1. Жаркое лето
Тетя Петунья убирала в доме всего один раз в день. Много времени она тратила на уход за садом, еще больше — на капризы Дадли и регулярные упражнения в острословии с племянником.
Всего год назад, вернувшись в детство благодаря Песочным Часам, Гарри считал, что Дурсли — самое безнадежное семейство во всей Англии. Разве можно быть настолько помешанными на правилах?
Спустя всего лишь два дня в доме Боунсов, он изменил свое мнение. Мадам Боунс с изящным моноклем, безупречными манерами и суховатым, резким голосом наголову разбила тетю Петунью, дядю Вернона и Дадли вместе взятых. Сьюзен воспринимала это как нечто само собой разумеющееся, другой семьи у нее не было с глубокого детства. Всю сознательную жизнь она прожила с тетей Амелией, обращалась к ней «мадам» и говорила в ее присутствии очень вежливо. Но для Гарри порядок, установленный в доме мадам Боунс, оказался полной неожиданностью.
Просыпались в половине седьмого. Мадам просыпалась еще раньше, детям она разрешала «поваляться». Ровно в половине седьмого нужно было встать, открыть окно, переодеться, умыться, заправить постель, закрыть окно и спуститься в гостиную. В шесть сорок пять начинался завтрак. Каждый день завтрак был одинаковым: овсянка, вареное яйцо, полстакана сока и тонкий ломтик хлеба с кусочком масла, который лежал рядом на серебряном блюдце. Переходить к ломтику хлеба, который явно служил десертом, можно было, только съев все остальное. Гарри по привычке схватил хлеб сразу, и мадам Боунс ничего не сказала ему, но перед обедом Сьюзен провела тщательный инструктаж. Больше таких оплошностей Гарри не совершал.
После завтрака оставалось немного свободного времени. Можно было провести его в саду. Сьюзен всегда собирала свежий букет. Она явно использовала сложную схему для этого, потому что подбор цветов отнимал у нее почти полчаса. Цветы затем помещались в красивую вазу, а ваза — на красивую тумбу, где стояли рамки с фотографиями погибших во время войны с Волдемортом родственников. Кроме этой тумбы и цветов, которые собирала Сьюзен, ничто в доме не напоминало о трагедии прошлого.
На работу в Министерство мадам Боунс уходила через камин, используя Сеть летучего пороха. Перед тем, как уйти, она давала Сьюзен и Гарри домашнее задание. Чаще всего нужно было прочесть несколько страниц учебника или другой книги. На выполнение задания уходило не больше часа, но Гарри, который привык летом отдыхать от учебы, а теперь и вовсе рассчитывал как следует взяться за планирование грядущего года в Хогвартсе, испытывал большие неудобства.
Когда мадам Боунс уходила, они убирали со стола. Тетя Петунья не следила за ними, никто не говорил им, что нужно делать, но, глядя на то, как тщательно оттирает тарелки Сьюзен, Гарри и сам старался не пропустить ни одного пятнышка.
Потом нужно было убрать в доме. Миссис Уизли никогда не просила Гарри убирать в доме, и он был уверен, что для таких вещей существовали специальные заклинания. Оказалось, что бытовая магия была особым разделом магического искусства и удавалась далеко не всем волшебникам и волшебницам. Больше того, учитывая, как много работала в Министерстве мадам Боунс, у нее попросту не хватило бы сил убирать в доме дважды. Но именно столько раз трехэтажный коттедж Боунсов следовало убирать по ее мнению. Ни больше, ни меньше.
К десяти часам, справившись с обязанностями по дому, если погода была хорошей, Сьюзен выходила в сад и читала. Это были не те книги, что обычно можно было найти у Гермионы. Сьюзен читала о приключениях волшебников. В ее комнате Гарри увидел потрепанный сборник: «Сказки барда Бидля». Сьюзен разрешила ему одолжить книгу, но взяла с него слово, что он будет аккуратно читать ее. Сборник подарил ей отец, когда Сьюзен исполнился год. Она не помнила отца и тот день, когда ей подарили книгу, но это было единственное, что мадам Боунс разрешила ей оставить на память.
Строгость Боунсов поразила Гарри. В свою первую неделю каникул он больше ни о чем не мог думать. События минувшего года вылетели из головы, вот как сильно повлияло на него увиденное. Боунсы были волшебниками. Как Уизли, как Блэки, в домах которых Гарри успел пожить в разное время. Но дома Уизли и Блэков казались... волшебными, а мадам Боунс превратила свое жилище в подобие коттеджей магглов.
