь происходящим.
— Нет, просто ты дылда, вот мне и стало интересно.
— Метр восемьдесят девять.
— Ну, я же говорю, дылда.
Закатив глаза, он посмотрел вперёд и пошёл прочь. Я думала, он просто уйдёт, и я смогу слиться с толпой. Поэтому я молчала, чтобы он поступил именно так. Но он обернулся ко мне, нахмурившись, и почти приказал:
— Пошли.
— Куда? – спросила я, глядя, как он отвернулся и пошёл дальше.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Поравнявшись с ним, хотя я и не успевала за его широким шагом, я спросила:
— Хватит мучить меня. Чего ты хочешь?
— Не зови меня так, как ты зовёшь, когда злишься.
— Не только когда злюсь... – сказала я и замолчала, встретив его злобный взгляд. – И всё?
Я действительно не думала, что он попросит только об этом. Я ждала подвоха, что он скажет, что пошутил, и попросит о чём-то, на что я не смогу согласиться. А нарушить клятву – это самое страшное, что можно сделать.
Но после долгой паузы он ответил:
— Да.
Он шёл по тротуару, глядя прямо перед собой и не обращая внимания на машины, проезжающие мимо. Не замечал он и пожелтевшей от солнца листвы, которая иногда падала рядом с ним.
Я, которая всё это время смотрела на него, пытаясь понять и прочитать его мысли, наконец отвела взгляд и посмотрела перед собой.
Наступила тишина, она не была приятной или неловкой. Она была пустой, словно я шла сама с собой.
Но я захотела прервать её и наконец спросила:
— Ты говорил, твоя сестра выходит замуж за мусульманина. Ты всё ещё против?
— Да, — так же коротко ответил он и продолжил: — Я готов на всё, чтобы она отказалась от этой идеи.
— Как зовут твою сестру?
— Ты её знаешь, видела, наверное, потому что она собирается выйти замуж за человека из вашего района.
— Что? — спросила я, широко раскрыв глаза от удивления. Я не могла поверить, что она будет жить в нашем районе.
Но после того, как он произнёс следующие слова, я остановилась, не в силах продолжать путь:
— Её зовут Алиса.