12. Гарде
Дамблдор вызвал Гарри утром следующего дня. МакГонагалл проводила его с занятия обеспокоенным взглядом.
Поднимаясь по лестнице, которая сама ехала вверх, просто чтобы занять себя чем-то, Гарри гадал, кого увидит. Снова Гриндельвальда? Не может же директор быть настолько беспечен. Или его поджидает крестный?
Потом Гарри вспомнил свою уловку о ложных мыслях и разговор с Дамблдором возле зеркала Еиналеж, где директор сознался, что видит, как ему дарят носки. Он решил взять воспоминание на вооружение. Оно было достаточно безобидным и провокационным.
— Что вы себе позволяете?! — это был голос профессора Снейпа. — Вы не видите границ?
— Северус, нас услышат...
— Пусть слышат! Директор, вы зашли слишком далеко. Что вы попросите в следующий раз? Чтобы я выступал в цирке?!
Гарри вошел без стука, но решил, что деликатное покашливание будет уместно.
В кабинете директора повисла тишина, и в ней с характерным шипением начал гореть Фоукс. Кроме горящего феникса перед Гарри были невозмутимый Дамблдор и кипящий от ярости Снейп.
— Доброе утро, Гарри, — поприветствовал директор.
Гарри кивнул. У него не было желания поддерживать спектакль. Он держал в голове конкретную цель и шуточное воспоминание о носках — это требовало предельной концентрации.
— Хорошо, — Снейп взял себя в руки. — Я выполню вашу просьбу, но не ручаюсь за последствия.
— Вы давно выросли, Северус. Вместе пережили войну. Нужно отбросить старые обиды.
— Обиды?! — Снейп опять взорвался. Он напомнил Гарри Драко, который до поры мог держать в себе любую эмоцию, но потом неожиданно, от пустяка, взрывался точно так же.
— Профессор? — Гарри решил вмешаться.
— Гарри, я позвал тебя, чтобы поблагодарить, — Дамблдор мягко улыбался и смотрел на Гарри поверх очков. Его покровительственный вид подтачивал терпение.
— За что, профессор?
— Ты напомнил мне о важной вещи, Гарри. Есть события, которые не стоит забывать. Несмотря ни на что. Вот почему я принял решение разрешить тебе и твоим друзьям покинуть школу тридцать первого числа. Вам полезно будет своими глазами увидеть Годрикову Впадину. Сопровождать вас будут профессор МакГонагалл и профессор Снейп.
Гарри посмотрел на Снейпа — причина его криков стала ясна.
— Уверен, профессор МакГонагалл прекрасно справилась бы без моего участия, — Снейп пошел к выходу.
— В сложившихся обстоятельствах родители студентов будут обеспокоены безопасностью, — сказал Дамблдор.
— В каких обстоятельствах? — Снейп обернулся.
— Вы разве не знали, Северус? Гриндельвальд сбежал из тюрьмы, — Дамблдор смотрел строго.
«Даже не моргнул», — подумал Гарри.
Снейп дернулся, будто его ударили, но потом продолжил идти к выходу.
— Я могу идти? — спросил Гарри.
— Разумеется, — Дамблдор тепло улыбнулся ему.
На лестнице Гарри догнал Снейпа, но не сказал ни слова. Они спустились, прошли по коридору, а потом Снейп замер.
— Так и будете преследовать меня, Поттер?
— Мне нужна ваша помощь, — сказал Гарри.
— Похоже, всем в этой Школе нужна моя помощь, — ответил Снейп.
— Вы же знаете причину «сложившихся обстоятельств»?
Снейп повернулся к Гарри.
«Я видел его», — это была простая и понятная мысль.
Снейп кивнул и пошел дальше, а Гарри вернулся на урок трансфигурации, где Невилл с успехом завершил превращение крысы в тумбу. Удивленная профессор МакГонагалл пыталась объяснить возможные причины такого эффекта.
— Как прошло? — шепнула Сьюзен.
— Отлично, — улыбнулся Гарри.
***
— Быстро и по делу, — вместо приветствия сказал Снейп, закрыв за собой дверь Выручай-комнаты.
— Дамблдор позвал на встречу со мной Гриндельвальда, — сказал Гарри. — Они хотят использовать меня.