— Тебе никогда не хотелось жить где-то еще? — осторожно спросил у Сьюзен Гарри в один из пасмурных дней, когда она читала в гостиной, сидя у окна.
Сьюзен посмотрела на него удивленно.
— Твоя тетя очень строгая, — добавил он.
Сьюзен отложила книгу и некоторое время молчала.
— Наверное, я понимаю, о чем ты, — сказала она, отвернувшись к окну. — Я бы хотела жить где-то еще. Наверное, мадам тоже хотела бы. И еще мы хотели бы, чтобы с нами были те люди с полки.
Гарри невольно посмотрел на очередной букет, собранный Сьюзен под дождем.
— Просто так вышло, что у нас нет другого выхода. В любое время сторонники Сам-Знаешь-Кого могут подумать, что нас легко победить. Нам нужно быть готовыми.
— Что вас легко победить? О чем ты?
— Всех наших родственников убили Пожиратели Смерти и другие последователи Сам-Знаешь-Кого. Они могли убить и меня, но мадам смогла защитить нас. У них ничего не вышло. Мы выжили. Если они хотели кого-то убить, раньше, когда была война, у такой семьи не было шанса. Но мы с ней выжили. Поэтому нам нужно всегда быть готовыми, что они вернутся. Если война снова начнется, мы должны постоять за себя.
Потом Сьюзен взяла в руки детскую книгу с яркой обложкой и продолжила читать. Гарри подошел к фотографиям на тумбе. Волдеморт убил Лили и Джемса Поттеров, он хотел убить и самого Гарри. Но так вышло, что Лили Поттер успела защитить его с помощью древних чар. Родители Сьюзен тоже были мертвы, как и ее бабушки и дедушки. В живых остались только они с мадам Боунс. Если Волдеморт вернется, уничтожить семейство Боунсов будет для него делом принципа.
В школе Сьюзен никогда не говорила о своей семье, не жаловалась, не пыталась стать лучшей по предметам, которые хорошо давались ей. Она была, как многие хаффлпаффцы, невидимкой. И все же именно Боунсы дали отпор Темному Лорду. Теперь они держались вместе, пусть их и осталось двое.
Он стал иначе смотреть на строгий распорядок и обязательные домашние задания после их короткого разговора. Больше они не возвращались к нему. Иногда, если за окном была хорошая погода, Гарри выходил в сад вместе со Сьюзен и помогал ей составить букет. У него появилась мечта — найти могилу родителей и положить на нее букет, собранный в этом саду.
К обеду мадам Боунс всегда возвращалась. Во время учебного года она, конечно же, оставалась в Министерстве, но ради Сьюзен и Гарри ровно в час дня выходила из камина. Опрятно одетая, с доброй улыбкой, она держала в руке упакованные продукты. Чаще всего они садились и ели, но иногда приходилось разогреть еду или порезать салат. Мадам Боунс делала это сама. Гарри предложил помочь, но она отказалась. Завтрак и обед был ее обязанностью, дети готовили ужин.
За обедом обсуждали происходящее в магическом мире. Мадам Боунс рассказывала, о чем говорят в Министерстве, что написали в передовых изданиях вроде «Пророка». Иногда Сьюзен спрашивала ее о значении слов или просила еще разок назвать имя какого-нибудь волшебника. Мадам с большой охотой отвечала на все вопросы. Набравшись смелости, Гарри тоже задал несколько вопросов и получил на них честные ответы. Он узнал от Амелии Боунс, по какой причине Сириуса Блэка так долго держали в Больнице Святого Мунго. По ее словам, восстановление волшебника после Азкабана требовало тщательного подхода. Из-за постоянного присутствия дементоров волшебники могли терять часть воспоминаний или, наоборот, путать прошлое с настоящим. Многих терзали навязчивые идеи. Если волшебник по какой-то причине выходил из Азкабана, Министерство долгое время следило за ним.
— Мадам Боунс, но почему он все-таки попал туда? Ведь он был невиновен. И можно было доказать это, я уверен.
