2
— Джон Купер был мне, как отец. Он всегда меня поддерживал. Мои родители рано погибли и я остался с бабушкой. Как раз она жила рядом с Куперами. Потом и ее не стало. Дом остался мне. Куперы всегда помогали мне во всем, — проговорил Кингсли. Он сидел напротив журналиста и ухмылялся. — Я знал, что когда-то они заинтересуют прессу. И полицию. Но не знал, что так поздно. Эти дела были давно, я уже не помню деталей. Но постараюсь вспомнить как можно больше.
Коди не особо был рад встрече с таким человеком. Люди из не столь отдаленных мест никогда не привлекали его, но их дела… Некоторые загадки Уилсон разгадывал быстрее сыщиков, но другие. Его влекло к тематике убийств. Наверное поэтому он сейчас здесь.
— Как-то дело было вечером. В доме Куперов был праздник, я особо не понял какой. Вам же все подробно говорить, да? Так вот. Это был темный вечер…
***
Я сидел в своем доме и никого не трогал. Горячий чай, телевизор. Мне не хотелось конфликтовать с Джоном, а он очень вспыльчив, поэтому я старался не обращать внимание на шум в его доме. Вся их семья веселилась. Они громко слушали музыку, смеялись, танцевали. Я не выдержал и достал бинокль. Мне стало завидно. Я всегда хотел отмечать так праздники, чтобы большой семьей веселиться. Они всегда были дружны и я хотел такую же семью.
Я наблюдал иногда за ними и думал, что сижу там, рядом и ем за одним столом с семьей, играю в игры со всей семьей… Куперы выбежали на улицу и решили запустить фейерверк. Конечно, Джон решил позвать меня к себе, он всегда меня звал на фейерверк. Мы смотрели в небо и смеялись. Молли и Себастьян бегали вокруг дома, а Эмма стояла в обнимку с Джоном. Они были такие милые все. Я не мог долго находиться рядом. Я попрощался с ними и пошел домой. Я…напился. Они были такой счастливой семьей. Я хотел к ним…
В тот вечер пропала Молли. Я активно помогал им с поисками, мне не хватало этого лучика света. Девочке было 10 лет, никто не знал, куда она могла пропасть. Мы искали ее месяц, два, три… Это была потеря для всего нашего района. Господи, а как же переживала Эмма за свою дочь… Каждая ночь для нее проходила в слезах. Джон пытался утешить жену, но, знаете, это было бесполезно. Эмма обклеивала каждый дом, каждый забор, столб листовками с лицом бедной Молли… Ох… Это было тяжело, видеть их такими. Я помогал чем мог. Мы, знаете, стали гораздо ближе. Ох… Бедная, бедная девочка!
Через пол года полиция сообщила, что они нашли Молли. Тело. Эту милую девочку насиловали на протяжении всего этого времени. И били, жестоко били. Она была еще жива, когда ее выкинули на обочину. Так сказали полицейские. Она умерла от внутреннего кровотечения. Тело бедной малышки было изуродовано до неузнаваемости. Полиция разводила руками, обещая найти ублюдков. Но я-то, знаете, понимал, что они забьют! Я знал, что им плевать! Если бы они действительно начали искать.
Было больно. Это был большой траур для всех нас. Молли хоронили в закрытом гробу. Как-бы в морге не старались, они не смогли скрыть весь ужас, покрывавший тело малышки. Господи, как я по ней скучаю… Лучик света в темном царстве… Знаете, откуда это? Я вот позабыл уже…
С тех пор каждый вечер я слышал только ругань и плач из дома Куперов. Джон запил, сильно. Я пытался ему помочь, но он постоянно прогонял меня. Я очень переживал за них. Они оба винили друг друга в смерти Молли. Они не уследили за ней в тот день. Они даже не заметили, когда она пропала. Они пропустили этот момент. Какие же они родители! Да, я тоже хорош. Кто-то должен был смотреть за девченкой! Но я же не знал…
Эмма стала похожей на живой скелет. Она мало ела и постоянно плакала. Джон бил её. Именно Эмму он считал виновной в смерти дочери. И здесь я пытался помочь. Но он обозлился на меня. Джон избил меня битой по голове и телу. Я терпел. Эмма кричала на него, но он ударил ее так, что она отключилась. Я плохо помню тот вечер. Только помню взгляд Себастьяна. Полный ужаса. Животного страха. Бедный мальчик, он же не заслужил этого, правда? Господи, ужасно. Джон отвратительный отец!
На следующий день я увидел Эмму. Она была почти вся синяя. Сплошная гематома. Кажется, ее рассудок помутился и она разговаривала с кем-то. Только потом я понял, что она видит Молли. Я тоже ее вижу. До сих пор… Это странно. Может быть и мне неплохо тогда прилетело. Но, я слышу её, постоянно слышу. Знаете, она спасает меня. Поддерживает.
Каждый день Эмма выходила на крыльцо и разговаривала с дочерью. Она начала выздоравливать, Джон уже не так часто бил её, а Себастьян, наконец, начал выходить из комнаты. Я стал снова наблюдать за ними. Они вновь начали кушать за одним столом и обсуждать разные темы. На месте Молли всегда была тарелка с едой… Они оживленно беседовали, затем дружно смотрели на опустевшее место, кивали, что-то говорили или смеялись и продолжали трапезничать. Они все видели её. Это было странно, но я не смел их осуждать. Ведь, кажется, они были снова счастливы. А этого я им и желал.
Это стало обыденностью. Куперы приглашали меня к себе на ужин и мы мило беседовали. Все пятеро. Молли поддерживала диалог, а Эмма постоянно шутливо ругала дочь за то, что та не притрагивалась к своей еде. Молли хихикала и с любовью смотрела на мать. После ужина девочка поднималась к себе и все ложились спать. Тогда я подумал, что Молли вернулась, чтобы защитить свою семью. Чтобы защитить Себа и маму. Чтобы спасти отца.
Я часто задавался вопросом, знают ли они, что Молли больше нет. Я не рисковал спрашивать, они вновь были счастливы. Мы стали близкими друзьями, я часто сидел у них, играл с Себастьяном или просто ужинал. Иногда мы после ужина играли в монополию. Себу всегда везло и он побеждал. Молли кидалась ему на шею и, будто, душила в объятиях. И он чувствовал это. Её любовь и поддержку. Чувствовал и был благодарен. После таких моментов он сиял, знаете, как звездочка.
Однако счастье длилось недолго. Они снова не справились. Они снова потеряли ребенка. Все как в тот раз. Спустя ровно год. В этот же самый день. Бедный мальчик… Бедный Себастьян