— И? — Снейп скрестил руки и стал разглядывать книги на полке возле стола.
— Вас это не беспокоит?
— А должно? — Снейп достал дневник Риддла, открыл, пролистал и поставил на место.
— Вам безразлично, что директор вытащил из тюрьмы самого опасного волшебника двадцатого века?
— В целом, да, — Снейп развернулся к Гарри. — Ты не переиграешь их. Ни одного из них, ни тем более их вместе.
— Я не пытаюсь переиграть их, — Гарри нахмурился. — Я хочу понять, что происходит.
— Ты пробовал спросить?
— Спросить? Дамблдор сказал мне заниматься тем, чем я занимаюсь обычно. Учиться, общаться с другими студентами. Чтобы Часы не решили, что я отклонился от цели.
— И ты занимался? — Снейп подошел ближе.
— Да, — Гарри стало неуютно. — Я только и делаю, что учусь. Но мне нужно знать.
— Уверен? — Снейп наклонился, его лицо замерло в нескольких сантиметрах от лица Гарри. Пара коричневых глаз на долю секунды изменила цвета.
Гарри отшатнулся.
— Вы...
— Мальчик-который-выжил — не самый громкий титул, — «Снейп» вернулся к полке с книгами. — Мальчик-который-победил или Мальчик-который-знал звучит лучше. Но у тебя другой талант. Редкий. Цени его.
Гарри онемел, он не знал, что можно сказать в такой ситуации. Неожиданно защищенность Выручай-комнаты показалась проклятьем. Здесь Гриндельвальд может сделать что угодно.
— Страх — нормальное чувство, — сказал «Снейп» и еще раз достал дневник Тома. — Когда мы боимся, мы идем на отчаянные меры. Это спасает нам жизнь. Ты ведь умеешь хранить тайны?
Гарри поймал дневник Тома раньше, чем осознал, что Гриндельвальд бросил его.
— Опасная игрушка, — сказал Гриндельвальд. — Сделано топорно, без изящества, но эффективно. Даст тебе еще пару недель.
— Пару недель? — зачарованно переспросил Гарри.
— Время, — маска Снейпа окончательно спала, перед Гарри стоял Гриндельвальд в темной одежде. — Ты ведь помнишь, что у тебя его мало. Этот кусок даст тебе немного.
— Я не понимаю...
— Скорми его этой штуке, только и всего, — Гриндельвальд пошел к дальней стене и стал разглядывать книги, которые Гарри и Гермиона собрали на полках. — Бесполезно, вы не найдете здесь то, что ищете. Он позаботился, чтобы никто не узнал об этом. Ты хочешь понять, в чем здесь дело. Справедливо. Дело в ошибках. Ты ошибался когда-нибудь?
— Да, — Гарри кивнул. Ошибок было достаточно.
— Слишком легко сдаешься, — Гриндельвальд расхохотался. — Мало кто ухитрялся совершать ошибки. Большая часть просто живет. Но такие как мы... Да, мы можем. Вот почему иногда кажется, без нас мир будет чуточку лучше. Правда? — улыбка была безумней обычного.
Гарри молча разглядывал собеседника. Страх сковал его так сильно, что даже дышать было страшно.
— Ты использовал Часы, чтобы жили другие. Достойно. Даже если это означает, что многие не родятся. Даже если твое вмешательство убьет других. Ты взял на себя ответственность — мне это нравится. И ты хочешь жить. Сыграем в игру? — лицо Гриндельвальда вновь оказалось возле лица Гарри. Эта привычка, жест — это действовало лучше любого проклятья. Сбивало с толку.
— Ка-какую? — выдавил из себя Гарри.
— В правду, — Гриндельвальд ненадолго отступил. — Чего ты хочешь?
— Я уже слышал этот вопрос, — Гарри вспомнил разговор с Драко в этой же комнате.
— Ответил на него? — Гриндельвальд прищурился.
— Нет, — Гарри пришлось отвернуться. Он не мог думать, глядя в разноцветные глаза.
— Подумай, полезно бывает подумать, зачем ты живешь.
Увиливать было глупо. Гарри понял, что его зажали в тупик. Единственным шансом выбраться из переплета казалось безумие собеседника. В отличие от рационального Дамблдора Гриндельвальд полагался на вещи, понять которые смогла бы только Луна Лавгуд.