— Наверняка, Гарри, — согласилась мадам Боунс. Она никогда не разговаривала с ним снисходительно, но всегда держала дистанцию. — Я посвятила свою жизнь вопросу, который ты задал. Я считаю, что нашей важнейшей задачей является поиск истинных мотивов поведения волшебников, которые совершили преступление. После войны с Сам-Знаешь-Кем было так много дел, что Визенгамот работал без выходных, без обеденных перерывов. Когда кому-то нужно было поспать, на его место приходил другой волшебник. В такой ситуации признание своей вины было ключевым фактором. Случай с твоим крестным редчайший, Гарри. Главным доказательством его вины было его признание. Тогда никто не признавался в своих преступлениях за исключением фанатиков вроде Лестрейнджей. Неудивительно, что суд не стал рассматривать все обстоятельства. Никому тогда не пришло бы в голову, что вина, которую взял на себя Сириус Блэк, гораздо сложнее. Могу тебя заверить, Гарри, что этот случай научил нас многому. Если теперь волшебник добровольно признается в совершении преступления, Визенгамот будет рассматривать дело без упрощений. К счастью для всех нас, сейчас у нас достаточно времени для этого.
У Амелии Боунс была потрясающая способность. Она создавала вокруг себя порядок одним присутствием. В голове Гарри, когда мадам сидела с ним в одной комнате, мысли разлетались по полочкам.
Спустя три недели каникул Гарри попросил мадам встретиться с Сириусом. Ее ответ, как обычно, изумил его:
— На следующей неделе состоится дружеский матч по квиддичу. «Уимбурнские Осы» будут играть с «Пушками Педдл». Все уже знают результат, но ты еще ни разу не был на настоящем матче, поэтому будет даже лучше, если сначала ты увидишь что-то менее... шумное. Я давно обещала Сьюзен, что мы с ней посмотрим квиддич. Что скажешь, если мы сходим туда вчетвером?
— Да! — не раздумывая, согласился Гарри.
— Отлично, я напишу твоему крестному о наших планах, а ты тем временем напиши письмо своим родственникам. Расскажи им, что с тобой все в порядке.
— Родственникам?
Гарри не сразу сообразил, что его поймали, как самого настоящего ребенка. Мадам Боунс знала, как сильно он ненавидит Дурслей. Именно эта ненависть была причиной, по которой она согласилась поддержать его. Но для Боунсов семья была чем-то священным. И, по меньшей мере, мадам должна была попытаться восстановить теплые отношения между Гарри и его тетей и дядей.
— Не знаю, что я могу написать им, — ответил он.
— Напиши им, как ты живешь у нас. Напиши, что здоров, что у тебя есть все необходимое. Если бы Сьюзен гостила на летних каникулах у чужих людей, я бы сильно волновалась за нее.
Объяснять мадам Боунс, что тетя и дядя, наверняка, все лето праздновали его отсутствие, было бесполезно. Поэтому Гарри сел за написание письма в тот же день. Обмен был более чем выгодным. Он напишет Дурслям, что здоров и ест трижды в день, а Боунсы вместе с ним отправятся смотреть матч по квиддичу.
Воодушевленный будущим приключением, никак не связанным с Темным Лордом, необходимостью изменить историю или выучить очередной том учебника для седьмого курса, Гарри написал родственникам три листа. Его новый ровный почерк был убористым, и когда он закончил, на лице расползлась мстительная улыбка. Он представил, как Дурсли читают его письмо за ужином. В подробностях Гарри рассказал обо всех магических проявлениях, которые смог припомнить. О Сети летучего пороха, о Министерстве Магии, о движущихся фотографиях на тумбе Боунсов, даже о матче по квиддичу, на который они собрались.
Мадам Боунс была очень рада, когда он показал ей письмо. Она отправила его через помощника маггловской почтой, чтобы не смущать соседей Дурслей. Даже в такой мелочи она старалась следовать правилам.
В назначенный день Гарри, Сьюзен и мадам Боунс отправились в путь. Мадам рассказала Гарри, как использовать Сеть летучего пороха. Она объяснила все нюансы и посоветовала ему сначала задержать дыхание, чтобы не закашляться, если немного пороха попадет в нос.
Сеть вывела их в пригород Лондона, а остаток пути они преодолели пешком. Сириус Блэк ждал их недалеко от входа на стадион. Он был одет в маггловскую одежду: футболка, кожаная куртка, джинсы.