— В прошлом было много плохих вещей, — сказал Гарри. — Каждый год... я каждый год сталкивался с Волдемортом. С его слугами. Умирали люди. Старик в том доме... и Седрик... Я хотел, чтобы этого не произошло. Я знал, что сделать, чтобы жизнь других людей стала лучше.
— Получилось? — Гриндельвальд хитро прищурился.
Гарри пришлось сжать кулаки, чтобы ответить себе и собеседнику:
— Нет.
— Понимаешь, в чем смысл игры? — спросил Гриндельвальд.
Гарри помотал головой.
— Часы не сделали мир лучше, Мальчик-который-выжил, — Гриндельвальд печально посмотрел на дневник в руках Гарри. — Не бывает лучшего и худшего времени. Нельзя исправить или улучшить то, что уже произошло. Можно только изменить. У тебя получилось. Ты изменил время.
— Значит это по-настоящему?
— Конечно, — Гриндельвальд расхохотался. — Неужели ты думаешь, тебе хватило бы ума придумать меня?
Гарри неожиданно для себя рассмеялся в ответ. Да, он многое мог бы вообразить, но представить, что Дамблдор вытащит из тюрьмы заклятого врага, и тот будет разноцветными глазами разглядывать Гарри... Нет, это было уж слишком. Скорее это фантазии Луны.
Он поспешно отогнал от себя последнюю мысль. Она была опасной. Плохо считать себя спящим, хуже только считать себя снящимся другому.
— Ты начинаешь понимать меня, Мальчик-который-выжил, — Гриндельвальд улыбался. — Альбус хочет помочь, как всегда. Исправить ошибки. Вы с ним похожи. Сильнее, чем тебе хотелось бы. К счастью, ты не настолько талантлив. Его ошибки куда серьезней.
— Я не понимаю.
— Вспомни, о чем ты думал, когда все пошло под откос? — Гриндельвальд отступил, дышать и думать стало легче. — Когда все стало рушиться вопреки твоим планам? Когда умер первый невинный человек? — глаза Гриндельвальда блеснули в полумраке комнаты.
«Умер первый невинный человек», — мысленно повторил Гарри.
— Я подумал...
— Смелее, молодой человек, — подбодрил Гриндельвальд.
— Я подумал, было бы лучше, если бы меня никогда не было.
— Молодец, — Гриндельвальд захлопал в ладоши. — Десять баллов Хаффлпаффу! Или Гриффиндору? Может быть, — он подмигнул, — Слизерину?
— Я все равно не понимаю...
Гриндельвальд разочарованно покачал головой:
— А я уже начал надеяться. Представь, что ты успел натворить куда больше ошибок. Представь, что ты из-за глупых принципов лишился дружбы одного из самых сильных волшебников своего поколения? Представь, что твое поведение стало причиной превращения замкнутого подростка в серийного убийцу? Представь, что...
— Вы говорите о себе или о Дамблдоре? — перебил Гарри.
— Ты начинаешь меня понимать, — Гриндельвальд опять расхохотался. Его смех резал слух.
— Просто скажите мне, зачем вы здесь, — попросил Гарри.
— Надоело играть? Хорошо, Мальчик-который-выжил, я скажу тебе, зачем я здесь. Альбус считает, мы должны все исправить. Он взвалил на себя ответственность за судьбу целого мира. Если история хоть немного верна, мир уже знает одного волшебника, который разделил его участь.
— Мерлин, — выдохнул Гарри.
— Мерлин успел натворить ошибок сразу в двух временах. Испортил репутацию факультету злодеев и позволил темной волшебнице убить величайшего из королей Англии. К счастью, Мерлину хватило двух попыток, чтобы остановиться. Как думаешь, сколько попыток испробует Альбус?
— Он хочет использовать Часы?
— Разумеется, Гарри! — Гриндельвальд всплеснул руками. — Он изучает тебя. Все изучают тебя. Я тоже. В конце концов, ты жил бок-о-бок с Волдемортом несколько лет и не сошел с ума. Я не был знаком с ним и дня, а мне не удалось сохранить рассудок. В общепринятом понимании, разумеется. Вот насколько велико влияние... Темного Лорда, — он опять рассмеялся.
— Но если он использует Часы, мы все...