— Что, парень, не ожидал? — Сириус рассмеялся и похлопал Гарри по плечу. — Мадам Боунс сказала, чтобы я не привлекал внимание по пути сюда. Вспомнил старые добрые времена. Когда надеваю одежду волшебников, сразу думаю об Азкабане... Впрочем, неважно, Гарри, рад тебя видеть. Мадам Боунс, большое спасибо, что согласились, — он протянул ей руку, и когда она пожала ее, ловко накрыл второй ладонью и бережно сжал. — Если я чем-нибудь смогу помочь вам, дайте знать. Гарри для меня единственный родной человек. А это ваша племянница?
— Да, это Сьюзен, — мадам Боунс положила ладонь на плечо Сьюзен в точности, как Сириус положил ладонь на плечо Гарри. Только тогда Гарри стало ясно, как похожи их странные «семьи».
— Очень приятно, Сьюзен, а я Сириус Блэк, — он пожал ее руку тоже. — Знаменитый преступник.
— Вы невиновны, — улыбнулась Сьюзен.
— Всем бы твою уверенность, малышка, — ответил Сириус. — Гринготтс до сих пор сомневается на мой счет. Они с Больницей Святого Мунго сговорились считать меня безумцем. Как по-вашему, похож я на здорового волшебника? — он подпрыгнул, неловко покрутился в воздухе, высунул язык и изобразил ладонями огромные уши. Сьюзен рассмеялась, даже мадам Боунс улыбнулась.
День прошел просто чудесно. Они сидели на хороших местах, на трибунах почти никого не было. Фанаты «Пушек» отчаянно подбадривали любимую команду, и Гарри даже попытался вглядеться в сплоченную толпу в надежде найти там Рона — это ведь была его любимая команда. Но Рона он не увидел, да и с чего бы Уизли отправили младшего сына смотреть на никому не нужный матч.
Сириус комментировал происходящее голосом старого диктора, нарочно коверкая слова. Сьюзен и Гарри то и дело хохотали. Мадам Боунс изредка хлопала в ладоши, замечая удачные находки игроков. Когда вратарю «Ос» удалось отбить квоффл ударом ноги, держась одной рукой за метлу, она вскочила и одобрительно закричала.
Гарри был счастлив. Он даже подумал, что теперь у него есть настоящее воспоминание, которое годится для создания телесного патронуса. Закрыв глаза, он попытался представить все как можно отчетливее: Сириуса в смешной футболке, кричащую на трибуне мадам Боунс, смеющуюся Сьюзен.
— Гарри! — Сириус держал руку у него на лбу. — Гарри, что с тобой?
— Дайте мне, Сириус, — мадам Боунс жестом отодвинула его и сама нависла над Гарри.
Он лежал на полу трибуны. Матч продолжался — судя по крикам фанатов «Пушек», он должен был вот-вот закончиться. Гарри не мог вспомнить, как оказался на полу. В ушах звенело.
— Ты слышишь меня? — спросила мадам Боунс, доставая волшебную палочку.
Гарри несколько раз покивал.
— Тебе больно?
— Рука, — ответил Гарри. Только теперь он понял, что его правая ладонь горит огнем.
Мадам Боунс осмотрела его руку.
— С ней все в порядке, Гарри, — сказала она. Гарри поверил ей, с чего бы такой доброй волшебнице лгать ему?
— Ты можешь встать?
Гарри встал. Потом сел на место. Они больше не радовались происходящему, теперь на Гарри смотрело три пары обеспокоенных глаз. Он посмотрел на свою ладонь. В нее как будто впились осколки.
Осколки. Песочные Часы — он разбил их, когда выбрал момент в прошлом, куда хотел попасть, чтобы исправить трагедии. Чтобы Седрик Диггори выжил в Турнире, чтобы Джинни не пришлось столкнуться с василиском в свой первый год обучения в Хогвартсе. Чтобы Сириуса признали невиновным.
Рука больше не болела. Он не заметил, когда боль прошла, как не заметил, когда упал на пол. Волшебство, которое создало Песочные Часы, было намного сильнее всего, что он знал. Неудивительно, что у этого волшебства был побочный эффект. Возможно, это и была причина, по которой их до сих пор не использовали.
— Думаю, нам лучше вернуться домой, — сказала мадам Боунс.
Он согласился, сославшись на боль, хотя рука уже не болела. Ему нужно было выяснить, кто создал Песочные Часы и что, на самом деле, они могли с ним сделать.