— Скорее всего, да, — Гриндельвальд печально покачал головой. — Полагаю, в первую очередь он хочет предотвратить собственное рождение, а все остальное... что ж, ради общего блага мы порой творим грандиозные вещи.
— Почему же до сих пор он не использовал их?
— Кто знает? Попробуй сам объяснить мне.
— Он вытащил вас из тюрьмы. Такое Министерство ему не простит. Значит, он твердо решил использовать Часы. Вот почему он так легко отпустил меня в Годрикову Впадину. Уже неважно, что я сделаю там. Неважно, что мы все там увидим. Когда Часы повернутся, мы все забудем. Нас просто не станет.
— Продолжай, Мальчик-который-выжил, — Гриндельвальд улыбался.
— Есть еще причина, — Гарри радовался, несмотря на ужас, который не отступал в присутствии Гриндельвальда. — Он не стал бы вытаскивать вас, если бы ему не нужна была ваша помощь. Значит сам он не может разобраться в том, как использовать часы повторно. Он не знает, что произойдет, если Часы поглотят... если...
— Если Мальчик-который-выжил умрет, — помог Гриндельвальд.
— Боль в руке. Том Риддл в моей голове, которого Часы уничтожили... вы проводили эксперименты, исследовали. Вот почему мне было так больно. Вы хотели понять, как работает магия Часов.
— Возможно, Шляпе стоило остановиться на Рэйвенкло, хотя они ужасные зануды, — подбодрил Гриндельвальд.
— Вы поняли, что происходит, но не говорите ему. И он устроил ваш «побег» из Нурменгарда. Теперь вы не свободны, заперты здесь, в Хогвартсе. Если вы покинете стены Школы, он расскажет Министерству, где вы находитесь. Вас схватят. Вы окажетесь в тюрьме. Снова.
— Пока все верно, — кивнул Гриндельвальд. — Но придется продолжить.
— Продолжить? — растерялся Гарри. Ему казалось, он разгадал уже больше, чем должен был.
— Ты все еще не рассказал мне, чего хочешь.
— Выжить, — ответ казался банальным, но Гарри знал, что не должен лгать. В отличие от Амбридж, Гриндельвальд умел был убедительным.
— Дальше, дальше, выжить — это первый шаг. Ты его уже сделал. Разве ты не помнишь, как тебя называют?
— Я... раньше я мечтал стать аврором.
— Неплохо.
— Вы ведь темный волшебник.
— Без авроров и других героев нам, темным волшебникам, было бы ужасно скучно жить. Продолжай, я хочу послушать всю историю, до конца.
— Зачем?
— Я же сошел с ума, мальчик, считай, что мне нечем заняться среди сотен подростков в сыром замке!
— Я хочу изменить это глупое правило. Различия, которые нам навязывают в Хогвартсе. Факультеты — все это глупость. Нас делают разными, а потом говорят, что нужно соревноваться друг с другом, отвлекая от главного.
— От главного? Интересно, что же ты считаешь главным, — Гриндельвальд пододвинул стул и сел на него, скрестив руки на груди. Ненадолго он снова стал похож на Снейпа — одним только жестом.
— Мы ничего не делаем, — Гарри чувствовал, что еще немного, и его прорвет. Он выложит скопом все мысли, которые держал в себе за последний год. — У нас в руках огромная сила, но мы ничего не делаем с ней, просто тратим ее на то, чтобы магглы ничего о нас не узнали. Мы могли бы потратить ее с куда большей пользой. Но здесь, в Хогвартсе, нас разделяют не только на факультеты. Мы учимся здесь быть волшебниками. Узнаем, что быть волшебником — значит подчиняться законам Министерства. Прятаться, не позволять людям узнать о нашем существовании. Потом мы сдаем экзамен, чтобы Министерство убедилось, что мы все усвоили. А потом мы учимся искать тех волшебников, которые не хотят прятаться. Или случайно забылись. Или не знали о том, что есть такие правила.
— Хватит, — Гриндельвальд встал. — Тебе пора спать. Завтра вечером ты свободен?
Гарри представил себе, что завтра вечером его ожидает очередная встреча с поддельным «Снейпом». Ему стало жутко. Но кроме страха теперь он испытывал еще одно чувство, совершенно нелепое в сложившихся обстоятельствах. Надежду.